Виктор Дан
Когда плачет скрипка. Часть 1
Аннотация
Следователь-практикант Михаил Егорович Гречка (М.Е.Гре.) расследует жестокое убийство четырехлетней давности молодой и красивой скрипачки, восходящей звезды на музыкальном небосклоне.
Убийца осужден, но не согласен с решением суда. Истинный преступник, подозреваемые, родственники и городской прокурор по разным мотивам препятствуют расследованию.
Герой романа прошел тяжелое испытание афганской войной в составе воздушно-десантных войск и это помогает ему преодолеть множество препятствий при расследовании преступления. Выявлены ошеломляющие обстоятельства, но практика закончилась и расследование продолжает начальник следственного отдела.
Виктор Дан
КОГДА ПЛАЧЕТ СКРИПКА
Часть 1. Практика М.Е.Гре.
Глава 1 Практиканты
Анатолий отыскал на одном из столов телефонный справочник, затрепанный внешний вид которого «гармонировал» с мебелью помещения.
Кроме двух практикантов в комнате никого не было, хотя признаки обитания штатных сотрудников были явные.
– Давай звякнем в фотолабораторию, бумаги подождут еще пару часов, – предложил Анатолий, когда они уселись на расшатанных стульях за обшарпанные письменные столы рабочей комнаты следственного отдела.
В фотолаборатории ответили, что их могут снять на удостоверения после четырнадцати часов.
– Судьба против нас и благоволит этим бумагам. Вот твоя половина. – Анатолий бросил на стол Михаилу часть документов и шумно вздохнул. Практиканты не торопясь стали читать и сортировать документы.
Работы оказалось не так уж много, к обедненному перерыву все документы были разложены и занесены в таблицу. Осталось проставить фамилию исполнителя и дату.
– У меня ничего интересного. Думаю, что большую часть нужно просто подшить в папку входящей корреспонденции.
– А у меня есть несколько запросов, на которые дать ответ придется, – сообщил Анатолий. – Вот, прочитай этот крик души из зоны.
Он передал Михаилу письмо на листке из ученической тетради в клетку, к которому было подшито сопроводительное письмо городской прокуратуры.
Письмо написано заключенным, неким Андреем Сергеевичем Ярмаком и адресовано главному прокурору города. Указание прокуратуры в сопроводительном письме было очень коротким: «Для рассмотрения и мотивированного ответа адресату в месячный срок».
Само письмо написано неровным почерком человека, отвыкшего писать. Содержание было довольно странным. Михаил прочитал его несколько раз:
" Прошу Вашего указания пересмотреть мое дело, так как я никого не убивал. Четыре года я пытаюсь вспомнить события того вечера, кажется, вспомнил все до секунды, каждую трещину на тротуаре. Не такой я был пьяный, чтобы убить человека и не помнить.
В свете гласности и перестройки прошу Вас отнестись ко мне по-человечески и назначить следствие по делу об убийстве Л.C. Белостенной заново".
– Он не сообщает никаких новых фактов, и, тем не менее, прокурор направляет письмо для ответа сюда.
– Письмо подписано кем-то из замов, посмотри на подпись… – попытался разъяснить Анатолию и себе Михаил. – Обычный для «эпохи перестройки» уход от ответственности. Давай по пути в столовку спросим об этом деле у Тамары Борисовны.
– Да! Есть хороший повод протестировать ее хваленую память.
Они прибыли только вчера из областного центра автобусом…
Большой «Икарус», желтый цвет которого едва можно было разглядеть под толстым слоем дорожной грязи, непрерывно моргая левым «глазом» от единственного «дворника», вынырнул из тумана и лихо развернулся, удачно минуя многочисленные выбоины на асфальтовой площадке автовокзала. Водитель, очевидно напарник, вышел сразу же и быстро открыл багажные секции.
За ним следом появились два довольно рослых молодых парня. Свой багаж, рюкзаки армейского образца, они получили первыми. Парни были одеты в обычную молодежную джинсовую униформу начала девяностых годов: куртка поверх свитера и брюки. Опытный глаз определил бы, что на одном настоящая «фирма», а на другом отечественная поделка из польской ткани.
Одетый попроще повертел головой, оглядывая двор и словно принюхиваясь, а затем направился в дальний угол станционной площади.
– Миша, ты куда?
Тот не ответил, а только показал в направлении туалета. У них было мало времени, но отложить посещение он не мог. На предыдущей остановке, было это более часа назад, попытка освободить мочевой пузырь не удалась, так как почти одновременно на станцию прибыли сразу три транзитных автобуса. Они пересекали местность, где пиво продавалось в любом придорожном киоске или кафе. Мощности пивоваренной промышленности в области явно превосходили возможности общественных туалетов, словно демонстрируя на таком обыденном примере, как на самом деле действовал в развитом социализме закон планомерного и пропорционального развития общественного производства, который Михаил не так давно штудировал по учебнику политической экономии.
Эта шутливая мысль пришла Михаилу в голову, когда он вышел из автобуса, позванивающего при движении пустыми и полными пивными бутылками, и отыскал туалет на пустыре в сотне метров от здания автостанции.
Народ мужского пола обступил дощатое заведение, рассчитанное, судя по внешним габаритам, на двух посетителей. Небольшая женская очередь у второй двери сразу разбежалась. Некоторые мужчины не дождались, когда смогут попасть внутрь сооружения.
Михаил не стал участвовать в таком «конкурсе».
То, что он увидел сейчас, оказалось не намного лучше.
Пол туалета, размещенного в полуподвальном помещении, был залит желтоватой смесью. К кабинам вели дорожки из кирпичей, уложенных на расстоянии шага. Парень, вошедший перед Михаилом, мочился в эту лужу, стоя в двери. Михаил подождал своей очереди и сделал то же самое. Не хватало перед посещением городского управления МВД “вымыть” свои кроссовки в зловонной жиже.
Они, студенты юридического факультета университета из областного центра, ехали на практику, точнее на заключительный ее этап – следственную практику в этот приморский город, который всегда отличался повышенным уровнем преступности и соответственно более высокой квалификацией следовательских кадров.
Большинство руководителей всех городских правоохранительных учреждений, либо были выпускниками того же факультета, либо учились заочно.
– Я не суеверный, но что нас может ждать в городе, который встречает приезжих таким туалетом, – сказал Михаил, когда вернулся к нетерпеливо переступающему с ноги на ногу Анатолию.
Михаил действительно был лишен религиозности и суеверия.
Это передалось от отца, а отцу от деда. Но после одного случая в Афганистане, он стал замечать вокруг себя всякие мелкие факты, на их основе пытался прогнозировать будущие события и продумывать свою реакцию на эти события.
Таким своеобразным способом психологической тренировки он поддерживал в себе готовность ко всяким неожиданностям. Это оказалось полезным, чтобы выжить в афганской войне. Это должно быть полезным в его профессии и, как он убедился, в обыденной жизни тоже.
– Если в городе нет хозяина, как тогда справиться с преступностью, – продолжил Михаил, когда они обходили здание автовокзала, направляясь к троллейбусной остановке. Дорогу к Управлению знали наизусть по описанию.
– Затопленный туалет еще не свидетельствует об отсутствии хозяина, – возразил Анатолий. Он любил возражать и, вообще, говорить и мыслить парадоксами. – Как раз наоборот, возможно у этого заведения уже есть хозяин. Сначала оно доводится до разрухи. Потом чиновник, который за это отвечает, начинает плакаться: у казны нет денег и материалов, дескать, все ушло на Чернобыль и землетрясения. Готовит общественное мнение к тому, что через некоторое время на бывшей общественной собственности, единственном туалете на автовокзале и в округе радиусом в три квартала, появится вывеска кооператива с ароматным названием «Лаванда» или «Фиалка». И потекут деньги, которые, как известно с античных времен, не пахнут, в карман чиновника через подставных лиц или родственников.
– Запомните, Миша! – сказал Анатолий в конце своей речи голосом Великого Комбинатора в исполнении Юрского, – собственности без хозяина не бывает, а он ее использует, нравится Вам или нет, так, как ему лично выгодно.
Они стояли на остановке троллейбуса в окружении двух десятков ожидающих. Приближался час пик. Анатолий говорил немного громче, чем это нужно для разговора двух стоящих рядом людей. На него смотрели девушки: высокий, стройный, красноречивый. Ему такое внимание нравилось.
Они ожидали уже довольно долго. Погода в этот раннеапрельский день переменилась в очередной раз. Подул обычный для этих мест юго-восточный ветер. Запах горелого железа и сероводорода стал явственнее. Ветер дул со стороны коксохимического и металлургического заводов, которые как раковая опухоль широкой и неровной полосой разрывали город на две части.
Одна часть страдала от промышленных выбросов при западных ветрах, другая, что было чаще, от восточных. Иных ветров здесь, можно сказать, не было.
Туман понемногу рассеивался, но не настолько, чтобы приезжие могли разглядеть город дальше нескольких сотен метров. Их окружали стандартные панельные девятиэтажки.
На ветру стало холоднее.
Разговор прервался. Михаил, чтобы согреться, напряг мышцы спины между лопатками. С этим приемом его познакомил тренер по боевому самбо в учебке, где молодые призывники проходили подготовку перед отправкой в Афганистан.
Наконец показалась вереница из трех троллейбусов, идущих буквально один за другим. Они пробились в первый. Нужно было успеть до конца рабочего дня в Управлении и оформить жилье.
В отделе кадров Управления их встретили приветливо.
– Какие мальчики! – с откровенным восхищением воскликнула девица за перегородкой банковского типа, когда они, сопровождаемые заместителем начальника отдела кадров, подошли вплотную к ее рабочему столу, возвышаясь над перегородкой почти по пояс.
Она переводила взгляд с одного на другого, словно выбирая. Выбирать было из чего. Михаил, с мягкими каштановыми усам, светло-карими глазами и короткими волосами, с добродушным, скорее круглым, чем продолговатым лицом. Анатолий, светло-русый, сероглазый, с нежной белой кожей и узким лицом, которое у многих ассоциируется с интеллигентностью. Собственно, так и было, если иметь в виду его происхождение.
– Лена! Эти ребята прибыли для прохождения практики. Сейчас им нужно оформить направление в общежитие пединститута, а завтра все остальное, – зам начальника удалился.
Лена какое-то время еще разглядывала с улыбкой посетителей, затем довольно жеманно поднялась и направилась к шкафу за бланками.
Студенты обменялись понимающими взглядами. Восторг Елены объяснялся просто. Она уступала своим ростом молодым парням едва полголовы. Девушка была довольно хорошо сложена. Однако Михаил сразу невольно отметил слабый мышечный тонус. Плечи и ягодицы красноречиво говорили о том, что от спорта она далека. В остальном она выглядела как обычная провинциалка: короче, чем нужно, мини-юбка, ярче макияж и совсем не годилась при ее росте высокая, фонтанчиком как у цирковой лошадки, прическа. Впрочем, Михаила мало трогали эти подробности: он был женат уже больше года и готовился стать отцом через четыре – пять месяцев.
За это время его увлечение женой усилилось. Оно отодвинуло далеко-далеко в прошлое весь прежний любовный опыт, а в настоящем его отношение к другим женщинам потеряло почти всякие признаки различия пола.
– Называйте меня Алена. Мне так больше нравится. Я веду личные дела практикантов. Со всеми вопросами прошу обращаться ко мне. Отзывы, отчеты и характеристики регистрируются у меня. Один экземпляр остается в деле.
– Я просто в восторге! – перехватил инициативу Анатолий. – У меня никогда не было такого обаятельного наставника. А нельзя ли, чтобы Ваше руководство распространялось и на наше свободное время. Мы впервые в Вашем южном городе и Вы бы нам очень помогли в качестве гида. Мы отблагодарим мороженым и комплиментами.
– Посмотрим на ваше поведение… – ответила Алена дежурной фразой. Улыбка не сходила с ее лица – Вот направление в общежитие. Доедете седьмым троллейбусом… Да! Едва не забыла самое главное: завтра пройдете по разовым пропускам. Я закажу. И не забудьте сфотографироваться в нашей фотолаборатории для удостоверения. Их получите послезавтра в девять часов.
– Ты, Миша, совершил непростительную ошибку, что женился так рано. Твоя пассивность при общении с женщинами плохо отразится на твоей карьере. Женщины не прощают такого к себе отношения, – балагурил Анатолий по дороге, уже в седьмом троллейбусе, благо слушательницы были и здесь. – Если они, как правило, и не занимают высокие административные должности, то это еще ничего не значит. Должности занимают их мужья и, скажем так, приятели. Это женщины в основном формируют мнение мужчин о других мужчинах. Считай, они руками мужчин подписывают приказы о назначении и повышении.
– Не спеши с выводами. Ты меня плохо знаешь, – отшучивался Михаил, – Пока ты философствуешь, мы проедем свою остановку.
– Подскажите, пожалуйста, где нам выходить, чтобы пройти к пединституту – обратился тут же Анатолий к группе молодых, ярко одетых девушек.
Но пока девушки отреагировали, ему ответил подвыпивший мужчина:
– Остановка так и называется «Инвалидно-гинекологический институт»…
Девушки с негодованием повернулись и зашикали на пьяного, потом последовал ответ.
– Сойдете с нами.
И без того ясно было, что это студентки того самого института.
Пьяный также вышел на остановке «Пединститут», громко бормоча себе под нос:
– Учительницы размалеванные, с голыми задницами. Знаем, чему они могут научить!
Комендант общежития, немолодая, но молодящаяся женщина, с напускной строгостью стала излагать правила проживания. Это не мешало ей одновременно заполнять какие-то бумажки и журналы.
Анатолий прервал бесконечный перечень запретов.
– Мы без пяти минут юристы и хорошо знаем законы и правила. Можете на нас положиться. С нами не будет никаких хлопот.
– Так я подселю вас к двум парням, с которыми устала бороться. Ну, просто сил нет…
– Нет, нет! Нам нужна отдельная комната, так как мы будем работать с секретными материалами, – поспешил исправить свою оплошность Анатолий. – Но провести с ними воспитательную беседу обещаем.
– С ними ректор беседовал. Исключить бы их, так – спортсмены. Вот ключ, вот ваши пропуска. Скажите дежурной, чтобы выдала постельное белье. Смена белья через две недели, так что в ботинках на кровати не ложитесь, – это было последнее наставление.
– Дамочка следит не только за собой, – удовлетворенно подвел итог Анатолий, когда они с рюкзаками и стопками выглаженного постельного белья прошли по чистой лестнице и такому же коридору, устланному ковровой дорожкой, и вошли в небольшую чистую комнату.
Прямо на них смотрело большое окно. Справа и слева у стен абсолютно симметрично располагались письменные столы, кровати с панцирной сеткой и встроенные в стену шкафы с полками для книг, мелких вещей и отделением для верхней одежды.
Некоторое время отняла у них раскладка вещей.
– Жить можно! – подвел итог Михаил, возвращаясь из душевой в конце коридора. Там же рядом он обнаружил общую кухню с холодильником и газовыми плитками, туалеты. – Даже есть горячая вода. Для завершения обустройства нужно узнать еще три вещи: где мы сможем завтракать и ужинать, есть ли у них здесь близко спортзал и работает ли телевизор в холле, мимо которого мы проходили. Я без последних известий не могу.
– Ты не зря поставил на первое место вопрос о заведениях общественного питания, – ответил Анатолий. – Два других пункта меня сегодня не волнуют. Впрочем, телевизор можно посмотреть, если будет фильм. Политические новости меня не интересуют. Тезка твой изрядно надоел. Он мне давно напоминает человека, который, не удержавшись в седле, ловит коня за хвост. Сосредоточил в своих руках большую власть: генсек и президент, но событиями не управляет. Американцы его судьбу уже предсказали: больше года он не продержится. Сейчас нужно спешить делать деньги, ибо нас ждет не «социализм с человеческим лицом»!? Грядет капитализм. Настоящий махровый капитализм. Другого у нас не может быть. Я восхищаюсь своим отцом.
1 2 3 4