Не стоило, все же, называть точное место встречи, когда передавали информацию по пейджеру.
- Вы же сказали, этот номер знал только Вадим? А дело срочное.
- Дело? Это ваша работа?
- Что именно?
- Пожар.
- Нет, я собирался всего навсего запустить в их компьютеры вирус, но меня опередили более радикальным методом.
- Компьютерный вирус? - он поморщился. - Это баловство.
- Не скажите. Текст любого документа распечатывается на лазерном принтере. А для этого он должен быть набран на компьютере. Если вирус уничтожил всю информацию на жестком диске, придется все восстанавливать. А значит, заново все согласовывать, сверять, проверять и так далее. Прежде чем подписывать. Я имею ввиду и тот гипотетический договор.
Некоторое время мы могли бы выиграть. День, два, а может и больше.
- Хорошо. Но пожар оказался эффективнее, да?
- Не уверен. Во-первых, слишком грубо. Во-вторых, пожар подпадает под понятие форс-мажорных обстоятельств. В этом случае фирма не несет ответственности за невыполнение своих обязательств. Компьютерный вирус же пока в список стихийных бедствий не внесен.
- Неплохо, - он кивнул, как учитель, решивший первому балбесу в классе поставить ради разнообразия трояк. - Так бы нам удалось сорвать им работу и в то же время не дать возможности оправдаться перед партнерами. Но тот, кто устроил пожар, спутал вам все карты.
- Прежде всего, тот, кто устроил пожар, убил человека. Сторожа, охранника. И мне это не нравится.
- Мне тоже. Надеюсь, вы понимаете, что этот человек работал не на меня.
- Надеюсь. Но понимаю и другое. Может быть, охранника убили не ваши друзья, а ваши враги. Но ни тех, ни других не остановит необходимость убивать. И мне очень бы не хотелось продолжить собою расстрельный список.
- Вас тоже хотели убить? - он посмотрел недоуменно. Вы ведь ничего еще толком не успели сделать? Может, идея с этим вашим вирусом была неплохая, но даже ее вы еще не смогли осуществить.
- Жалко, вас не было рядом, чтобы объяснить это трем парням, которые усадили меня в машину и повезли, как они выразились, на персональное кладбище.
- На покойника вы что-то не похожи, - он усмехнулся.
- Вы тоже, - я достал квитанцию на изготовление памятника и протянул ему.
Н. Г. пробежал глазами текст, держа листок на вытянутой руке, как поступают дальнозоркие люди, когда не хотят воспользоваться очками.
- Что за ерунда? - он повысил голос.
Кажется, я вывел его из равновесия.
- Единственное, что удалось спасти от огня, - сообщил я. - Нашел в столе одного из сотрудников фирмы "Октопус".
- Но кому понадобилось... - возмущенно начал он.
В его возрасте начинают болезненно относиться к подобным шуткам. Пришлось пересказать то, что я услышал от каменотеса.
- А этот эмигрант... - нетерпеливо перебил Н. Г.
- У меня его визитная карточка.
- Дайте сюда.
Я заметил, как у него задрожала рука, пока он в нее всматривался.
- Знаете этого человека?
- Да. - Николай Григорьевич кивнул. - Он был моим ближайшим другом.
- А потом сбежал на Запад?
- На Запад? - он чуть улыбнулся. - Вряд ли этот человек мог сбежать куда-нибудь западнее, раз он родился на западе штата Техас.
- Вы его что, завербовали?
- Друзей не вербуют, - он покачал головой. - Как и не выбирают. Мы познакомились в яхт-клубе... - он почти неуловимо улыбнулся. - Трудно представить, да, что нынешний пенсионер был когда-то заядлым яхтсменом, членом одного из самых престижных клубов Америки? Джон Стэндап, - Н. Г. назвал имя владельца визитной карточки. - Началось с ни к чему не обязывающих приятельских отношений. Потом однажды попали вместе в шторм... Кто кому в тот раз спас жизнь - то ли он мне, то ли наоборот... А потом... У вас есть друзья?
- Наверное.
- Тогда постарайтесь понять. Мы дружили почти двадцать лет. Он так и не узнал, что я советский разведчик. Он не переваривал коммунистов. Стэндап, как теперь говорят - крутой. Он сам сделал себе карьеру, расчищая путь где надо умом, где надо - кулаками. Но уверен, даже если бы узнал тогда про меня правду, не перестал бы быть моим другом.
- Если этот американец ничего не знал, почему он приехал в Россию вас разыскивать?
- Предполагаю такой сценарий, - у Н. Г. между бровями появилась складка, однажды к нему пришли и предъявили документы, доказывающие, что он дружил со шпионом, работавшим против Соединенных Штатов.
- Ну и что?
- Страшное обвинение для гражданина страны, давно страдающей шпиономанией. Он не смог бы доказать, что не сотрудничал со мной, что наша дружба обыкновенная дружба между двумя мужиками.
- Но если он ваш друг, попытайтесь ему помочь. К примеру, пригрозите, что рассекретите кое-какую информацию, актуальную по сей день, если они не оставят американца в покое. Вы же опытный разведчик, и знаете, как торговаться в подобных ситуациях, - напомнил я.
- Все это имело бы смысл, если действовала Лубянка или ГРУ, или политическая разведка при ЦК. С ними можно было поторговаться. Но эти люди... эти люди так просто его не отпустят.
- Эти люди -кто они? Мафия?
- Когда говорят - мафия, подразумевают уголовный мир. Да, у воровских авторитетов есть власть - в тюрьмах, на темных улицах, в притонах. Они и раньше там были хозяева. А у кого власть в финансовой сфере? Или в торговле - не в киосках у метро, а на международном уровне? В политике?
- Было бы любопытно узнать.
- Не мне вам объяснять, что большинство чекистов работали за идею...
Вечно они себя называют чекистами, подумал я.
- ...Но Советский Союз исчез... Ради чего, скажите, теперь рисковать? Ради чего прошла вся жизнь? И не забывайте, мы внедряли своих людей в наиболее влиятельные структуры по всему миру - от политических партий и государственных аппаратов, крупных коммерческих фирм и силовых ведомств до по-настоящему мафиозных структур, сект и кокаиновых баронств. Кое-кого из наших людей прибрали к рукам и бывшие противники, и бывшие союзники. Некоторые просто решили уйти с линии огня... Но были и те, кто стал работать на свой страх и риск. Но теперь уже в собственных интересах.
- Общество шпионов с ограниченной ответственностью? - я засмеялся.
- Одних смогли завербовать, других - запугать. - Н. Г. даже не улыбнулся, Были проведены акции устрашения - вспомните громкие дела о разоблачении советских разведчиков в ряде европейских стран и Соединенных Штатах. Наши бывшие агенты оказались в заложниках. И не только они. Их семьи... Их друзья.
- Короче, приватизировали агентуру, - я продолжал улыбаться. - А теперь предлагаете принять участие в ваших междусобойных разборках.
- Это не разборки. Группа людей, как вы правильно заметили, использует наработки огромного коллектива. И наша задача - помешать им.
- Наша? С какой стати и моя?
- С какой стати? - глаза его сверкнули. - Идет война, и глупо спрашивать почему призывают именно тебя.
- Да никакая война не идет! - теперь разозлился я. - Когда же вы наконец вылезете из окопов, которые сами себе придумали?
- мне захотелось покрутить пальцем у виска.
- Но люди гибнут, верно? - попросту спросил Н. Г.
Возле виска крутить расхотелось.
Z
* * *
На кольцевой мы расстались. Н. Г. направился к дверям, через окно я увидел, как в людском водовороте мелькнуло его темно-серое пальто, и еще некоторое время мог наблюдать, как
плывет над людскими головами каракулевый картуз.
Николай Григорьевич казался высокого роста.
Стоило проследить, куда он пойдет, но поначалу я не решился идти следом. Мне показалось, он был достаточно откровенен, и не хотелось бы насторожить его.
"Поезд дальше не пойдет...", - объявил машинист.
Значит, так тому и быть. Я выскочил из вагона. На перроне было не протолкнуться. Вдали, уже на эскалаторе я увидел темно-серое пальто и каракулевый картуз.
Бегом поднимаюсь по ползущим вверх ступенькам. От напряжения на лбу выступила испарина, а ломающая боль запульсировала от поясницы до щиколотки левой ноги. Похоже, вчера моему позвоночнику чересчур досталось.
Преодолевая хромоту, я спускаюсь по ступенькам на перрон радиальной станции, и уже слышу шум прибывающего поезда.
И вдруг - крик. Истошный женский крик. Скрежет колес, заблокированных экстренным торможением. Вздрогнул и закрутился людской водоворот. Грубые окрики проталкивающихся через толпу милиционеров...
Когда я протолкался через людские спины, то увидел застывшую у самого выхода из туннеля морду электропоезда. Присевшего у края перрона милиционера, который осторожно заглядывал вниз, на рельсы. А рядом, на мраморном полу валялся... каракулевый картуз.
Мне не видно было, кто лежит на рельсах, но картуз я узнал сразу.
* * *
Я повернулся и пошел прочь. Но вдруг остановился, словно наступил на осколок стекла. В первый момент я даже не сообразил, в чем дело. Просто увидел знакомое лицо. Светлые волосы, оттопыренные уши и странные бесцветные, почти белые глаза...
Тут я вспомнил откуда знаю этого человека, и мне стало не по себе.
В нескольких шагах от меня стоял охранник из "Октопуса", тот самый, который, если верить газете, был задушен стальной цепочкой...
Наши взгляды встретились. Я двинулся было к нему, но был оттеснен толпой, которую расталкивали милиционеры, пытаясь пробить дорогу для санитарной бригады и рабочих с какими-то инструментами.
Когда я выбрался из водоворота тел, человек с бесцветными глазами исчез, словно растворился.
6. ОТКРОЙТЕ, МИЛИЦИЯ
Телефон зазвонил, когда я распечатал похожую на бейсбольную биту бутылку греческого бренди и собирался налить себе - немного, чтобы только прийти в себя.
С выпивкой пришлось повременить.
- Алло, - женский голос, - это приятельница Василия, Снегурочка, помните?
- Ну как же.
- Я прочитала в газете про пожар.
- А...
- Вы должны срочно ко мне приехать. Надо поговорить. - деловито сообщила она.
- Я сейчас занят.
- Послушайте, не станем же мы обсуждать это по телефону, - возмутилась девушка.
- Мы вообще не будем ничего обсуждать. Просто забудьте обо всем.
- Не уверена, что хочу забыть. Вы втравили меня в историю, верно? И предлагаете все забыть. Знаете такую поговорку, - она хихикнула, - что молчание - золото. Вот я и хочу, чтобы мы обсудили, сколько это золото может стоить. Иначе я могу набрать другой номер - ноль два. Понимаете?
- Шантаж - грязное дело, - заметил я.
- Знаете, сколько грязных дел приходится делать бедной женщине, чтобы не пропасть в нищете? Запоминайте адрес... Иначе через час я снова позвоню. Но только уже не вам.
* * *
На Снегурочке был халатик на голое тело, когда она открыла дверь.
- Проходите, - пропустила в квартиру. - Знаете, моей подруге, той самой, чей телефон я ради смеха дала охраннику, только что кто-то позвонил и спросил мой адрес. Как такое могло случиться, ведь охранника, я прочитала, убили? Может, он записал номер, чтобы не забыть, а милиция нашла записную книжку?
- Боюсь, это была не милиция. Постарайтесь быстро одеться. Надо отсюда уехать.
- С какой стати? - сказала она несколько скандальным голосом. - Я ведь не при чем, я ждала на улице, когда вы его убивали.
- Никого я не убивал, вы это знаете.
- Я - единственная свидетельница, - она щелкнула пальцами.
- Если хотите, чтобы я скрылась и не давала показания, заплатите. Я согласна поехать отдохнуть, скажем, на Кипр. Загранпаспорт есть. Уеду - и вас ни в жизнь не найдут. А все остальное меня не касается.
- Ваша подруга сообщила адрес тому, кто звонил?
- Конечно, она же дуреха. Он сказал, что видел пробные снимки, которые я делала в агентстве фотомоделей. Кстати, про агентство я выдумала, когда трепалась с охранником. И она поверила, даже не спросила, почему меня разыскивают по ее телефону. Что ж, пусть дураки остаются здесь, а я поеду на Кипр.
- Да перестаньте вы со своим Кипром.
- Десять тысяч баксов меня бы устроило. - сообщила она.
- Меня бы тоже, - я кивнул. - Жаль, неоткуда их взять.
- Ну хорошо. Пять, - уступила Снегурочка.
- Собирайте вещи.
- Значит, договорились? - она обрадовано захлопала в ладоши.
- Нет. Просто я считаю, что несколько дней вам стоит пожить в другом месте.
- С какой стати?
- Вы про агентство фотомоделей рассказывали только одному охраннику?
- Ну да. По ходу выдумала. Вы же поручили мне отвлекать внимание.
- Тогда откуда об этом знал тот, кто вас разыскивает?
- Вот именно, - она удивленно посмотрела на меня. - Охранника же убили.
- Может быть.
- Что - может быть?
- Может быть, кто-то еще слышал ваш разговор. А, может быть... - я не решился сказать, что, кажется, пару часов назад видел в метро человека, выдававшего себя за охранника.
Во всяком случае, для удавленника он был достаточно шустр.
- Но тогда, - в ее глазах промелькнул испуг, - разговор мог слышать только тот, кто его убил? Если он в это время прятался...
- Наконец-то дошло. Собирайтесь.
- Нет уж. - она отрицательно покрутила головой. - Нечего
меня запугивать. Платите деньги, а я уж сама о себе позабочусь.
- Я отдам все деньги, которые у меня с собой, - достал бумажник. - И только потому, что считаю себя виноватым - втянул в эту историю. Поверьте, не представлял, что все обернется пожаром и убийством. Надеюсь, этого хватит, чтобы пересидеть где-нибудь недельку или две. Лучше не в Москве. Может, есть родственники или друзья в другом городе?
- Ага, так я к себе в Киров и поеду, - она всплеснула руками. - На ваши гроши. Здорово придумали.
- Почему - гроши? Мне бы этого на месяц хватило.
- А мне - нет. - она отрезала. Три штуки, и ни копейки больше не уступлю.
Я повернулся, чтобы уйти.
- Вы куда? - встрепенулась Снегурочка. - За деньгами?
- Нет.
- Ну, поторгуемся еще? - предложила она примирительно.
Я пожал плечами и взялся за ручку двери.
- Ладно, давай сюда свою мелочь, - она задержала меня за рукав.
- Возьми. И поторопись.
- Ясное дело, - машинально пробормотала она, пересчитывая деньги.
* * *
Серый фланелевый костюм, белая рубашка и бордовый галстук, пожалуй, подойдут. Я переодевался для встречи с иностранным подданным.
Его нью-йоркский адрес и телефон на одной стороне визитной карточки вряд ли могут мне пригодиться. Но на обороте от руки был написан семизначный номер телефона и название гостиницы.
- ...Секретарь мистера Стэндапа, - прозвучал в трубке женский голос. Говорила она на английском, которому обучают московские репетиторы. Никакой тебе американской жевательной резинки во рту.
- Могу я поговорить с вашим мистером? - спросил я по-русски.
- Простите, кто его спрашивает?
- Каменотес. Он просил с ним связаться.
- Сейчас господин Стэндап занят. Перезвоните через час, я узнаю, когда у него будет свободное время для встречи с вами, - она собралась положить трубку.
- Минутку...
- Да.
- Детка, ты у него переводчицей?
- Боюсь, вы выбрали неверный тон...
- Это я за тебя боюсь, детка. Поднимай-ка свою задницу и вытащи своего мистера хоть из туалета. Я сейчас в холле гостиницы, и если через пять минут с ним не встречусь, то уже не встречусь никогда. А это ему надо, а не мне. Думаешь, он для собственного развлечения ездил в гранитную мастерскую и оставлял для меня телефон?
- Я не понимаю...
- А тебе и незачем понимать. Это разговор для больших дядей. Просто скажи ему, кто звонит, и все. Запомни, жду пять минут в холле, возле телефона. Если не успеешь, думаю, он захочет переводчика порасторопнее.
Положил трубку, отошел к газетному киоску и сделал вид, что интересуюсь печатным словом. Я сам себе не нравился, когда грубо разговаривал с девушкой. Но у меня на самом деле в запасе было мало минут. Уверен, этого Стэндапа пасут, и не так уж много времени пройдет, прежде чем некто узнает, что мастер гранитной мастерской хочет встретиться с иностранцем. И раз комбинация с байкерами не удалась, будут предпринято что-то новенькое.
Кто-то очень не хотел, чтобы выяснилось - могила поддельная.
Прошло семь с половиной минут, когда возле телефона появилась невысокая серьезная девушка в очках. У нее были длинные волосы, собранные в замысловатую прическу.
Не увидев грубого типа, переводчица растеряно озиралась по сторонам, потом посмотрела на часы. Я взял с прилавка "Таймс" недельной давности и отгородился от нее газетой.
Еще раз оглядев холл, женщина закусила нижнюю губку. Затем сняла трубку телефона. Уткнувшись в газету, я подошел поближе, на мгновение задержался, переворачивая очередную страницу. Вроде я из тех пришибленных типов, которые читают на ходу.
Женщина набирала номер. И это не был номер Стэндапа. Она была так увлечена этим, что не замечала, как я стою у нее за спиной.
- Да, это я, - сказала она в трубку. - Ты просил позвонить, если кто-то объявится. Звонил тот мастер, которому мы заказывали памятник. Не знаю, как разыскал. Нет. Послушай, мне не нравится роль соглядатая... Понимаю, это моя обязанность... Нет, его нет, уже ушел, он предупредил, что долго ждать не станет. Что собираюсь делать? Ничего не говорить ему о звонке? Но, послушай, это же... О-о! - она обернулась, увидела меня и швырнула трубку на рычаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19