Наконец, к полудню у нее получилось то, что она хотела. Она набрала номер Хаскейна.
- Отлично, - сказал он. - Послушай, у меня обед в половине первого. Как насчет в два тридцать в моем офисе?
- Два тридцать?
- Да. Пока.
Карен повесила трубку и потянулась за своим жакетом.
- Куда сейчас? - спросил Доил.
- Обеденный перерыв, - Карен открыла сумочку, достала пудреницу и посмотрелась в зеркальце. - Как я понимаю, мы обедаем вместе.
- Сожалею, - Доил улыбнулся, извиняясь.
- Понимаю, - Карен спрятала пудреницу. - Мера предосторожности.
На площадке возле лифта краснолицый мужчина с рыжими усами стоял, прислонившись к стене, и читал раздел объявлений в газете. Он не обращал на них внимания, пока Доил не кивнул ему.
- Мы идем на обед, - сказал он. Человек поднял голову.
- Надолго?
Доил вопросительно посмотрел на Карен.
- Сорок пять минут. Внизу есть гриль-бар. Человек взглянул на часы.
- Я буду здесь, - сказал он Дойлу.
В лифте долговязый детектив откашлялся.
- Не имеет смысла играть в прятки. Думаю, лучше вам знать, что мы были вполне серьезны, когда говорили о вашей безопасности. Вашу секретаршу в приемной проинструктировали - если придет кто-то, кого она не знает, и попытается пройти в офис, то она пропустит его только с разрешения нашего сотрудника, который дежурит снаружи.
- Я полагаю, у вас и в гриль-баре свой человек?
- В этом нет необходимости. Это общественное место.
- Хорошо, - Карен улыбнулась. - В таком случае неважно, если мы пойдем в другое место.
- Чем плох гриль-бар?
- Там обедает слишком много людей из нашего офиса. Я буду чувствовать себя не так неловко где-нибудь подальше. Есть одно место, это, правда, всего лишь кафетерий, но там хоть на меня не будут глазеть.
- Как хотите.
Карен взяла салат, чай со льдом и порцию лимонного щербета. Но когда они с Дойлом нашли свободный столик и сели, ока почти не притронулась к еде.
- Я думал, вы голодны, - сказал Доил.
- Была. Пока не увидела это. - Карен показала на столик справа, за которым полный мужчина в льняном пиджаке читал свежую дневную газету. В глаза бросился крупный заголовок:
НАРКОТИКИ ПРЕВРАТИЛИ СОБАК В УБИЙЦ ТРЕТЬЕГО БЕГЛЕЦА ИЗ КЛИНИКИ.
- Это правда? - вполголоса спросила Карен.
- Да. Это результат лабораторных исследований.
- Как ужасно, - Карен обхватила ладонью стакан с охлажденным чаем. - Тони Роделл. Мне кажется, я слышала его пластинки. Я и не знала, что он был в той же клинике.
- Ваш муж не упоминал о нем?
- Я же вам говорила, я не виделась с Брюсом, пока он был там.
- Верно, я забыл, - Доил откусил хороший кусок от своего бутерброда с ветчиной. Карен отодвинула стакан, но ладонь хранила холод.
- Я все думаю об этом парне. Кто мог бы сделать такое? Доил прожевал, проглотил.
- Как сказать.
- Я знаю, это глупый вопрос, - Карен кивнула. - Убийства совершают разные люди. Я думаю, вы видели многих из них.
- Не очень многих. Согласно статистике, менее половины всех преднамеренных убийств в стране заканчиваются арестом. И только небольшой процент арестованных подвергают суду и приговаривают.
- Но мы же читаем все эти статьи о научных методах расследования...
- Разумеется. И у нас есть ученые-криминалисты, разное оборудование. Иногда все это срабатывает. И мы в таком случае отвешиваем поклоны. - Улыбка Доила была мрачной. - Но я вам скажу откровенно. В девяноста процентах случаев успешных расследований убийц полиции, что называется, подносят на блюдечке.
- Что вы имеете в виду?
- Либо он приходит и сдается, либо на него наводят.
- Информатор? Доил кивнул.
- Вот тогда-то и начинается настоящая полицейская работа - сбор доказательств для осуждения. Но сначала нужно произвести арест. И в девяти случаях из десяти он возможен только в результате наводки, - Доил пристально смотрел ей в глаза. - Я говорю не о профессиональных информаторах или даже свидетелях. Чаще всего это кто-то из близких - друг, член семьи, который знает или догадывается. Сначала они обычно решают молчать, но спустя какое-то время, когда успевают все хорошо обдумать, начинают понимать, что им следует прийти к нам. Что их долг - предотвратить повторение таких преступлений, если вы понимаете, о чем я говорю.
- Я понимаю, - Карен выдержала его взгляд. - Понимаю прекрасно. Но я не сделаю внезапного признания. Если вы ожидаете, что я скажу, что да, Брюс виновен, то этого не будет. Не потому, что он мой муж, а потому, что я не знаю. Вы понимаете это? Не знаю!
- Миссис Раймонд... Карен встала.
- Пора возвращаться в офис, - сказала она. Больше она не сказала ему ни слова до тех пор, пока они не вернулись в ее тесную кабинку на десятом этаже. Там она взяла эскиз и свой текст и направилась в холл.
- Мне пора к боссу, - сказала она Дойлу. - Его офис за углом в другом коридоре.
- Я вас провожу.
- Как хотите, - она подняла трубку и предупредила Хаскейна, что идет к нему. Доил молча проводил ее до двери кабинета Хаскейна.
- Вы идите, - сказал он. - Я подожду здесь, - он открыл ей дверь. Послушайте, извините, что у меня это так прозвучало. Я не имел в виду...
- Я знаю, что вы имели в виду, - Карен прошла мимо него и захлопнула за собой дверь.
Эд Хаскейн сидел за столом. Он поднял голову и открыл было рот, но Карен опередила его.
- Я все еще в порядке, - сказала она, раскладывая эскиз и отпечатанный текст на столе перед ним. - И, я думаю, текст - тоже.
Какими бы комплексами он ни страдал, Хаскейн всю жизнь был влюблен в словесность. Именно интерес к семантике вывел его в начальники отдела рекламных текстов. Одного вида отпечатанных на машинке или в типографии слов было достаточно, чтобы возбудить его аппетит, и сейчас у него слюнки потекли, когда он перевел свой взгляд на страницу.
- Ага, да, полагаю, это как раз то, что нужно, - он поднял голову, задумчиво потер подбородок. - Вот только одно, заголовок. Подросткам это будет понятно, но для обычной публики?..
- Я как-то не подумала, - Карен нахмурилась. Хаскейн встал.
- Извини меня, я на минутку.
Он скрылся в персональном туалете, закрыв за собой дверь. В этот момент на телефонном аппарате Хаскейна замигала лампочка. Карен автоматически подняла трубку и придала голосу привычное официальное звучание.
- Офис мистера Хаскейна.
- Карен.
Она не ответила. Не могла вымолвить ни слова.
- Карен ты узнаешь, кто это ?
- Да.
- Я просил соединить меня с твоим кабинетом, но они дали этот номер. Ты одна?
- Очень ненадолго.
- Тогда слушай. Во сколько у вас перерыв на кофе?
- В четыре.
- Хорошо. Я буду тебя ждать. Наверху, на крыше.
- Я, я не знаю смогу, ли вырваться...
- Ты должна. Мне нужно с тобой поговорить. Может быть, это единственный шанс. Карен услышала звук спускаемой воды за дверью.
- Где ты? - прошептала она.
- В четыре на крыше, - прошептал голос в ответ. Потом раздались гудки.
Глава 17
Когда Карен вышла из офиса Хаскейна, Доил ожидал ее в холле.
- Все в порядке? - спросил он.
Карен уже тошнило от этого вопроса, за последние два дня она слышала его слишком часто.
Захотелось сказать ему, что дела ее были хуже некуда.
Но сейчас она не могла себе позволить обидеть Доила или вызвать какие-то подозрения. Поэтому Карен кивнула, и они вернулись в ее комнатушку.
- Могу я от вас позвонить? - спросил Доил.
- Пожалуйста.
Доил набрал номер участка. Раскладывая на столе рядом с пишущей машинкой эскиз и текст, Карен делала вид, что поглощена своим делом.
На самом же деле она не упустила ни слова из сказанного Дойлом полушепотом.
Все под контролем и - есть - он будет ждать Гордона в пять часов.
Гордон, поняла Карен, сменит Доила на дежурстве. Но пять часов - это значит, что Доил все еще будет с ней, когда она пойдет на крышу.
Если она пойдет на крышу.
Доил закончил доклад и повесил трубку.
- Есть новости? - спросила Карен. Он покачал головой.
- Нашли машину Роделла. Если и есть еще что-то, то управление пока не сообщает.
- Ничего о моем муже?
- Сожалею.
Карен отвернулась. Нет новостей - хорошая новость. Не так ли? Если она пойдет на крышу... Почти три часа. Ей остается час, чтобы решиться.
- Я должна кое-что переделать в тексте, - сказала она Дойлу.
- Пожалуйста, работайте.
Карен села за машинку и потянулась за бумагой.
Проблема заключалась в том, чтобы переделать заголовок. Минут через двадцать она решила ее, вставив две ничего не значащие фразы в первый абзац рекламного текста. Потом медленно перепечатала все заново, сосредоточившись на реальной проблеме.
Крыша...
Она знала, что не сможет сдерживаться бесконечно. Может быть, разумнее всего рассказать Дойлу сейчас и покончить с этим делом.
Предоставить все полиции, в конце концов, это их работа. Она не нанималась рисковать во имя долга. Если, конечно, замужество считать таким долгом. В соответствии с лозунгами Движения за Освобождение Женщин супружество в современной форме так же устарело, как понятие о первородном грехе.
Но не для Карен... Так что в действительности проблемы не было. Потому что не было выбора. Она должна идти, потому что должна знать правду.
Даже если эта правда будет заключаться в том, что она ошибалась.
Конечно, если она ошибалась, то узнает об этом, когда будет слишком поздно. Но тогда это уже не будет иметь значения.
Сейчас имело значение только одно - как попасть на крышу.
Карен посмотрела на часы. Без четверти четыре. Доил перелистывал журнал мод. Если предоставить его самому себе, то он так и просидит здесь, пока в пять не придет его сменщик. Вопрос был в том, как предоставить его самому себе. Внезапно она нашла ответ.
Карен отставила стул, встала.
Доил положил журнал:
- Куда мы сейчас идем? Она потянулась за сумочкой.
- Не знаю, как вы, а я по коридору, попудриться.
- А, конечно, - он уже улыбался. - Я вас провожу.
- Только до двери, - Карен улыбнулась в ответ. - В нашем агентстве строгие нравы.
Без десяти четыре.
Перерыв на кофе еще не начался, и коридоры были пустынны. Туалеты для сотрудников находились за углом, в торце ниши напротив входа. Карен задержалась перед дверью с надписью "Леди" и, сжимая в руке сумочку, оглянулась на Тома Доила.
- Я, наверное, задержусь, - сказала она. - Подкрашусь, потом пойдем выпьем кофе.
- Задерживайтесь сколько нужно.
Карен зашла в туалет. Она не стала подновлять макияж и задерживаться. Едва убедившись, что в помещении никого нет, она прошла через умывальник и вышла с другой стороны. Доил и не подозревал, что в туалет был еще один вход из другого коридора.
Выйдя из туалета, Карен оказалась в переходе за углом от лифтов. Это было удачей, потому что полицейский, дежуривший у лифтов, не мог ее видеть. Ей оставалось только пройти в противоположном направлении до двери с надписью "Выход".
Карен открыла ее и увидела лестницу. Медленно, чтобы каблуки не гремели на железных ступенях, она начала подниматься вверх. Через два пролета Карен почувствовала, что лоб ее вспотел, а во рту пересохло. Дыхание участилось, но не из-за физического напряжения.
Без пяти четыре.
Без пяти четыре, и она уже на крыше.
Одна.
Карен не в первый раз поднималась сюда. Давно, когда она только начинала работать в агентстве, некоторые из сотрудниц имели обыкновение брать на крышу обед, чтобы заодно позагорать во время перерыва. Но она никогда не ходила одна, а потом в офисе издали приказ, запрещающий такую вольность, и с тех пор сюда забыли дорогу. Можно было понять, почему. Не считая выступа стеклянного купола над выходом с лестницы, крыша была совершенно плоской, и ничто не отделяло ее кромку от зияющей пустоты - не было ни бортика, ни ограждения. Сильный ветер мог представлять серьезную опасность.
Но сегодня ветра не было, только летний зной. Под ногами хрустели крошки цемента. Полуденное солнце склонялось к Санта-Монике на западе, и Карен повернулась к нему спиной, медленно пошла, вглядываясь в затененные сектора города.
Четыре часа.
Карен повернулась к стеклянному куполу.
На крыше по-прежнему никого не было. Пусто и тихо.
Что случилось?
Почему он не пришел?
Она прищурилась от яркого солнца, глаза застилало потом.
Жарко, слишком жарко.
Ей пришлось отвернуться. Маленькое облачко прикрыло солнце, поднялся легкий ветерок. Испытывая благодарность, она пошла навстречу ему к восточной кромке крыши.
Карен посмотрела вниз на улицу. С высоты четырнадцати этажей ей показалось, что машины ползли медленно, словно заводные игрушки. Внезапно она почувствовала головокружение и отпрянула на шаг от края крыши.
Ветерок подул сильнее. Она начала поворачиваться.
В этот момент чья-то рука схватила ее за плечо.
Глава 18
Незнакомец был высокого роста, его широкие плечи распирали слишком тесный пиджак. Кожа его была очень белой. Бледный, как привидение, потому что он и был привидением.
- Брюс!
Карен уставилась на него, надеясь, что произнесенное ею имя подействует как заклинание - незнакомец исчезнет, а на его месте окажется мужчина, которого она помнила.
Но шесть месяцев - долгий срок, и он не был таким, как прежде.
- Никто не видел, как ты поднималась сюда? - спросил он вполголоса.
- Нет.
- Ты уверена? Карен кивнула.
- Тебе повезло, что ты застал меня в кабинете Хаскейна. Мой телефон прослушивается. Ко мне приставили детектива-телохранителя.
- Где он?
Скороговоркой Карен объяснила, как ей удалось уйти от Доила. С лица Брюса постепенно сошло хмурое выражение, ослабла и мертвая хватка, которой он вцепился в ее руку.
- Тогда мы можем поговорить.
- Почему ты не связался се мной раньше? Я с ума сходила...
Карен осеклась, вспомнив особый смысл этой фразы. Но Брюс только покачал головой, выражение его лица не изменилось.
- Я предвидел, что домашний телефон будет прослушиваться.
- Но где ты был? Что случилось?
- Сейчас не время, - Брюс снова нахмурился. - Если они поймут, что ты оторвалась и начнут тебя искать...
- Что из этого? - Карен пыталась говорить спокойно. - Ты же не можешь вечно скрываться.
- Я вынужден, - Брюс не отрываясь смотрел на нее. - Они уже знают, что я был в клинике. Наверняка проверили мой послужной список и историю болезни в госпитале. Учитывая это и то, что мы оба знаем обо мне...
Он умолк, на мгновение его взгляд скользнул в сторону. Потом он снова посмотрел ей в глаза и заговорил торопливо:
- Ты что-нибудь говорила? Рассказала им о нас? Карен покачала головой.
- Хорошо, - Брюс облегченно опустил плечи. - Я должен был это выяснить. Потому что если они узнают, то для них сомнений не будет, так ведь?
- Ты только поэтому хотел меня видеть?
- Ты не понимаешь? - Брюс отвернулся, но его приглушенный голос, казалось, звучал слишком громко. - Ты не знаешь, что это такое. Сидеть там. День за днем, ночь за ночью. Через какое-то время они сливаются воедино. Вернее, не сливаются, а кажется, что ночь поглотила дни. И ты всегда в темноте, в вечной темноте. Мир ночи. Ты живешь в мире ночи, где странными становятся все звуки и тени. И ты начинаешь думать о тех, кто сделал это с тобой, и они - твои враги. Йотом начинаешь думать о тех, кто не виноват непосредственно, но кому наплевать. О людях, до которых пытаешься докричаться из своей палаты. Но они не слышат твоего голоса, через какое-то время ты понимаешь, что и они - твои враги. Все участвуют в заговоре - заговоре молчания и безразличия. Они пытаются разделаться с тобой. Поэтому ты начинаешь думать, как первому добраться до них. Наказать их за то, что они наказывают тебя. И ты начинаешь мечтать об этом, мечты превращаются в план, а план становится реальностью.
- Брюс, ради Бога...
- Мы не говорим о Боге в сумасшедшем доме. Отец, Сын и Дух Святой одинаково невидимы, - он улыбнулся горькой улыбкой. - Евангелие от Гризволда. Согласно ему, случайностей не бывает. Разум делает одного человека убийцей, а другого жертвой.
- И ты в это веришь?
- Разумеется, нет, - Брюс вздохнул. - Я только пытаюсь тебе рассказать о том, что это такое, рассказать тебе, как ОН думает. Я знаю, потому что сначала я чувствовал то же самое. Но Гризволд помог мне измениться.
Все дело в том, что он не смог помочь ЕМУ.
- Кому?
- Человеку, которого ищут. Убийце.
- Как его зовут? Брюс покачал головой.
- Если ты узнаешь его имя, он начнет охотиться на тебя. Ты тоже хочешь быть жертвой?
- Я хочу помочь тебе.
- Тогда дай мне денег - помоги мне уехать отсюда, прежде чем он найдет меня. Это единственное, чего я хочу.
- И только?
- Нет, - он обнял ее непослушными руками, прижался так, что она ощутила, как он дрожал. - Ты - то, чего я хочу, чего я всегда хотел, теперь я это знаю. Но слишком поздно после того, что случилось, я не виню тебя...
- Я люблю тебя. Всегда любила.
Дрожь прекратилась, но Брюс все еще был напряжен.
- Ты даже не навестила меня там.
- Гризволд настоял, чтобы я не приезжала. Он должен был тебе это объяснить.
- Да, но я ему не поверил.
- В тот вечер я ехала к тебе. Гризволд сказал, что, возможно, ты будешь готов к выписке.
- Если бы я только знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11