Можешь считать, Ди, что девчонке помог случай, но ведь мы, старухи, знаем - случай на стороне сильного. Счастливые обстоятельства только с виду имеют повадки дурашливого сорванца, стреляющего вишневой косточкой в толпу. Капризная фортуна, думает язвительный неудачник, осыпает из рога изобилия кого попало и чаще - людей недостойных и мелких. Но стоит приглядеться и становится очевидным: дары судьбы попадают в сачок ловкого охотника.
- Я то думала, что дождь лотерейных билетиков сыпется равномерно, но мало, кто удосуживается собрать сотню бумажек, извлечь выигрышную и суметь воспользоваться призом лотереи. Ухватить удачу непростой фокус, но ещё сложнее - удержать её. - Размышляла Ди, хмурясь то ли собственным воспоминаниям, то ли образцу связанного кружева. - Хотя, перво-наперво надо иметь нюх, чтобы распознать жарптицу в ощипанной курице. Разве предполагал малый, купивший за гроши кусок бросовой земли в Оклахоме, что на ней забьет нефтяной источник? А он станет родоначальником могущественной финансовой империи.
- Конечно, Ди. Даже в детских сказках волшебница зачастую является под видом нищенки. Да и новый знакомый Агнес не был похож на сказочного принца. Ситуация, надо сказать, выглядела до крайности, банально.
- Агнес, я стал помощником бармена! - объявил однажды Питер, выложив на стол свой заработок. - Не плохо, а? Могу пригласить "сестричку" на хороший ужин. Ведь ты хочешь посидеть хоть раз в шикарном ресторане, как настоящая дама?
Агнес задумчиво прищурилась.
- Я хочу в театр, - решила она. - Но не на галерку, а в самую дорогую ложу, где сидят в вечерних платьях богатые дамы. - Она загадочно улыбнулась. Совсем недавно Агнес досталось на распродаже сногсшибательное платье. Оно было первым в её жизни вечерним туалетом и, наверное, самым прекрасным - блестящим, длинным, узким, цвета надежды и утреннего василька.
Питер приобрел билеты в ложу-бенуар и взял на прокат черный смокинг. В Фолькише-опер шел новый спектакль - оперетта "Венская кровь", публика собралась отменная. Впрочем, спектакль интересовал нарядную парочку меньше всего. Парень совершенно измучался в этот вечер и смотрел не на сцену, а на свою даму, флиртующую с сидящим в соседней ложе господином. Господин был лыс, толст, к тому же имел под боком супругу. Но его глаза зачастили к соседям, останавливаясь на обнаженных плечах хорошенькой девушки и её гибких тонких руках. Они лежали на пунцовом бархате барьера, теребили программу, словно разговаривали. Агнес воспользовалась предложенным ей соседом биноклем, объяснила ему что-то про главных исполнителей, обменялась парой незначительных фраз. Тихоня даже не заметил, как в её сумочку попала записка.
- Ага! - радостно обняла его Агнес, когда они вышли на вечерние улицы. У неё не было парадного пальто, и чтобы не попадаться никому на глаза в своем стареньком жакете, девушка увела Питера незадолго до финала. В переулках ждали окончания спектакля автомобили. Парочку зазывали водители, но она препочла пешую прогулку.
- Ты знаешь кто это был? - Агнес сюрпризно сверкнула черными глазами. - Мартенс! Клаус Мартенс - хозяин фарфюмерных фабрик. Говорят, у него квартира на Ринге, вилла в Гринциге и вообще... Вообще - он миллионер!
- Агнес... этот толстый тип обычный ловелас. Он прямо облизывался, глядя на тебя. И зачем ты одела это платье - вся грудь голая.
- Глупости. Он меня и в других костюмчиках видел. Видел и запомнил! В шоу "Веселой индейки".
- Откуда ты знаешь?
- Господи, он же сразу сообщил. Ну, когда его благоверная вышла в туалет. И ещё сказал, что "страстно желает" со мной познакомиться.
- Агнес, ты понимаешь, что это значит? - ужаснулся Питер.
- Разумеется. Если я решусь на продолжение знакомства, то постараюсь выжать из этого жирненького папашки все возможное.
- Что за чушь ты несешь! - Питер схватился за свои тщательно прилизанные бриалином, но все равно, торчащие на макушке жесткие рыжие волосы. - А как же я, Агнес... - Он сжал её плечи. - Агнес... как же я?
- Фу, сейчас расплачешься! Не Тихотя, а Нюня, - вырвавшись, она решительно зашагала вперед по гулкой, блестящей в свете фонарей площадке. На икрах пузырился старательно подколотый подол платья.
- Агнес... - Питер пошел рядом, стараясь заглянуть в её лицо. Через пару лет я стану барменом, а потом, потом...
- Что же потом? - Агнес остановилась. В её глазах сверкали слезы и злое презрение. - . Мы поженимся, снимем квартирку на чердаке и я стану рожать детей?! Господи! Да неужели ты не понимаешь, что я - лучше их всех! Тех, кто разъезжаются после спектакля на собственных автомобилях и в меховых манто! Я ненавижу бедность - этот драный жакет, свою комнату, холодную воду в кувшине вместо душа! Эти чулочки стоят два моих обеда! Я хочу есть, Пит!
- Понимаю... - прошептал Питер, глядя под ноги.
Агнес сжала его руку. - Ты славный, милый... Ты - друг, брат... Ты ведь знаешь - самое главное для меня карьера. Ради неё я пойду на все. На все, понимаешь, Пит? - Она строго посмотрела в его глаза.
- Я знаю, Агнес...
Мартен Клаус охотно откликнулся на просьбу Агнес. Способная девушка нуждалась в помощи и она её получила. Агнес переселилась в маленькую, уютную словно бонбаньерка, квартирку. У неё появились украшения, нарядные платья и даже шуба из блестящего черного котика - вся в фалдах, шикарная, тяжелая. Но самое главное - её взяли в варьете солидного ресторана "Гранд" и предоставили два сольных выхода. Все произошло на удивление просто: Мартен оказал некую услугу директору отеля, где находился ресторан, тот руководителю шоу - Изеку Кляпсентуху, и Агнес оказалась в кабинете, полном цветов и оафиш. В сопровождении концертмейстера она показала приготовленные песенки и танцы.
Расположившийся на мягком диване Изек молчал, задумчиво глядя на девушку и обкусывая заусеницы на коротеньких пухлых пальцах.
- Барро, Манган, Петти... Пожалуй, Петти! С таким именем можно попробовать... Мой отец, фройлейн, был очень серьезным человеком, презирающий псевдонимы. - Он тяжко вздохнул. - Разве старик мог представить, как непросто придется мальчику с фамилией Клепсентух. Но вас мы сумеем защитить.
На афише у входа в ресторан появились слова: "Наш подарок гостям мадмуазель Петти! Юность, грация, очарование..."
- Ты не боишься? Там жутко много народа. И все жуют. А ещё - они ждут Фанни. Она здесь звезда и многие ходят специально, чтобы услышать её шлягер: "Где ты, мой нежный котик?" - тихо сказал Питер, сидевший в гримерной перед ответственным выходом Агнес. Кордебалет плясал на сцене канкан, из-за стенки доносилось глухое уханье, так что подрагивали стекляшки в бра. Сладко пахло гримом, пудрой и потом.
- Мандраж колотит. Но это не страх - это азарт, - сидящая перед большим зеркалом Агнес, пытливо вглядывалась в свое отражение. Словно заклинание она произнесла: - Я должна взять удачу за горло. Я ничего не буду бояться. А грехи... Грехи буду замаливать в старости.
- Лучше не грешить, - чуть слышно заметил Питер, не смирившийся с выбором Агнес. Осмеянное ею семейное гнездышко в мансарде и куча детишек как раз то, о чем он мечтал.
- Да если б в жизни все складывалось так, как талдычат на проповедях святые отцы, то ты - благородненький и честненький имел бы кошелек потуже, чем у папаши Мартена. А любимые публикой примадонны выходили бы на сцену до ста лет. Кстати, у здешней дивы Фанни давно песок сыплется. Ее обажателей ждет сюрприз. - Агнес вскочила и подбоченилась, задрав до трусиков красный атласный подол. - Ну как?
Питер зажмурился: - Ослепительно.
Черный парик в спиралях тугих локонов, огненная юбчонка над черным сетчатым трико и туфельки! О, что за туфельки были на её стройных ножках! С золотыми пряжками и гнутыми каблучками, с круглым носиком, к которому Питеру так хотелось припасть губами.
Вероятно, Мартен, сидящий за первым столиком, нанял клакеров или пригласил друзей. А может - все и впрямь забыли жующие господа про стынущие отбивные и и толстобокую Фанни, когда на сцене появилась мадмуазель Петти. Она запела шлягер из кинофильма "Возраст любви" - ничуть не хуже Лолиты Торрес! Отбросив микрофон девушка лихо танцевала нечто знойно-аргентинское, а когда падала в объятия к своему партнеру с блестящими набриолиненными волосами, черные локоны касались пола.
- Я доволен тобой, дорогая, - заперев за собой дверь, обнял в гримерной дебютантку Мартен. - Вот уж точно - в коня корм. В мою горячую, необъезженную лошадку. - Он стал сдирать с Агнес тугой корсаж. Она помогла неуклюжим рукам снять с себя платье. Толстяк прижал её к столу, на котором стояли дорогие цветочные корзины. Агнес откинулась в белые хризантемы и закрыла глаза...
- Кстати, этот крашеный мерин из "Индейки" прислал тебе какие-то ромашки и предложил возобновить контракт. - Мартин довольно поправлял перед зеркалом темно-синий габардиновый костюм. - Что ты ему ответишь?
- Что у тебя - премиленькое жирное брюшко, милый. И что ты имеешь все основания частенько мне его демонстрировать.
4.
Агнес Петти делала стремительную карьеру. В пятьдесят пятом ей исполнилось двадцать три, и она стала звездой "Венского варьете". Для неё писали музыку, ставили грандиозные номера, её одевали лучшие портные, а рекламные плакаты, сиявшие разноцветным неоном, возвышались до третьего этажа.
Многие задавали себе вопрос - что особенного в этой миниатюрной подвижной брюнетке? Знатоки перечисляли имена актрис, имевших лучшие вокальные данные, отличную внешность, и оставшихся в тени. Завистницы сплетничали о том, что Агнес Петти неразборчива в средствах, завоевывая могучих покровителей, что она хитра, коварна и фантастически скупа.
Пересуды, как всегда, были небезосновательны.
Очаровательной Агнес потребовалось немало сил, рассчета, деловой выдержки и поистине мужской силы воли, чтобы собственноручно выстроить карьеру. Ее любовниками и друзьями становились лишь те, кто мог оказаться полезным. Более того, отыграв свою роль в судьбе Агнес, они безжалостно удалялись. Происходила срочная смена состава близкого окружения, на плечах которого актриса возносилась на новую ступеньку. Она обольщала, покупала или припугивала, считая все методы борьбы уместными для нищей сироты, выбившейся в примадонны.
Если выискивать главные причины успеха Агнес Палони, то можно обнаружить в самом основании её натуры незаурядные по своему позитивному результату качества - зависть и эгоизм. Зависть бывает весьма плодотворной, когда она основана на правильном принципе: не сбрасывать кумира с пьедестала в грязь, а постараться самому забраться повыше. Агнес обожала богатство, комфорт, славу и поднимала планку все выше, мало задумываясь об окружающих. Она потребовала у Мартена развод. После объяснения с супругой у благодетеля случился тяжелый инсульт. Агнес перешла под крыло другого, ещё более влиятельного господина, которого наметила для себя заранее. У неё появилась прекрасная квартира, выходящая окнами на Дунай, горничная, шофер. Ей предлагали блестящие ангажементы, пол года звезда провела в гастрольном турне, снялась в паре мюзиклов на немецкой киностудии. Все журналы галдели о том, что Агнес Петти приобрела роскошный дом в Гранциге.
Питер стал "экономкой", менеджером, секретарем Агнес. Они тихо боготворил её, мечтал о том дне, когда неугомонная красавица заметит, наконец, преданного влюбленного. В тайных мечтах Питера появлялся некий свирепый вирус, лишавший актрису голоса или шумный провал, заставлявший её отказаться от сцены. Но шли годы, а Великолепная Петти держалась на пике популярности. К тридцати она превратилась в настоящую примадонну. Энергия фантанировала с неукротимой силой, голос, как и предрекал Фитцнер, обрел яркость и послушность, миниатюрное, сильное тело излучало флюиды пленящей женственности.
В хищницах есть особая притягательность. В их острых коготках мечтают понежиться весьма крупные звери. Сильные мужчины видели в капризной, своенравной Агнес трудную и желанную добычу. Правда, она не умела любить, не ведала о самопожертвовании. А кто знает что это такое?
Зато Агнес умела работать, не расслаблялась в лучах славы. Слава опьяняет любого. Слабый теряет от неё голову, а для таких, как Петти её никогда не бывает слишком много. И она знала - ничего в этом мире не дается даром. А значит, надо брать, брать, брать!
- Я получила ее! Я буду петь "Сильву", - сообщила Агнес, вернувшись из трехдневного "турне".
Питер не заблуждался относительно её "делового" путешествия с мистером Роузи, директором "Фолькише-опер".
- Дорогая, Сильва тебе не по зубам. Может не стоит так жадничать? - он поморщился, думая о её новом любовнике и этих трех днях в горном отеле.
- Партитуру транспонируют. Это же не опера и не филармония! Зрители хотят видеть на сцене актрису, а не слушать классический вокал, - упрямо вздернула подбородок Агнес. - Это моя роль. Или сейчас - или никогда.
- Я беспокоюсь за тебя... - ссутулился, присев на край кровати Питер. В аппартаментах Агнес он часто завидовал улитке, имеющей возможность прятаться в спасительный панцырь. Разговор происходил в спальне, обивка стен, шторы, ковер - все цвело алыми розами. А на изящных столиках стояли вазы со свежими цветами. Питер сжал виски ладонями:
- Агни, я читал, что от красных роз начинается головная боль.
- Глупости! Может, у каких-то тихонь. - Она окунула лицо в ароматные недра букета. - У меня от них поднимается тонус, как от шампанского. Не знаю, что станет лет через тридцать, но пока - я как вампир - обожаю алые, ароматные, свежие, полные жизненных сил цветы. Чувствую, как в них пульсирует настоящая кровь!
- Тебе за тридцать... Может угомонишься?
- Угомонюсь?! Сейчас?! Все страшное осталось позади, в том пивном подвальчике. Вертлявая девчонка не стала дешевкой. Это хитрый фокус, Пит! Ты, ты, Тихоня, помог мне забраться в эти розовые сады...Думаешь, я забыла, как ты платил господину Фитцнеру за мои уроки? Помню! Но это не дает тебе права... - Агнес резко оборвала гневную тираду, с улыбкой погладила жесткие волосы Тихони, шепнув в самое ухо:
- Роузи сделает все, чтобы "Сильва" стала событием.
Питер закрыл глаза руками. Эта женщина с её ненасытным тщеславием и бесцеремонностью заправской шдюхи, с её манерами, духами, цветами сводила его с ума.
- Ты хоть когда-нибудь задумываешься, какими способами... - он, как всегда собирался сказать так много, что запнулся и замолк.
- Пит, дружище... - сняв у тройного зеркала горжетку из серебристой лисицы, бросив в шкатулку браслет и серьги, Агнес подсела к Питеру, по-детски склонила голову на его плечо: - Тихоня, мы ещё так молоды. Когда бороться, если не сейчас? Когда безумствовать, побеждать!
Она упала поперек широкой кровати, вытянулась, мечтательно зажмурилась: - У меня ещё столько сил! Ах, до чего же я люблю сражаться!
Питер резко встал и отступил к двери: - А я люблю, люблю... - Он сжал кулаки и саданул по роскошной, белой с золотом, притолоке. - Спокойной ночи, Агнес. Надеюсь, ты и в этот раз победишь. - Он распахнул дверь.
- Постой! - Она сидела на отласном покрывале, изящно подобрав ноги в тонких, блестящих чулках и улыбалась. Уже если она и манила, то только по привычке. Питер знал - для Агнес такая сцена - всего лишь театр. Сейчас она с упоением играет примадонну, готовую выслушать пылкие признания несчастного влюбленного.
- Постой! - Агнес подошла к нему вплотную, глядя снизу вверх прямо в загоревшиеся надеждой глаза. - Послушай, если хочешь знать правду... Я терпеть не могу красные розы. Мне по душе - желтые.
В "Сильве" Петти имела бешеный успех. Ее стали называть Королевой чардаша. Пластинку с её голосом без конца передавали по радио, на телевизионном экране не раз появлялась запись популярного спектакля.
Агнес понравилось вспоминать о своей венгерской крови, называть цыганским бурный сценический темперамент. Она появлялась перед фотообъективами в суперэффектных туалетах, ослепляя блеском камней, завораживая роскошью мехов и перьев. Скандалы и скандальчики, затеваемые завистницами, лишь увеличивали популярность звезды. Для миллионов мужчин и женщин она стала олицетворением роскоши, успеха, везения, доказательством того, что любимчики фортуны существуют.
Никто не знал, сколько сил и труда требуется для создания этого мифа.
За пределами сцены изнеженная "Королева чардаша" была скорее педантичной немкой - рациональной, работящей и на редкость выносливой. Любовные страсти Петти бушевали лишь в свете рампы - там она была настоящей возлюбленной, роковой, сводящей с ума дивой. В реальной жизни, отбирая кандидатуры покровителей, Агнес производила тщательные расчеты.
Агнес редко признавалась в усталости, а скука или тоска были вовсе незнакомы ей. Иногда Питеру казалось - ещё один рывок и Агнес сойдет с дистанции. Дело не в том, что иссякнут её силы, однажды она остановится и спросит себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23