»
Еще в ее репертуаре были высказывания об эгоизме, трусости, глупости и прочих отрицательных качествах ее знакомых. И хотя Катька упоминала также и о положительных качествах своих женихов, те почему-то помнили только плохое. Обижались, ссорились и исчезали.
Мариша даже пыталась поговорить с Катей на эту тему.
— Ты гладь их по шерстке, — посоветовала она ей. — Тогда они будут ласковые и домашние.
— Я и глажу! Но если не я, то кто им скажет правду? Ты видела моего Кольку? Он уже не просто толстый! Он жирный. И это в первую очередь нехорошо для него самого. Он совсем молодой человек, а у него уже сердце больное. А все почему? Организм с нагрузкой не справляется. И конечно, Коле нужно худеть. Но он не может. А значит, он не просто толстый, но еще и слабовольный.
И пусть это было тридцать раз правдой, в глазах потенциальных женихов эта суперправдивость их невесты очков Катьке не добавляла. И к тому же Катька была упряма, как стадо ослов.
— Что такого, если я говорю чистую правду? Они же не дураки, должны понимать, что я ни капли не преувеличиваю. Как есть, так и говорю! И хорошее, и плохое, все в глаза скажу!
Но выдержать постоянную истовую правдивость долго никто из мужчин не мог. И хотя возле Кати постоянно отиралась толпа женихов, но постоянных не было. А ведь Катька была красивой женщиной. Высокой и фигуристой. К тому же она являлась счастливой обладательницей длинных густых и по нынешней моде идеально прямых волос, которые Катька из темно-русых по своему желанию превращала то в золотистые, то в пепельные, то в рыжие, а то даже становилась брюнеткой.
Неудивительно, что Катя привлекала к себе мужские взгляды и сердца. Но, увы, ненадолго. Мариша голову сломала, пытаясь понять, как помочь подруге. И ведь та была не болтушка. Нет, она открывала рот, казалось, исключительно для того, чтобы обидеть очередного кавалера разбором его достоинств и недостатков.
Однако на все намеки о том, что лучше бы иной раз вовсе помолчать, Катька неизменно как вчера, так и сегодня отвечала:
— Но я ведь говорю им только о тех недостатках, которые можно и нужно искоренить. Разве ты хоть раз слышала, чтобы я хромому указала на его дефект? Нет! Никогда! Потому что прекрасно понимаю, что новую ногу ему уже не отрастить.
— Но зато ты ему сказала, что он слишком самоуверен, — напоминала ей Мариша. — И получил травму ноги именно вследствие своей самоуверенности.
— А зачем он поперся прямо через трамвайные пути, даже не посмотрев по сторонам? Ясное дело, потому что был уверен: он такой яркий и замечательный, что даже трамвай затормозит. А трамвай не затормозил. Ну, и кто после этого виноват?
Мариша не знала, что и отвечать. А Катька продолжала:
— Или взять, к примеру, Петю.
— Петю?
— Слепенького.
— А-а-а!
— Этому парню, глаза которого за линзами очков вообще не разглядеть, разве я ему что-то про его зрение сказала? Прекрасно знаю, он и его родители уже сделали все, что было возможно.
— Но ты ему сказала, что если уж он родился с таким дефектом, то своих детей ему иметь не следует.
— А разве это неправда? Бедные крошки! Страшно подумать, что с ними будет, если он передаст им свой порок! Они же могут родиться совсем слепыми!
В общем, борьба за то, чтобы сделать человечество или хотя бы отдельно взятую мужскую его часть лучше, доводила Катьку до полного отчаяния. Мужчины, несмотря на то что она четко и ясно излагала им все их недостатки, лучше становиться упорно не желали. И, как уже говорилось, торопились к тем женщинам, которые их недостатки вовсе таковыми не считали. Лишь милыми странностями, с которыми легко смириться при желании.
— Ну и дуры! — сердилась Катька. — Сами же потом плакать будут. Разводиться побегут. Семьи порушат.
— Мяу! — сердито подтверждала Маруся — Катькина кошка. — Мяу! Мяу!
Мариша покосилась на кошку. Авторитет Маруси в данном вопросе ее умилял. А Катька протянула руку и благодарно погладила Марусю. Кошка под ее рукой выгнулась и немедленно замурлыкала.
«Нам с тобой, хозяйка, и так хорошо, верно? — казалось, говорила она. — Только вдвоем и никаких мужчин, да?»
Маруся была трехцветной, с длинным пушистым хвостом и лукавой маленькой мордочкой. Катька уверяла, что трехцветные кошки приносят счастье. И потому из многочисленного помета Марусиной мамочки выбрала именно Марусю, тогда еще крохотного, почти слепого котенка с рыжими и черными пятнами и белым нагрудничком и манжетами.
Маруся, в отличие от Катьки, мужчинами не интересовалась. С котами по крышам домов ни днем, ни тем более ночью не шастала. И удивительным образом оставалась глуха к зову матушки-природы. За всю свою четырехлетнюю жизнь она ни разу не принесла потомства, хотя дышать свежим воздухом во двор выбиралась регулярно. И возможностей для амурных встреч с противоположным полом у нее было предостаточно. Но что бы там ни происходило, Маруся упорно не беременела. И котят не рожала, к изумлению, негодованию, а потом и страху своей хозяйки.
По истечении двух лет, так и не дождавшись потомства, Катька потащила кошку к ветеринару. Но тот глубины проблемы не осознал и просто поднял Катьку на смех.
— Миллионы владельцев кошек только и мечтают о подобном раскладе, — заявил он Катьке. — Чем вы недовольны?
— Может быть, она больна?
Врач оживился и предложил сделать Марусе полное обследование. Но, узнав, в какую сумму выльется это обследование, Катька схватила свою кошку в охапку и была такова. И вот теперь Маруся сидела рядом с хозяйкой. И мяуканьем подтверждала каждое Катькино слово.
Мариша вздохнула. Тяжело иметь дело сразу с двумя оппонентами. Но все же она не теряла надежды переубедить Катьку и Марусю в том, что не все мужчины так уж плохи.
— Зачем так мрачно? Может быть, и не побегут?
— Да разве можно жить с дураком или с пьяницей? — искренне удивлялась Катька. — Или с распутником? А с самодуром ты лично жить захочешь?
Мариша помотала головой. Нет, лично она бы не захотела. Но ведь и среди женщин встречаются аналогичные личности. И дур среди них хватает. И лентяек тоже. И даже пьянчужки или стервы то и дело попадаются. И такие вполне смогут ужиться со своей аналогично испорченной половиной. Так, может быть, проблема Катьки в том, что она просто еще не нашла ее? Такого же непробиваемого правдолюбца?
Весь этот разговор велся в автобусе по дороге в монастырь. Правда, сначала подругам не удалось взять билеты. Все они оказались распроданы за много дней вперед. Но они изловчились и сунули водителю деньги за проезд в толстую волосатую лапу. А он в ответ предложил им откидное сиденье рядом с собой. И низкую раскладную табуреточку.
Оба сиденья были одинаково неудобными. На откидном сиденье ноги свисали в пустоту. А на табуретке, наоборот, задирались почти до подбородка. Но, меняясь каждый час местами, приятельницы поняли, что могут путешествовать вполне сносно. К тому же они скрашивали нудную дорогу интересной беседой о мужчинах.
— Я всегда считала и считаю, что идеальных людей не бывает, — говорила Мариша. — За исключением разве что моего Георга.
— Так уж он в самом деле идеальный? — усомнилась Катя. — Знаешь, я бы не хотела тебя пугать, но был у меня один идеальный.
— И что потом?
— Потом оказалось, что он сексуальный извращенец. Уже на третье свидание притащился ко мне с чемоданчиком.
Но напрасно доверчивая Катька радовалась, решив, что кавалер собрал свои манатки и перебирается к ней жить. В порыве ликования она даже закрыла глаза на то, что это решение он принял единолично. Так сказать, без ее ведома. Но в чемоданчике, к изумлению Кати, вместо сменного белья, мужских тапочек, полотенца и бритвенного набора оказались наручники, плетка, цепи и хлысты всех размеров и видов.
Кроме того, в качестве дополнительных подручных средств мужчина притащил еще черенок от лопаты и густой веник. Но не для бани и не для сада-огорода, как вначале подумала наивная Катька. Предполагалось, что черенком лопаты он, как дубинкой, хорошенько отходит Катьку. А веник он растреплет и потом будет хлестать Катьку по ее голой попе «березовой кашей», доставляя тем самым ей безумное наслаждение.
Почему он решил, что ей это понравится, Катька в толк взять так никогда и не смогла. Вроде бы ничто в ее поведении не должно было навести жениха на мысль о садомазо наклонностях. И на это Катька уже закрыть глаза никак не могла.
— Если бы я закрыла глаза, то как бы я потом стала сидеть?
В общем, кандидат в женихи вылетел из Катькиного дома вместе со своим чемоданчиком. А дубинкой она отходила его самого.
— И кажется, ему это здорово не понравилось. Он все кричал, что я неправильно поняла. И что нам нужно бы поменяться ролями.
Но меняться с ним ролями девушка не захотела. И, спустив потрепанный веник со своего балкона, поклялась не верить в то, что на свете существуют идеальные мужчины.
Так в занимательных разговорах о мужчинах и их пороках подруги сами не заметили, как доехали до своей цели.
Глава 2
Монастырь был великолепен. Его гладкие белые стены венчали серебристые купола с крестами. Впечатляли белые высокие стены, резные ворота, крохотные окошки монастырских келий. От всего этого зрелища веяло таким покоем и силой, что сразу становилось понятно: эти стены стояли тут с незапамятных времен. И простоят еще столько же.
— Какая красота! — ахнула Катька.
И Мариша кивнула в ответ. Монастырь стоял на холме на берегу огромного чистого озера. По водной глади сейчас пробегала легкая рябь от внезапно поднявшегося ветерка. И Мариша поежилась. То ли от поднявшегося прохладного ветерка, то ли от чего-то другого.
Автобус высадил богомольцев и жителей маленькой деревушки, которая окружала монастырь, и уехал дальше. А подруги заторопились к монастырю, следом за остальными верующими. Мариша торопилась выполнить поручение тетки. А Катька… Что же, у Катьки были свои причины, чтобы поторопиться. Ведь с каждой пролетающей минутой она становилась старше. И замуж ей хотелось все сильней.
Для начала подруги обошли монастырь с экскурсией. Все втроем. Их пушистая четвероногая подруга — кошка Маруся — путешествовала в дорожной сумке. Всю дорогу она вела себя примерно. И даже сейчас не издавала ни звука. Только когда подруги подошли к главному храму, она начала царапать сумку изнутри, требуя, чтобы ее выпустили. Но, оказавшись на свежем воздухе, далеко от хозяйки не отходила. И совершила пешую экскурсию вместе с подругами.
Девушки узнали массу интересного о прошлом монастыря, о святых отцах, которые жили и молились во славу божью в этом месте. О том, как в тридцатые годы монастырь был окончательно закрыт и передан во владение какой-то воинской части, которая поселила в кельях солдат, а храм использовала вместо склада.
Все это было очень познавательно, но Мариша томилась. У нее ведь было важное дело. Наконец экскурсия подошла к концу. Мариша помчалась в церковную лавочку. А Катька к святым мощам, чтобы выпросить там подходящего мужа.
— Встретимся через полчаса! На этом же месте!
Этих тридцати минут Марише хватило на то, чтобы выяснить, что ни носков, ни носовых платков церковная лавочка в своем ассортименте не имела.
— Обманули! — ахнула Мариша. — Такой путь проделала, а все напрасно!
Сидящая за прилавком старая грымза в простых старомодных очках и черной кофте искоса глянула на девушку. На вид ей было лет шестьдесят, но с таким же успехом могло быть и сорок, и сорок пять. Эти церковные матушки возраста не имели и с морщинами никогда не боролись, считая это суетой и чуть ли не грехом.
Волосы у матушки были убраны в тугой пучок. И сверху прикрыты чистенькой беленькой косынкой. А морщинистая обветрившаяся кожа опять же еще ни о чем не говорила. Солнце и ветер в больших дозах губительны для нежной женской кожи.
— И в чем же тебя обманули? — осведомилась женщина у Мариши. — Какая у тебя беда?
— Родственник в больнице лежит.
— И кто у тебя болеет?
— Дядя! Родной дядя! Угодил под машину.
— Молись за него! — строго велела ей монашенка. — Все в божьих руках.
— А тетя меня послала к вам, сказала, чтобы я ему купила для исцеления платочек и носочки.
На лице монашенки мелькнуло изумление. Но тут же погасло. Она внезапно тяжело вздохнула. И выложила на прилавок белую тапочку и женский головной платок из простого ситца.
— Вот что тебе нужно, — сказала она. — Тапочка с ноги преподобного. И платочек умащен миро.
— И что с ними делать?
— Носить, — буркнула монашенка и отвлеклась на других покупателей.
Носить? Мариша с трудом представила своего шикарного дядю в одной белой тапочке. И с повязанной женской косынкой головой. Но, с другой стороны, если он, по словам тетки Симы, одной ногой все равно в могиле, может быть, так и нужно? И она, не колеблясь больше, приобрела необходимые вещи.
А также набрала в целебном источнике воды в пластиковую бутылку, которую купила в той же лавочке всего за десять рублей. Еще по совету монашенки она купила для дяди несколько икон — Николая Чудотворца и Пантелеймона Целителя. И нательную ладанку с частицей гроба святого.
И с чувством выполненного долга, очень довольная, вышла из лавочки, почти полностью уверенная, что ее дядя будет спасен. Катьку она увидела почти сразу. Маруся была рядом с ней и неодобрительно взирала на то, как ее хозяйка беседовала с каким-то странным бородатым мужчиной в длинном вытянувшемся свитере, из-под которого выглядывали темные штанины брюк.
Мариша чувства Маруси разделяла. А вот Катьку решительно не понимала. Дядька был хмур, угрюм и, как оказалось при ближайшем рассмотрении, вонюч. Пахло от него вареной рыбой, которую подавали в монастыре на обед и остатки которой застряли в густой бороде и усах старожила.
— Говорю вам, не будет тут никакого автобуса, — бурчал он под нос, явно смущаясь и избегая смотреть Катьке в лицо и пялясь на разрез ее юбки. — До завтрашнего дня не будет.
— Отвезите тогда нас в город!
— Кто? — изумился дядька. — Я?
— Мы вам заплатим!
— Не могу я. Благословения у меня на это нету, — отбивался от нее дядька.
— Как же так? А где же нам ночевать? — наседала на него Катя.
— Не знаю! В гостиницу идите! Все там живут.
— А кушать?! Мы проголодались, между прочим.
— В деревне есть столовая. Там и поедите!
— Вы нас проводите туда?
Но терпение мужчины лопнуло. Вместо ответа он повернулся и поспешно начал удаляться, крестясь и бормоча себе под нос что-то о бесовском наваждении и дьявольском искушении, которое пожаловало прямо к нему в гости.
— Ты поняла? — повернулась к Марише расстроенная Катька. — Автобуса нет. Такси дорого. Похоже, мы застряли тут до завтрашнего дня.
Если бы она могла заглянуть в будущее, она бы поостереглась со столь оптимистичным прогнозом. Но пока подруги были озабочены лишь тем, где они могут поесть и где они будут ночевать. К счастью, обе эти проблемы быстро решились.
Деревня жила за счет монастырских паломников. И представляла им почти полный сервис. Гостиница, ресторан при ней. И даже кафе в деревне, где продавалось пиво. А в магазинчике — еда и крепкие алкогольные напитки сравнительно приличного качества. Во всяком случае, «Красной шапочки» и «Тройного» одеколона, которым так любят торговать деревенские захолустные лавчонки, тут в ассортименте не наблюдалось.
Гостиница оказалась двухэтажным каменным зданием, построенным еще в советские времена. И сейчас в нем жили все, кто приезжал в монастырь помолиться, потрудиться или по какой-то другой надобности. Впрочем, священники и прочие важные чины от духовенства останавливались в другой гостинице, имевшейся на территории монастыря.
А для посетителей попроще предлагалось это здание. Несмотря на каменные стены, удобства тут были на улице. А вода только холодная. В номерах стояло по четыре или даже по шесть кроватей. И сначала подруги пришли от такой перспективы в ужас. Но милая девушка Верочка, которая отвечала за расселение, быстро успокоила подруг.
— Я вас помещу в четырехместный номер. Но подселять к вам никого не стану. Живите себе спокойно. Места у нас полно.
— С нами еще кошка, — сказала Катя, продемонстрировав Верочке свою пушистую питомицу.
Верочке кошка понравилась.
— С животных мы денег не берем! — рассмеялась она. — Тем более с таких симпатичных.
Цена за комнату, где стояли четыре железные кровати и в стену было вбито несколько гвоздей, изображавших из себя вешалки, оказалась до забавного низкой. И собственно, дешевизна была единственным достоинством этой деревенской гостиницы.
— Все равно выбирать не приходится, — сказала Катька.
Сидеть в унылом «номере» подругам не хотелось. И, быстро побросав свои вещи, они оставили Марусю на хозяйстве и вышли на улицу. Пройдя несколько шагов по единственной деревенской улице, наткнулись на маленькое кафе, где и перекусили борщом с пирожками с яичной и картофельной начинкой.
1 2 3 4 5
Еще в ее репертуаре были высказывания об эгоизме, трусости, глупости и прочих отрицательных качествах ее знакомых. И хотя Катька упоминала также и о положительных качествах своих женихов, те почему-то помнили только плохое. Обижались, ссорились и исчезали.
Мариша даже пыталась поговорить с Катей на эту тему.
— Ты гладь их по шерстке, — посоветовала она ей. — Тогда они будут ласковые и домашние.
— Я и глажу! Но если не я, то кто им скажет правду? Ты видела моего Кольку? Он уже не просто толстый! Он жирный. И это в первую очередь нехорошо для него самого. Он совсем молодой человек, а у него уже сердце больное. А все почему? Организм с нагрузкой не справляется. И конечно, Коле нужно худеть. Но он не может. А значит, он не просто толстый, но еще и слабовольный.
И пусть это было тридцать раз правдой, в глазах потенциальных женихов эта суперправдивость их невесты очков Катьке не добавляла. И к тому же Катька была упряма, как стадо ослов.
— Что такого, если я говорю чистую правду? Они же не дураки, должны понимать, что я ни капли не преувеличиваю. Как есть, так и говорю! И хорошее, и плохое, все в глаза скажу!
Но выдержать постоянную истовую правдивость долго никто из мужчин не мог. И хотя возле Кати постоянно отиралась толпа женихов, но постоянных не было. А ведь Катька была красивой женщиной. Высокой и фигуристой. К тому же она являлась счастливой обладательницей длинных густых и по нынешней моде идеально прямых волос, которые Катька из темно-русых по своему желанию превращала то в золотистые, то в пепельные, то в рыжие, а то даже становилась брюнеткой.
Неудивительно, что Катя привлекала к себе мужские взгляды и сердца. Но, увы, ненадолго. Мариша голову сломала, пытаясь понять, как помочь подруге. И ведь та была не болтушка. Нет, она открывала рот, казалось, исключительно для того, чтобы обидеть очередного кавалера разбором его достоинств и недостатков.
Однако на все намеки о том, что лучше бы иной раз вовсе помолчать, Катька неизменно как вчера, так и сегодня отвечала:
— Но я ведь говорю им только о тех недостатках, которые можно и нужно искоренить. Разве ты хоть раз слышала, чтобы я хромому указала на его дефект? Нет! Никогда! Потому что прекрасно понимаю, что новую ногу ему уже не отрастить.
— Но зато ты ему сказала, что он слишком самоуверен, — напоминала ей Мариша. — И получил травму ноги именно вследствие своей самоуверенности.
— А зачем он поперся прямо через трамвайные пути, даже не посмотрев по сторонам? Ясное дело, потому что был уверен: он такой яркий и замечательный, что даже трамвай затормозит. А трамвай не затормозил. Ну, и кто после этого виноват?
Мариша не знала, что и отвечать. А Катька продолжала:
— Или взять, к примеру, Петю.
— Петю?
— Слепенького.
— А-а-а!
— Этому парню, глаза которого за линзами очков вообще не разглядеть, разве я ему что-то про его зрение сказала? Прекрасно знаю, он и его родители уже сделали все, что было возможно.
— Но ты ему сказала, что если уж он родился с таким дефектом, то своих детей ему иметь не следует.
— А разве это неправда? Бедные крошки! Страшно подумать, что с ними будет, если он передаст им свой порок! Они же могут родиться совсем слепыми!
В общем, борьба за то, чтобы сделать человечество или хотя бы отдельно взятую мужскую его часть лучше, доводила Катьку до полного отчаяния. Мужчины, несмотря на то что она четко и ясно излагала им все их недостатки, лучше становиться упорно не желали. И, как уже говорилось, торопились к тем женщинам, которые их недостатки вовсе таковыми не считали. Лишь милыми странностями, с которыми легко смириться при желании.
— Ну и дуры! — сердилась Катька. — Сами же потом плакать будут. Разводиться побегут. Семьи порушат.
— Мяу! — сердито подтверждала Маруся — Катькина кошка. — Мяу! Мяу!
Мариша покосилась на кошку. Авторитет Маруси в данном вопросе ее умилял. А Катька протянула руку и благодарно погладила Марусю. Кошка под ее рукой выгнулась и немедленно замурлыкала.
«Нам с тобой, хозяйка, и так хорошо, верно? — казалось, говорила она. — Только вдвоем и никаких мужчин, да?»
Маруся была трехцветной, с длинным пушистым хвостом и лукавой маленькой мордочкой. Катька уверяла, что трехцветные кошки приносят счастье. И потому из многочисленного помета Марусиной мамочки выбрала именно Марусю, тогда еще крохотного, почти слепого котенка с рыжими и черными пятнами и белым нагрудничком и манжетами.
Маруся, в отличие от Катьки, мужчинами не интересовалась. С котами по крышам домов ни днем, ни тем более ночью не шастала. И удивительным образом оставалась глуха к зову матушки-природы. За всю свою четырехлетнюю жизнь она ни разу не принесла потомства, хотя дышать свежим воздухом во двор выбиралась регулярно. И возможностей для амурных встреч с противоположным полом у нее было предостаточно. Но что бы там ни происходило, Маруся упорно не беременела. И котят не рожала, к изумлению, негодованию, а потом и страху своей хозяйки.
По истечении двух лет, так и не дождавшись потомства, Катька потащила кошку к ветеринару. Но тот глубины проблемы не осознал и просто поднял Катьку на смех.
— Миллионы владельцев кошек только и мечтают о подобном раскладе, — заявил он Катьке. — Чем вы недовольны?
— Может быть, она больна?
Врач оживился и предложил сделать Марусе полное обследование. Но, узнав, в какую сумму выльется это обследование, Катька схватила свою кошку в охапку и была такова. И вот теперь Маруся сидела рядом с хозяйкой. И мяуканьем подтверждала каждое Катькино слово.
Мариша вздохнула. Тяжело иметь дело сразу с двумя оппонентами. Но все же она не теряла надежды переубедить Катьку и Марусю в том, что не все мужчины так уж плохи.
— Зачем так мрачно? Может быть, и не побегут?
— Да разве можно жить с дураком или с пьяницей? — искренне удивлялась Катька. — Или с распутником? А с самодуром ты лично жить захочешь?
Мариша помотала головой. Нет, лично она бы не захотела. Но ведь и среди женщин встречаются аналогичные личности. И дур среди них хватает. И лентяек тоже. И даже пьянчужки или стервы то и дело попадаются. И такие вполне смогут ужиться со своей аналогично испорченной половиной. Так, может быть, проблема Катьки в том, что она просто еще не нашла ее? Такого же непробиваемого правдолюбца?
Весь этот разговор велся в автобусе по дороге в монастырь. Правда, сначала подругам не удалось взять билеты. Все они оказались распроданы за много дней вперед. Но они изловчились и сунули водителю деньги за проезд в толстую волосатую лапу. А он в ответ предложил им откидное сиденье рядом с собой. И низкую раскладную табуреточку.
Оба сиденья были одинаково неудобными. На откидном сиденье ноги свисали в пустоту. А на табуретке, наоборот, задирались почти до подбородка. Но, меняясь каждый час местами, приятельницы поняли, что могут путешествовать вполне сносно. К тому же они скрашивали нудную дорогу интересной беседой о мужчинах.
— Я всегда считала и считаю, что идеальных людей не бывает, — говорила Мариша. — За исключением разве что моего Георга.
— Так уж он в самом деле идеальный? — усомнилась Катя. — Знаешь, я бы не хотела тебя пугать, но был у меня один идеальный.
— И что потом?
— Потом оказалось, что он сексуальный извращенец. Уже на третье свидание притащился ко мне с чемоданчиком.
Но напрасно доверчивая Катька радовалась, решив, что кавалер собрал свои манатки и перебирается к ней жить. В порыве ликования она даже закрыла глаза на то, что это решение он принял единолично. Так сказать, без ее ведома. Но в чемоданчике, к изумлению Кати, вместо сменного белья, мужских тапочек, полотенца и бритвенного набора оказались наручники, плетка, цепи и хлысты всех размеров и видов.
Кроме того, в качестве дополнительных подручных средств мужчина притащил еще черенок от лопаты и густой веник. Но не для бани и не для сада-огорода, как вначале подумала наивная Катька. Предполагалось, что черенком лопаты он, как дубинкой, хорошенько отходит Катьку. А веник он растреплет и потом будет хлестать Катьку по ее голой попе «березовой кашей», доставляя тем самым ей безумное наслаждение.
Почему он решил, что ей это понравится, Катька в толк взять так никогда и не смогла. Вроде бы ничто в ее поведении не должно было навести жениха на мысль о садомазо наклонностях. И на это Катька уже закрыть глаза никак не могла.
— Если бы я закрыла глаза, то как бы я потом стала сидеть?
В общем, кандидат в женихи вылетел из Катькиного дома вместе со своим чемоданчиком. А дубинкой она отходила его самого.
— И кажется, ему это здорово не понравилось. Он все кричал, что я неправильно поняла. И что нам нужно бы поменяться ролями.
Но меняться с ним ролями девушка не захотела. И, спустив потрепанный веник со своего балкона, поклялась не верить в то, что на свете существуют идеальные мужчины.
Так в занимательных разговорах о мужчинах и их пороках подруги сами не заметили, как доехали до своей цели.
Глава 2
Монастырь был великолепен. Его гладкие белые стены венчали серебристые купола с крестами. Впечатляли белые высокие стены, резные ворота, крохотные окошки монастырских келий. От всего этого зрелища веяло таким покоем и силой, что сразу становилось понятно: эти стены стояли тут с незапамятных времен. И простоят еще столько же.
— Какая красота! — ахнула Катька.
И Мариша кивнула в ответ. Монастырь стоял на холме на берегу огромного чистого озера. По водной глади сейчас пробегала легкая рябь от внезапно поднявшегося ветерка. И Мариша поежилась. То ли от поднявшегося прохладного ветерка, то ли от чего-то другого.
Автобус высадил богомольцев и жителей маленькой деревушки, которая окружала монастырь, и уехал дальше. А подруги заторопились к монастырю, следом за остальными верующими. Мариша торопилась выполнить поручение тетки. А Катька… Что же, у Катьки были свои причины, чтобы поторопиться. Ведь с каждой пролетающей минутой она становилась старше. И замуж ей хотелось все сильней.
Для начала подруги обошли монастырь с экскурсией. Все втроем. Их пушистая четвероногая подруга — кошка Маруся — путешествовала в дорожной сумке. Всю дорогу она вела себя примерно. И даже сейчас не издавала ни звука. Только когда подруги подошли к главному храму, она начала царапать сумку изнутри, требуя, чтобы ее выпустили. Но, оказавшись на свежем воздухе, далеко от хозяйки не отходила. И совершила пешую экскурсию вместе с подругами.
Девушки узнали массу интересного о прошлом монастыря, о святых отцах, которые жили и молились во славу божью в этом месте. О том, как в тридцатые годы монастырь был окончательно закрыт и передан во владение какой-то воинской части, которая поселила в кельях солдат, а храм использовала вместо склада.
Все это было очень познавательно, но Мариша томилась. У нее ведь было важное дело. Наконец экскурсия подошла к концу. Мариша помчалась в церковную лавочку. А Катька к святым мощам, чтобы выпросить там подходящего мужа.
— Встретимся через полчаса! На этом же месте!
Этих тридцати минут Марише хватило на то, чтобы выяснить, что ни носков, ни носовых платков церковная лавочка в своем ассортименте не имела.
— Обманули! — ахнула Мариша. — Такой путь проделала, а все напрасно!
Сидящая за прилавком старая грымза в простых старомодных очках и черной кофте искоса глянула на девушку. На вид ей было лет шестьдесят, но с таким же успехом могло быть и сорок, и сорок пять. Эти церковные матушки возраста не имели и с морщинами никогда не боролись, считая это суетой и чуть ли не грехом.
Волосы у матушки были убраны в тугой пучок. И сверху прикрыты чистенькой беленькой косынкой. А морщинистая обветрившаяся кожа опять же еще ни о чем не говорила. Солнце и ветер в больших дозах губительны для нежной женской кожи.
— И в чем же тебя обманули? — осведомилась женщина у Мариши. — Какая у тебя беда?
— Родственник в больнице лежит.
— И кто у тебя болеет?
— Дядя! Родной дядя! Угодил под машину.
— Молись за него! — строго велела ей монашенка. — Все в божьих руках.
— А тетя меня послала к вам, сказала, чтобы я ему купила для исцеления платочек и носочки.
На лице монашенки мелькнуло изумление. Но тут же погасло. Она внезапно тяжело вздохнула. И выложила на прилавок белую тапочку и женский головной платок из простого ситца.
— Вот что тебе нужно, — сказала она. — Тапочка с ноги преподобного. И платочек умащен миро.
— И что с ними делать?
— Носить, — буркнула монашенка и отвлеклась на других покупателей.
Носить? Мариша с трудом представила своего шикарного дядю в одной белой тапочке. И с повязанной женской косынкой головой. Но, с другой стороны, если он, по словам тетки Симы, одной ногой все равно в могиле, может быть, так и нужно? И она, не колеблясь больше, приобрела необходимые вещи.
А также набрала в целебном источнике воды в пластиковую бутылку, которую купила в той же лавочке всего за десять рублей. Еще по совету монашенки она купила для дяди несколько икон — Николая Чудотворца и Пантелеймона Целителя. И нательную ладанку с частицей гроба святого.
И с чувством выполненного долга, очень довольная, вышла из лавочки, почти полностью уверенная, что ее дядя будет спасен. Катьку она увидела почти сразу. Маруся была рядом с ней и неодобрительно взирала на то, как ее хозяйка беседовала с каким-то странным бородатым мужчиной в длинном вытянувшемся свитере, из-под которого выглядывали темные штанины брюк.
Мариша чувства Маруси разделяла. А вот Катьку решительно не понимала. Дядька был хмур, угрюм и, как оказалось при ближайшем рассмотрении, вонюч. Пахло от него вареной рыбой, которую подавали в монастыре на обед и остатки которой застряли в густой бороде и усах старожила.
— Говорю вам, не будет тут никакого автобуса, — бурчал он под нос, явно смущаясь и избегая смотреть Катьке в лицо и пялясь на разрез ее юбки. — До завтрашнего дня не будет.
— Отвезите тогда нас в город!
— Кто? — изумился дядька. — Я?
— Мы вам заплатим!
— Не могу я. Благословения у меня на это нету, — отбивался от нее дядька.
— Как же так? А где же нам ночевать? — наседала на него Катя.
— Не знаю! В гостиницу идите! Все там живут.
— А кушать?! Мы проголодались, между прочим.
— В деревне есть столовая. Там и поедите!
— Вы нас проводите туда?
Но терпение мужчины лопнуло. Вместо ответа он повернулся и поспешно начал удаляться, крестясь и бормоча себе под нос что-то о бесовском наваждении и дьявольском искушении, которое пожаловало прямо к нему в гости.
— Ты поняла? — повернулась к Марише расстроенная Катька. — Автобуса нет. Такси дорого. Похоже, мы застряли тут до завтрашнего дня.
Если бы она могла заглянуть в будущее, она бы поостереглась со столь оптимистичным прогнозом. Но пока подруги были озабочены лишь тем, где они могут поесть и где они будут ночевать. К счастью, обе эти проблемы быстро решились.
Деревня жила за счет монастырских паломников. И представляла им почти полный сервис. Гостиница, ресторан при ней. И даже кафе в деревне, где продавалось пиво. А в магазинчике — еда и крепкие алкогольные напитки сравнительно приличного качества. Во всяком случае, «Красной шапочки» и «Тройного» одеколона, которым так любят торговать деревенские захолустные лавчонки, тут в ассортименте не наблюдалось.
Гостиница оказалась двухэтажным каменным зданием, построенным еще в советские времена. И сейчас в нем жили все, кто приезжал в монастырь помолиться, потрудиться или по какой-то другой надобности. Впрочем, священники и прочие важные чины от духовенства останавливались в другой гостинице, имевшейся на территории монастыря.
А для посетителей попроще предлагалось это здание. Несмотря на каменные стены, удобства тут были на улице. А вода только холодная. В номерах стояло по четыре или даже по шесть кроватей. И сначала подруги пришли от такой перспективы в ужас. Но милая девушка Верочка, которая отвечала за расселение, быстро успокоила подруг.
— Я вас помещу в четырехместный номер. Но подселять к вам никого не стану. Живите себе спокойно. Места у нас полно.
— С нами еще кошка, — сказала Катя, продемонстрировав Верочке свою пушистую питомицу.
Верочке кошка понравилась.
— С животных мы денег не берем! — рассмеялась она. — Тем более с таких симпатичных.
Цена за комнату, где стояли четыре железные кровати и в стену было вбито несколько гвоздей, изображавших из себя вешалки, оказалась до забавного низкой. И собственно, дешевизна была единственным достоинством этой деревенской гостиницы.
— Все равно выбирать не приходится, — сказала Катька.
Сидеть в унылом «номере» подругам не хотелось. И, быстро побросав свои вещи, они оставили Марусю на хозяйстве и вышли на улицу. Пройдя несколько шагов по единственной деревенской улице, наткнулись на маленькое кафе, где и перекусили борщом с пирожками с яичной и картофельной начинкой.
1 2 3 4 5