Винн Гревил
Человек из Москвы
Гревил Винн
ЧЕЛОВЕК ИЗ
МОСКВЫ
(История Винна и Пеньковского)
Перевод с английского
Юрия Зыбцева
Предисловие автора
Думаю, только сейчас настало время издать книгу о моей работе с Пеньковским. До сих пор я молчал, поскольку хотел быть полностью уверенным в том, что моего друга Олега Пеньковского действительно нет в живых и что появление этой книги уже никак не сможет ему повредить. Он был приговорен к смертной казни, но приговор не был приведен в исполнение. Лишь два года спустя я узнал, что Пеньковский, которого продолжали держать в заключении в отдаленном месте для дальнейших допросов, покончил с собой.
Наверное, читатель вправе спросить: "А что дала вся эта операция?" Что касается меня, то я участвовал в ней не в качестве специалиста по экономическим, политическим или военным вопросам, моя миссия носила лишь посреднический характер. Однако в общих чертах, исходя из моего длительного общения с Пеньковским, из некоторых прошедших через мои руки материалов и ряда других наблюдений, я могу утверждать, что среди информации, переданной Пеньковским на Запад, было следующее:
1. Фамилии (в частности, Лонсдейла), а в ряде случаев и фотографии свыше трехсот советских агентов, действовавших на Западе, и нескольких сот агентов, проходивших подготовку в Советском Союзе, Чехословакии и других восточноевропейских странах, а также данные о западных гражданах, которые были на содержании у советских коммунистов или тайно сотрудничали с ними. Тем самым Пеньковский нанес сокрушительный удар по советской шпионской сети. После его ареста глава советской разведки Серов был смещен со своего поста.
2. Дислокация ракетных баз на всей территории Советского Союза, подробные статистические данные о личном составе и его подготовке, о производстве вооружения, резервах и складах; чертежи разрабатываемых систем вооружения. После ареста Пеньковского командующий ракетными войсками маршал Баренцев был уволен в отставку.
3. Информация о том, что вместе с ракетами Хрущев приказал отправить на Кубу важнейшие системы управления, которых в СССР не хватало. В результате этой авантюры Хрущева, которому хотелось устроить пропагандистскую показуху на Кубе, советская противовоздушная оборона была оголена.
4. Фотокопии документов, которые Хрущев представил Президиуму, выдав их за отчет о своих встречах с Кеннеди и итальянским министром иностранных дел. Когда фотокопии передали Кеннеди, он увидел, что отчеты Хрущева мало соответствуют тому, о чем действительно говорилось на этих встречах. Подлинные протоколы были посланы Президиуму. Через некоторое время после ареста Пеньковского Хрущев был снят со своего поста.
5. Статистика сельскохозяйственного производства на всей территории СССР, детально показывающая его неэффективность. С тех пор колхозная система была децентрализована, сельскохозяйственные предприятия несут ответственность за свою продукцию, а контроль Москвы стал не таким жестким.
6. Производственные показатели, размещение и планы заводов и сведения о технологических процессах всех основных отраслей советской промышленности, включая электронную, сталелитейную, авиационную и оборонную.
7. Подробная информация об отношениях Советского Союза с восточноевропейскими странами, фотокопии секретных соглашений между ними и сведения о том, какую политику советское руководство намерено проводить в этом регионе в будущем.
Вся эта информация усилила позицию стран Запада по отношению к коммунистической России. Пеньковский помешал Советскому Союзу продолжать свой блеф, в результате чего политический климат полностью изменился. СССР стал проводить более реалистичную и сбалансированную политику и последние год- Два проявляет подлинное стремление установить более дружественные отношения с Западом. Сегодня советская пропаганда меньше пугает Запад ракетами и делает большой упор на необходимости переговоров и экономического сотрудничества.
В заключение хочу выразить признательность всем моим друзьям и коллегам, которые своим участием и поддержкой способствовали появлению этой книги.
От души благодарю профессионального писателя Джона Гилберта за его ценные советы.
Грезил Винн
Арест
Итак, война окончена, и я возвращаюсь к гражданской жизни: начинаю торговать электротехническим оборудованием. Иногда я работаю на какую-нибудь фирму, иногда только на себя. Я основываю свое собственное дело, разъезжаю по Дальнему Востоку, Индии, но в особенности по Европе. Я женюсь на Шэйле. У нас рождается сын Эндрю. Мы поселяемся в Челси [фешенебельный район Лондона. (Здесь и далее - прим.пер.)]. Так проходит десять лет, война кажется чем-то очень далеким, и хотя я иногда вспоминаю о своих друзьях из разведки - которых знал только под вымышленными именами, - я не рассчитываю когда-нибудь снова их увидеть.
Но в одно прекрасное утро в конце лета 1955 года у меня дома раздается телефонный звонок. Я снимаю трубку и слышу: "Это Джеймс. Не забыли?" И он называет место, где я проходил подготовку, хотя в этом нет нужды - я помню его голос.
- Как здоровье? - спрашивает он.
- О, на здоровье не жалуюсь. - Но Джеймс, конечно же, это знает.
- Не хотите ли пообедать со мной сегодня?
- Хорошая мысль.
- Тогда у "Айви" в час дня!
Обед превосходен. Джеймс спрашивает, чем я занимался последние годы, хотя, думаю, ему это отлично известно, потому что, когда я рассказываю о своих поездках на Дальний Восток, он говорит: "Кажется, и в Индии вы тоже бывали?" Он дает мне закончить мой рассказ и, когда мы допиваем кофе, спрашивает:
- А нет ли у вас желания проложить новые маршруты?
- Какие именно?
- Ну, утверждают, например, что сейчас очень подходящее время для торговли с Восточной Европой... - говорит Джеймс, подзывая официанта.
Вот так все и началось. Никакого инструктажа не было.
Я знал, что получаю задание, но не имел ни малейшего представления ни о его характере, ни о времени и месте его осуществления. Если бы я захотел отказаться, достаточно было сказать, что Восточная Европа меня не интересует. Но я этого не сказал и тем самым дал согласие.
Когда придет время, мне все объяснят, а пока моя задача состояла в установлении законных торговых отношений со странами Восточной Европы. В зависимости от того, куда мне нужно было ехать, я сотрудничал с той фирмой, которая уже имела деловые связи с интересующими меня странами.
Я начал с Польши. Оформление таких поездок занимало много времени, поэтому я попал в Варшаву только в начале следующего года. На обратном пути наш самолет совершил вынужденную посадку в Праге. Я воспользовался этим, чтобы обратиться к чешским властям с просьбой выдать мне временную визу, и получил ее незамедлительно.
По возвращении в Лондон у меня состоялась новая встреча с Джеймсом. Он знал о пражском эпизоде и одобрил мое поведение: "Отлично, Гревил. Так и действуйте.
Не избегайте новых маршрутов". И вот я уже посещаю столицы балканских стран: Будапешт, Бухарест, Софию и Белград- сугубо по коммерческим делам. Я не знал, какую операцию разрабатывают в Лондоне, но твердо выполнял свою задачу: наладить легальные коммерческие связи с Востоком.
В 1957 году, во время проведения Британской промышленной ярмарки в Хельсинки, я обратился к советским властям с просьбой выдать мне визу на въезд в СССР. Получив ее без всяких затруднений, я отправился в Москву для выяснения перспектив взаимовыгодной торговли.
Я сразу же обнаружил, что по части ведения дел Советский Союз отстал от Запада на десятилетия, если не на столетия. Мой импровизированный план заключался в том, чтобы предложить Советскому Союзу ту продукцию британских фирм, в которой я хорошо разбирался: автоматические линии, оборудование для шахт, детали для компьютеров, двигатели для судов и автомобилей, оборудование для выделки кож, станки. Однако я никак не мог найти способ установить нормальные деловые отношения и вскоре убедился в том, что это просто невозможно сделать в непролазных дебрях многочисленных заместителей, референтов и мелких служащих - в основном женщин, - с которыми мне пришлось столкнуться. Я попробовал обратиться в вышестоящие инстанции - в частности, жаловаться в Министерство внешней торговли. Безрезультатно. Власти в СССР очень хотят получить западную технологию, но чрезвычайно подозрительно относятся к тем, кто ее предлагает, а их представления о том, что может привлечь западных бизнесменов, весьма нелепы.
Конец пятьдесят восьмого и весь пятьдесят девятый год я сновал между Москвой, столицами восточноевропейских стран и Лондоном, стараясь найти в СССР рынок для сбыта британских товаров. Большинство фирм, интересы которых я представлял, находились в Центральной и Северной Англии, и хотя их руководство умело вести дела лучше, чем русские, око было почти таким же подозрительным. Я заверял англичан в том, что установил прочные контакты с русскими, а русских - что англичане полны желания торговать. Я был уверен в осуществлении своих планов - и они осуществились, но только после двух лет переговоров, потребовавших от меня немало терпения.
Я установил связи с несколькими русскими в Лондоне - в частности, с работниками советского посольства.
Надо было укрепить доверие с обеих сторон. В начале 1960 года я познакомился с неким Куликовым и пригласил его в свой офис, а потом домой, в Челси. Когда я рассказал ему о моей коммерческой деятельности и ответил на его многочисленные вопросы, он представил меня своему начальнику Павлову из советского посольства.
Павлов был очень любезен, но, как я видел, ему хотелось убедиться, что я действительно бизнесмен. Он спросил, смогу ли я договориться о посещении Куликовым и несколькими его коллегами двух-трех заводов на севере Англии, о которых я упоминал. "Это можно устроить сейчас же, - сказал я, - если вы разрешите воспользоваться вашим телефоном".
Мой визит к Павлову оказался успешным. Мне даже удалось убедить Куликоаа и его коллег, купивших себе билеты во второй класс, что все западные бизнесмены ездят только в первом. Они поменяли билеты, мы сели в пульмановский вагон, и "Бритиш Рэйлуэйз" [Железнодорожная компания] побаловала нас одним из лучших своих обедов. Тосты за англо-советскую торговлю были многочисленными.
Через несколько дней после нашего возвращения в Лондон Куликов позвонил мне по телефону и попросил о личной встрече: "Только лучше вечером, когда стемнеет, мистер Винн, - и не у вас дома!"
Мы встретились в маленьком парке на набережной Челси, у памятника Карлейлю. Великий провидец пристально вглядывался в другой берег реки. Накрапывал дождь. Мы уселись недалеко от памятника, и Куликов в самых деликатных выражениях осведомился, не соглашусь ли я продать ему некоторые промышленные секреты: "Мы знаем, что у вас есть много друзей, мистер Винн... нас интересуют все новые разработки, особенно технические... например, чертежи... вы понимаете, что, если мы получим эти вещи, вы не будете жалеть..." Вкрадчивый голос умолк. Некоторое время мы сидели в полной тишине. Воздух был теплый и влажный, очень характерный для Лондона. Капли дождя медленно стекали с листьев и падали на наши шляпы. Надеясь убедительно выразить то холодное удивление, которое веками было свойственно английским джентльменам, когда беспринципные и беспородные иностранцы делали им неэтичные предложения, я тихо произнес: "Господин Куликов, я не уверен, что правильно вас понял, но, надеюсь, ответом на ваш вопрос послужит то, что я только и единственно бизнесмен".
Куликов не настаиаал. Отпустив несколько шуток по поводу нашэй поездки на север, он распрощался и исчез за струями дождя. Я поискал место, откуда хорошо был виден памятник Карлейлю: "Неподкупный! Ведь так, а?"
Но освещенное фонарями задумчивое лицо по-прежнему было обращено к другому берегу реки.
В начале ноября 1960 года Джеймс впервые дал мне точное задание: "В Москве есть организация, которая называется "Комитет по науке и технике". Она находится на улице Горького. Мы заинтересованы в том, чтобы вы установили с ней контакт".
Я слышал об этом Комитете, но не знал, что помимо деятельности, отраженной в его названии, он также ведает приглашениями в Советский Союз иностранных ученых и инженеров. Советские бюрократы мне об этом не сказали - это было для них типично, - но теперь, выяснив, что к чему, я сразу же отправился в Москву и записался на прием, намекнув, что мои намерения не ограничиваются распространением проспектов и каталогов, а идут гораздо дальше: у меня есть серьезный план расширения англо-советской торговли. Такая постановка вопроса была необходима, поскольку простая жалоба о моих затруднениях попала бы в нижестоящие инстанции. Ответ из Комитета последовал незамедлительно. Меня готовы были принять.
Дом номер одиннадцать по улице Горького. Импозантное здание недалеко от Красной площади. В вестибюле стоят вооруженные охранники, всюду бегают курьеры и секретари, по меньшей мере половина из которых - девушки. Нельзя сказать, чтооы хорошенькие. Западный бизнесмен-волокита будет разочарован, оказавшись в Москве.
Я вхожу в приемную. За столом, покрытым зеленым сукном, сидит девушка-секретарь. Русские обожают зеленое сукно, они используют его повсюду как символ деловитости и эффективности, оно радует их так же, как ребенка радуют первые произнесенные им слова.
Потратив несколько минут на телефонные разговоры, секретарша вызывает другую девушку, которая ведет меня к лифту, чтобы отвезти на третий этаж. Это старый железный лифт, напоминающий грузовые лифты во второразрядных английских гостиницах и, как я убедился впоследствии, часто выходящий из строя.
Продолговатая, унылая комната - кабинет Боденикова [По написанию автора], одного из руководителей Комитета. Бодеников, который хорошо говорит по-английски, знакомит меня с шестью другими работниками Комитета.
В кабинете сидят две стенографистки и девушка-переводчик, поэтому Бодеников, исполняющий обязанности председателя нашего собрания, переходит на русский язык. Он говорит, что, как ему стало известно, я обратился с жалобой в Министерство внешней торговли. Похоже, у меня сложилось впечатление, что советская сторона настроена не очень серьезно относительно сотрудничества с фирмами, которые я представляю. Но все обстоит как раз наоборот: Советский Союз приветствует взаимовыгодную торговлю со всеми странами. Итак, каковы мои предложения о способах расширения англо-советской торговли?
Я говорю, что всем известна прогрессивная позиция Советского Союза, но, к сожалению, те лица, с которыми у меня состоялись встречи, не показали себя компетентными в оценке продукции представляемых мною фирм.
Поэтому мое предложение таково: вместо посылки в министерство проспектов и каталогов лучше пригласить в Москву делегацию специалистов из восьми моих основных компаний, а Москве, в свою очередь, откомандировать советских специалистов такого же уровня в Англию.
В этом случае можно будет провести прямые переговоры, не прибегая к обычным административным каналам.
- Есть ли у вас на это соответствующие полномочия? - спрашивает Бодеников.
- Конечно.
- И какие сроки вы предлагаете?
- До конца текущего года.
Я снова забегаю вперед: ни с одной из моих фирм никакой договоренности насчет обмена делегациями не было.
Бодеников кажется удовлетворенным. Всем наливают минеральной воды. Затем Бодеников выходит и возвращается с энергичного вида женщиной, которая несет кофе и водку. Пока вокруг покрытого зеленым сукном стола царит непринужденная обстановка, я изучаю присутствующих. Бодеников: низкорослый и толстый, в нейлоновой рубашке, галстуке западного производства и в костюме, который он, похоже, не снимает даже на ночь; нечесаные волосы, руки, как у шахтера, с коричневыми от никотина кончиками пальцев и грязными ногтями; красное, обветренное, плохо выбритое и покрытое угрями лицо. Двое сидящих рядом с ним коллег - примерно такого же типа, с некоторыми незначительными вариациями, но вот третий заметно от них отличается. Он не сутулится и не ерзает, а сидит прямо и спокойно, положив на стол белые, сильные руки с ухоженными ногтями. На нем шелковая рубашка, простой черный галстук и безукоризненно чистый костюм. Просачивающийся сквозь грязные окна солнечный свет поблескивает в его рыжеватых волосах и глубоко посаженных глазах и освещает широкую переносицу и хорошо очерченные губы с волевыми складками: лицо человека сильного и наделенного живым воображением.
Это полковник Олег Пеньковский.
Пока пьют водку, я стараюсь рассмотреть и запомнить остальных, но самый примечательный среди них - полковник Пеньковский.
Завершая нашу встречу, Бодеников говорит, что доложит о моих предложениях руководству Комитета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11