Та сползла на пол, не произнеся ни звука. Коля залез ей в кармашек и выгреб все, что там имелось. После полазил по другим кармашкам, отыскав еще несколько долларовых бумажек.
Оглянулся. Никого нет. Проститутка неподвижно лежала на каменном полу. Перешагнув через нее, Коля вышел на улицу.
Здесь тоже было пусто. Мимо проносились равнодушные такси с желтыми огоньками на крышах. Завывал пронизывающий мокрый ветер. Коля не стал задерживаться. Он отправился восвояси вдоль по темной, притихшей до утра, улице.
Это и был Колин способ общения с проститутками.
Стояло тихое, раннее утро. Холодный, белый туман выполз на серые улицы "русского" Северного Йорка. Машины проскакивали, выныривая из серебряной мглы. Их фары передвигались сквозь пелену неяркими желтыми точками.
На бензозаправке в этот час было пусто. Сеня сидел в кресле и бессмысленно лупал глазами. Глаза у него смыкались. Сене хотелось пройтись в ближайший "Tim Hortons" и взбодриться стаканчиком крепкого, горячего кофе, но боязно было оставить пост. Надо дождаться смещика. Уже скоро. Полтора часа с небольшим. Он помотал головой, чтобы не уснуть.
И в этот момент Сеня ясно услышал щелканье замка снаружи. Сначала он подумал, что это ему снится. Сеня повернул голову и не мигая смотрел на дверь. Нет, не снится. Замок в двери явственно поворачивался. Сене уже не хотелось спать. По спине противными тараканами побежали мурашки. Глазами неподвижными, как у манекена, Сеня смотрел на дверь.
Потом словно проснулся. Его рука полезла в карман, где лежал сотовый телефон. Пальцы тряслись и не хотели слушаться.
Дверь распахнулась. Сеня увидел двух здоровенных жлобов, которые, словно ужасные привидения, выросли на пороге. Сеня опять застыл. Лицо его стало белым, на лбу выступила одинокая капля пота.
Сеня рванулся и, что было силы, завизжал удивительно тонким, истеричным и пронзительным голосом - словно баба, которую собрались насиловать пьяные мужики. Рука его беспомощно разжалась, и сотовый телефон полетел на пол.
Однако долго кричать Сене не дали. Коля быстро вытащил пистолет. Рукоятка взлетела в воздухе и опустилась Сене на макушку. Тот коротко вскрикнул и почти бесшумно сполз вниз.
- Давай быстро, - Коля спрятал пистолет. - Где у него бабки лежат?
Дима прошелся по комнате, оглядел все. Потом подошел к столу. Дернул один ящик, другой. Третий ящик, самый солидный и самый представительный по виду, не открывался.
- Погоди. - Коля достал из кармана толстую финку и шагнул вперед. - Щас я.
Финка, изогнувшись, пролезла в щель, напряглась. Щель затрещала от натуги. Потом не выдержала, треснула. Коля распахнул ящик. Ящик был плотно набит купюрами.
- Нормально. - Коля вытер рот и спрятал в карман финку.
- Эй... посмотри. - Дима отошел назад, указывая пальцем на лежащего Сеню. - Посмотри... он это...
Коля подошел ближе. Сеня с серым лицом лежал на полу неподвижно. Даже слишком неподвижно. Видно было, что он не дышит. Коля пощупал пульс. Пульса не было.
- Сдох??.. - Голос у Димы дрожал. - Че, сдох, да?? Сматываемся отсюда!
Коля быстро ощупал мертвого Сеню. Нашел бумажник и спрятал его у себя в кармане. Потом вернулся к столу. Выгреб все купюры и начал рассовывать их по карманам. Дима стоял неподвижно. Он не мог отвести глаз от мертвого тела с серым, как резиновая маска, лицом.
Они остановились на ближайшем пустыре. Вокруг - гаражи и какая-то странная, полузаброшенная стройка. Людей не видно. Дима не мог перевести дух.
- Теперь разбежимся. - Сказал Коля. Он вышкреб из карманов все деньги и как мусор, как грязь, ссыпал их на землю - купюры вместе с монетами. Ветра не было, и купюры не разлетелись. Туда же бросил добытый из Сениного кармана кошелек. - Делим все пополам.
Дима вдруг проснулся, ожил.
- Пополам!? - Он отошел назад. - Пополам!? Ты меня под мокруху подставил и теперь "пополам"?! - Рука его проворно нырнула в карман. - Щас те "пополам" будет!
Коля прищурился. Сделал два шага вбок.
- Че ты хочешь?..
Дима выдернул пистолет, но Коля выстрелил первым. Ствол, который он держал в вытянутой руке, точно и уверенно вздрогнул один единственный раз. Дима упал на землю. Его пистолет отлетел в сторону. Коля опустил дуло. Дима пошевелился, открыл рот и тут же уронил голову.
Стало тихо.
Очухавшись, Лора медленно поднялась на ноги. Потерла рукой голову. Проверила все свои кармашки, убедившись, что там пусто. И тогда начала ругаться. Она вспоминала самые грубые мужские ругательства, какие ей только были известны. Лора ругалась бессильно, тихо, и потому еще более злобно. Она уже знала, что сейчас будет делать, знала, к кому пойдет.
...Анджей Ковальский приехал из Польши пять лет назад. В Польше он работал на стройке. Работа, которая требовала от него неслабой мужской силы и мужской выносливости, почувствовать себя именно мужчиной не давала. Анджей скорее чувствовал себя дурным ишаком, на котором другие, более умные, ездят, сколько хотят ездить. Он тихо ненавидел свою работу и своих начальников. Но как-то изменить жизнь пока не пытался.
Случай улыбнулся ему. Представилась возможность эмигрировать в Канаду. Страна эта издалека смотрелась каким-то волшебным краем, сверкающим своими разноцветными, неземными огнями. Не хотелось верить, что находится она все на той же самой планете, где тянут свое безрадостное существование другие, менее везучие страны. Странной ошибкой казалось, что этот фантастический, нереальный рай существует не где-то, в далекой галактике, а сравнительно рядом, хотя и отгороженный плотными таможенными кордонами и свирепыми армиями сторожевых псов - иммиграционных чиновников, готовых в куски порвать любого, кто попытается проникнуть через границу без их на то разрешения.
Анджей спаковал чемоданы.
В Канаде он сначала попробовал заниматься тем же, чем занимался в Польше, и чем заняты почти все живущие в Канаде поляки - то есть, ишачить. Но не то, чтобы ему как-то вдруг разонравилось это занятие - оно ему никогда не нравилось; просто Анджей почувствовал себя в какой-то момент человеком. И решил: "Хватит". Хватит.
Хватит давать другим что-то и после, униженно скрючившись, просить взамен то, что тебе и так положено. И, вообще, хватит давать. Пора брать.
Сказки про всеобщую канадскую честность быстро развеялись, и Анджею стало ясно: в этой стране хорошо живут те, кто соблюдает законы, хуже и беспокойнее те, кто законы нарушает, но лучше всего тем, кто законы обходит. Между "обходить" и "нарушать" - огромная смысловая разница. И хорошо тому, кто эту разницу понял.
Анджей устроился на работу в полицию. "Пора, - говорил он себе, надевая форму констебля. - Пора. Жизнь и так мне уже должна до хрена и больше. Пора начинать вытряхивать накопившиеся долги."
Анджей знал, что поляки не любят своих единокровных братьев из числа полисменов. Не потому, что в большинстве жулики; скорее, наоборот. Просто, канадские полицейские польской национальности выслужили себе чересчур дурную славу. Анджей поплевывал на всех свысока. "Я не кинозвезда, - говорил он, чтобы меня любить."
С Лорой он познакомился во время одного из полицейских рейдов. Проституция в Канаде запрещена, но полиция редко устраивает облавы на проституток, полагая, видимо, корень зла в их потенциальных клиентах. Частенько какому-нибудь похотливому мужичку смазливая девочка, которую он только что снял, показывает удостоверение. Мужичок сникает: его ждет полицейский фургон, камера и составленный полисменами грозный протокол. И поделом! Пусть земля горит у таких под ногами. ...Но иногда шерстят и самих тружениц легкого поведения. Анджей с напарником в тот раз усадили Лору в машину и повезли в направлении полицейского участка. А дальше у Анджея проснулась похоть. Они с напарником предложили девочке: часок совместного развлечения - и красотка на свободе. Либо... Лора выбрала первое.
Анджей помог ее отмазать. По договоренности она стала его постоянной уже подстилкой. Лора имела его покровительство, а взамен Анджей имел саму Лору два раза в месяц. Все были довольны, всем было хорошо.
...Лора дожидалась его в "Coffee Time" - среднего уровня сетевое заведение. (Большая часть кафетериев сети "Coffee Time" работает двадцать четыре часа в сутки и предлагает клиентам, которым почему-либо не до сна, стакан кофе и кекс. Или пончик. Или сэндвич. Или еще что-нибудь. Кому что нравится.)
Лоре не хотелось есть и не хотелось кофе. Ей хотелось кого-нибудь убить. Но чтобы не привлекать внимания посторонних (в кафе, как это ни странно, сидели еще пара человек) она купила маленький стаканчик черного кофе без сахара, отхлебывала его и пустым, потерянным взглядом смотрела на ночную улицу.
Но, вот, рядом с кафе притормозил полицейский автомобиль. Лора угрюмо стиснула стаканчик в руке и опять перебрала в уме все те ругательства, какими она осыпет голову неприсутствующего здесь русского грабителя со странным для русского именем Джон. Но от вспыхнувшего эмоционального напряжения у Лоры разболелась голова - то место, куда она получила немилосердный бандитский удар, и Лора, сморщившись, принялась тереть макушку. Когда в кафе вошел Анджей, у Лоры был жалкий и совершенно не воинственный вид.
- Скотина, - проговорила она негромко, и Анджей поначалу даже не понял, кого она имеет в виду. - Скотина - он отнял у меня все деньги... Посмотри. Лора показала Анджею свою макушку.
Анджей из вежливости посмотрел, но ничего там не увидел. Макушка, как макушка.
- Вот, скотина. - Лора покачала головой. - Убить бы его...
- Поехали. - Анджей встал с места. - Поехали в участок. Сделаем его портрет. Обьявим в розыск.
- Но как?.. - Лора подняла голову. - Как? Я ведь...
Анджей покачал головой.
- Ерунда. Я все сделаю. Обычное ограбление. Никакой проституции. Он отвлек тебя разговором, отозвал в сторону... Короче, поехали. Я знаю, что делать.
Лора покорно поднялась с места и, оставив недопитым стаканчик, вышла следом за ним.
Коля сгребал землю. Сгребал руками. Он сходил в ближайший "Canadian Tire" и купил там лопату. Боялся, что за это время приедет полиция все-таки, выстрел прозвучал достаточно громко. Но полиция не приехала. Очевидно, никто не обратил внимания на странный грохот со стороны мертвого пустыря.
Когда яма оказалась достаточно большой и вместительной, Коля спихнул туда тело убитого, сверху бросил лопату. И начал засыпать землей. Он проголодался, устал, хотелось выпить кофе. Но делать перерыв Коля не мог. Надо было закончить как можно скорее.
Подул сильный, пронизывающий ветер. Холодало. В воздухе закружились первые, ледяные снежинки. Обмороженными руками Коля сваливал в яму твердые земляные комья.
Наконец, работа была кончена. Коля прошелся еще раз по пустырю. Все чисто. Никаких следов. Ничто не указывало на то, что еще только полчаса часа назад здесь лежал чей-то остывающий труп.
Переселение русских в Северную Америку началось задолго до большевистской революции. Но самая первая массовая волна их сюда хлынула именно после семнадцатого. Люди бежали от жестоких комиссаров в кожанках и зачастую ничего не привозили на свою новую родину, кроме единственного, что удалось спасти - своей маленькой, затравленной жизни.
Вторая волна хлынула во время второй мировой. Те, кто побывал под немецкой окуппацией не ждали ничего хорошего от советских властей. Они бежали вслед за немецкой армией, бежали не потому, что очень любили немцев, а потому только, что наступающие "освободители" с кровавыми красными звездами на железных касках были еще страшнее. Многие из этих несчастных, попавших в руки англо-американских союзников Сталина были потом выданы ими большевикам и без следа растворились в бездонной чаше ГУЛАГа. Однако, кто-то выбрался и осел здесь, в Канаде и в Соединенных Штатах. Их было немало. В североамериканских городах появлялись целые русские районы - районы из тех, кто только что сбежал из плотно опутанного колючей проволокой СССР. Они открывали здесь русские церкви и школы, фабрики и магазины.
Потом, уже в семидесятых, случилась третья волна. Огромное множество евреев, настоящих и ненастоящих, покатило из СССР мимо Израиля. Фарцовщики и уркаганы, мелкие жулики и рыночные торговцы делали свою давно умершую бабушку чистокровной еврейкой и спешно паковали чемоданы, собираясь в далекий и загадочный Новый Свет. В Америке очень скоро в ходу появился термин "русская организованная преступность".
Четвертая эмигрантская волна обозначила собою конец краснозвездного молоткасто-серпастого монстра, когда-то располагавшегося на одной шестой части суши земного шара. В Канаду плотной, уверенной толпой повалили солидные и уважаемые люди из рухнувшего СССР. Здесь были проворовавшиеся чиновники, бывшее советское начальство, не сумевшее найти себя в новой пост-советской действительности, скороспелые бизнесмены, удиравшие из страны тогда, когда дома на них уже заводили уголовные дела. Все это высшее общество тащило за собой на свою новою родину чемоданы, набитые добычей все то, что удалось прихватить на родине старой. Кроме них в приоткрытую канадцами узкую щель просочилось также, несмотря на старания строгих иммиграционных чиновников, известное количество разной мелкоты: всякие программисты, инженеры, математики, журналисты, писатели, художники и прочая, подобная им, никчемная и безденежная шушера.
Катя приехала из Москвы. В Канаде она жила три года. Ее отец, Дмитрий Степанович, был инженером по профессии и потому подделывать диплом ему не пришлось. Он начитался иллюстрированных изданий, где жизнь в этой далекой заокеанской стране представлялась заповедным раем. "Надо ехать," - решил он. Жена была одного с ним мнения. Дочка Катя подпрыгивала от восторга и заранее прощалась с друзьями.
Дмитрий Степанович направился прямиком в канадское посольство. Он увидел здание, размещавшееся в Арбатском переулке - из тех, которые большевики отнимали когда-то у дворян. Над зданием полоскалось бело-красное знамя с кленовым листом, и бродили неприветливые ребята в одинаковых костюмах и с рациями. Посольство встретило Дмитрия Степановича не слишком любезно. Его даже не пустили внутрь. Пришлось под холодным проливным дождем выстаивать среди кучки таких же промокших людей, поеживающихся и жадно следящих за неподвижно закрытой посольской дверью. Внутрь пускали только тех, кто на входе показывал канадский паспорт. "Мы тут не очень нужны," подумал Дмитрий Степанович. И тут же вспомнил ярко-иллюстрированные рекламные проспекты. "Но, ведь, приглашают же!" - Подумал он следом.
Внутри посольства русский чиновник не захотел с Дмитрием Степановичем долго разговаривать. "Заполняйте аппликацию, платите и ждите ответа. Здесь все инструкции." Он брезгливо протянул Дмитрию Степановичу бумаги. И добавил: "Я думаю, вам откажут. Сейчас всем отказывают." "Я инженер. Заикнулся было Дмитрий Степанович. - У меня опыт..." Чиновник окинул его уничтожающим взглядом. "Там этих опытных инженеров - хоть задом ешь. На велфере все сидят и колбасу в супермакетах воруют..."
Дмитрий Степанович аж поперхнулся от возмущения, но ничего не сказал побоялся. "Сопляк! - Ругался он себе под нос, когда оказался на улице. - Хам недоношенный! Канадцем он стал, видите ли! Сам небось и за пределы Москвы никуда не ездил!"
Он пошел к адвокату. Адвокат выслушал его сочувственно, покивал и вместе с ним горячо отругал хамовитого чиновника. А после поинтересовался, какими средствами располагает Дмитрий Степанович - глаза иммиграционного юриста при этом вопросе тихо и заинтересованно блеснули.
Оказалось, что средства у Дмитрия Степановича невеликие, но, если надо, то он готов продать "Жигули" и квартиру, переехав в более скромную. "Зачем вам вообще квартира? - Удивился адвокат. - В Канаде новую купите." "Я пока еще здесь," - резонно ответил Дмитрий Степанович.
Адвокат объяснил ему, что все, в сущности, просто. Посольские чиновники, как и любые другие чиновники, любят деньги. И это - тот золотой ключик, которым здесь открывается любой замок. Просто так взятку они не возьмут -только через кого-то. И этим кем-то - адвокат широко улыбнулся Дмитрию Степановичу - он с радостью станет. Если нет - живите тогда в Москве. Адвокат равнодушно пожал плечами.
Дмитрий Степанович шел домой, весь переполненный противоположными чувствами. Что делать и как быть? Соглашаться? Но это же криминал! Дмитрий Степанович в жизни своей подобными вещами не занимался. И он опять вспомнил иллюстрированные рекламные проспекты. "Но, ведь, приглашают же! Зовут, можно сказать... Уговаривают..." Ехать - решил он. Ехать!
Адвокат не обманул Дмитрия Степановича. Прошло около года, и тот самый русский чиновник поздравил его со статусом постоянного жителя самой прекрасной в мире страны. Чиновник этот больше не хамил, он улыбался. "Не ему ли в карман пошли мои деньги?" - Подумал про себя Дмитрий Степанович.
1 2 3 4 5 6 7 8