Аннотация
Хороша же юная Офелия в бальзаковском возрасте! Нет, вы не то подумали! Просто приме, играющей роль невинной девицы, уже перевалило за сорок. Актриса Галочка голову сломала, изобретая способы избавиться от конкурентки и занять ее место. Что, конечно, нелегко: перезрелой красотке покровительствуют богатый банкир и главный режиссер театра. Одна надежда на подругу Маришу. Может быть, она как-то повлияет на автора следующей пьесы и тот откажет в главной роли тучной особе с одышкой. Ну а если и это не получится, тогда мадам Тумбу остается только убить! Провидение сочло такое решение наиболее остроумным, и прима скончалась от яда прямо на глазах у изумленной публики...
Дарья Калинина Веник алых роз

ГЛАВА 1
Огни рампы медленно гасли, постепенно погружая зал в полумрак. По рядам зрителей пронесся шелест трепетного предвкушения, шорох закрываемых программок. А затем зал замер, все выжидательно уставились на сцену, пока еще закрытую тяжелым бархатным занавесом. Но вот из оркестровой ямы раздались первые вступительные такты музыки, зрители вздохнули свободней и позволили себе слегка расслабиться. Действие началось, теперь можно спокойно сидеть в мягком кресле и наслаждаться представлением.
Но в зрительном зале сегодня был один человек, который пришел сюда не из любви к высокому искусству. И этим человеком, выпадающим из общей массы театралов, была рослая блондинка с густой гривой вьющихся волос, пышными формами и решительным взглядом из-под чуть нахмуренных бровей. Звали ее Маришей. Заядлой театралкой она никогда не была, и посещение театра в ее жизни было событием исключительным.
– Когда же они начнут? – нервно пробормотала она, таращась на пустую сцену. – Если у них времени навалом, то у меня его вовсе нет.
Она посмотрела на часы – действие уже давно должно было начаться. Ан нет! Занавес, правда, подняли, но никто из актеров пока что не торопился успокоить нетерпеливо ерзавшую на своем стуле Маришу. Юбка ее выходного платья буквально трещала от соприкосновения с бархатной обивкой. Но девушка ничего не замечала. Впрочем, Маришу можно было понять. Она пришла на спектакль исключительно по просьбе своей очень хорошей знакомой, играющей сегодня. А так ноги ее не было бы в этом театре.
Почему? Да потому, что ее ждал потрясающий, сногсшибенный брюнет, с которым Мариша познакомилась только вчера. Он томился, предвкушая их встречу, о чем сообщал Марише, присылая ей ежечасно по коротенькой эсэмэске. Но увы, взять его сегодня с собой в театр Мариша не могла, ведь она пришла сюда не развлекаться, а, как уже говорилось, по делу.
– Умоляю, приходи! – заклинала Маришу Галина – та самая ее хорошая знакомая и по совместительству актриса Театра драмы, в зрительном зале которого сейчас и изнывала от нетерпения Мариша. – Завтра после спектакля все решится. И ты мне нужна для морального подавления.
– Вот уж не думала, что ты так ко мне относишься! – надулась Мариша. – Когда это я тебя подавляла?
– Ой, Маришечка! Ты не поняла! – заволновалась Галина. – Ты будешь подавлять не меня, а нашу приму!
– А зачем? – оттаяла Мариша. – Зачем мне ее подавлять?
– Потому что она жуткая гадина! – прояснила ситуацию Галина. – И дура в придачу! Представляешь, бабе за сороковник, а она в каждом спектакле играет юных дев. Видела бы ты нашего бедного Ромео, когда появляется его возлюбленная! Несчастного парня всего перекашивает! Какая уж тут любовь. Зритель только и ждет, когда парень наконец соберется с духом и удерет от этой особы, годящейся ему в матери. И на этом фоне его смерть даже не кажется никому особо трагической. Все понимают, что для парня это просто выход из положения. Не жить же ему век с такой тушей. Тем более что дело уже зашло так далеко, а разводы в Италии до сих пор не приветствуются.
– А почему же ей позволяют играть роли, на которые она совсем не годится? – удивилась Мариша.
– Так наш режиссер полностью у нее под каблуком! – с досадой воскликнула Галя. – Он же ее любовник.
Мариша задумчиво покусала губы. Насколько она помнила, лично ее любовники далеко не всегда стремились ей во всем угождать. Скорей даже наоборот. Всячески пытались ею руководить и поучать.
– Они вместе уже бог весть сколько лет! – продолжала тем временем Галина. – И, представляешь, он ее во всем слушается. Мне даже иногда кажется, что он просто не понимает, как нелепо выглядит эта тетка на сцене в роли юных девушек. Да она одним своим появлением все трагедии превращает в фарс. Ей только выступать на цирковой арене! Лошадей своей рожей пугать!
– Может быть, ты к ней несправедлива? – позволила себе предположить Мариша.
– Вот завтра придешь, посмотришь ее в «Гамлете» и сама убедишься!
– Ну, предположим, – со вздохом согласилась Мариша. – Я приду. И допустим, она мне не понравится. Но чем я могу тебе помочь? Что я должна сделать? Отбить у этой особы режиссера?
– А это мысль! – воскликнула Галя. – Как это я сама о таком варианте не подумала? В самом деле, можно бы и отбить. Но это на крайний случай.
– Почему?
– Потому что у этой заразы есть и еще один любовник! – с еще большей досадой отозвалась Галя. – Богатый до жути. И он нашего режиссера в кулаке держит. Как он ему скажет, так тот и делает. Сама понимаешь, денег-то театру на постановки государство с гулькин нос выделяет. Вот и приходится под разных спонсоров прогибаться.
– Постой, получается, у этой вашей примы целых два любовника, которые друг о друге знают, да при этом еще и сотрудничают и продвигают общую любовницу на главные роли? – изумилась Мариша. – А как же здоровая мужская ревность?
– Сама не понимаю, – вздохнула Галя. – Но факт остается фактом. С тех пор, как я пришла в этот театр, они каждый вечер по очереди отвозят ее после спектакля домой и, думаю, по очереди остаются у нее на ночь и пользуются ее благосклонностью.
– Какие-то просто удивительные отношения, – усомнилась Мариша. – Может быть, ты что-то путаешь?
– Да ты что! Я в этом театре пятый год работаю! Уже успела все сплетни узнать. Наша костюмерша просто кладезь в этом плане. Уж если ей что-то о ком-то неизвестно, значит, этого нет в природе. Так вот, наша Юленька утверждает, что прима спит с обоими.
– А кто ее второй любовник?
– Банкир, – пожала плечами Галина. – Да какая тебе разница? Главное, что он финансирует спектакли, в которых эта кляча играет главные роли. И ладно бы играла дам бальзаковского возраста, так нет же! Все юных девиц норовит изображать.
– Она что же, так хороша собой? – поинтересовалась Мариша. – Все же удержать при себе двух таких любовников не каждая сумеет. Особенно если тебе за сорок.
– А вот приходи завтра, и сама увидишь собственными глазами, какое это чудо, – хихикнула Галина. – Поверь мне, не пожалеешь.
– Пожалуй, – задумалась Мариша, помимо воли ощущая, что ее начинает тянуть на спектакль. – Пожалуй…
– Вот и отлично! – обрадовалась Галина. – Билет я оставлю тебе в кассе. Начало в семь! Не опаздывай. Я очень на тебя надеюсь.
– Послушай! – спохватилась Мариша. – Ну приду я, пойму, что ваша прима не подарок, а дальше-то что?
– Послезавтра у нас решительный день, – сказала Галина. – Должно решиться, кто будет играть главную роль в новом спектакле. Завтра вечером последняя возможность что-либо изменить. Послезавтра утром уже ничего не попишешь. Если режиссер решит, что играть главную роль будет снова она, то ее остается только убить. Шучу, разумеется!
– И что можно изменить, если ты сама говоришь, что ваша прима держит режиссера под каблуком?
– А то, что ставится пьеса одного молодого автора. С ним могут посчитаться. Я с ним уже говорила, он в ужасе от нашей мадам.
– Сомневаюсь что-то, – вздохнула Мариша. – Да этого юного автора просто отодвинут в сторонку и возьмут для постановки другую пьесу у другого автора, посговорчивей.
– Э, нет! – протянула Галина. – Мальчик-то не простой. То есть сам по себе он пока ничего еще собой не представляет. А вот его папа – человек влиятельный. Собственно говоря, и пьесу выбрали исключительно ради папы. Так что автор не простой, а любимый сыночек спонсора. Плохо, конечно, что мальчишка совсем зеленый. И малость мямля, если начистоту. Прима-то ему решительно не нравится, но вот сможет ли он отстоять свое мнение перед режиссером – это еще большой вопрос.
– Так, а что от меня-то нужно? – простонала Мариша.
– Понимаешь, этот юнец обязательно явится завтра на спектакль, – выдала свой козырь Галина. – А сама я не смогу сидеть с ним рядом. И никто из наших не может. Все заняты в спектакле. Поэтому придется тебе его попасти.
– И как? – поинтересовалась Мариша. – За руку я его должна держать? Или сопли вытирать, когда он плакать начнет?
– Какие сопли? Мальчику уже под тридцать. И он вполне сформировавшийся недотепа. И эта его пьеса, скажу тебе честно, жуткая дрянь. Но наш режиссер – он гений. И даже любую мерзость может превратить в конфетку. Учти, за Руслана нужно держаться обеими руками. Такой шанс больше не представится.
– Согласна. Но моя-то роль какова? Вцепиться обеими руками и следить, чтобы он не сбежал, когда увидит вашу приму?
– Не так же буквально, – усмехнулась Галина. – Ты должна просто время от времени, когда эта колода появится на сцене, отпускать ехидные реплики. Поверь, это будет совсем не трудно. Тебе даже не придется кривить душой. Талант, если он у нее в молодости и был, теперь заплыл жиром. И уж точно в роли юной Офелии дама выглядит карикатурно. Потом намекни, что подобный подбор актеров способен загубить любую пьесу. И главное, опиши ему поярче успех, который ждет драматурга даже после единственного удачного спектакля. Опиши ему овации зала, толпы восторженных поклонниц и…
– Ясно, ясно! – перебила ее Мариша. – Можешь не продолжать. Мысль я уловила. Лучше скажи, этот автор, он что, такой урод?
– Почему? – растерялась Галя.
– Ну раз ты мне его сватаешь, значит, тебе он не приглянулся, – ответила сообразительная Мариша.
– Во-первых, у меня есть любовник, – ответила Галина. – А во-вторых, он мне как раз приглянулся. Поэтому я его тебе и предлагаю. Что же, я для подруги должна только самый отстой подсовывать? Хорошего же ты обо мне мнения!
– Ладно, не обижайся, – сдалась Мариша, воспрянув духом. – Значит, он симпатичный?
– Еще какой! – воскликнула Галя. – Загляденье. Брюнет, между прочим. Ты же любишь брюнетов?
– Обожаю, – призналась Мариша. – Особенно после моего последнего муженька, рыжего, как костер. И ты права, как раз сейчас у меня такой период – чем больше вокруг меня будет брюнетов, тем легче я его переживу.
– А что такое? – немедленно, как и полагается подруге, озаботилась Галина. – У тебя неприятности?
– Не скажу, что неприятности. Но мы со Смайлом решили расстаться, – угрюмо ответила Мариша.
– Навсегда?! – ахнула Галина, для которой развод представлялся чем-то вроде конца света.
– Пока на месяц, но думаю, что через месяц или даже через год вряд ли что-то изменится.
– А что случилось? – еще больше заволновалась Галина. – Вы же с ним душа в душу жили…
– Мы? – поразилась Мариша. – Ты что, в самом деле так думаешь или издеваешься? Мы же с ним ссорились по десять раз на дню. А в последнее время я стала замечать, что меня бесит в нем абсолютно все. Понимаешь? Это был совершенный ад. Что бы он ни сделал, все было не так. И в конце концов это ему надоело, он обиделся и ушел, сказав, что дает мне время подумать. А если и через месяц разлуки я не пойму, какое сокровище упустила, то могу пенять на себя. Он навязываться не привык.
– У тебя кто-то был в то время? Какой-нибудь мужчина?
– Нет, – покачала головой Мариша. – Дело не в этом. Думаю, что проблема была с самого начала, просто из-за безумной страсти мы ее не замечали. Но теперь я вспоминаю, что меня и прежде коробило от его привычки всюду разбрасывать свои засохшие носки, которые впору посылать в Австралию аборигенам в качестве новой модели бумерангов с убийственным запахом. Если кенгуру таким носком по башке и не стукнет, то запахом уж точно с ног собьет.
– Все мужики жуткие свинтусы, – заметила Галина. – Мой сейчас ведет себя точно так же. Не стоило так близко к сердцу воспринимать его носки.
– Да если бы одни носки! – воскликнула Мариша. – А горы грязной посуды в мойке, хотя у нас есть посудомоечная машина? Казалось бы, что стоило сразу же ополоснуть тарелку и сунуть ее в машину? Ведь потом в десять раз трудней отдирать от нее присохшие остатки. А забрызганный жиром до потолка кафель, который приходилось оттирать мне, пока Смайл, поджарив две порции картошки, отдыхал от трудов праведных у телевизора? Он-то эту картошку за пятнадцать минут жарил, а мне потом кафель, пол и плиту от застывшего жира по часу чистить приходилось. А кофе, которое он по утрам варил для меня только первый месяц нашей совместной жизни? Потом у него уже не было сил дотащить кофе до спальни. А последнее время и вовсе стал варить кофе только для себя одного. А его постоянные отлучки, когда он просто забывал предупредить меня о том, где он и с кем он. В результате я волновалась. Да еще эти самолетики.
– Какие самолетики? – заинтересовалась Галя.
– Модели самолетов, которые Смайл мастерит своими руками, – неохотно отозвалась Мариша. – Сидит над ними часами. На улице жара, все нормальные люди едут на природу, жарят шашлыки, купаются, загорают, а этот сидит сиднем у своего стола и знать ничего не хочет.
– Выходит, когда он был дома, то тебя раздражал, а когда уходил, ты тоже бесилась?
– Говорю же, что жизнь стала совершенно невыносима. И ты знаешь, другие слезы льют, когда с мужчиной расстаются, а я бы хотела выжать из себя хоть пару слезинок, так нет! Не получается. Никакого отчаяния не испытываю, одно огромное облегчение.
– Так зачем тебе тогда куча брюнетов? – удивилась Галя.
– Боюсь, что моя эйфория вдруг кончится. Проснусь ночью, а рядом никого. Это ведь я такая довольная, пока мы с ним еще толком ничего не решили. Пока я думаю, что это все вроде отпуска. А если это не так? Если мы никогда, представляешь, никогда не будем больше вместе? Ужас! Вот на этот случай мне и нужно позаботиться о возможно большем количестве брюнетов возле меня. Впрочем, блондины, шатены и лысые тоже сойдут. Только рыжих попрошу не беспокоиться. Мне кажется, что я теперь в каждом рыжем парне буду до конца жизни видеть Смайла.
– Да, подруга, – пригорюнилась Галина. – Сочувствую. Тогда, знаешь, обязательно завтра приходи. Поваришься в наших закулисных интригах, мигом все мысли о собственных проблемах из головы вылетят.
– Значит, говоришь, этот Руслан и в самом деле симпатичный? – уже успокаиваясь, уточнила еще раз Мариша. – Что же, ладно. Грех отказываться от такого удобного случая познакомиться с богатым наследником, да еще и красавчиком. Приду!
– Спасибо! – обрадовалась Галя. – Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Только учти, что за время спектакля ты должна так влезть в душу к этому парню, чтобы к концу ты могла пройти с ним за кулисы.
– Зачем?
– Так самого главного я тебе что, не объяснила? – воскликнула Галя. – Завтра после спектакля мы поставим режиссера перед фактом: либо наша прима получает не главную роль, а довольствуется скромной ролью тетушки – есть там такая тетушка, – сочла нужным пояснить Галя, – роль второго плана как раз по ней, либо мы все отказываемся играть. Пусть полностью набирает новый состав труппы.
– Так вы собираетесь устроить забастовку? – осенило Маришу.
– Надеюсь, до этого не дойдет, – сказала Галя. – Думаю, все образуется. И режиссер поймет, что сейчас не прежние времена. И наша прима должна потихоньку готовить себе смену и позволять молодым и перспективным актерам проявлять себя. Иначе театр может вообще закрыться.
– Думаешь, поймет?
– Наш режиссер мужик неглупый, – заверила ее Галя. – А если еще и Руслан свое слово скажет, а ты уж постарайся, чтобы он его поэмоциональней сказал, так вот, если все пройдет гладко, то я наконец получу главную роль.
И Галя закружилась по комнате, излучая оптимизм и уверенность, что теперь, когда Мариша с ней, все будет в порядке. Когда она ушла, Мариша прошлась по ставшей после ухода Смайла какой-то пустой и огромной квартире. Хотя ей это только казалось. Ничего из вещей Смайл с собой не забрал. Только свою коллекцию самолетиков и личные вещи. Но тем не менее квартира казалась Марише какой-то заброшенной. Даже кожаный диван, стоящий в холле, излучал немой укор в адрес хозяйки, которая выгнала любимого хозяина из дома.
Мариша поспешно побрела прочь от него и скрылась на кухне, решив приготовить себе кофе. Но тут вспомнила, что последний скандал разгорелся как раз из-за того, что оба они забыли купить кофейные зерна. Так что кофе до сих пор в доме не было. Мариша печально уставилась на заварочный чайник с зеленым чаем, который обожал Смайл.
1 2 3 4 5