Аннотация
Если сделать в воспитании спутника жизни даже небольшой перерыв, он сразу отобьется от рук. Убедившись в этом, подруги Инна и Мариша решили проучить своих мужей и вдвоем отправились в круиз по рекам и озерам Карелии. Пусть мужчины хоть о чем-нибудь побеспокоятся! Но беспокоиться пришлось самим путешественницам: поводов для этого нашлось предостаточно. С первой проблемой – настойчивыми ухаживаниями неприятных типов – они справились довольно успешно. Вторая была посложнее: подруги отстали от своего теплохода во время прогулки по необитаемому островку. Дальше – хуже: остров оказался очень даже обитаемым. Инна и Мариша застали там недавних ухажеров и подслушали довольно странный разговор о каком-то убийстве, а потом нашли под деревом смертельно раненного мужчину… Что ж, кажется, этот круиз запомнится неугомонным искательницам приключений надолго…
Дарья Калинина Ноль в поисках палочки

Глава первая
Как это ни удивительно для наших мест, но лето началось с хорошей погоды. И ведь что странно, еще в последний день мая шел дождь, гремела гроза и ровным счетом ничего не предвещало тепла. Но уже первого июня над городом висела удушающая жара и нечем было дышать от испарений, исходящих от влажной земли и быстро высыхающих луж на асфальте.
Итак, жара навалилась совершенно неожиданно. Но легче от этого никому не становилось. Марише, которая чапала из магазина в магазин, таща в каждой руке по огромному пакету с покупками, и вовсе казалось, что у нее под ногами плавится асфальт. Во всяком случае, каблуки Маришиных босоножек глубоко увязали в нем. Да еще дорожные рабочие, словно нарочно выждав наступление жары, принялись расширять дорогу прямо под окнами Маришиной квартиры.
Если с утра в воздухе еще наблюдалось подобие вчерашней свежести, то к двум часам дня, когда Мариша закончила обход магазинов и возвращалась домой, от этой самой свежести не осталось и следа. Мариша была вся в мыле, проклиная и себя саму, и магазины, куда она потащилась, и мужа, который мог бы и сам купить себе свои проклятущие рубашки.
– Я же не прошу его покупать мне блузки! – ворчала Мариша, выбираясь из лифта на лестничную клетку.
Вообще-то, положа руку на сердце, она бы никогда в жизни и не допустила Смайла до такого деликатного дела, как выбор своей одежды. И если уж быть совсем честной, то ему и покупку рубашек нельзя было доверить, потому что вкус у Смайла был просто удручающий. В такой рубашке с ним потом было бы стыдно нос на улицу высунуть. Поругивая себя и некоторых никчемных представителей мужского пола, которые даже рубашку себе выбрать самостоятельно не могут, ужасно злая на весь мир и потная Мариша ввалилась в квартиру.
И сразу же наткнулась на улыбающегося Смайла. Это вывело Маришу из себя окончательно. В разгар рабочего дня мужчине полагалось быть на работе. И точка! Это был непреложный постулат, который Мариша готова была отстаивать с пеной у рта. В рабочий день мужчина может остаться дома только в том случае, если его внезапно парализовало. Но Смайл не выглядел парализованным. Напротив, он очень резво подскочил к Марише, чмокнул ее в щечку и, напрочь проигнорировав наличие у нее в руках свертков и пакетов, бодро потрусил на кухню, где насыпал в стакан несколько кубиков льда, потом открыл дверь холодильника и налил себе в мигом запотевший стакан ледяной пепси.
Мариша молча проследила за тем, как напиток в два мощных глотка отправился в горло Смайла, потом в сердцах шваркнула на пол все свои пакеты и забралась в душ. Постояв под прохладными струями, она немного успокоилась, но, как ни странно, от этого решимость наказать эгоиста только окрепла.
– Маришечка, ты чего? – ласково улыбаясь, поинтересовался у нее Смайл, когда она появилась из ванной. – Ты злишься, да? А на что?
– Почему ты не на работе? – поинтересовалась у него Мариша вместо ответа.
– Так у меня выходной же, – удивился Смайл.
– Именно сегодня? – недоверчиво уточнила Мариша.
– Да, – уже явно недружелюбно ответил Смайл. – Я тебе еще вчера об этом сказал. Перед полетом мне полагается свободный день. Могла бы себе это уяснить. Но ты никогда меня не слушаешь. Тебе, похоже, совершенно все равно, что происходит в моей жизни.
От злости, что муж присвоил себе ее текст, который она только что собиралась ему выдать, Мариша только зубами скрипнула.
– А ты где была? – осведомился у нее Смайл, словно это и так непонятно по раскиданным по полу в прихожей фирменным пакетам.
– В кино, – ответила Мариша. – Разве не видно?
– Ты не сердишься. Ты шутишь! – обрадовался недалекий в ссорах с женщинами Смайл. – Ты была в магазине? А почему покушать ничего вкусненького не купила? Я же тебя еще два дня назад просил купить мне сырокопченого мяса в нарезке. Только так тоненько-тоненько порезанного, чтобы пластинки были прозрачными на свет.
– Сам бы пошел и купил! – разозлилась на него уже окончательно Мариша. – Таскаюсь по жаре, понимаете ли, покупаю ему одежду, как ребенку трехлетнему, а он еще колбаски клянчит. Ты что, без рук? Или инвалид? Раз у тебя выходной, мог бы для разнообразия и себе колбаски купить, и обо мне немножко побеспокоиться. Совсем меня заездил!
– Тебя заездишь! – возразил Смайл. – Ты же здоровая как лошадь.
Разумеется, это в высшей степени поэтическое сравнение взбесило Маришу до крайности. Хотя бедняга Смайл всего лишь хотел польстить ей, напомнив про ее железное здоровье. Но сегодня такой комплимент Маришу никак не порадовал. И она высказала мужу все, что думает о нем. В пылу ссоры Мариша высказала Смайлу даже то, чего она о нем вовсе и не думала. И этих мыслей никогда не озвучивала.
– Значит, я в постели только и делаю, что сплю! – возмутился в ответ Смайл. – И любовник из меня никакой? И вообще пользы от меня в хозяйстве нет? Так я тебе только для пользы по хозяйству и для секса и нужен?
– А для чего же еще? – заорала на него Мариша, случайно задевая при этом рукой люстру с парящим под ней макетом самолетика, того самого «небесного тихохода» из кинофильма, любовно сделанного Смайлом собственными руками.
Макет отличала высокая точность. На нем имелись все детали, которым полагалось быть у настоящего самолета. Только, конечно, все в уменьшенном размере. На то, чтобы смастерить этот самолетик, у Смайла ушел почти год напряженной работы. И поэтому над своим макетом Смайл трясся, как сумасшедший. Что и говорить, макет получился отличный. Он даже мог самостоятельно передвигаться в воздухе, правда, очень недолгое время. И вот сейчас «кукурузник» и продемонстрировал это умение. Задетый крепкой рукой Мариши, он сорвался с привязи и со свистом пересек всю гостиную, шмякнувшись о противоположную стену. После этого самолетик, разумеется, по закону притяжения, рухнул вниз, по пути запутавшись в роскошных глянцевых листьях Маришиного любимого комнатного растения – альбиции лофанта.
Альбиция к тому, чтобы на нее падали довольно тяжелые макеты самолетов, как-то не привыкла. При неусыпных заботах Мариши она выросла довольно высокой, метра полтора. Но стояла она при этом на столике с одной ножкой, который на дополнительную нагрузку в виде макета самолета не был рассчитан. Поэтому, как только в альбицию попал самолет, столик закачался, альбиция трусливо задрожала своими тонкими ветками и… рухнула на пол вместе с керамическим кашпо, столиком, на котором возвышалась прежде, и с многострадальным макетом «кукурузника».
– Моя модель! – завопил Смайл.
– Мой цветок! – не осталась в долгу Мариша, кидаясь к месту катастрофы.
От альбиции осталось жалкое подобие, тонкие ветки надломились, многие листья упали, и вообще деревце выглядело несчастным и помятым. Самолет тоже пострадал. У него отвалился пропеллер, правое крыло странно скособочилось, а шасси выглядело, словно отварная вермишель.
– Это ты виновата! – кричал Смайл, топая ногами по недавно покрытому лаком паркету. – Вечно ты своими руками машешь! Один убыток от тебя.
В ответ Мариша выразилась в том духе, что после гибели альбиции – единственного живого существа, которое ее понимало и сострадало, – теперь ее, Маришу, в этом холодном и враждебном ей доме больше ничего не держит. И Мариша, волоча за собой альбицию, оставлявшую дорожку из земли, осыпающейся с ее корней, осколков кашпо и пострадавших при падении листьев, гордо удалилась в гардеробную собирать остальные свои вещи. Смайл остался убирать гостиную и сокрушаться над своим пострадавшим самолетом.
Мариша собралась в рекордно быстрые сроки, не глядя покидав в две объемистые сумки все попавшиеся ей под руку вещи. Забив сумки одеждой и обувью, она бережно обернула ствол альбиции влажным полотенцем и запихала ее в еще одну сумку. Проделав все это, она двинулась к выходу. Впрочем, остановившись у дверей гардеробной, она прислушалась. Из гостиной доносилось равномерное гудение пылесоса. Видимо, Смайл пытался ликвидировать последствия аварии, собирая грязь с пола. Мариша пренебрежительно фыркнула.
– Поздно спохватился! – заявила она, обращаясь к Смайлу, который сквозь гудение пылесоса, впрочем, все равно ее не слышал. – Уже ничего не исправить. Я от тебя ухожу! Навсегда!
И она действительно поволокла к выходу сумки, с альбицией в том числе. Дорога была длинная, так как квартира была немаленькая. Так что у Мариши было время подумать. А подумав, она решила прихватить с собой побольше наличности.
– Никогда ведь не знаешь точно, сколько это продлится, – пробормотала Мариша и выгребла из ящика секретера всю имевшуюся в доме наличность.
Там оказалось около пятнадцати тысяч рублей и две тысячи американских долларов. Были там еще и другие доллары – канадские, австралийские и даже доллары из Гонконга, но ими Мариша побрезговала. Кроме того, Мариша взяла с собой две кредитные карточки – «Визу» и карточку Сбербанка. Теперь она совершенно успокоилась. Решив уйти по-английски, то есть не прощаясь, Мариша выкатила на лестницу сумки и захлопнула за собой, образно говоря, дверь в прошлое.
Выбравшись на улицу, Мариша остановила первую попавшуюся машину и уселась в нее вместе с альбицией, которая высовывалась из окна и печально трясла своими голыми веточками, словно сокрушаясь о быстром и внезапном повороте в своей жизни и в судьбе своей хозяйки.
– Куда ехать-то? – поинтересовался у Мариши водитель, видя, что пассажирка попалась ему малость неразговорчивая и сама адрес назначения сообщить не торопится.
Вопрос заставил Маришу призадуматься. А в самом деле, куда ей ехать? Она могла поехать к маме, но тогда неизбежно пришлось бы отвечать на сочувственные вопросы, да еще мама расстроится при виде потрепанной альбиции. Деревце досталось Марише от ее бабушки, то есть было своеобразным наследственным древом. И его, то есть ее, полагалось беречь. Она прожила уже слишком долго, чтобы теперь вот взять и погибнуть от какого-то дурацкого макета самолета.
– Для начала поехали вперед, – сказала Мариша водителю, чтобы выгадать время и еще немного подумать.
Но водитель оказался ужасно вредным.
– А деньги у вас есть? – осведомился он.
Мариша оскорбилась. Лично ей казалось, что ее босоножки за двести с лишним долларов и сумочка от «Гуччи» должны были лучше всяких слов показать водителю, что его пассажирка более чем кредитоспособна. Одна альбиция чего стоила! Однако на лице водителя откровенно читалось: «Покажи мне деньги!» Мариша не стала его томить. Городская жара кого угодно сделает злым, раздражительным и недоверчивым. И она показала водителю пачку купюр. Их вид оказал волшебное действие. Водитель мигом успокоился и выразил готовность ехать со своей пассажиркой хоть на край света, лишь бы деньги платила.
Пока что Марише ровным счетом ничего не приходило в голову, поэтому она позвонила Юльке. Та, что ни говори, жила за стеной с Инной. А у Инны был большой опыт по части ухода от мужа. Вообще-то, Мариша позвонила бы сразу Инне, но у той оказались отключены оба телефона: и домашний, и сотовый. Юлька же, напротив, оказалась на связи. И, моментально врубившись в тему, затараторила:
– Первым делом отключи свою трубку!
– Но как же я тогда буду с тобой разговаривать? – удивилась Мариша.
– Идиотка! Поговоришь со мной и отключи! – объяснила ей Юля. – Потом езжай ко мне домой. Дверь тебе Инна откроет.
– Так Инна у себя? – обрадовалась Мариша. – А что случилось?
– Это длинная история, – сказала Юля, а потом призналась: – Я еще и сама толком не знаю, что у нее там в очередной раз случилось. Но она тебе сама объяснит. А я приеду, как только с заказчиком разберусь. Такой душный товарищ попался, просто удивительно. За каждую копейку отчет по десять минут проверяет.
– Так выгони его! – легкомысленно предложила Мариша.
– Ты что? – изумилась Юлька. – Знаешь, какой он богатый!
– Чего же тогда каждую копейку считает?
– Но именно такие люди и богатеют, – изумилась еще больше непонятливости подруги Юлька. – А у нас с тобой сколько денег ни заведись, все в один момент куда-то улетают. А все потому, что мы их считать в детстве не научились.
Юля была владелицей строительной фирмы «Ант». Название было сокращением от имени Антон – Юлькиного мужа. Потом муж ушел, а фирма осталась и приносила оборотистой, энергичной и, кажется, всюду успевающей Юльке очень неплохой доход. Фирма выполняла установку защитных жалюзи, алюминиевых потолков, окон, дверей, решеток, стен, крыш и прочие работы как в городе, так и за его пределами. При всех сложностях общения с бывшим мужем непосредственно на работе Юлька сумела добиться от него за определенную сумму наличными передачи ей полного управления фирмой. Антона заменил наемный управляющий, и Юлька с удивлением обнаружила, что доходы от фирмы возросли в несколько раз по сравнению с тем временем, когда управление фирмой лежало на ней и ее обожаемом когда-то муже, через которого, как теперь понимала Юлька, и утекал прежде весь доход. Поэтому на работе Юлька проводила практически все свободное время, возвращаясь к себе домой исключительно чтобы поспать.
Теперь Мариша ехала к Юльке домой, где уже, как выяснилось, находилась Инна. Оказавшись возле Юлькиного дома, Мариша расплатилась с водителем, вытащила свою потрепанную альбицию и покатила сумки наверх. Причем ветви деревца колыхались у Мариши над головой, создавая своеобразную ажурную тень и поднимая легкий ветерок. Так как Юльки дома не было, то позвонила Мариша в соседнюю дверь, за которой и находилась квартира Инны.
На самом деле Инна тут не жила. То есть жила, но временами. В основном она пребывала на другом конце города вместе с малолетним разбойником Степкой – своим сыном и Бритым – своим мужем и владельцем охранного агентства. Впрочем, когда Инне казалось, что близкие ей мужчины слишком уж насладились ее обществом и слегка перестали его ценить, она от них убегала. И некоторое время жила в своей холостяцкой квартире. Потом Бритый приходил мириться, и добрая Инна каждый раз милостиво соглашалась вернуться.
– Черт! – выругалась Мариша, которая жала кнопку звонка Инниной холостяцкой квартиры уже битых пять минут. – Заснула она там, что ли? Инна! Открывай! Это я, Мариша!
И Мариша для верности стукнула пару раз в дверь ногой. Третьего раза не понадобилось, потому что дверь распахнулась. Мариша так и застыла с поднятой ногой. На пороге стояло нечто жуткое. Лицо было черного цвета, а возле глаз черный цвет становился мертвенно-белым. Негатив белого человека в черных очках. Голова существа была замотана банным полотенцем, а руки затянуты в перчатки. К тому же зубы существа, когда оно открыло рот, оказались запакованы в какой-то прозрачный чехольчик. С таким же недоумением существо глазело на Маришу, стоящую под сенью альбиции, ствол которой с поникшими ветвями торчал из Маришиной сумки на колесиках.
– Ой! – взвизгнула Мариша, отступая от дверей.
– Ты куда? – удивилось существо голосом Инны. – Ты чего пятишься со своим веником? Грохнешься сейчас! С ума ты сошла? Или что, меня не узнала?
И она рассмеялась, но тут же испуганно схватилась за щеки.
– Ой! Глина потрескалась! – воскликнула она. – Ну тебя, Мариша! Вечно с тобой так! Стоит тебе появиться, как проблемы обеспечены!
Если бы такое ей заявил Смайл, Мариша, не задумываясь, размазала бы мужика по стене, по полу, по потолку, словом, где угодно. Но критику подруги она восприняла относительно спокойно. Поэтому, вкатив свои сумки в квартиру Инны, Мариша скинула туфли и пошла в ванную, где Инна соскребала с лица черную коросту.
– Что это? – спросила у нее Мариша.
– Грязь, – ответила Инна. – Целебная. Из кратера тунгусского метеорита.
– Чего? – вытаращилась на нее Мариша.
– А что ты думала? Американские ученые доказали, что она обладает омолаживающим эффектом, – заявила Инна.
1 2 3 4 5 6