Узнала только на следующий день в утренних новостях. На работу он тоже не приезжал.
- Как он был одет? Выяснили?
- Одет был в серый костюм и белую рубашку...
- По времени он успевал на Малую Грузинскую?
- Вполне! На подобающей скорости от аэропорта до дома Ахеева от тридцати до сорока минут...
- Минус десять, - поднял палец Батурин. - Ведь он вернулся в аэропорт за десять минут до отлета. Сколько же остается на преступление? От десяти до двадцати минут? Не особо разгуляешься! Кроме того, из этого времени следует вычесть переодевание, приобретение веревки и церемонию встречи с девушкой...
- Но, я думаю, что с девушкой он договорился заранее, - горячо возразил практикант. - Веревку, я думаю, они вместе приобретали. Заблаговременно. Что касается церемонии встречи... ну, наверное, Скатов просто подобрал её на трассе в условленном месте. Девушка села за руль, а он в это время, пока они ехали, переодевался на заднем сиденье. Все тщательно продумано и подготовлено. Вплоть до ложного сообщения о бомбе в самолете.
- Но если они все тщательно рассчитали, то почему так разгильдяйски действовали на месте? Открыто нарисовались перед консьержем, ввязались в драку с жертвой и вздернули его второпях. Такое ощущение, как будто все произошло спонтанно.
- Потому и спонтанно, что спешили, - темпераментно зажестикулировал Игошин. - А пришли открыто потому, что у Скатова твердое алиби. Формально он в аэропорту. Кому придет в голову проверять, был задержан рейс или нет? Кстати, я сам об этом узнал чисто случайно.
Батурин задумался. Все настолько укладывалось в схему, что пальцы сами потянулась к телефону, чтобы проинформировать прокуратуру. Но он вовремя отдернул руку. По опыту начальник знал, что когда все идеально сходится жди подвоха. Впрочем, сходилось не все. Например, почерк. Во втором преступлении было сделано все в точности до наоборот.
- Ахеев поставлял девушек в Турцию. И Воронович пробовал себя в сутенерстве, - пробормотал задумчиво Батурин. - Допустим, Ахеев и есть тот самый турок, который купил у Вороновича поэтессу. Но при чем здесь Скатов?
- Как при чем? - всплеснул руками Игошин. - Он работает в солидной авиакомпании и, кажется, в ней не последний человек. Возможно, в его функцию входило транспортное обеспечение концессии. Но, как это обычно бывает, господа чего-то не поделили.
- Может, может, - скороговоркой пробормотал полковник и впал в прострацию. - Но если Скатов такой крутой, почему он осуществляет убийства лично, а не нанимает киллера? И для чего в этом случае он прибег к помощи девушки?
- Наверное, для того, чтобы беспрепятственно проникнуть в квартиру Ахеева. Видимо, покойный опасался Скатова, а может, просто не хотел его видеть. А с девушкой, судя по всему, у Рашида были теплые отношения...
Не дослушав всезнающего практиканта, Батурин выскочил из кресла и принялся энергично вышагивать из угла в угол.
- Вот что нужно сделать в первую очередь, - наконец произнес он, обыскать машину Скатова, хотя вряд ли вы найдете в ней джинсы или черные очки. Скорее всего, девушка их забрала с собой. Но чем черт не шутит! Главное, снимите с руля отпечатки для сличения. Если они не совпадут, то все это - пустое. Но на всякий случай, пока будут возиться в лаборатории, найдите фотографию поэта и покажите её консьержу. А теперь главное: вы должны ненавязчиво показать мадам Воронович контору Ахеева. Пускай посмотрит на сотрудников. Особое внимание пусть обратит на головорезов из службы охраны. Если она кого-то опознает, значит, Воронович имел дело с Ахеевым, а это означает, что убийства связаны на сто процентов. Единственно, чего не должна знать вдова, что мы знаем о её отношениях с юным дарованием.
После того как Игошин ушел, вошла секретарь и доложила, что звонили из журнала.
- С вами хотел поговорить Арнольд Евсеевич. Сказал, что дело настолько важное, что любое промедление смерти подобно. Он оставил свой телефон.
Батурин уныло кивнул и, выпроводив секретаршу, набрал номер Чекушкина. Трубку подняли настолько молниеносно, что Батурин вздрогнул. И без того дребезжащий голос критика от волнения дрожал.
- Анатолий Семенович, нам сегодня обязательно нужно встретиться. Обязательно. Вот что я вам скажу, - Чекушкин перешел на шепот, - Натан не сам по весился. Его повесили. И я, кажется, знаю кто. И даже догадываюсь, за что.
- Кто? - дернулся следователь.
- Сейчас я вам сказать не могу. Здесь такая слышимость. Я лучше к вам подъеду. Сейчас! Хотя нет, не сейчас. А через час. Мне нужно заскочить домой, чтобы захватить три расписки, для того чтобы вы сразу въехали, из-за чего убили Вороновича.
- Подождите, скажите фамилию убийцы, - строго произнес следователь.
- Фамилию я не знаю, - со свистом прошептал Чекушкин. - Я его видел только один раз на кладбище. Вы его тоже видели... а сейчас он здесь, в редакции...
На этом гудки оборвались. После этого Батурин ещё трижды набирал редакционный телефон Чекушкина, но трубку упорно не брали. Пришлось позвонить вахтеру, чтобы выяснил, в чем дело.
- Арнольд Евсеевич только что ушел домой, - ответил вахтер.
3
Инга сама не помнила, как вышла из Юлькиного подъезда, как добежала до метро, как доехала до какой-то станции, как вышла на улицу, затем побрела по каким-то закоулкам, дворикам, переходам. Она никого не замечала, только без конца шептала, как полоумная: "Ведь Юлька не вынесет. Боже мой! Бедная Юлька! Неужели Алешка умер!" Какие жестокие испытания Господь обрушивает на таких милых людей. Во имя чего? Почему с чекушкиными и вороновичами ничего подобного не происходит?
Тут она встрепенулась и кинулась к таксофону. Бедняжка не помнила, как дозвонилась до института Склифосовского, как она вообще узнала, что нужно звонить именно в институт. Она даже не помнила, каким образом вышла на нужный номер. Но в ту минуту со второй попытки она попала именно туда, куда было нужно.
- Сегодня ночью к вам поступила семья Петровых. Они отравились грибами. Вы не можете сказать, как они себя чувствуют?
- Мы уже давали эту информацию в прессу, - ворчливо ответила тетенька с противным голосом. - Все данные в пресс-центре института. Записывайте: женщину удалось спасти. Ее состояние удовлетворительное. В данный момент её жизни ничто не угрожает. Мальчик скончался в два часа ночи от интоксикации яда бледной поганки. Его отец скончался сегодня в шесть часов утра...
Инга выронила трубку и без сил опустилась на корточки. Сколько она так просидела, в памяти не отпечаталось. Но запомнилось, что в какой-то момент неожиданная злость охватила девушку. Она вскочила на ноги, подняла кверху кулаки и крикнула на всю улицу:
- Пропадите вы все пропадом!
Прохожие шарахнулись в сторону, а Инга дико расхохоталась. Кому предназначалось это восклицание, девушка не помнит. Но в ту минуту, конечно, знала кому. Также она чувствовала, что сейчас с ней начнется истерика.
Вне себя от страха Инга помчалась к недействующему фонтану. Не обращая внимания на окружающих, она умылась несвежей водой из бассейна и, наконец, огляделась. Это была Пушкинская площадь. Вокруг тьмы и тьмы народа, и все смотрят на неё с насмешливым любопытством. Нужно было собраться, поехать в больницу, отыскать Юльку и поплакать вместе с ней.
Она метнулась к переходу, но перед самым входом в метро почему-то раздумала ехать к Юльке. Подошла к таксофону и набрала номер Вороновича. Трубку долго не брали. Наконец длинные гудки оборвались, и обаятельный женский голос произнес:
- Да, я слушаю.
Это был голос его жены. Инга его знала и боялась. Но в ту минуту она ему даже обрадовалась.
- Нельзя ли услышать Натана Сигизмундовича? - произнесла девушка скороговоркой.
- Он на работе, - ответила женщина коротко и сразу положила трубку.
"Тем лучше", - подумала Инга и вошла в метро. Через пятнадцать минут она уже топталась на крыльце у дверей редакции журнала. Несмотря на то что двери были не заперты (это она видела четко), девушка почему-то оробела. В другое время она бы нагло толкнула их и вошла в журнал, как ни в чем не бывало. На этот раз Инга позвонила и дождалась момента, когда вахтер сам распахнул перед ней дверь. Не успела она объяснить свой приход, как охранник, к недоумению гостьи, с готовностью выпалил:
- Ну, наконец-то! Сигизмундович, должно быть, извелся.
Девушка проскочила мимо и подумала, что, вероятно, о её визите Натана предупредила жена. Она поднялась на второй этаж и пошла по пустому коридору. Было тихо и пусто. "Это очень удачно, что сейчас утренние часы и так тихо и пусто", - думала девушка.
Сейчас она бросится к нему в объятья и зароется в его могучих руках. Инга спрячется в них, словно улитка в раковину, все расскажет, попросит прощения, и он поймет и простит. И они больше никогда не расстанутся, ибо девушка в ту минуту знала, что её спасением был Воронович. Не рассорься тогда с ним, она бы никогда больше не встретилась с тем парнем...
У его дверей почему-то сильно пахло парфюмерией, как будто только что распечатали пахучее турецкое мыло. Она рванула на себя дверь и в ужасе застыла на пороге. У неё не было сил даже вскрикнуть. Первую минуту Инга думала, что её обманывает зрение. Бедняжка изо всех сил зажмурилась и сумасшедше тряхнула волосами. Нет, зрение её не обманывает. Ее спасение висело под потолком, а под ногами валялся стул. "Зачем же так, если ждал?" - удивилась она, не в силах пошевелиться.
Его лицо было грустным и уже безвозвратно чужим. Он висел настолько беспомощно и одиноко, что страх начал перерастать в жалость. Внезапно Инга заметила, что из рукава покойного торчит листок. Он как бы специально предназначался для того, чтобы его заметили. "Предсмертная записка, подумала Инга. - Возможно, адресованная мне". А кому же еще, если вахтер сказал, что Натан её ждал.
Преодолев страх, Инга на цыпочках подошла к повешенному и коготками вытянула из рукава вчетверо свернутый лист бумаги. При этом она коснулась ладонью его холодных пальцев и вздрогнула. В ту же минуту, ей показалась, что Воронович едва заметно усмехнулся и приоткрыл один глаз. Инга в ужасе попятилась, впившись глазами в его лицо. Нет. Он не усмехался. И не открывал глаза. Девушка уперлась спиной в дверной косяк и замерла. Внезапно ей снова показалось, что Воронович пошевелил пальцами. Она метнула взгляд на его руки и снова впилась в лицо. После чего осторожно шагнула в коридор и вдруг, развернувшись, что есть духу понеслась прочь.
Коридор был длинный и гулкий. Цоканье босоножек ударяло по мозгам, и от этого было ощущение, что следом бегут и дышат в затылок. Только у самой лестницы Инга позволила себе оглянуться. Коридор просто убивал своей пустотой.
Инга стремительно спустилась с лестницы, пробежала мимо каптерки вахтера и вылетела во двор. В пустом дворе было ещё страшнее. Девушка взглянула на окно его кабинета, которое располагалось прямо над подвалом, и похолодела от ужаса. Воронович смотрел ей вслед и хищно скалился. Потом, на улице, Инга сообразила, что это было не лицо Вороновича, а сбившаяся занавеска. Тем не менее она неслась галопом по Волкову переулку до самого метро. "Теперь домой! Только домой, к маме!" - тикало в мозгах.
В метро она развернула лист бумаги, и лицо её вытянулось от изумления. Это была не предсмертная записка, а обыкновенное четверостишие нелепейшего содержания, отпечатанное на лазерном принтере. "Тьфу!" - с досадой произнесла Инга и, скомкав листок, бросила его на пол.
Едва Инга переступила порог квартиры, мать тут же начала отчитывать за неполитые цветы и пыль на телевизоре. Она нервозно собиралась в свою контору и в упор не замечала смертельной бледности на лице дочери. Она давно уже не чувствовала Инги. После того как от них ушел отец, мать стала для дочери хуже посторонней тетки. "Ничего ей не расскажу", - зло подумала девушка и, проскочив в свою комнату, заткнула уши.
После того как мать ушла, Инга без сил повалилась на кровать, и новая волна ужаса нахлынула на нее. Девушка вдруг совершенно четко услышала на лестнице кашель Вороновича и его тяжелые шаги. Инга вскочила с дивана и спряталась за шифоньер. Шаги замолкли. Видимо, галлюцинации. Но не успела девушка закончить мысль по поводу галлюцинации, как в прихожей раздался звонок. Инга схватилась за грудь и подумала, что сейчас у неё разорвется сердце. Она на цыпочках прокралась в прихожую, взглянула в глазок и вздохнула с облегчением. Перед дверью стояли два милиционера.
4
После этого звонка Батурина охватило беспокойство. Он снова позвонил в редакцию, узнал адрес Чекушкина и послал к нему оперуполномоченного. Сам же рванул в журнал. "Кто из присутствующих на похоронах мог находиться сейчас в редакции?" - недоумевал он. Это мог быть только один человек - поэт Гогин, поскольку Скатов в Швеции, а больше никто из подозреваемых к журналу отношения не имеет. Но критик сказал, что на кладбище видел его впервые. Тогда это либо музыкант, либо тот незнакомец, который был с девушкой. Кстати, сразу после кладбища группа наружного наблюдения проследила за парой. Парень с девушкой доехали до Лужников, расплатились с водителем и растворились в толпе. Словом, группа наружного наблюдения их проморгала. Как и предполагалось, водитель понятия не имел о тех, кого подрядился свозить на Новогиреевское кладбище. Так что с парой полная неясность, как, впрочем, и с музыкантом. А может, это Ягуткин? Только что Ягуткину делать в редакции?
К досаде Батурина, ни редактор, ни сотрудники журнала не заметили в журнале посторонних. Гогин точно не приходил, о Ягуткине и музыканте они не имели понятия, как, впрочем, и о юноше с девушкой, которые были на похоронах. Все отсылали к вахтеру, но в том-то и дело, что и вахтер куда-то запропастился.
- К семи точно будет, - успокоил полковника редактор.
Батурин посмотрел на часы и сильно занервничал. За это время можно было дважды доехать до управления. Однако секретарь не звонила. Значит, Чекушкин ещё в пути. Молчал почему-то и оперуполномоченный.
Полковник трижды набирал домашний телефон Чекушкина, но по нему не отвечали. Однако вскоре зазвонил сотовый. Это дал о себе знать Игошин. Его голос был унылым.
- Произвели обыск в машине Скатова. Ничего существенного не обнаружили. Сняли отпечатки с руля.
- Срочно отправьте на экспертизу!
- Отпечатки уже проверили на идентичность. Не совпадают. Консьержу показали фото Скатова. Утверждает, что не он.
- В этом я не сомневался. Римме Герасимовне звонили?
- Да. С ней мы договорились на завтра.
- Хорошо. Подъезжайте в контору. И прихватите фотороботы. Если появится Чекушкин, сразу дайте мне знать.
Еще через полчаса наконец позвонил оперуполномоченный.
- Хозяин квартиры так и не появился. Мне продолжать ждать?
- Ждите. Как явится, сразу информируйте!
Батурин нервно посмотрел на часы. После звонка Чекушкина прошло два часа. А обещал появиться через час. Куда он исчез? За это время успели съездить домой к вахтеру. Но и там никого. Ничего не оставалось, как вернуться в управление.
Когда по возвращении полковник взглянул на фотороботы, составленные со слов консьержа, у него дернулась щека. Кто из них мужчина, а кто женщина понять было невозможно. Две одинаковые физиономии в одинаковых очках и одинаковых бейсболках невозмутимо смотрели на сыщика. Батурин покачал головой и подумал, что консьерж, ко всему прочему, ещё и дальтоник.
В страшном напряжении прошло ещё около часа. Наконец позвонил оперуполномоченный.
- Только что пришла хозяйка. Она мне сказала, что Чекушкин уже здесь не живет лет эдак двадцать.
Вот тут-то и выяснилось, что в редакции записан старый адрес завотделом критики. А новый они не знают. Пока нашли его адрес, прошло ещё минут двадцать. К этому времени Батурина уже трясло. Он позвонил следователю прокуратуры и вкратце обрисовал ситуацию.
- Все понял! Сейчас выезжаю! - произнес тот коротко.
К дому Чекушкина они подъехали одновременно. Одновременно вышли из машин и пожали друг другу руки. Они поднялись на четвертый этаж и позвонили в квартиру. Но никто не ответил.
- Ну что? Будем взламывать дверь? - радостно улыбнулся Игошин.
Полковник со следователем переглянулись.
- Сначала опросим соседей.
Молодой сосед слева по поводу литератора ничего вразумительного не сказал, поскольку явился с работы всего полчаса назад. Но за эти полчаса он ручался, что от соседа не донеслось ни звука. Соседка справа, пенсионерка с недовольным лицом, сообщила, что полтора часа назад за стеной соседа слышались какая-то возня и, кажется, пьяные хрипы.
- Такое ощущение, что дрался с собутыльником.
- Дрался, говорите? - нахмурил брови следователь прокуратуры. - И часто он дерется?
- Часто! - вздохнула соседка. - Особенно со своим товарищем из журнала, который приезжает к нему с молодой девкой.
- Вот теперь ломаем! - щелкнул пальцами Батурин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
- Как он был одет? Выяснили?
- Одет был в серый костюм и белую рубашку...
- По времени он успевал на Малую Грузинскую?
- Вполне! На подобающей скорости от аэропорта до дома Ахеева от тридцати до сорока минут...
- Минус десять, - поднял палец Батурин. - Ведь он вернулся в аэропорт за десять минут до отлета. Сколько же остается на преступление? От десяти до двадцати минут? Не особо разгуляешься! Кроме того, из этого времени следует вычесть переодевание, приобретение веревки и церемонию встречи с девушкой...
- Но, я думаю, что с девушкой он договорился заранее, - горячо возразил практикант. - Веревку, я думаю, они вместе приобретали. Заблаговременно. Что касается церемонии встречи... ну, наверное, Скатов просто подобрал её на трассе в условленном месте. Девушка села за руль, а он в это время, пока они ехали, переодевался на заднем сиденье. Все тщательно продумано и подготовлено. Вплоть до ложного сообщения о бомбе в самолете.
- Но если они все тщательно рассчитали, то почему так разгильдяйски действовали на месте? Открыто нарисовались перед консьержем, ввязались в драку с жертвой и вздернули его второпях. Такое ощущение, как будто все произошло спонтанно.
- Потому и спонтанно, что спешили, - темпераментно зажестикулировал Игошин. - А пришли открыто потому, что у Скатова твердое алиби. Формально он в аэропорту. Кому придет в голову проверять, был задержан рейс или нет? Кстати, я сам об этом узнал чисто случайно.
Батурин задумался. Все настолько укладывалось в схему, что пальцы сами потянулась к телефону, чтобы проинформировать прокуратуру. Но он вовремя отдернул руку. По опыту начальник знал, что когда все идеально сходится жди подвоха. Впрочем, сходилось не все. Например, почерк. Во втором преступлении было сделано все в точности до наоборот.
- Ахеев поставлял девушек в Турцию. И Воронович пробовал себя в сутенерстве, - пробормотал задумчиво Батурин. - Допустим, Ахеев и есть тот самый турок, который купил у Вороновича поэтессу. Но при чем здесь Скатов?
- Как при чем? - всплеснул руками Игошин. - Он работает в солидной авиакомпании и, кажется, в ней не последний человек. Возможно, в его функцию входило транспортное обеспечение концессии. Но, как это обычно бывает, господа чего-то не поделили.
- Может, может, - скороговоркой пробормотал полковник и впал в прострацию. - Но если Скатов такой крутой, почему он осуществляет убийства лично, а не нанимает киллера? И для чего в этом случае он прибег к помощи девушки?
- Наверное, для того, чтобы беспрепятственно проникнуть в квартиру Ахеева. Видимо, покойный опасался Скатова, а может, просто не хотел его видеть. А с девушкой, судя по всему, у Рашида были теплые отношения...
Не дослушав всезнающего практиканта, Батурин выскочил из кресла и принялся энергично вышагивать из угла в угол.
- Вот что нужно сделать в первую очередь, - наконец произнес он, обыскать машину Скатова, хотя вряд ли вы найдете в ней джинсы или черные очки. Скорее всего, девушка их забрала с собой. Но чем черт не шутит! Главное, снимите с руля отпечатки для сличения. Если они не совпадут, то все это - пустое. Но на всякий случай, пока будут возиться в лаборатории, найдите фотографию поэта и покажите её консьержу. А теперь главное: вы должны ненавязчиво показать мадам Воронович контору Ахеева. Пускай посмотрит на сотрудников. Особое внимание пусть обратит на головорезов из службы охраны. Если она кого-то опознает, значит, Воронович имел дело с Ахеевым, а это означает, что убийства связаны на сто процентов. Единственно, чего не должна знать вдова, что мы знаем о её отношениях с юным дарованием.
После того как Игошин ушел, вошла секретарь и доложила, что звонили из журнала.
- С вами хотел поговорить Арнольд Евсеевич. Сказал, что дело настолько важное, что любое промедление смерти подобно. Он оставил свой телефон.
Батурин уныло кивнул и, выпроводив секретаршу, набрал номер Чекушкина. Трубку подняли настолько молниеносно, что Батурин вздрогнул. И без того дребезжащий голос критика от волнения дрожал.
- Анатолий Семенович, нам сегодня обязательно нужно встретиться. Обязательно. Вот что я вам скажу, - Чекушкин перешел на шепот, - Натан не сам по весился. Его повесили. И я, кажется, знаю кто. И даже догадываюсь, за что.
- Кто? - дернулся следователь.
- Сейчас я вам сказать не могу. Здесь такая слышимость. Я лучше к вам подъеду. Сейчас! Хотя нет, не сейчас. А через час. Мне нужно заскочить домой, чтобы захватить три расписки, для того чтобы вы сразу въехали, из-за чего убили Вороновича.
- Подождите, скажите фамилию убийцы, - строго произнес следователь.
- Фамилию я не знаю, - со свистом прошептал Чекушкин. - Я его видел только один раз на кладбище. Вы его тоже видели... а сейчас он здесь, в редакции...
На этом гудки оборвались. После этого Батурин ещё трижды набирал редакционный телефон Чекушкина, но трубку упорно не брали. Пришлось позвонить вахтеру, чтобы выяснил, в чем дело.
- Арнольд Евсеевич только что ушел домой, - ответил вахтер.
3
Инга сама не помнила, как вышла из Юлькиного подъезда, как добежала до метро, как доехала до какой-то станции, как вышла на улицу, затем побрела по каким-то закоулкам, дворикам, переходам. Она никого не замечала, только без конца шептала, как полоумная: "Ведь Юлька не вынесет. Боже мой! Бедная Юлька! Неужели Алешка умер!" Какие жестокие испытания Господь обрушивает на таких милых людей. Во имя чего? Почему с чекушкиными и вороновичами ничего подобного не происходит?
Тут она встрепенулась и кинулась к таксофону. Бедняжка не помнила, как дозвонилась до института Склифосовского, как она вообще узнала, что нужно звонить именно в институт. Она даже не помнила, каким образом вышла на нужный номер. Но в ту минуту со второй попытки она попала именно туда, куда было нужно.
- Сегодня ночью к вам поступила семья Петровых. Они отравились грибами. Вы не можете сказать, как они себя чувствуют?
- Мы уже давали эту информацию в прессу, - ворчливо ответила тетенька с противным голосом. - Все данные в пресс-центре института. Записывайте: женщину удалось спасти. Ее состояние удовлетворительное. В данный момент её жизни ничто не угрожает. Мальчик скончался в два часа ночи от интоксикации яда бледной поганки. Его отец скончался сегодня в шесть часов утра...
Инга выронила трубку и без сил опустилась на корточки. Сколько она так просидела, в памяти не отпечаталось. Но запомнилось, что в какой-то момент неожиданная злость охватила девушку. Она вскочила на ноги, подняла кверху кулаки и крикнула на всю улицу:
- Пропадите вы все пропадом!
Прохожие шарахнулись в сторону, а Инга дико расхохоталась. Кому предназначалось это восклицание, девушка не помнит. Но в ту минуту, конечно, знала кому. Также она чувствовала, что сейчас с ней начнется истерика.
Вне себя от страха Инга помчалась к недействующему фонтану. Не обращая внимания на окружающих, она умылась несвежей водой из бассейна и, наконец, огляделась. Это была Пушкинская площадь. Вокруг тьмы и тьмы народа, и все смотрят на неё с насмешливым любопытством. Нужно было собраться, поехать в больницу, отыскать Юльку и поплакать вместе с ней.
Она метнулась к переходу, но перед самым входом в метро почему-то раздумала ехать к Юльке. Подошла к таксофону и набрала номер Вороновича. Трубку долго не брали. Наконец длинные гудки оборвались, и обаятельный женский голос произнес:
- Да, я слушаю.
Это был голос его жены. Инга его знала и боялась. Но в ту минуту она ему даже обрадовалась.
- Нельзя ли услышать Натана Сигизмундовича? - произнесла девушка скороговоркой.
- Он на работе, - ответила женщина коротко и сразу положила трубку.
"Тем лучше", - подумала Инга и вошла в метро. Через пятнадцать минут она уже топталась на крыльце у дверей редакции журнала. Несмотря на то что двери были не заперты (это она видела четко), девушка почему-то оробела. В другое время она бы нагло толкнула их и вошла в журнал, как ни в чем не бывало. На этот раз Инга позвонила и дождалась момента, когда вахтер сам распахнул перед ней дверь. Не успела она объяснить свой приход, как охранник, к недоумению гостьи, с готовностью выпалил:
- Ну, наконец-то! Сигизмундович, должно быть, извелся.
Девушка проскочила мимо и подумала, что, вероятно, о её визите Натана предупредила жена. Она поднялась на второй этаж и пошла по пустому коридору. Было тихо и пусто. "Это очень удачно, что сейчас утренние часы и так тихо и пусто", - думала девушка.
Сейчас она бросится к нему в объятья и зароется в его могучих руках. Инга спрячется в них, словно улитка в раковину, все расскажет, попросит прощения, и он поймет и простит. И они больше никогда не расстанутся, ибо девушка в ту минуту знала, что её спасением был Воронович. Не рассорься тогда с ним, она бы никогда больше не встретилась с тем парнем...
У его дверей почему-то сильно пахло парфюмерией, как будто только что распечатали пахучее турецкое мыло. Она рванула на себя дверь и в ужасе застыла на пороге. У неё не было сил даже вскрикнуть. Первую минуту Инга думала, что её обманывает зрение. Бедняжка изо всех сил зажмурилась и сумасшедше тряхнула волосами. Нет, зрение её не обманывает. Ее спасение висело под потолком, а под ногами валялся стул. "Зачем же так, если ждал?" - удивилась она, не в силах пошевелиться.
Его лицо было грустным и уже безвозвратно чужим. Он висел настолько беспомощно и одиноко, что страх начал перерастать в жалость. Внезапно Инга заметила, что из рукава покойного торчит листок. Он как бы специально предназначался для того, чтобы его заметили. "Предсмертная записка, подумала Инга. - Возможно, адресованная мне". А кому же еще, если вахтер сказал, что Натан её ждал.
Преодолев страх, Инга на цыпочках подошла к повешенному и коготками вытянула из рукава вчетверо свернутый лист бумаги. При этом она коснулась ладонью его холодных пальцев и вздрогнула. В ту же минуту, ей показалась, что Воронович едва заметно усмехнулся и приоткрыл один глаз. Инга в ужасе попятилась, впившись глазами в его лицо. Нет. Он не усмехался. И не открывал глаза. Девушка уперлась спиной в дверной косяк и замерла. Внезапно ей снова показалось, что Воронович пошевелил пальцами. Она метнула взгляд на его руки и снова впилась в лицо. После чего осторожно шагнула в коридор и вдруг, развернувшись, что есть духу понеслась прочь.
Коридор был длинный и гулкий. Цоканье босоножек ударяло по мозгам, и от этого было ощущение, что следом бегут и дышат в затылок. Только у самой лестницы Инга позволила себе оглянуться. Коридор просто убивал своей пустотой.
Инга стремительно спустилась с лестницы, пробежала мимо каптерки вахтера и вылетела во двор. В пустом дворе было ещё страшнее. Девушка взглянула на окно его кабинета, которое располагалось прямо над подвалом, и похолодела от ужаса. Воронович смотрел ей вслед и хищно скалился. Потом, на улице, Инга сообразила, что это было не лицо Вороновича, а сбившаяся занавеска. Тем не менее она неслась галопом по Волкову переулку до самого метро. "Теперь домой! Только домой, к маме!" - тикало в мозгах.
В метро она развернула лист бумаги, и лицо её вытянулось от изумления. Это была не предсмертная записка, а обыкновенное четверостишие нелепейшего содержания, отпечатанное на лазерном принтере. "Тьфу!" - с досадой произнесла Инга и, скомкав листок, бросила его на пол.
Едва Инга переступила порог квартиры, мать тут же начала отчитывать за неполитые цветы и пыль на телевизоре. Она нервозно собиралась в свою контору и в упор не замечала смертельной бледности на лице дочери. Она давно уже не чувствовала Инги. После того как от них ушел отец, мать стала для дочери хуже посторонней тетки. "Ничего ей не расскажу", - зло подумала девушка и, проскочив в свою комнату, заткнула уши.
После того как мать ушла, Инга без сил повалилась на кровать, и новая волна ужаса нахлынула на нее. Девушка вдруг совершенно четко услышала на лестнице кашель Вороновича и его тяжелые шаги. Инга вскочила с дивана и спряталась за шифоньер. Шаги замолкли. Видимо, галлюцинации. Но не успела девушка закончить мысль по поводу галлюцинации, как в прихожей раздался звонок. Инга схватилась за грудь и подумала, что сейчас у неё разорвется сердце. Она на цыпочках прокралась в прихожую, взглянула в глазок и вздохнула с облегчением. Перед дверью стояли два милиционера.
4
После этого звонка Батурина охватило беспокойство. Он снова позвонил в редакцию, узнал адрес Чекушкина и послал к нему оперуполномоченного. Сам же рванул в журнал. "Кто из присутствующих на похоронах мог находиться сейчас в редакции?" - недоумевал он. Это мог быть только один человек - поэт Гогин, поскольку Скатов в Швеции, а больше никто из подозреваемых к журналу отношения не имеет. Но критик сказал, что на кладбище видел его впервые. Тогда это либо музыкант, либо тот незнакомец, который был с девушкой. Кстати, сразу после кладбища группа наружного наблюдения проследила за парой. Парень с девушкой доехали до Лужников, расплатились с водителем и растворились в толпе. Словом, группа наружного наблюдения их проморгала. Как и предполагалось, водитель понятия не имел о тех, кого подрядился свозить на Новогиреевское кладбище. Так что с парой полная неясность, как, впрочем, и с музыкантом. А может, это Ягуткин? Только что Ягуткину делать в редакции?
К досаде Батурина, ни редактор, ни сотрудники журнала не заметили в журнале посторонних. Гогин точно не приходил, о Ягуткине и музыканте они не имели понятия, как, впрочем, и о юноше с девушкой, которые были на похоронах. Все отсылали к вахтеру, но в том-то и дело, что и вахтер куда-то запропастился.
- К семи точно будет, - успокоил полковника редактор.
Батурин посмотрел на часы и сильно занервничал. За это время можно было дважды доехать до управления. Однако секретарь не звонила. Значит, Чекушкин ещё в пути. Молчал почему-то и оперуполномоченный.
Полковник трижды набирал домашний телефон Чекушкина, но по нему не отвечали. Однако вскоре зазвонил сотовый. Это дал о себе знать Игошин. Его голос был унылым.
- Произвели обыск в машине Скатова. Ничего существенного не обнаружили. Сняли отпечатки с руля.
- Срочно отправьте на экспертизу!
- Отпечатки уже проверили на идентичность. Не совпадают. Консьержу показали фото Скатова. Утверждает, что не он.
- В этом я не сомневался. Римме Герасимовне звонили?
- Да. С ней мы договорились на завтра.
- Хорошо. Подъезжайте в контору. И прихватите фотороботы. Если появится Чекушкин, сразу дайте мне знать.
Еще через полчаса наконец позвонил оперуполномоченный.
- Хозяин квартиры так и не появился. Мне продолжать ждать?
- Ждите. Как явится, сразу информируйте!
Батурин нервно посмотрел на часы. После звонка Чекушкина прошло два часа. А обещал появиться через час. Куда он исчез? За это время успели съездить домой к вахтеру. Но и там никого. Ничего не оставалось, как вернуться в управление.
Когда по возвращении полковник взглянул на фотороботы, составленные со слов консьержа, у него дернулась щека. Кто из них мужчина, а кто женщина понять было невозможно. Две одинаковые физиономии в одинаковых очках и одинаковых бейсболках невозмутимо смотрели на сыщика. Батурин покачал головой и подумал, что консьерж, ко всему прочему, ещё и дальтоник.
В страшном напряжении прошло ещё около часа. Наконец позвонил оперуполномоченный.
- Только что пришла хозяйка. Она мне сказала, что Чекушкин уже здесь не живет лет эдак двадцать.
Вот тут-то и выяснилось, что в редакции записан старый адрес завотделом критики. А новый они не знают. Пока нашли его адрес, прошло ещё минут двадцать. К этому времени Батурина уже трясло. Он позвонил следователю прокуратуры и вкратце обрисовал ситуацию.
- Все понял! Сейчас выезжаю! - произнес тот коротко.
К дому Чекушкина они подъехали одновременно. Одновременно вышли из машин и пожали друг другу руки. Они поднялись на четвертый этаж и позвонили в квартиру. Но никто не ответил.
- Ну что? Будем взламывать дверь? - радостно улыбнулся Игошин.
Полковник со следователем переглянулись.
- Сначала опросим соседей.
Молодой сосед слева по поводу литератора ничего вразумительного не сказал, поскольку явился с работы всего полчаса назад. Но за эти полчаса он ручался, что от соседа не донеслось ни звука. Соседка справа, пенсионерка с недовольным лицом, сообщила, что полтора часа назад за стеной соседа слышались какая-то возня и, кажется, пьяные хрипы.
- Такое ощущение, что дрался с собутыльником.
- Дрался, говорите? - нахмурил брови следователь прокуратуры. - И часто он дерется?
- Часто! - вздохнула соседка. - Особенно со своим товарищем из журнала, который приезжает к нему с молодой девкой.
- Вот теперь ломаем! - щелкнул пальцами Батурин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21