.."
Открытка была просьбой о срочной встрече. Росс посмотрел на часы, было три пятнадцать пополудни. Он позвонил в редакцию популярного еженедельника.
- Уно, это я, Даг. Как поживаешь?
- Эльза, какая ты умница, что позвонила, - закричал Уно. - Мечтаю свидеться.
- Когда и где?
- Давай так - тридцать минут... тридцать минут... в тридцать минут десятого на нашем месте.
Сослуживцы, слышавшие разговор, смеялись:
- Наш неугомонный Уно закадрил очередную простушку. Калевипоэг любви вновь на тропе секса.
- Секс тут не при чем, - слабо отмахнулся он. - Родственница с дальнего хутора в столицу второй раз в жизни решилась приехать.
- Откуда же тогда "наше место"?
- А ну вас, - беспомощно улыбнулся он. - А мне ещё в ратушу на пресс-конференцию надо успеть и отписаться в номер.
С этими словами он выскочил на улицу. И через полчаса встретился с Россом в головном вагоне электропоезда Таллин - Вильянди. Молодая женщина с двойной коляской, в которой посапывали близнецы, пожилая седовласая пара, дебелая тетка, глаза-щелочки, щеки свекольные, с полдюжиной пустых корзинок - вот и все пассажиры. Правда, почти на ходу заскочил одетый в черно-голубой спортивный костюм мужичок, под хмельком. Сел у двери, закрыл глаза, захрапел как старая газонокосилка. Росс и Уно вышли в тамбур покурить.
- Здесь сегодня дана с самого верха команда таможне открыть зеленый коридор трем легковушкам и двум трейлерам, - некурящий Уно затянулся, закашлялся.
- Что слышно из Стокгольма? - Росс подошел к двери, заглянул в вагон.
- В Стокгольме будет то же самое. Данные сегодняшние.
- Спасибо. Уходи, быстро. Пьяный - подсада. Поезд оставь на первой же остановке.
Дверь раскрылась, в проеме появился мужичок в спортивном костюме. Руки распахнуты, улыбка широченная.
- Музики, дай-те закурит, - с акцентом, твердо выговаривая каждое слово, сказал он. И вдруг хмель с него как рукой сняло.
- Гте фторой? Кута потефался?
Он оттолкнул Ивана, окинул злым, встревоженным взглядом второй вагон и, не увидев того, что он надеялся увидеть, рванулся к стоп-крану. Росс преградил ему дорогу и тогда мужик, выхватив из кармана кастет, с угрожающей ухмылкой процедил:
- Уйти, хузе бу-тет!
"Ну куда ты лезешь, мозгляк занюханный!" - снисходительно подумал Иван и схватил оба запястья тщедушного противника. Но тот на удивление легко освободился и нанес Россу мощнейший удар в челюсть. Тот едва удержался на ногах.
"Профессионально, - приложив руку к щеке подумал он и ощутил кровь. Боевик. По внешнему виду никогда не скажешь". Молниеносно был нанесен второй удар - в солнечное сплетение, на сей раз рукоятью пистолета. "Ого, тут не шутят, - охнул Иван. - Пора и рассердиться". И захватив голову оппонента стальным замком, он рванул руками вниз слева направо. Гулко хрустнули шейные позвонки и мужик стал мягко оседать на пол. Второй вагон был совершенно пуст и Росс, втащив боевика туда, устроил его на сидении у окна. Электричка тормозила. "Уно сошел на предыдущей остановке. В первом вагоне появился контролер. Самое время исчезнуть".
В свой пансион Иван вернулся на удачно подвернувшемся под руку такси. Приняв душ и обработав ссадины, он облачился в свой любимый свободного покроя костюм - крупная серо-синяя клетка - и, заправив полный бак и проверив масло милого сердцу "фольксвагена" на ближайшей бензоколонке, направился к центру города. "Становится горячей, - думал он. - Оно бы все ничего, работа. Однако, пожалуй, впервые в практике я не вижу никакого пути решения задачи. С операцией "Джони Уокер" все шло логично до Москвы. С самим выпуском гигантской партии героина из России, как я чувствую, связана столь же гигантская тайна. Зондецкий, куратор, мой шеф - они в курсе всех дел. И что же? Теперь ясно, что груз беспрепятственно проходит через Эстонию, ведь так? Так. Уно резидент. Осведомлен из первых рук, у него сходятся многие нити. Главное его качество - скрупулезная перепроверка данных через три, четыре, пять источников. Надежен, знаю его ещё по академии. Значит, через Эстонию проходит. Но и шведского адресата достигает беспрепятственно. Как же так?! Мы вскрываем всю сеть и не разваливаем её и не берем товар. Почему? И что могу сделать я, Иван Росс? Поднять вселенский хай? Не дадут, тут же угробят. Нет, видимо, я чего-то не знаю. Какую-то высшую правду. Или... или я пешка в чьей-то игре. И именно этого очень бы не хотелось. Нет, не хотелось бы..."
Ужинал он в модном пивном баре с разъездным контролером ИНТЕРПОЛ'а Джэком О'Двайером. "Славный малый, умный и вместе с тем наивный и малоопытный, он гонится вот уже второй год за владивостокским авторитетом Вячеком и бостонским мафиози Альдо. Создали ушлые пацаны совместное предприятие по торговле подержанными автомобилями, потом организовали несколько офшорных банков - Кипр, Люксембург, Мальта - для отмывания грязных денег. Международная шпана, цена которой - 5-7 миллионов долларов. Мелочевка... От таких операций, как "Джони Уокер", далек как небо от земли," - такие мысли обуревали Ивана Росса, когда он с деланным интересом внимал историям с "немыслимыми" приключениями - автомобильными погонями, перестрелками, компьютерными банковскими кражами. Когда они, завершив обильную трапезу, вышли из душного зала на свежий воздух, О'Двайер предложил:
- Есть две туземочки, проказницы, выдумщицы. Конкурентноспособны. Любых амстердамочек обскачут. Не хотите ли составить мне компанию?
- Спасибо, не могу, занят, - Иван при этом сделал вид, что смутился, хотя и польщен. "Я к своей туземочке едва успеваю на свидание," - подумал он. И подивился, как всего его вдруг обдала волна нежности и щемящей боли. Почему боли?
Около полуночи, оставив "фольксваген" внизу, он встретился с Сальме у Вышгородского Замка. Она была весела, рассказывала, какой смешной "этот мужлан" Кыйвсаар, и Росс чувствовал, что папаша пришелся ей по душе. "Она словно светится изнутри, - думал Росс, вглядываясь в контуры её лица. Наверняка родная земля, родная вода, родной воздух сделали её красоту... утонченнее... нет, не то... одухотвореннее - вот точное слово".
- Как здорово, что мы договорились встретиться именно здесь, - Сальме задумчиво смотрела на башню. - Я ощущаю себя шестнадцатилетней девочкой, прилетевшей на первое в жизни любовное свидание. Я счастлива, я так благодарна тебе!
Когда свет фонаря упал на лицо Ивана, она встревожилась:
- Что случилось? Почему у тебя пластырь на скуле?
- Это? Ерунда, брился и порезался.
- Электробритвой?!
- Нет, безопасной, "жилетом". Я иногда даю коже отдохнуть.
- Выходит, не такая уж она безопасная.
- Ничего, до свадьбы заживет.
Где-то невдалеке слышался настойчивый мужской голос, натыкавшийся на капризно-непреклонный женский. Звонкий хлопок, резкий сухой смех - и диалог возобновлялся в той же тональности.
- Надеюсь, тебе удалось получить билеты на паром? - осторожно гладя его щеку пальцами, спросила Сальме. Росс достал из кармана пиджака конверт, раскрыл веером два плотных купона:
- Завтра среда, свободных мест на такой громадине, как эта "Эстония" предостаточно. И у тебя "люкс" и у меня "люкс".
- Но они соединяются, да?
- Разве это столь важно?
Сальме засмеялась, приникла к нему в поцелуе.
- Скорее бы добраться до борта благословенной "Эстонии", - сказала она, когда обнявшись, они медленно спускались по аллее в Нижний город. Хочу заснуть в твоих объятиях, проснуться в них, все время ощущать твое дыхание, биение сердца... Это так несправедливо, что я должна ночевать в гостинице, а ты в этом дурацком пансионате. Ну, скажи, что я права, Росс!
Он вдруг остановился и стал молча и напряженно всматриваться в освещенный уличным фонарем "фольксваген", до которого оставалось ещё метров пятьдесят.
- Что ты там увидел? - спросила она удивленно. И вдруг улыбнулась. - У этой улочки дурная репутация. В полночь её посещают привидения.
- Пожалуй, одно из них я видел сейчас у моей машины, - озабоченно сказал он. И, уже когда они поравнялись с "фольксвагеном", заговорил вновь: У тебя, конечно, газеты нет?
- Газеты? Зачем тебе?
- Костюм жаль. А я хочу взглянуть на днище.
Сальме протянула ему "болонью", достав её из маленькой сумочки. Подняв кузов домкратом и сняв пиджак, он забрался под машину и тут же протянул оттуда руку:
- Дай мне, пожалуйста, из левого внутреннего кармана ручку-фонарик.
Секунд через двадцать он выскочил из-под автомобиля, сильно ударившись при этом головой о нижний край дверцы, схватил Сальме за руку и, увлекая её за собой, опрометью бросился прочь. Пробежав метров сто, они остановились.
- Что... что ты обнаружил?
- Часовой механизм с взрывчаткой.
- Он пущен?
- Странно, что он ещё не жахнул.
Они смотрели вдоль безлюдной улицы в ту сторону, где стоял "фольксваген".
- Ты хорошо его разглядел? Может, показалось.
Росс молча взял из её рук пиджак, надел его, поежился. Разглядел ли он его? Это было новейшее стандартное устройство, с которым оперативный состав спецслужб знакомили эксперты месяца три назад. Однажды запущенное, оно не могло быть подвергнуто деактивации. Только вот что странно - когда он его обнаружил на днище, ему оставалось тикать полторы минуты. А прошло больше. Росс посмотрел на часы, поднял глаза на Сальме, повернулся в сторону машины.
- Привидение тебе привиделось, - лукаво улыбнувшись, Сальме показала ему язык. И в это время грянул оглушительный взрыв. Полыхнула вспышка и через мгновение искореженный "фольксваген" превратился в огненный столб. Раздались тревожные крики, в окнах стал вспыхивать свет, где-то завыла сирена.
- Уходим, - резко бросил Росс. - Через несколько минут тут будет все перекрыто, начнется охота за свидетелями.
Проводив Сальме до гостиницы, Росс направился на центральный телеграф. "Свои игрушку подкинули, - негодовал он. - Или янки? Вряд ли. Какая им выгода? Команду дал Рэм Зондецкий, другой никто не посмел бы. Значит, в Москве очень хотят, чтобы груз был доставлен по назначению. Даже ценой моей жизни. Вернее - не даже, а именно такой ценой. Обычная история - кто слишком много знает, весьма опасен. Может заговорить в самый неподходящий момент. Надежно молчит не тот, кто связан клятвой молчания. Надежно молчит мертвый. Ну, держитесь, заклятые друзья! Я вам картишки-то попытаюсь смешать. Слово Ивана Росса".
На телеграфе он быстро набросал печатными буквами текст по-английски:
"Господину Омбудсмену - лично, офис Королевского Омбудсмена, Стокгольм, Швеция.
В среду, 27 сентября из Таллина в Стокгольм отплывает паром "Эстония", на котором в автомобилях "ауди", "бентли" и "феррари" будет заложено 500 кг героина. Кроме того, в двух трейлерах "мерседес" будет перевезено большое количество редких металлом. Помешать преступной контрабанде может только ваше вмешательство.
Доброжелатель".
Посетителей было мало и дежурная телеграфистка, молодая брюнетка с царским бюстом и пушистыми ресницами, откровенно зевала.
- Будьте любезны, отправьте эту телеграмму, - сказал он, подавая в окошко свой текст.
- Сию минуту, h(rra,10 - брюнетка, не знавшая английского, пробежала глазами адрес. - А где точный адрес?
- Извините, забыл. Вот он, - и Росс сделал необходимую приписку. Брюнетка набрала текст и улыбнулась:
- Все в порядке, телеграмма получена. Вот подтверждение.
- T(nan, proua.11
Обычно Росс спал сном младенца - едва голова касалась подушки, как он проваливался в теплое, баюкающее нечто. Однако внутренне был запрограммирован мгновенно вскочить на ноги при малейшем тревожном шорохе. В эту ночь просыпался трижды, хотя опасности не чувствовал. И каждый раз будил его один и тот же сон. Бирюзовое море, бирюзовое небо. Штиль. На верхней палубе океанской яхты в шезлонгах, составленных кружком, сидят Павел, куратор-генерал, Рэм Зондецкий, Росс и толстомордый очкарик по кличке "Слюнтяй", суперберебежчик и главный консультант ЦРУ по русским вопросам.
- Я всю жизнь боролся с Советами, - горделиво заявляет "Слюнтяй". - И в Москве, и в Нью-Йорке. А меня...
- Не будь чванной цацей, брат Аркадий, - прерывает его Рэм. - Тебя ценят, тебя любят, тебя знают. Мы ведь все в одной обойме.
- Ура! - кричит куратор и Зондецкий довольно жмурится. Вдруг широко раскрывает глаза, смотрит на Росса с улыбочкой, ласково грозит ему пухлым пальчиком, говорит с отеческой укоризной:
- А вы, оказывается, шалунишка, Иван Антонович. Мы к вам с добром...
- С добром! - кричат все, и громче всех - куратор-генерал и закадычный друг Павел.
- А вы... - болезненно куксится Зондецкий.
И Росс просыпается.
VIII. Три меры зла
Когда Луиджи Торини увидел "Эстонию" в порту, он вовсе не пришел в восторг, как это бывало со всеми пассажирами великолепного красавца-парома. Адмирал Чан Дун, он же Джузеппе Ливеро - бесстрашный капитан-лейтенант флота Бенито Муссолини, незабвенного дуче, оценивал любую посудину, способную бороздить моря и океаны, лишь с одной точки зрения: как скоро смогли бы её взять на абордаж его отчаянные головорезы. "Водоизмещение 15500 тонн, - вспоминал он рекламный проспект, полученный вместе с билетом, - 9 палуб, 4 машины по 5000 лошадок каждая. Предельный ход - 21 узел. Совсем, совсем неплохо. Только мои-то скорости порезвее. При полной загрузке 2000 пассажиров на 500 кают и 6 ресторанов и баров. Да, чтобы освободить всех этих преуспевающих бездельников от наличности и ценностей пришлось бы побегать. Длина этой красотки - кажется, когда боши спустили её на воду в 1980 году, ей дали имя "Sally" - почти 160 и ширина 25 метров. Только бегуны мои молодцы отчаянные и, поймав пытающихся выскользнуть из их умелых ручонок, особо не церемонятся. Мужчин без раздумий пускают на корм рыбам, а женщин... Все зависит от того, какая женщина..." Адмирал улыбнулся, с благожелательным интересом разглядывая представительниц прекрасного пола, прогуливавшихся по пирсу. Их цветистые одежды радовали глаз. "Можно было бы с ходу торпедировать какую-нибудь глазастенькую скандинавочку. В моих южных водах это экзотика. Однако, дело превыше всего. Завтра Стокгольм, а шведки... ооо! Даже Кан Юай как-то восхищался. Теперь же и груз надо проверить, и убедиться, что машины закреплены надежно, и после автомобильной палубы ознакомиться хотя бы бегло с главными службами". Он уже был на борту парома и ожидал лифт, чтобы подняться в каюту. Наконец, дверцы раскрылись и из кабины неспешно вышла Сальме. Холодно скользнув взглядом по лицу адмирала, она подошла к дежурному администратору. Луиджи Торини также бесстрастно взглянул на женщину и слегка поклонился - как кланяются в таких ситуациях незнакомым джентльмены. "Чита ведет груз вместе с Моцартом, - думал он, распаковывая свой чемодан в каюте. Он мне ничего не говорил. И Кан Юай не сказал про неё ни слова. Старый конспиратор как всегда прав. Чем меньше посвященных, тем надежнее". Раздался осторожный стук в дверь. Адмирал прислушался. Морзянка: "Эскадра на рейде".
- Входите, не заперто, - крикнул он. В каюте появился молодой человек в морской форме с нашивками младшего офицера. "Похож, - вспомнил адмирал описание, которое дал ему устно Моцарт. - Таким, наверное, был в молодости и я".
- Кайдо Силласте. Рад приветствовать вас на борту "Эстонии", - лихо отчеканил он по-английски. И добавил доверительно: - Гибралтар на горизонте.
- Луиджи Торини. Десантируемся на Мальте.
- В нашем распоряжении один из механиков, сэр.
- Хорошо, - адмирал посмотрел на часы. - Через пять минут отчаливаем?
- Задержка на пятнадцать минут. Перепроверка на автомобильной палубе.
- Хм. Нарушение графика ещё в порту? Либеральный у вас капитан. Итак, через тридцать пять минут встречаемся на автопалубе. Хочу посмотреть пульт управления носового люка. Предупредите механика.
- Слушаюсь, сэр.
Офицер щелкнул каблуками, взял под козырек, исчез. Он понравился адмиралу: немногословен, подтянут, даже молодцеват. "Что ж, посмотрим, так ли он хорош в деле".
Удивилась, увидав Чан Дуна, и Сальме. "Вот уж кого не думала не гадала здесь встретить, так это адмирала. Впрочем, понятно - Дракон максимально обеспечивает операцию со всех сторон. Даже в море. Ведь с морем адмирал на "ты".
На капитанском мостике жизнь тем временем шла своим чередом. Размеренно, четко, без суеты и вредной торопливости. Руководители всех служб поприветствовали капитана и после деловой пятиминутки разошлись по своим рабочим местам. Капитан, высокий, статный, с франтоватыми усиками, поморщился, когда ему доложили о вынужденной задержке с отправлением на четверть часа.
- Вечно с этой автомобильной палубой что-нибудь не так, - сказал он. Сказал почти спокойно, ибо знал, что при переходе до Стокгольма наверстать эти злополучные пятнадцать минут (их ведь регистрируют, о них докладывают начальству, оно требует объяснений) не составит никакого труда. Подоспел и капитан-дублер, который направлялся в Швецию сдавать экзамен по лоцманскому делу.
- Ты знаешь, Арво, - сказал он после взаимных приветствий, - мои женщины ни за что не хотели меня отпускать из дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Открытка была просьбой о срочной встрече. Росс посмотрел на часы, было три пятнадцать пополудни. Он позвонил в редакцию популярного еженедельника.
- Уно, это я, Даг. Как поживаешь?
- Эльза, какая ты умница, что позвонила, - закричал Уно. - Мечтаю свидеться.
- Когда и где?
- Давай так - тридцать минут... тридцать минут... в тридцать минут десятого на нашем месте.
Сослуживцы, слышавшие разговор, смеялись:
- Наш неугомонный Уно закадрил очередную простушку. Калевипоэг любви вновь на тропе секса.
- Секс тут не при чем, - слабо отмахнулся он. - Родственница с дальнего хутора в столицу второй раз в жизни решилась приехать.
- Откуда же тогда "наше место"?
- А ну вас, - беспомощно улыбнулся он. - А мне ещё в ратушу на пресс-конференцию надо успеть и отписаться в номер.
С этими словами он выскочил на улицу. И через полчаса встретился с Россом в головном вагоне электропоезда Таллин - Вильянди. Молодая женщина с двойной коляской, в которой посапывали близнецы, пожилая седовласая пара, дебелая тетка, глаза-щелочки, щеки свекольные, с полдюжиной пустых корзинок - вот и все пассажиры. Правда, почти на ходу заскочил одетый в черно-голубой спортивный костюм мужичок, под хмельком. Сел у двери, закрыл глаза, захрапел как старая газонокосилка. Росс и Уно вышли в тамбур покурить.
- Здесь сегодня дана с самого верха команда таможне открыть зеленый коридор трем легковушкам и двум трейлерам, - некурящий Уно затянулся, закашлялся.
- Что слышно из Стокгольма? - Росс подошел к двери, заглянул в вагон.
- В Стокгольме будет то же самое. Данные сегодняшние.
- Спасибо. Уходи, быстро. Пьяный - подсада. Поезд оставь на первой же остановке.
Дверь раскрылась, в проеме появился мужичок в спортивном костюме. Руки распахнуты, улыбка широченная.
- Музики, дай-те закурит, - с акцентом, твердо выговаривая каждое слово, сказал он. И вдруг хмель с него как рукой сняло.
- Гте фторой? Кута потефался?
Он оттолкнул Ивана, окинул злым, встревоженным взглядом второй вагон и, не увидев того, что он надеялся увидеть, рванулся к стоп-крану. Росс преградил ему дорогу и тогда мужик, выхватив из кармана кастет, с угрожающей ухмылкой процедил:
- Уйти, хузе бу-тет!
"Ну куда ты лезешь, мозгляк занюханный!" - снисходительно подумал Иван и схватил оба запястья тщедушного противника. Но тот на удивление легко освободился и нанес Россу мощнейший удар в челюсть. Тот едва удержался на ногах.
"Профессионально, - приложив руку к щеке подумал он и ощутил кровь. Боевик. По внешнему виду никогда не скажешь". Молниеносно был нанесен второй удар - в солнечное сплетение, на сей раз рукоятью пистолета. "Ого, тут не шутят, - охнул Иван. - Пора и рассердиться". И захватив голову оппонента стальным замком, он рванул руками вниз слева направо. Гулко хрустнули шейные позвонки и мужик стал мягко оседать на пол. Второй вагон был совершенно пуст и Росс, втащив боевика туда, устроил его на сидении у окна. Электричка тормозила. "Уно сошел на предыдущей остановке. В первом вагоне появился контролер. Самое время исчезнуть".
В свой пансион Иван вернулся на удачно подвернувшемся под руку такси. Приняв душ и обработав ссадины, он облачился в свой любимый свободного покроя костюм - крупная серо-синяя клетка - и, заправив полный бак и проверив масло милого сердцу "фольксвагена" на ближайшей бензоколонке, направился к центру города. "Становится горячей, - думал он. - Оно бы все ничего, работа. Однако, пожалуй, впервые в практике я не вижу никакого пути решения задачи. С операцией "Джони Уокер" все шло логично до Москвы. С самим выпуском гигантской партии героина из России, как я чувствую, связана столь же гигантская тайна. Зондецкий, куратор, мой шеф - они в курсе всех дел. И что же? Теперь ясно, что груз беспрепятственно проходит через Эстонию, ведь так? Так. Уно резидент. Осведомлен из первых рук, у него сходятся многие нити. Главное его качество - скрупулезная перепроверка данных через три, четыре, пять источников. Надежен, знаю его ещё по академии. Значит, через Эстонию проходит. Но и шведского адресата достигает беспрепятственно. Как же так?! Мы вскрываем всю сеть и не разваливаем её и не берем товар. Почему? И что могу сделать я, Иван Росс? Поднять вселенский хай? Не дадут, тут же угробят. Нет, видимо, я чего-то не знаю. Какую-то высшую правду. Или... или я пешка в чьей-то игре. И именно этого очень бы не хотелось. Нет, не хотелось бы..."
Ужинал он в модном пивном баре с разъездным контролером ИНТЕРПОЛ'а Джэком О'Двайером. "Славный малый, умный и вместе с тем наивный и малоопытный, он гонится вот уже второй год за владивостокским авторитетом Вячеком и бостонским мафиози Альдо. Создали ушлые пацаны совместное предприятие по торговле подержанными автомобилями, потом организовали несколько офшорных банков - Кипр, Люксембург, Мальта - для отмывания грязных денег. Международная шпана, цена которой - 5-7 миллионов долларов. Мелочевка... От таких операций, как "Джони Уокер", далек как небо от земли," - такие мысли обуревали Ивана Росса, когда он с деланным интересом внимал историям с "немыслимыми" приключениями - автомобильными погонями, перестрелками, компьютерными банковскими кражами. Когда они, завершив обильную трапезу, вышли из душного зала на свежий воздух, О'Двайер предложил:
- Есть две туземочки, проказницы, выдумщицы. Конкурентноспособны. Любых амстердамочек обскачут. Не хотите ли составить мне компанию?
- Спасибо, не могу, занят, - Иван при этом сделал вид, что смутился, хотя и польщен. "Я к своей туземочке едва успеваю на свидание," - подумал он. И подивился, как всего его вдруг обдала волна нежности и щемящей боли. Почему боли?
Около полуночи, оставив "фольксваген" внизу, он встретился с Сальме у Вышгородского Замка. Она была весела, рассказывала, какой смешной "этот мужлан" Кыйвсаар, и Росс чувствовал, что папаша пришелся ей по душе. "Она словно светится изнутри, - думал Росс, вглядываясь в контуры её лица. Наверняка родная земля, родная вода, родной воздух сделали её красоту... утонченнее... нет, не то... одухотвореннее - вот точное слово".
- Как здорово, что мы договорились встретиться именно здесь, - Сальме задумчиво смотрела на башню. - Я ощущаю себя шестнадцатилетней девочкой, прилетевшей на первое в жизни любовное свидание. Я счастлива, я так благодарна тебе!
Когда свет фонаря упал на лицо Ивана, она встревожилась:
- Что случилось? Почему у тебя пластырь на скуле?
- Это? Ерунда, брился и порезался.
- Электробритвой?!
- Нет, безопасной, "жилетом". Я иногда даю коже отдохнуть.
- Выходит, не такая уж она безопасная.
- Ничего, до свадьбы заживет.
Где-то невдалеке слышался настойчивый мужской голос, натыкавшийся на капризно-непреклонный женский. Звонкий хлопок, резкий сухой смех - и диалог возобновлялся в той же тональности.
- Надеюсь, тебе удалось получить билеты на паром? - осторожно гладя его щеку пальцами, спросила Сальме. Росс достал из кармана пиджака конверт, раскрыл веером два плотных купона:
- Завтра среда, свободных мест на такой громадине, как эта "Эстония" предостаточно. И у тебя "люкс" и у меня "люкс".
- Но они соединяются, да?
- Разве это столь важно?
Сальме засмеялась, приникла к нему в поцелуе.
- Скорее бы добраться до борта благословенной "Эстонии", - сказала она, когда обнявшись, они медленно спускались по аллее в Нижний город. Хочу заснуть в твоих объятиях, проснуться в них, все время ощущать твое дыхание, биение сердца... Это так несправедливо, что я должна ночевать в гостинице, а ты в этом дурацком пансионате. Ну, скажи, что я права, Росс!
Он вдруг остановился и стал молча и напряженно всматриваться в освещенный уличным фонарем "фольксваген", до которого оставалось ещё метров пятьдесят.
- Что ты там увидел? - спросила она удивленно. И вдруг улыбнулась. - У этой улочки дурная репутация. В полночь её посещают привидения.
- Пожалуй, одно из них я видел сейчас у моей машины, - озабоченно сказал он. И, уже когда они поравнялись с "фольксвагеном", заговорил вновь: У тебя, конечно, газеты нет?
- Газеты? Зачем тебе?
- Костюм жаль. А я хочу взглянуть на днище.
Сальме протянула ему "болонью", достав её из маленькой сумочки. Подняв кузов домкратом и сняв пиджак, он забрался под машину и тут же протянул оттуда руку:
- Дай мне, пожалуйста, из левого внутреннего кармана ручку-фонарик.
Секунд через двадцать он выскочил из-под автомобиля, сильно ударившись при этом головой о нижний край дверцы, схватил Сальме за руку и, увлекая её за собой, опрометью бросился прочь. Пробежав метров сто, они остановились.
- Что... что ты обнаружил?
- Часовой механизм с взрывчаткой.
- Он пущен?
- Странно, что он ещё не жахнул.
Они смотрели вдоль безлюдной улицы в ту сторону, где стоял "фольксваген".
- Ты хорошо его разглядел? Может, показалось.
Росс молча взял из её рук пиджак, надел его, поежился. Разглядел ли он его? Это было новейшее стандартное устройство, с которым оперативный состав спецслужб знакомили эксперты месяца три назад. Однажды запущенное, оно не могло быть подвергнуто деактивации. Только вот что странно - когда он его обнаружил на днище, ему оставалось тикать полторы минуты. А прошло больше. Росс посмотрел на часы, поднял глаза на Сальме, повернулся в сторону машины.
- Привидение тебе привиделось, - лукаво улыбнувшись, Сальме показала ему язык. И в это время грянул оглушительный взрыв. Полыхнула вспышка и через мгновение искореженный "фольксваген" превратился в огненный столб. Раздались тревожные крики, в окнах стал вспыхивать свет, где-то завыла сирена.
- Уходим, - резко бросил Росс. - Через несколько минут тут будет все перекрыто, начнется охота за свидетелями.
Проводив Сальме до гостиницы, Росс направился на центральный телеграф. "Свои игрушку подкинули, - негодовал он. - Или янки? Вряд ли. Какая им выгода? Команду дал Рэм Зондецкий, другой никто не посмел бы. Значит, в Москве очень хотят, чтобы груз был доставлен по назначению. Даже ценой моей жизни. Вернее - не даже, а именно такой ценой. Обычная история - кто слишком много знает, весьма опасен. Может заговорить в самый неподходящий момент. Надежно молчит не тот, кто связан клятвой молчания. Надежно молчит мертвый. Ну, держитесь, заклятые друзья! Я вам картишки-то попытаюсь смешать. Слово Ивана Росса".
На телеграфе он быстро набросал печатными буквами текст по-английски:
"Господину Омбудсмену - лично, офис Королевского Омбудсмена, Стокгольм, Швеция.
В среду, 27 сентября из Таллина в Стокгольм отплывает паром "Эстония", на котором в автомобилях "ауди", "бентли" и "феррари" будет заложено 500 кг героина. Кроме того, в двух трейлерах "мерседес" будет перевезено большое количество редких металлом. Помешать преступной контрабанде может только ваше вмешательство.
Доброжелатель".
Посетителей было мало и дежурная телеграфистка, молодая брюнетка с царским бюстом и пушистыми ресницами, откровенно зевала.
- Будьте любезны, отправьте эту телеграмму, - сказал он, подавая в окошко свой текст.
- Сию минуту, h(rra,10 - брюнетка, не знавшая английского, пробежала глазами адрес. - А где точный адрес?
- Извините, забыл. Вот он, - и Росс сделал необходимую приписку. Брюнетка набрала текст и улыбнулась:
- Все в порядке, телеграмма получена. Вот подтверждение.
- T(nan, proua.11
Обычно Росс спал сном младенца - едва голова касалась подушки, как он проваливался в теплое, баюкающее нечто. Однако внутренне был запрограммирован мгновенно вскочить на ноги при малейшем тревожном шорохе. В эту ночь просыпался трижды, хотя опасности не чувствовал. И каждый раз будил его один и тот же сон. Бирюзовое море, бирюзовое небо. Штиль. На верхней палубе океанской яхты в шезлонгах, составленных кружком, сидят Павел, куратор-генерал, Рэм Зондецкий, Росс и толстомордый очкарик по кличке "Слюнтяй", суперберебежчик и главный консультант ЦРУ по русским вопросам.
- Я всю жизнь боролся с Советами, - горделиво заявляет "Слюнтяй". - И в Москве, и в Нью-Йорке. А меня...
- Не будь чванной цацей, брат Аркадий, - прерывает его Рэм. - Тебя ценят, тебя любят, тебя знают. Мы ведь все в одной обойме.
- Ура! - кричит куратор и Зондецкий довольно жмурится. Вдруг широко раскрывает глаза, смотрит на Росса с улыбочкой, ласково грозит ему пухлым пальчиком, говорит с отеческой укоризной:
- А вы, оказывается, шалунишка, Иван Антонович. Мы к вам с добром...
- С добром! - кричат все, и громче всех - куратор-генерал и закадычный друг Павел.
- А вы... - болезненно куксится Зондецкий.
И Росс просыпается.
VIII. Три меры зла
Когда Луиджи Торини увидел "Эстонию" в порту, он вовсе не пришел в восторг, как это бывало со всеми пассажирами великолепного красавца-парома. Адмирал Чан Дун, он же Джузеппе Ливеро - бесстрашный капитан-лейтенант флота Бенито Муссолини, незабвенного дуче, оценивал любую посудину, способную бороздить моря и океаны, лишь с одной точки зрения: как скоро смогли бы её взять на абордаж его отчаянные головорезы. "Водоизмещение 15500 тонн, - вспоминал он рекламный проспект, полученный вместе с билетом, - 9 палуб, 4 машины по 5000 лошадок каждая. Предельный ход - 21 узел. Совсем, совсем неплохо. Только мои-то скорости порезвее. При полной загрузке 2000 пассажиров на 500 кают и 6 ресторанов и баров. Да, чтобы освободить всех этих преуспевающих бездельников от наличности и ценностей пришлось бы побегать. Длина этой красотки - кажется, когда боши спустили её на воду в 1980 году, ей дали имя "Sally" - почти 160 и ширина 25 метров. Только бегуны мои молодцы отчаянные и, поймав пытающихся выскользнуть из их умелых ручонок, особо не церемонятся. Мужчин без раздумий пускают на корм рыбам, а женщин... Все зависит от того, какая женщина..." Адмирал улыбнулся, с благожелательным интересом разглядывая представительниц прекрасного пола, прогуливавшихся по пирсу. Их цветистые одежды радовали глаз. "Можно было бы с ходу торпедировать какую-нибудь глазастенькую скандинавочку. В моих южных водах это экзотика. Однако, дело превыше всего. Завтра Стокгольм, а шведки... ооо! Даже Кан Юай как-то восхищался. Теперь же и груз надо проверить, и убедиться, что машины закреплены надежно, и после автомобильной палубы ознакомиться хотя бы бегло с главными службами". Он уже был на борту парома и ожидал лифт, чтобы подняться в каюту. Наконец, дверцы раскрылись и из кабины неспешно вышла Сальме. Холодно скользнув взглядом по лицу адмирала, она подошла к дежурному администратору. Луиджи Торини также бесстрастно взглянул на женщину и слегка поклонился - как кланяются в таких ситуациях незнакомым джентльмены. "Чита ведет груз вместе с Моцартом, - думал он, распаковывая свой чемодан в каюте. Он мне ничего не говорил. И Кан Юай не сказал про неё ни слова. Старый конспиратор как всегда прав. Чем меньше посвященных, тем надежнее". Раздался осторожный стук в дверь. Адмирал прислушался. Морзянка: "Эскадра на рейде".
- Входите, не заперто, - крикнул он. В каюте появился молодой человек в морской форме с нашивками младшего офицера. "Похож, - вспомнил адмирал описание, которое дал ему устно Моцарт. - Таким, наверное, был в молодости и я".
- Кайдо Силласте. Рад приветствовать вас на борту "Эстонии", - лихо отчеканил он по-английски. И добавил доверительно: - Гибралтар на горизонте.
- Луиджи Торини. Десантируемся на Мальте.
- В нашем распоряжении один из механиков, сэр.
- Хорошо, - адмирал посмотрел на часы. - Через пять минут отчаливаем?
- Задержка на пятнадцать минут. Перепроверка на автомобильной палубе.
- Хм. Нарушение графика ещё в порту? Либеральный у вас капитан. Итак, через тридцать пять минут встречаемся на автопалубе. Хочу посмотреть пульт управления носового люка. Предупредите механика.
- Слушаюсь, сэр.
Офицер щелкнул каблуками, взял под козырек, исчез. Он понравился адмиралу: немногословен, подтянут, даже молодцеват. "Что ж, посмотрим, так ли он хорош в деле".
Удивилась, увидав Чан Дуна, и Сальме. "Вот уж кого не думала не гадала здесь встретить, так это адмирала. Впрочем, понятно - Дракон максимально обеспечивает операцию со всех сторон. Даже в море. Ведь с морем адмирал на "ты".
На капитанском мостике жизнь тем временем шла своим чередом. Размеренно, четко, без суеты и вредной торопливости. Руководители всех служб поприветствовали капитана и после деловой пятиминутки разошлись по своим рабочим местам. Капитан, высокий, статный, с франтоватыми усиками, поморщился, когда ему доложили о вынужденной задержке с отправлением на четверть часа.
- Вечно с этой автомобильной палубой что-нибудь не так, - сказал он. Сказал почти спокойно, ибо знал, что при переходе до Стокгольма наверстать эти злополучные пятнадцать минут (их ведь регистрируют, о них докладывают начальству, оно требует объяснений) не составит никакого труда. Подоспел и капитан-дублер, который направлялся в Швецию сдавать экзамен по лоцманскому делу.
- Ты знаешь, Арво, - сказал он после взаимных приветствий, - мои женщины ни за что не хотели меня отпускать из дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21