Худенькая, невысокая, подвижная, на неизменно высоких каблуках – она была уверена в своей привлекательности! Но маме она привыкла доверять. К тому же Вероника Алексеевна износила немалое количество туфель на всевозможных приемах, коктейлях, вечеринках и балах. Являясь женой высокопоставленного чиновника, она большую часть своей жизни посвятила выбору подходящих нарядов для того или иного случая. По этой части она была профессором…
– А если я надену вот этот костюм? – с надеждой спрашивала Лиза.
– Да ты с ума сошла! Ты что, не видишь, какого он оттенка?
– Ну и что?
– А то, что он тебе испортит всякий цвет лица. Ты будешь похожа на бледную поганку с черными пуговицами вместо глаз.
– Ладно, оставим костюм. Тогда вот этот топ со стразами и короткий кардиган из эластичного тюля. Ведь нежный абрикосовый цвет мне к лицу.
– Я не против абрикосов, – упрямилась мать. – Но эти стразы величиной с грецкий орех. Ты будешь переливаться, как рождественская ель. К тому же твое чудесное гранатовое колье здесь явно будет лишним.
– Колье можно не надевать, – возразила Лиза. – Оно слишком громоздкое и неизящное.
– Зато старинной работы и немалой цены. Ты же не хочешь, чтобы родители Андрея посчитали тебя неподходящей парой для своего сына?
– Это будет обыкновенный ужин, а не торжество по случаю помолвки.
– Посмотрим, – загадочно улыбалась мать.
В последующие два часа Елизавета услышала про себя немало интересного. Ее глаза были то «угольками», то «плошками». Ее прекрасные темные волосы – «хижиной дяди Тома». Груди вообще не наблюдалось, а изящные ножки меняли свою форму в зависимости от длины юбки. «Макароны», «карандаши», «ходули», а также «бутылочки», «иксы» и «лапки кузнечика» – вот далеко не полный перечень сравнений, которые разбудили в ней сладко дремавший комплекс неполноценности.
Посчитав, что с ее внешностью можно выходить на улицу только в темную безлунную ночь, Лиза наотрез отказалась идти куда-либо. Вероника Алексеевна поняла, что перегнула палку. Зная крайне упрямый характер собственной дочери, она испугалась, что та выполнит свою угрозу и останется дома.
– Ну же, дорогая, – уговаривала она Лизу. – Ты же знаешь, что встречают по одежке! Потерпи, моя девочка, и ты затмишь всех своей красотой.
Лиза подчинилась. В конце концов, для четы Мерцаловых может оказаться небезразлично, как выглядит их будущая невестка. Что касается Андрея, то для него эти мелочи не имеют значения. Они любят друг друга, по-настоящему и навсегда…
То, что Вероника Алексеевна со своей предусмотрительностью хватила через край, Лиза поняла сразу же, как только переступила порог роскошного особняка Мерцаловых. Нет, разумеется, люстры из венецианского стекла, коллекционные картины и целый штат прислуги никуда не делись. Они были на своих местах. Дом все так же напоминал пятизвездочный отель. Окна по-прежнему охватывали впечатляющую панораму обширного поместья, среди прочего включающего в себя собственную рощу и пруд, охотничий домик и широкую липовую аллею. Только вот немногочисленные гости, как, впрочем, и сами хозяева, выглядели слишком буднично. Никаких вечерних платьев и смокингов, умопомрачительных украшений и праздничных причесок. Все красиво и внешне просто (если кто, конечно, знает цену подобной простоте).
Елизавета в темно-синем атласном платье до пола, и ее мать – с глубоким декольте выглядели так, как будто с карнавала на минутку заскочили в офис, причем в самый разгар рабочего дня. Вероника Алексеевна поняла, что допустила промах. Лиза же в замешательстве стала крутить пальцами злосчастное колье, лихорадочно соображая, как незаметно снять его и спрятать в сумочку.
– Так вот вы какая, – приветствовала ее мадам Мерцалова. – Ну что же, примерно такой я вас себе и представляла.
Лиза спрашивала себя, кого ожидала увидеть мама Андрея и хорошо ли то, что она не обманулась в своих предположениях.
– Мама, ты смущаешь Лизу, – пришел на помощь Андрей. – Конечно, она именно такая, как я тебе ее описывал, – необыкновенно красивая и умная. Я ее безумно люблю и надеюсь, что тебе она тоже понравится.
Конечно, эти слова отчасти успокоили Дубровскую, но ей показалось, что мать не совсем разделяет оптимизм сына. Госпожа Мерцалова рассматривала девушку с таким странным выражением лица, будто спрашивала себя, что нашел ее обожаемый отпрыск в этой самозванке.
– Добро пожаловать. – В ее голосе Лиза не услышала и нотки дружелюбия. – Сегодня у нас в гостях две семейные пары, наши близкие друзья – Павловские и Гладковы. Я вас с ними познакомлю. Пусть это будет наш маленький семейный ужин, так сказать, в узком кругу.
Лицо Дубровской полыхало. Конечно, их визиту никто и не собирался придавать особого значения. Обычный ужин, а она вырядилась, как девица на выданье. Ее мать чувствовала себя немногим лучше, пытаясь укутать обнаженные плечи в легкий газовый шарф.
Когда сели за стол, стало еще хуже. Лиза оказалась под прицелом нескольких пар настороженных глаз. Гости вели легкую беседу, а Дубровская время от времени ловила на себе их изучающие взгляды.
Девушка давно потеряла нить разговора. Ее ответы были неопределенны, а движения угловаты. Она с большим удовольствием провалилась бы сквозь паркетный пол, только бы не испытывать те муки, на которые она себя обрекла сама, приняв приглашение в гости. Ах, почему она не осталась дома!
– Чем вы занимаетесь, милая? – спрашивала ее Павловская, холеная дама с аристократической внешностью.
– Я – адвокат, – еле слышно произнесла Лиза.
– Она занимается уголовными делами, – улыбнулся Андрей. – Не представляете, насколько это опасная работа. Я хочу ее уговорить поменять поле деятельности. В конце концов, для такой молодой и талантливой девушки найдется более подходящее занятие, чем проводить время в тюремных застенках.
– Совершенно с тобой согласен, Андрей, – встрял в разговор мужчина с брюшком. – Почему бы вам, дорогая, не заняться арбитражем?
– У меня еще нет опыта, да и с клиентурой проблемы, – пискнула Дубровская, покраснев до ушей.
Отец Андрея пожал плечами, уже не удивляясь никчемности новой знакомой сына. Разве можно ожидать от нее другого ответа?
– Но я надеюсь, вы имеете представление о самой процедуре арбитражного процесса? – не унимался толстяк.
– Весьма приблизительное.
– Жаль, я мог бы порекомендовать вас некоторым своим знакомым. У меня обширные связи в деловом мире. Там стоящие адвокаты на вес золота. Если бы вы попробовали…
– Дорогой, – встряла госпожа Гладкова. – Девушка тебе ясно объяснила, что ничего не смыслит в хозяйственных делах. Что толку в этом разговоре? Кроме того, твои знакомые – преуспевающие бизнесмены. Боюсь, что их не устроит начинающий адвокат.
Лиза чувствовала себя маленькой и жалкой. Гости снисходительно поглядывали на нее, словно удивляясь, как такая неуклюжая и глупая особа могла оказаться в компании с людьми, для которых вся жизнь – сплошной успех.
– У Лизы все впереди, – вступился за нее Андрей. – Она еще покажет себя. В конце концов, все когда-то начинали. Говорю вам, она – редкая умница.
– Никто в этом не сомневается, – сказала Мерцалова таким тоном, каким обычно успокаивают безнадежно больного.
Беседа покатилась дальше, только ни Лиза, ни ее мать в ней участия не принимали. Говорили о каких-то людях, о которых Дубровские не имели представления, о домах, в которых они не бывали; смеялись шуткам, понятным только им самим. Андрей сидел напротив и изредка ободряюще улыбался Елизавете. Она же робко отвечала ему, стараясь не привлекать к себе внимания.
Для того чтобы хоть как-нибудь скрыть смущение и не сидеть истуканом, Дубровская делала вид, что занята едой. Но кусок не лез ей в горло, а минеральная вода, которой она выпила немереное количество бокалов, вызывала тошноту. Елизавета с ужасом понимала, что ей нужно будет найти предлог, чтобы удалиться из-за стола. Но сделать это изящно у нее все равно не получится. Она не имеет представления, где в этом доме находится уборная. Значит, нужно вызвать Андрея. Какая глупая ситуация!
Но хозяйка дома внезапно объявила:
– Сделаем небольшой перерыв. Пока сервируют стол для чая, мы можем выйти на воздух. – Она обратилась к Павловским: – Надеюсь, Алина не пропустит свой любимый банановый пирог?
Гости, переговариваясь, вышли из-за стола.
– А кто эта Алина? – спросила Лиза Мерцалову, когда та подошла к ней.
– Это дочь Павловских, – просто ответила женщина. – Невеста нашего сына. Она – славная девушка. Я не сомневаюсь, вы станете подругами…
– Почему ты меня не предупредил? – Елизавета не пыталась сдержать негодование. – Ты обязан был поставить меня в известность…
Андрей насилу отбивался от странных претензий своей подруги. Они уединились в зимнем саду, где Дубровская наконец дала волю эмоциям. Еще бы! Она выставила себя в самом глупом свете, явившись разодетой в пух и прах туда, где ее, собственно, никто не ждал. Тихий семейный ужин «в узком кругу» превратился в пытку, а известие о невесте Мерцалова произвело на нее эффект землетрясения.
– Если ты успокоишься и объяснишь внятно, что ты имеешь в виду, возможно, я смогу тебе помочь.
– Речь идет о твоей невесте! – выпалила Елизавета, ожидая, что ей удастся смутить коварного ловеласа.
Но лицо Андрея не пошло бурыми пятнами, как она ожидала. Он тихо рассмеялся и попытался притянуть девушку к себе. Дубровская, озадаченная его странной реакцией, все же попыталась сопротивляться. Она молотила кулачками по его груди и обвиняла во всех смертных грехах. Чета Гладковых, не вовремя заглянувшая в царство пальм, увидев эту сцену, предпочла спастись бегством.
– У меня нет невесты! – бессовестно врал Андрей.
– Есть! – вопила Елизавета.
– Говорю тебе, нет.
– А как же Алина Павловская? – воскрикнула Лиза.
– Ах, Алина! Славная девчонка. Она тебе понравится.
Странно, что мнения матери и сына в этом вопросе совпадали. Дубровская могла сказать определенно, что у нее не было никакой охоты знакомиться с дочерью Павловских, даже если та будет похожа на кроткого ангела, специально спустившегося на землю для того, чтобы демонстрировать грешным свои небесные добродетели.
– Послушай, это банальная история, – успокаивал ее Андрей. – Мы с Алиной знакомы с детства. Наши родители – закадычные друзья. Вполне естественно, что они хотели бы нас видеть такими же неразлучными и счастливыми, как они сами. Кроме того, была бы сказочная возможность объединить капитал, расширить бизнес и жить по-настоящему одной семьей.
– Значит, я спутала ваши планы… – В голосе Елизаветы явно слышались слезы.
– Что ты! Мы с Алиной лишены предрассудков, просто привыкли часто находиться вместе. Пусть тебя это не пугает. Мы – просто друзья!
– Друзья! Так я и поверила! Твоя мама четко дала мне понять, что Павловская – твоя невеста, – горячилась Лиза.
– Ах, вот откуда ветер дует, – понял наконец Андрей. – Моя мать поступила бестактно. Я обязательно ей об этом скажу.
– Не вздумай! – испугалась Лиза. Ей вовсе не хотелось становиться причиной семейного скандала. Начинать знакомство с жалоб и обид было неразумно. Вряд ли бы это сулило хорошие отношения в будущем.
Теперь, когда она узнала причину ее холодного приема в доме Мерцаловых, как ни странно, ей стало легче. Конечно, родители Андрея были обескуражены внезапным появлением новой подруги сына. Но так бы они отнеслись к любой девушке. Дубровская не сомневалась, что, как только Мерцаловы получше узнают ее, они оценят ее и, возможно, даже полюбят. Необходимо лишь время, а Дубровская согласна была подождать.
– Ладно, закроем эту тему, – подвел черту Андрей. – Но обещай мне, что ты впредь будешь мне доверять, а не устраивать сцены ревности на пустом месте.
– Обещаю. – К Лизе уже вернулось хорошее настроение. Она улыбалась.
– Ты гораздо красивее Алины. Я тебя люблю, несмотря на это твое смешное платье.
– Да ты нахал! – напустилась на него Дубровская, пытаясь дернуть обидчика за ухо. Тот не сдавался. Завязалась веселая потасовка.
Конфликт был исчерпан…
Но Елизавета напрасно надеялась, что ее неуверенность и тревога, после того как ситуация прояснилась, останутся позади. Как оказалось, все только начиналось. Увидев Алину Павловскую, она едва не превратилась в соляной столб. Если бы девушка прибыла в дом Мерцаловых в лягушачьей шкуре или верхом на метле, это не произвело бы столь сильного впечатления на Дубровскую. Все было гораздо хуже.
Легкомысленно приняв на веру комплимент Андрея насчет своих неоспоримых внешних преимуществ, Лиза как-то очень просто списала соперницу со счетов. И напрасно…
Алину Павловскую не зря называли ангелом. Она была натуральной блондинкой с прелестным округлым личиком в обрамлении длинных волос, фарфоровой кожей и чудесными, словно омытыми морем, русалочьими глазами. От этого лица трудно было отвести взгляд, а если это все-таки удавалось, то очарованному наблюдателю открывались другие достоинства девушки. Она была высока, изящно сложена. Ее пропорции были совершенны. Необъяснимое чувство чистоты и свежести, каким бывает только раннее майское утро, охватывало каждого, кто попадал в плен ее обаяния.
К прекрасным внешним данным прилагалось целое собрание достоинств Алины как личности. Она была естественна, начисто лишена снобизма, воспитана и приятна в общении. Она обладала редким даром нравиться, что теперь принято называть харизмой…
Конечно, столь незаурядные душевные добродетели были пока неизвестны Дубровской. Но от ее взгляда не ускользнуло то оживление, которое вызвал приезд дочери Павловских. Словно в темную комнату ворвался живительный луч света. Лица присутствующих, как по мановению волшебной палочки, разгладились, глаза заблестели.
– Сергей Аркадьевич, как я рада вас видеть. На днях смотрела ваше интервью на телевидении, вы были, как всегда, бесподобны. Но та настырная журналистка, в твидовом пиджаке, по-моему, не совсем хорошо знала суть проблемы. Если бы не вы, ее бы ожидал провал…
Эти слова были адресованы Мерцалову-старшему. Тот приподнялся с кресла, подставляя щеку для приветственного поцелуя. Елизавета, представив себе, сколько времени пройдет, прежде чем она решится вот так же запросто поцеловать сурового мужчину, заметно поскучнела.
– Ольга Сергеевна, вы выглядите потрясающе. Кстати, на днях я видела в «Пассаже» шарф из шифона, который отлично подойдет к вашему белому брючному костюму…
Госпожа Мерцалова оживилась, будто в ее туго набитом заграничными туалетами шкафу не было ни одного шарфа.
– Андрей, дорогой, ты в прекрасной форме. Если бы я обладала твоей силой воли, я бы давно стала олимпийской чемпионкой. Но я – страшная лентяйка, в спортивный зал меня надо тащить на буксире…
«Ну-ну, – мрачно размышляла Дубровская. – Могу дать на отсечение голову, что она с утра до вечера терзает беговую дорожку. С такой фигурой быть лежебокой просто нереально».
Но Андрей, развесив уши, охотно выслушивал дифирамбы. Алина подарила ему традиционный поцелуй, а он вместо того, чтобы сухо поблагодарить ее за проявленную любезность, поцеловал ее сам. Наблюдая, как рука, совсем недавно обнимавшая ее, теперь обвивает осиную талию соперницы, Елизавета побледнела. Она сжала десертную вилку и вместо того, чтобы захватить ею кусочек торта, неожиданно громко треснула по тарелке. Все уставились на нее, включая Алину.
– Приятно с вами познакомиться, – услышала Дубровская ее голос. – Должно быть, вы – Лиза, молодой перспективный адвокат и подруга Андрея. Он мне столько про вас рассказывал…
Дубровская подозрительно взглянула на Алину. Но ни в ее голосе, ни в ее взгляде она не заметила насмешки. Похоже, Павловская говорила искренне, не пытаясь за красивыми словами спрятать свое истинное отношение к Лизе. Девушка-русалка протянула руку. Что оставалось Дубровской? Правильно, пожать ее.
Конечно, этот простой жест дружбы не требовал особого ритуала. Вежливость предписывала просто приподняться со своего места, что Елизавета и проделала. Оказавшись рядом с соперницей, Дубровская сделала еще одно не очень приятное открытие. Она была почти на голову ниже Павловской. Положение не спасали даже высоченные шпильки. Лиза поймала себя на мысли, что ей хочется встать на цыпочки, лишь бы окружающие не заметили такой разницы в росте. Как унизительно быть такой крохой! Тут уж не пошлешь на конкурентку взгляд, полный холодного достоинства, разве что придется для этих целей влезть на табурет…
Алина заняла место за столом, и беседа, прерванная ее появлением, возобновилась опять.
1 2 3 4 5
– А если я надену вот этот костюм? – с надеждой спрашивала Лиза.
– Да ты с ума сошла! Ты что, не видишь, какого он оттенка?
– Ну и что?
– А то, что он тебе испортит всякий цвет лица. Ты будешь похожа на бледную поганку с черными пуговицами вместо глаз.
– Ладно, оставим костюм. Тогда вот этот топ со стразами и короткий кардиган из эластичного тюля. Ведь нежный абрикосовый цвет мне к лицу.
– Я не против абрикосов, – упрямилась мать. – Но эти стразы величиной с грецкий орех. Ты будешь переливаться, как рождественская ель. К тому же твое чудесное гранатовое колье здесь явно будет лишним.
– Колье можно не надевать, – возразила Лиза. – Оно слишком громоздкое и неизящное.
– Зато старинной работы и немалой цены. Ты же не хочешь, чтобы родители Андрея посчитали тебя неподходящей парой для своего сына?
– Это будет обыкновенный ужин, а не торжество по случаю помолвки.
– Посмотрим, – загадочно улыбалась мать.
В последующие два часа Елизавета услышала про себя немало интересного. Ее глаза были то «угольками», то «плошками». Ее прекрасные темные волосы – «хижиной дяди Тома». Груди вообще не наблюдалось, а изящные ножки меняли свою форму в зависимости от длины юбки. «Макароны», «карандаши», «ходули», а также «бутылочки», «иксы» и «лапки кузнечика» – вот далеко не полный перечень сравнений, которые разбудили в ней сладко дремавший комплекс неполноценности.
Посчитав, что с ее внешностью можно выходить на улицу только в темную безлунную ночь, Лиза наотрез отказалась идти куда-либо. Вероника Алексеевна поняла, что перегнула палку. Зная крайне упрямый характер собственной дочери, она испугалась, что та выполнит свою угрозу и останется дома.
– Ну же, дорогая, – уговаривала она Лизу. – Ты же знаешь, что встречают по одежке! Потерпи, моя девочка, и ты затмишь всех своей красотой.
Лиза подчинилась. В конце концов, для четы Мерцаловых может оказаться небезразлично, как выглядит их будущая невестка. Что касается Андрея, то для него эти мелочи не имеют значения. Они любят друг друга, по-настоящему и навсегда…
То, что Вероника Алексеевна со своей предусмотрительностью хватила через край, Лиза поняла сразу же, как только переступила порог роскошного особняка Мерцаловых. Нет, разумеется, люстры из венецианского стекла, коллекционные картины и целый штат прислуги никуда не делись. Они были на своих местах. Дом все так же напоминал пятизвездочный отель. Окна по-прежнему охватывали впечатляющую панораму обширного поместья, среди прочего включающего в себя собственную рощу и пруд, охотничий домик и широкую липовую аллею. Только вот немногочисленные гости, как, впрочем, и сами хозяева, выглядели слишком буднично. Никаких вечерних платьев и смокингов, умопомрачительных украшений и праздничных причесок. Все красиво и внешне просто (если кто, конечно, знает цену подобной простоте).
Елизавета в темно-синем атласном платье до пола, и ее мать – с глубоким декольте выглядели так, как будто с карнавала на минутку заскочили в офис, причем в самый разгар рабочего дня. Вероника Алексеевна поняла, что допустила промах. Лиза же в замешательстве стала крутить пальцами злосчастное колье, лихорадочно соображая, как незаметно снять его и спрятать в сумочку.
– Так вот вы какая, – приветствовала ее мадам Мерцалова. – Ну что же, примерно такой я вас себе и представляла.
Лиза спрашивала себя, кого ожидала увидеть мама Андрея и хорошо ли то, что она не обманулась в своих предположениях.
– Мама, ты смущаешь Лизу, – пришел на помощь Андрей. – Конечно, она именно такая, как я тебе ее описывал, – необыкновенно красивая и умная. Я ее безумно люблю и надеюсь, что тебе она тоже понравится.
Конечно, эти слова отчасти успокоили Дубровскую, но ей показалось, что мать не совсем разделяет оптимизм сына. Госпожа Мерцалова рассматривала девушку с таким странным выражением лица, будто спрашивала себя, что нашел ее обожаемый отпрыск в этой самозванке.
– Добро пожаловать. – В ее голосе Лиза не услышала и нотки дружелюбия. – Сегодня у нас в гостях две семейные пары, наши близкие друзья – Павловские и Гладковы. Я вас с ними познакомлю. Пусть это будет наш маленький семейный ужин, так сказать, в узком кругу.
Лицо Дубровской полыхало. Конечно, их визиту никто и не собирался придавать особого значения. Обычный ужин, а она вырядилась, как девица на выданье. Ее мать чувствовала себя немногим лучше, пытаясь укутать обнаженные плечи в легкий газовый шарф.
Когда сели за стол, стало еще хуже. Лиза оказалась под прицелом нескольких пар настороженных глаз. Гости вели легкую беседу, а Дубровская время от времени ловила на себе их изучающие взгляды.
Девушка давно потеряла нить разговора. Ее ответы были неопределенны, а движения угловаты. Она с большим удовольствием провалилась бы сквозь паркетный пол, только бы не испытывать те муки, на которые она себя обрекла сама, приняв приглашение в гости. Ах, почему она не осталась дома!
– Чем вы занимаетесь, милая? – спрашивала ее Павловская, холеная дама с аристократической внешностью.
– Я – адвокат, – еле слышно произнесла Лиза.
– Она занимается уголовными делами, – улыбнулся Андрей. – Не представляете, насколько это опасная работа. Я хочу ее уговорить поменять поле деятельности. В конце концов, для такой молодой и талантливой девушки найдется более подходящее занятие, чем проводить время в тюремных застенках.
– Совершенно с тобой согласен, Андрей, – встрял в разговор мужчина с брюшком. – Почему бы вам, дорогая, не заняться арбитражем?
– У меня еще нет опыта, да и с клиентурой проблемы, – пискнула Дубровская, покраснев до ушей.
Отец Андрея пожал плечами, уже не удивляясь никчемности новой знакомой сына. Разве можно ожидать от нее другого ответа?
– Но я надеюсь, вы имеете представление о самой процедуре арбитражного процесса? – не унимался толстяк.
– Весьма приблизительное.
– Жаль, я мог бы порекомендовать вас некоторым своим знакомым. У меня обширные связи в деловом мире. Там стоящие адвокаты на вес золота. Если бы вы попробовали…
– Дорогой, – встряла госпожа Гладкова. – Девушка тебе ясно объяснила, что ничего не смыслит в хозяйственных делах. Что толку в этом разговоре? Кроме того, твои знакомые – преуспевающие бизнесмены. Боюсь, что их не устроит начинающий адвокат.
Лиза чувствовала себя маленькой и жалкой. Гости снисходительно поглядывали на нее, словно удивляясь, как такая неуклюжая и глупая особа могла оказаться в компании с людьми, для которых вся жизнь – сплошной успех.
– У Лизы все впереди, – вступился за нее Андрей. – Она еще покажет себя. В конце концов, все когда-то начинали. Говорю вам, она – редкая умница.
– Никто в этом не сомневается, – сказала Мерцалова таким тоном, каким обычно успокаивают безнадежно больного.
Беседа покатилась дальше, только ни Лиза, ни ее мать в ней участия не принимали. Говорили о каких-то людях, о которых Дубровские не имели представления, о домах, в которых они не бывали; смеялись шуткам, понятным только им самим. Андрей сидел напротив и изредка ободряюще улыбался Елизавете. Она же робко отвечала ему, стараясь не привлекать к себе внимания.
Для того чтобы хоть как-нибудь скрыть смущение и не сидеть истуканом, Дубровская делала вид, что занята едой. Но кусок не лез ей в горло, а минеральная вода, которой она выпила немереное количество бокалов, вызывала тошноту. Елизавета с ужасом понимала, что ей нужно будет найти предлог, чтобы удалиться из-за стола. Но сделать это изящно у нее все равно не получится. Она не имеет представления, где в этом доме находится уборная. Значит, нужно вызвать Андрея. Какая глупая ситуация!
Но хозяйка дома внезапно объявила:
– Сделаем небольшой перерыв. Пока сервируют стол для чая, мы можем выйти на воздух. – Она обратилась к Павловским: – Надеюсь, Алина не пропустит свой любимый банановый пирог?
Гости, переговариваясь, вышли из-за стола.
– А кто эта Алина? – спросила Лиза Мерцалову, когда та подошла к ней.
– Это дочь Павловских, – просто ответила женщина. – Невеста нашего сына. Она – славная девушка. Я не сомневаюсь, вы станете подругами…
– Почему ты меня не предупредил? – Елизавета не пыталась сдержать негодование. – Ты обязан был поставить меня в известность…
Андрей насилу отбивался от странных претензий своей подруги. Они уединились в зимнем саду, где Дубровская наконец дала волю эмоциям. Еще бы! Она выставила себя в самом глупом свете, явившись разодетой в пух и прах туда, где ее, собственно, никто не ждал. Тихий семейный ужин «в узком кругу» превратился в пытку, а известие о невесте Мерцалова произвело на нее эффект землетрясения.
– Если ты успокоишься и объяснишь внятно, что ты имеешь в виду, возможно, я смогу тебе помочь.
– Речь идет о твоей невесте! – выпалила Елизавета, ожидая, что ей удастся смутить коварного ловеласа.
Но лицо Андрея не пошло бурыми пятнами, как она ожидала. Он тихо рассмеялся и попытался притянуть девушку к себе. Дубровская, озадаченная его странной реакцией, все же попыталась сопротивляться. Она молотила кулачками по его груди и обвиняла во всех смертных грехах. Чета Гладковых, не вовремя заглянувшая в царство пальм, увидев эту сцену, предпочла спастись бегством.
– У меня нет невесты! – бессовестно врал Андрей.
– Есть! – вопила Елизавета.
– Говорю тебе, нет.
– А как же Алина Павловская? – воскрикнула Лиза.
– Ах, Алина! Славная девчонка. Она тебе понравится.
Странно, что мнения матери и сына в этом вопросе совпадали. Дубровская могла сказать определенно, что у нее не было никакой охоты знакомиться с дочерью Павловских, даже если та будет похожа на кроткого ангела, специально спустившегося на землю для того, чтобы демонстрировать грешным свои небесные добродетели.
– Послушай, это банальная история, – успокаивал ее Андрей. – Мы с Алиной знакомы с детства. Наши родители – закадычные друзья. Вполне естественно, что они хотели бы нас видеть такими же неразлучными и счастливыми, как они сами. Кроме того, была бы сказочная возможность объединить капитал, расширить бизнес и жить по-настоящему одной семьей.
– Значит, я спутала ваши планы… – В голосе Елизаветы явно слышались слезы.
– Что ты! Мы с Алиной лишены предрассудков, просто привыкли часто находиться вместе. Пусть тебя это не пугает. Мы – просто друзья!
– Друзья! Так я и поверила! Твоя мама четко дала мне понять, что Павловская – твоя невеста, – горячилась Лиза.
– Ах, вот откуда ветер дует, – понял наконец Андрей. – Моя мать поступила бестактно. Я обязательно ей об этом скажу.
– Не вздумай! – испугалась Лиза. Ей вовсе не хотелось становиться причиной семейного скандала. Начинать знакомство с жалоб и обид было неразумно. Вряд ли бы это сулило хорошие отношения в будущем.
Теперь, когда она узнала причину ее холодного приема в доме Мерцаловых, как ни странно, ей стало легче. Конечно, родители Андрея были обескуражены внезапным появлением новой подруги сына. Но так бы они отнеслись к любой девушке. Дубровская не сомневалась, что, как только Мерцаловы получше узнают ее, они оценят ее и, возможно, даже полюбят. Необходимо лишь время, а Дубровская согласна была подождать.
– Ладно, закроем эту тему, – подвел черту Андрей. – Но обещай мне, что ты впредь будешь мне доверять, а не устраивать сцены ревности на пустом месте.
– Обещаю. – К Лизе уже вернулось хорошее настроение. Она улыбалась.
– Ты гораздо красивее Алины. Я тебя люблю, несмотря на это твое смешное платье.
– Да ты нахал! – напустилась на него Дубровская, пытаясь дернуть обидчика за ухо. Тот не сдавался. Завязалась веселая потасовка.
Конфликт был исчерпан…
Но Елизавета напрасно надеялась, что ее неуверенность и тревога, после того как ситуация прояснилась, останутся позади. Как оказалось, все только начиналось. Увидев Алину Павловскую, она едва не превратилась в соляной столб. Если бы девушка прибыла в дом Мерцаловых в лягушачьей шкуре или верхом на метле, это не произвело бы столь сильного впечатления на Дубровскую. Все было гораздо хуже.
Легкомысленно приняв на веру комплимент Андрея насчет своих неоспоримых внешних преимуществ, Лиза как-то очень просто списала соперницу со счетов. И напрасно…
Алину Павловскую не зря называли ангелом. Она была натуральной блондинкой с прелестным округлым личиком в обрамлении длинных волос, фарфоровой кожей и чудесными, словно омытыми морем, русалочьими глазами. От этого лица трудно было отвести взгляд, а если это все-таки удавалось, то очарованному наблюдателю открывались другие достоинства девушки. Она была высока, изящно сложена. Ее пропорции были совершенны. Необъяснимое чувство чистоты и свежести, каким бывает только раннее майское утро, охватывало каждого, кто попадал в плен ее обаяния.
К прекрасным внешним данным прилагалось целое собрание достоинств Алины как личности. Она была естественна, начисто лишена снобизма, воспитана и приятна в общении. Она обладала редким даром нравиться, что теперь принято называть харизмой…
Конечно, столь незаурядные душевные добродетели были пока неизвестны Дубровской. Но от ее взгляда не ускользнуло то оживление, которое вызвал приезд дочери Павловских. Словно в темную комнату ворвался живительный луч света. Лица присутствующих, как по мановению волшебной палочки, разгладились, глаза заблестели.
– Сергей Аркадьевич, как я рада вас видеть. На днях смотрела ваше интервью на телевидении, вы были, как всегда, бесподобны. Но та настырная журналистка, в твидовом пиджаке, по-моему, не совсем хорошо знала суть проблемы. Если бы не вы, ее бы ожидал провал…
Эти слова были адресованы Мерцалову-старшему. Тот приподнялся с кресла, подставляя щеку для приветственного поцелуя. Елизавета, представив себе, сколько времени пройдет, прежде чем она решится вот так же запросто поцеловать сурового мужчину, заметно поскучнела.
– Ольга Сергеевна, вы выглядите потрясающе. Кстати, на днях я видела в «Пассаже» шарф из шифона, который отлично подойдет к вашему белому брючному костюму…
Госпожа Мерцалова оживилась, будто в ее туго набитом заграничными туалетами шкафу не было ни одного шарфа.
– Андрей, дорогой, ты в прекрасной форме. Если бы я обладала твоей силой воли, я бы давно стала олимпийской чемпионкой. Но я – страшная лентяйка, в спортивный зал меня надо тащить на буксире…
«Ну-ну, – мрачно размышляла Дубровская. – Могу дать на отсечение голову, что она с утра до вечера терзает беговую дорожку. С такой фигурой быть лежебокой просто нереально».
Но Андрей, развесив уши, охотно выслушивал дифирамбы. Алина подарила ему традиционный поцелуй, а он вместо того, чтобы сухо поблагодарить ее за проявленную любезность, поцеловал ее сам. Наблюдая, как рука, совсем недавно обнимавшая ее, теперь обвивает осиную талию соперницы, Елизавета побледнела. Она сжала десертную вилку и вместо того, чтобы захватить ею кусочек торта, неожиданно громко треснула по тарелке. Все уставились на нее, включая Алину.
– Приятно с вами познакомиться, – услышала Дубровская ее голос. – Должно быть, вы – Лиза, молодой перспективный адвокат и подруга Андрея. Он мне столько про вас рассказывал…
Дубровская подозрительно взглянула на Алину. Но ни в ее голосе, ни в ее взгляде она не заметила насмешки. Похоже, Павловская говорила искренне, не пытаясь за красивыми словами спрятать свое истинное отношение к Лизе. Девушка-русалка протянула руку. Что оставалось Дубровской? Правильно, пожать ее.
Конечно, этот простой жест дружбы не требовал особого ритуала. Вежливость предписывала просто приподняться со своего места, что Елизавета и проделала. Оказавшись рядом с соперницей, Дубровская сделала еще одно не очень приятное открытие. Она была почти на голову ниже Павловской. Положение не спасали даже высоченные шпильки. Лиза поймала себя на мысли, что ей хочется встать на цыпочки, лишь бы окружающие не заметили такой разницы в росте. Как унизительно быть такой крохой! Тут уж не пошлешь на конкурентку взгляд, полный холодного достоинства, разве что придется для этих целей влезть на табурет…
Алина заняла место за столом, и беседа, прерванная ее появлением, возобновилась опять.
1 2 3 4 5