- Очень хорошо, - улыбнулся Блейк.
- Все сообщения будут передаваться через Питера Мартина. (Питер Мартин был 26-летним лондонцем, профессиональным грабителем, отбывавшим в это время 6-летний срок за налет на почтовое отделение. Мы оба были с ним в хороших отношениях.)
- Все правильно. - Блейк сделал паузу. - А теперь послушай, как я собираюсь сообщить матери о том, что именно тебя посылаю к ней. У меня есть несколько семейных фотографий. Я разрежу одну из них пополам и во время свидания передам одну часть ей, а вторую отдам тебе. Когда вы встретитесь и соедините половинки, это убедит ее и рассеет сомнения.
- Но ведь твои свидания обставляются с особой строгостью. Ты встречаешься с матерью в специальном помещении, отдельно от других заключенных, и надзиратель все время наблюдает за вами.
- Это так, - сказал он. - Но, как правило, тюремщик ведет себя дружелюбно. Он садится как можно дальше от нас и не старается следить за любым нашим движением и прислушиваться к каждому слову. Мне не составит труда вложить фото ей в руку, когда мы будем сидеть за столом, беседовать, лакомиться шоколадом. Атмосфера действительно бывает очень свободной и неофициальной. Время от времени мы перебрасываемся парой слов по-голландски. Я могу намекнуть, чего ей следует ожидать, скажу ей: "Тебя посетит один человек, которому ты должна доверять. Он действует от моего имени". Очевидно, она сразу же догадается, что я собираюсь бежать.
Позже ты, естественно, сообщишь ей все детали, которые ей следует знать.
В последнюю неделю ноября служащий тюрьмы, ведавший общежитием и подчинявшийся заместителю директора, сообщил, что для меня подыскали работу на фабрике в Эктоне - примерно в миле от тюрьмы.
Тот же офицер встретил меня следующим утром в приемном отделении и проводил к главным воротам. В его руке был какой-то официальный документ. "Это, - объяснил он, - твое увольнительное удостоверение. Тебя отпускают до часу дня. А это рекомендательное письмо и 5 шиллингов на расходы".
Я прошел через дверь и впервые за 4 года оказался на свободе. После однообразной тюремной серости мир за воротами полыхнул мне в глаза яркостью красок. Я увидел несколько новых марок автомобилей. Юбки у девушек были короче, чем когда-либо раньше. Мне казалось, что все так и разглядывают меня, но на меня не обращали внимания. Автобус № 7 довез меня до ворот фабрики.
Мой будущий начальник, старший мастер, заведовавший всеми складами, под началом которого работало несколько сотен рабочих, крепко пожал мне руку.
- Прошу садиться! - сказал он с улыбкой. - Итак, мистер Бёрк, у нас пятидневная рабочая неделя с понедельника до пятницы, рабочее время - с 7.30 до 16.30. Будете зарабатывать около 16 фунтов в неделю. Если пожелаете, можете работать сверхурочно. Будете трудиться на складе № 224, с которого на конвейер поставляют электрические переключатели для военных машин: танков, бронетранспортеров и прочей техники.
Когда я вернулся в тюрьму, начальник общежития поинтересовался, когда я приступаю к работе. "В понедельник", - ответил я. "Отлично! Можешь перебираться в общежитие в пятницу".
Я встретился с Блейком в зале и сообщил ему новости.
В пятницу после ленча я болтался около южного угла блока "Г", недалеко от входа в приемное отделение, которым Блейк должен был бы воспользоваться на пути в библиотеку в случае осуществления второго варианта плана. Надзиратель заорал: "На прогулку! Всем во двор!"
Заключенные густой толпой стали медленно двигаться к боковому выходу, ведущему в прогулочный дворик.
Блейк показался из своей камеры и подошел ко мне.
- Счастливого пути, Шон. Я хочу подарить тебе этот сувенир, - он протянул мне открытку. - Правда, сюжет уже больше не соответствует обстоятельствам.
Он повернулся и зашагал на прогулку.
- До встречи! - крикнул я ему вслед, но он не ответил. Я взглянул на открытку. Среди цветов там сидела обезьянка в ошейнике, прикрепленном толстой цепью к тяжелому садовому катку. Мордашка обезьянки кривилась в жалобной гримасе.
Наконец после соблюдения всех формальностей, надсмотрщик отпер дверь, и я вышел из блока "Г" в последний раз. Вышел и не оглянулся.
Вновь на свободе
Я переоделся в цивильное платье, и вскоре за мной пришел начальник общежития. Оно находилось рядом с приемным отделением, а вход в него - в двух шагах от окружавшей тюрьму стены.
Большую часть первого после освобождения воскресенья я занимался изучением примыкавшей к тюрьме местности. Я обошел каждую улицу, отметив для себя школу, магазин, автостоянку, пешеходный переход и светофор, то есть все, что, по моему мнению, могло иметь хоть малейшее отношение к обстановке на маршруте побега. Я купил карты-схемы района Хаммерсмит и всего Лондона. Весь вечер я провел в своей комнате в общежитии, изучая эти карты и делая пометки.
Неделю спустя от Блейка поступил условный сигнал.
Один из помощников "голубой повязки", проходя рядом со мной, сказал мимоходом, что Питер Мартин интересовался, не достал ли я ему сказки "Тысяча и одна ночь". Я немедленно написал письмо матери Блейка.
"Дорогая миссис Блейк!
Вас должны были предупредить обо мне. Я пишу по поручению Вашего сына. Не могли бы Вы встретиться со мной около станции метро "Голдерс-Грин" в пятницу, в 8 часов вечера? Прошу Вас принести Вашу половину фотографии.
В пятницу я доехал подземкой до "Голдерс-Грин" и был на месте без четверти восемь. Без пяти восемь миссис Блейк вышла из автобуса и остановилась около входа в метро. Мне не трудно было узнать ее по фото, которое Блейк показывал в камере. Я внимательно рассмотрел всех, кто сошел с автобуса вместе с ней, и наблюдал со стороны еще 10 минут, тщательно изучая прохожих. Потом пересек улицу, подошел к ней и приподнял шляпу.
- Добрый вечер! Миссис Блейк?
- Да, - ответила она, бросив на меня пристальный взгляд. Она явно нервничала.
- Я - Шон Бёрк, мадам. Пройдемся немножко?
- Почему бы и нет?
Мы направились вдоль тихой и слабо освещенной улицы.
- Вы принесли свою половину фотографии?
Она открыла сумочку и вынула ее. Я извлек свою из бумажника и сложил две половинки вместе - со снимка смотрел улыбающийся мальчик.
- Вы удовлетворены, мадам?
- О да, - сказала она, даже не взглянув на фотографию. - Я знаю, что вас прислал Джордж.
Она говорила с едва заметным иностранным акцентом, но в остальном ее английский был в порядке.
- Что ж, миссис Блейк, перейдем сразу к делу.
Джордж попросил меня помочь ему совершить побег.
Она не удивилась.
- Да. Мне и показалось, что он намекал на это во время свидания, сказала она тихо. - Чем я могу помочь?
- Джордж просит вас одолжить ему денег. Нам понадобится 700 фунтов.
Миссис Блейк повернулась ко мне.
- Но как я могу дать вам эти деньги? - голос ее выдавал сильное волнение. - Видите ли, моя жизнь в Рэдлете проходит очень тихо и спокойно. Это местечко похоже на маленькую деревню. Там все про всех знают. Я никогда не беру со счета в банке больше нескольких фунтов на текущие расходы.
В самой мягкой форме я объяснил ей, что речь идет о судьбе ее сына и она могла бы пойти ради него на некоторый риск.
- В конце концов, мадам, - настаивал я, - мы живем в свободной стране и вы не обязаны давать объяснения, почему вы сняли деньги с банковского счета. Вы скажете полицейским, чтобы они не совали нос в чужие дела.
Миссис Блейк потупила глаза и тихо покачала головой:
- Мне пришлось пережить так много, когда Джорджа арестовали. Все эти репортеры...
Мы дошли до ипподрома и остановились на углу. Я повернулся к ней.
- Для него это вопрос жизни и смерти.
- Я должна подумать, - сказала она наконец. - Могли бы мы увидеться в пятницу?
В следующую пятницу я снова встретился с миссис Блейк.
- Давайте сегодня не будем ходить пешком, Шон, - сказала она устало. Я бы предпочла где-нибудь посидеть и выпить чашечку кофе.
Мы зашли в кафе на Финчли-роуд.
- Ну и как, миссис Блейк? - спросил я, отхлебывая кофе. - Вы что-нибудь решили?
- Я ломала над этим голозу всю неделю и пришла к выводу, что этот вопрос я не могу решить в одиночку.
Мне придется посоветоваться с дочерью.
Я резко повернулся к ней:
- Миссис Блейк, Джордж не уполномочил меня обсуждать этот вопрос с кем-либо еще. Я должен сначала связаться с ним. Это может быть опасно.
- Не думаю. Мы с ней переписываемся постоянно, едва ли кому-то придет в голову, что это необычное письмо. Кроме того, мы ведем переписку на голландском.
- Как я узнаю, что вы получили от нее ответ?
- Вам можно позвонить?
- Боюсь, что нет. Но вы можете написать мне на общежитие. Мои письма не вскрывают.
Она опять занервничала.
- Мне страшно, Шон. Если все сорвется, бедного Джорджа наверняка отправят в эту ужасную тюрьму в Дарэме, где он будет сидеть вместе с отпетыми уголовниками. Страшно даже подумать об этом.
- Но, миссис Блейк, его все равно рано или поздно переведут в тюрьму для особо опасных преступников.
Можно только удивляться, почему этого не случилось до сих пор. В конце концов, его срок на 12 лет больше, чем у любого бандита. По существу, наша операция - это бег наперегонки со временем. Дорог каждый день!
- Жду вашего письма, - сказал я, когда мы прощались. Было видно, что мои последние слова расстроили ее еще больше. Миссис Блейк медленно пошла к остановке автобуса.
Таким образом, возникло осложнение, которого ни я, ни Блейк не ожидали. Как примитивны были наши средства связи, сколь бесполезны условные сигналы, о которых мы договорились! В общежитии я сразу уединился в своей комнате и написал:
"Как тебе известно, я горю желанием приобрести этот дом как можно быстрее, не позже чем через два месяца.
К сожалению, дама, у которой я надеялся взять денег взаймы для уплаты первого взноса, не очень желает расставаться со своими средствами. Она говорит, что ее возраст не позволяет ей принять столь важные решения самостоятельно, и настаивает на том, чтобы посоветоваться с дочерью, живущей сейчас за границей. Так как ты знаком с этой престарелой дамой, замолви за меня словечко во время вашей следующей встречи. Буду тебе чрезвычайно признателен".
Ясно, что на этом письме не было ни адреса, ни подписи. Я вложил его в конверт и заклеил. На другом клочке бумаги я написал короткую записку: "Пожалуйста, передай это нашему общему другу", вложил конверт с письмом и записку в другой конверт и в свою очередь также запечатал его. На другой день я незаметно передал конверт помощнику "голубой повязки" и попросил вручить его Питеру Мартину. Такая почтовая связь между общежитием и тюремными блоками была вполне заурядным делом. Если бы письмо попало в руки надзирателя, он бы подумал, что это обычная, ничего не значащая переписка между заключенным и его приятелем на воле.
Ответ от Блейка пришел через пару дней. Он понимал чувства "старой дамы" и даже симпатизировал ей, а также вполне мог объяснить ее нервозность. "У меня нет никаких сомнений, - писал он, - что молодая леди согласится с необходимостью предоставить вам заем".
За несколько дней до Рождества пришло письмо от миссис Блейк, в котором говорилось, что ее дочь Адель будет в Лондоне в феврале и мне придется подождать ее приезда. Решение о займе примет дочь.
В январе каждый субботний вечер посвящался изучению системы транспорта и передвижения людей в окрестностях тюрьмы Уормвуд-Скрабс. К 16.30 улица Артиллери-роуд погружалась в темноту, и человека, который шел по ней, не было видно уже в нескольких метрах. Посетители Хаммерсмитской больницы начинали появляться не раньше 18.45. Если бы мы начали операцию в 6 часов вечера, то имели бы по крайней мере полчаса, чтобы Блейк мог незамеченным перелезть через стену.
В середине февраля я написал еще одно письмо миссис Блейк, вложив в него конверт с адресом и маркой.
Неделю спустя пришел ответ. Миссис Блейк приглашала меня в отель "Камберлэнд" на обед, где собиралась быть и ее дочь.
В пятницу я сдал недельную зарплату начальнику общежития, получил назад свои три фунта и поехал подземкой на встречу.
Миссис Блейк и ее дочь ожидали меня в вестибюле гостиницы. Адель была очень похожа на брата. Как и всех Блейков, ее отличала неожиданно появляющаяся ослепительная улыбка. Нас представили друг другу. На вид она была лет на 5 моложе Джорджа. Пока мы пили аперитив и болтали о пустяках, я понял, что она женщина очень активная, деловая и беседу вести будет сама.
- Следует ли мне начать рассказ с самого начала или миссис Блейк уже ввела вас в курс дела? - спросил я.
- О да, она рассказала мне. Но, конечно, есть ряд деталей, которые я хотела бы обсудить с вами.
- Может быть, хотите проверить мои полномочия?
- В этом нет нужды. Я убеждена, что вы действительно от Джорджа. Мы были у него на свидании во вторник.
Он недвусмысленно дал нам понять, что вам следует доверять.
- Позвольте полюбопытствовать, как вам это удалось в присутствии надзирателя?
- Очень легко, - улыбнулась Адель. - Мы просто говорили о нашем дяде, живущем в Нидерландах, обсуждали его намерение купить дом и все связанные с этим хлопоты. Под таким предлогом мы можем говорить о самых рискованных деталях вашего плана.
Адель заказала бифштексы и вино, а затем повернулась ко мне, улыбнулась и приготовилась слушать.
Я объяснил, как мы познакомились с ее братом, рассказал, при каких обстоятельствах он попросил меня помочь.
- Нужно только достать 700 фунтов для финансирования операции. Остальное я сделаю сам, - сказал я под конец.
Улыбка Адель как-то потускнела.
- Прежде чем я смогу принять решение по этому делу, я должна знать все детали вашего плана.
Я с удивлением поглядел на нее.
- Джордж не говорил, что детали плана я должен обсуждать с вами. Наоборот, он считает - и я согласен с ним, - что не в ваших интересах знать эти детали. Чем меньше людей в курсе, тем лучше. Я уверен, что вы согласитесь с этим.
Она пристально смотрела на меня, и теперь на ее лице не было улыбки.
- Сожалею, но я вынуждена настаивать на том, чтобы знать все детали.
- Послушайте, вы доверяете мне или нет? - пока я говорил спокойно. Ведь это ваш брат попросил меня помочь ему бежать из тюрьмы, а не наоборот. Если бы он считал, что я не в состоянии справиться с этой задачей, он бы не обратился ко мне. И еще запомните: денег просит ваш брат, а не я.
- Это я понимаю, - сказала она, потягивая вино, - но я все-таки должна знать все. Видите ли, я чувствую на себе ответственность и не хочу, чтобы Джордж попал из огня да в полымя. Надеюсь, вы понимаете мою точку зрения?
Я бросил взгляд на миссис Блейк, но она, видимо, решила полностью отстраниться от участия в разговоре. Все это меня унижало: из меня делали попрошайку, а я ведь просил не для себя.
- Хорошо, - сказал я внешне спокойно, - если вы настаиваете на деталях, вы их получите.
И мне пришлось объяснять, как Блейк предложил осуществить побег из кинозала, что я буду ждать его с веревочной лестницей по другую сторону стены, огораживающей тюрьму. Она слушала, не перебивая и тщательно взвешивая каждое мое слово.
- Естественно, - сказал я в заключение, - мы с Джорджем знаем тюрьму Уормвуд-Скрабс как свои пять пальцев и оба считаем, что у нас очень хорошие шансы на успех.
- А что будет после побега, если он удастся?
Я терпеливо объяснил, что в течение некоторого времени Джордж будет скрываться, а затем выедет из Англии по фальшивому паспорту.
- А где вы возьмете паспорт?
Я взглянул на нее и умышленно сделал небольшую паузу перед тем, как заговорить.
- Я не зря провел пять лет в тюрьме. Я отлично знаю, где взять паспорт. Это простая формальность.
Она вновь стала потягивать вино.
- Хорошо, я буду с вами откровенной. Я не особенно верю в ваш план. Мне он кажется слишком легким, чтобы его можно было провернуть с успехом. Просто перекинуть веревочную лестницу через тюремную стену и - фьють!
Она недоуменно дернула плечами.
- Миссис Босуинкл, - холодно заметил я, - я несу ответственность за организацию побега, я, и никто другой, и мне лучше знать достоинства и недостатки нашего плана. К тому же его помогал разрабатывать ваш брат!
- Возможно, это так, но деньги ссужаем мы с матерью, и мы должны быть уверены, что даем их не зря.
Я почувствовал, что гнев опять вскипает во мне, но сдержался.
- Миссис Босуинкл, - сказал я, - мы говорим о побеге из тюрьмы самого важного узника в Великобритании. Директор тюрьмы не распахнет ее двери и не даст нам свободу действий. Побег потребует немалых усилий и будет сопряжен с риском. Ничто не дается даром в этом мире. Я не могу дать вам стопроцентной гарантии, что дело выгорит. Такое возможно только в приключенческих романах, а это реальная жизнь.
- Тем не менее... - начала она.
Я повернул свой стул и посмотрел ей в глаза.
- Что конкретно вы хотите узнать? - прямо спросил я.
- Я хотела бы осмотреть помещение, где Джордж будет скрываться после побега, взглянуть на паспорт, выяснить, как вы собираетесь вывезти Джорджа из страны, и и быть уверенной, что в плане нет изъянов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13