Здесь выложена электронная книга Высота автора по имени Федотов Виктор Иванович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Федотов Виктор Иванович - Высота.
Размер архива с книгой Высота равняется 23.8 KB
Высота - Федотов Виктор Иванович => скачать бесплатную электронную книгу
Федотов Виктор Иванович
Высота
Виктор Иванович ФЕДОТОВ
ВЫСОТА
Документальный рассказ
В марте 1980 года Указом Президиума Верховного Совета СССР
бывший командир противотанкового орудия 369-го отдельного
истребительно-противотанкового дивизиона 263-й стрелковой дивизии
Герой Советского Союза Н. Кузнецов награжден орденом. Славы I
степени. Он стал четвертым в стране Героем Советского Союза и полным
кавалером ордена Славы.
К ордену Славы I степени старший сержант Н. Кузнецов был
представлен в феврале 1945 года. Но получил эту высокую награду лишь
тридцать пять лет спустя. Тогда, в сорок пятом, на пороге победной
весны, война полыхала еще вовсю, жестокими боями катилась на запад,
наши части стремительно шли вперед, и не всегда награды поспевали за
награжденными, павшими и живыми...
В этом документальном рассказе повествуется непосредственно о
том бое, за который Н. Кузнецов был представлен к ордену Славы I
степени.
Почему-то эту высоту называли "Сердце", хотя она была безымянной и, как и многие другие высоты, числилась на воинских картах под определенным номером. "Мин херц", "Сердце, тебе не хочется покоя", - горько шутили уцелевшие после боя на ней бойцы, вспоминая слова из широко известных кинофильмов. Но шутить они будут уже потом, после того горячего, памятного боя, когда все утихнет, присмиреет, когда высота перестанет извергаться огнем, словно взбунтовавшийся вулкан, и замрет, обессилев.
Тишина наступит потом, а пока до нее было еще далеко, и Кузнецов даже не представлял себе, чем все может кончиться для ребят из его расчета и для бойцов комбата Бурова.
За несколько часов до боя его вызвал командир батареи Кузьменко. Был он сосредоточен, выглядел усталым даже глаза запали. Да разве он один? Последние дни как только вступили в Восточную Пруссию, работы было хоть отбавляй, батарея все время, что говорится, на колесах: сходились лоб в лоб с вражескими танками, отбивали атаки озверевших от бессилия автоматчиков, громили направо и налево огневые точки противника. Одним словом, "глухари", как иронически ласково окрестили артиллеристов, трудились на износ. И еще эта чертова февральская непогодь - серое, унылое небо сыпало то снегом с дождем, то дождем со снегом, дороги раскисли, никакие сапоги не вытерпят. Как тут не устать?
- Ну, какие новости, старший сержант? - Кузьменко протянул озябшую руку, и Кузнецов сразу определил: эти слова - так, присказка. Зря комбат вызывать не станет, значит, сейчас последует приказ. Правда, Кузьменко всякий раз, давая ему, Кузнецову, приказание, как бы и не приказывал вовсе, а лишь предлагал выполнить задание. Так повелось: в батарее Кузнецов слыл самым опытным и надежным командиром орудия. Кузьменко знал о нем почти все: не раз тот бывал с разведывательными группами во вражеском тылу, потом, после ранения и госпиталя, стал артиллеристом - сначала разведчиком, затем прекрасным наводчиком на "сорокапятке", командиром расчета, со штурмовой группой первым ворвался в Севастополь, водрузил знамя на вокзале, даже был представлен к Герою, но с Героем что-то не вышло, получил орден Красного Знамени, а уже после Севастополя - две Славы, а двумя медалями "За отвагу" был награжден еще до штурма. Словом, Кузнецов в глазах Кузьменко был превосходным командиром расчета, и потому отношение к нему было особое, чуть ли не дружеское. Пожав ему руку, комбат сказал:
- Бурову надо помочь, Николай Иванович. Очень нуждается в твоей помощи. С командиром взвода я уже говорил. Решили два орудия придать батальону Бурова - твое и Корякина. Буров просил именно тебя прислать...
При имени Бурова Кузнецов чуть приметно улыбнулся: любил он этого капитана, горячего, вспыльчивого, воюющего на совесть. С такой же симпатией относился и Буров к Кузнецову. Раз как-то, помнится, попросил капитан у командира артдивизиона два орудия для поддержки атаки батальона, тот ему тут же, без оговорок, и выделил их. Но из другого взвода. Буров закипел: "Да на кой черт мне твои эти две фукалки! Ты дай мне хоть одно орудие вместо двух. Кузнецова мне дай, этого парня "питерского". Мы с ним сработались давно, знаю, если встанет на позицию - не уйдет. И он меня знает. А ты мне кота в мешке подсовываешь. Только Кузнецова дай, никого больше не прошу!" И комдив уступил... Разговора этого Кузнецов не слышал, друзья о нем передали... И вот теперь Буров вновь просил его орудие.
- Что там у Бурова? - спросил он у Кузьменко, стирая с лица улыбку.
- Тяжело ему. На высоте он со своим батальоном окопался. На этой, как вы ее называете - "Сердце", что ли? Черт знает что за название. Вот, гляди. - Кузьменко повернулся лицом к высоте, макушку ее отсекал жиденький пласт тумана, хотя она и не была слишком высокой. - Там он, на другом склоне зарылся. Бой ведет пока только с пехотой. Сообщает, танки сосредоточиваются, немцы готовят мощную атаку. Сомнут. А там дальше, за высотой, у них пеленгаторные и радиолокационные установки. Им к морю выход нужен, вот и рвутся из окружения. Ошалели. Ничего не пожалеют. А на пути у них - высота. И Буров.
- Ясно, товарищ старший лейтенант.
- Еще орудие Корякина пойдет. Подниметесь на высоту, выберете позицию. Стоять надо, держать высоту. Во что бы то ни стало держать. Комдив сказал, живые ли, павшие - Героями станете. Я уже отдал вашему взводному все распоряжения. Вот только молод он у вас... Ну, одним словом, все сам понимаешь, Николай Иванович, - главная надежда на тебя.
Кузнецов в свои неполные двадцать три года каждый раз стеснялся, когда командир батареи называл его по имени-отчеству. Но с другой стороны, это придавало уверенности, рождало чувство ответственности и за выполнение задания, и за ребят из своего орудийного расчета. Как-никак, а именно ему, никому другому, надо руководить ими в бою - еще не каждый из шести человек понятен ему целиком и полностью, некоторые пришли совсем недавно. Вот только наводчик Глазков - кремень, и глаз у него верный, точно фамилию ему специально для такого дела дали. И силач редкий - их 76-миллиметровое орудие один набок заваливает. С Глазковым Кузнецову повезло - наводчик он отменный, а в бою это уже больше полдела.
- Ясно, товарищ старший лейтенант, - еще раз сказал Кузнецов. - Ну, насчет Героев - лишнее, конечно. А дело свое сделаем как надо.
- Давай, Николай Иванович. Бери полный боезапас - и давай.
И Кузьменко опять, теперь уже на прощанье, пожал своей озябшей рукой узкую, но очень крепкую руку Кузнецова.
"Что ж, значит, бой с танками, - рассуждал Кузнецов, направляясь к своему орудию. - Кому-то из нас суждено сложить здесь голову. Очень уж вымотались ребята за последние дни. После Севастополя, считай, пятый расчет меняю: кто убит, кто ранен, кто контужен... А теперь еще горше терять людей - война вроде бы к концу подвигается. Всякому охота дойти до этого конца. Да не всякий дойдет... Ребятам по ночам чаще сны стали сниться, сами говорят. О доме сны. Рассказывают друг другу, полушутливо вроде бы, а в глазах нет-нет да и промелькнет надежда и тревога: дескать, доживем ли..."
Думал Кузнецов и о себе, скользя кирзачами по скользкой, размытой дороге, припорошенной снежной слякотью, обходя зябкие лужи. Но странно, о себе ему думалось как бы в третьем лице. Сиюминутные заботы, свалившиеся сейчас на него, после разговора с Кузьменко, эта высота, где предстоял, судя по всему, нелегкий бой, заслоняли собой личное, и оно отдалялось, воспринималось несколько отвлеченно, а потому и неопределенно. Нет, каждый на войне не может не думать о себе, о своей судьбе и жизни, особенно перед близким боем. Как он сложится? Останешься ли в живых, выйдешь раненым или не выйдешь вовсе? Такие мысли не прогонишь, они назойливо лезут в голову, а порой и одолевают. Но по-разному приходят они к разным людям. Одно дело - к бойцу, у него все наготове, лишь жди команды и выполняй ее, действуй умело и смело, по обстановке; другое дело - к командиру, ему надо многое решить перед боем, и в первую очередь продумать, как выиграть этот бой и выиграть с наименьшими потерями. Эти заботы не дают ему порой времени подумать о себе. Личное как бы отодвигается на второй план, становится неглавным.
Кузнецов осмотрел орудие Корякина, свое стояло метров на пятьдесят дальше. Видно, только что привезли горячий обед, и расчет, примостившись кто где, обедал. Тут же был и взводный, молоденький лейтенант, совсем недавно пришедший из училища. С котелком и ложкой в руках, с поднятым воротом шинели (все сыпал и сыпал дождик со снегом), он вылез из кабины "студебеккера", груженного боезапасом, подошел. Подошел и сержант Корякин.
- Садись с нами! Поешь.
- У себя, - ответил Кузнецов, - тут рядом. Ну что, на высоту?
- На высоту, - Корякин вздохнул озабоченно: - Крутоват подъем с этого склона. Одолеем, как полагаешь?
- Попытаемся. Машины у нас с тобой мощные, потянут. Надо, чтобы потянули.
- Надо, - согласился Корякин. - Попробуем...
- Задание вам ясно, товарищ старший сержант? - спросил взводный. Наши два орудия приданы стрелковому батальону. Бой - на том склоне высоты, нам приказано поддержать. Полный боекомплект - и выступаем. Поднимемся наверх - позицию выбирать самостоятельно. Я пойду с орудием Корякина.
- Ясно, товарищ лейтенант. - Кузнецов ответил серьезно и твердо, чуть нажимая на звание и этим давая понять, что его ни в коей мере не смущают молодость и неопытность взводного. Он знал: то и другое со временем проходит - на фронте человек скоро взрослеет. Недаром здесь год за три считается. Эта неожиданная мысль вдруг удивила его самого: выходит, он уже почти десять лет воюет... - Все ясно, товарищ лейтенант, - повторил он. Знаю: тяжело там Бурову, надо торопиться. Танки подтягивают немцы...
- Срочно готовьтесь - и выступаем. Орудие Корякина готово. Так, сержант?
Корякин кивнул, оглядывая высоту.
- Крутоват все же подъем. Попыхтим.
- Разрешите осмотреть подножье, товарищ лейтенант? - сказал Кузнецов. - Надо выбрать место, где лучше подниматься. Вслепую нельзя, можно засесть. Я быстро, на машине.
- Давайте, - согласился взводный.
- А ваше орудие следом пойдет, как выберу дорогу. Так надежнее.
- Добро. Выполняйте!
В голосе лейтенанта уже послышался командирский полубасок, и Кузнецов одобрительно улыбнулся ему одними глазами: так, мол, держать, командир, все в порядке. И ему показалось, что взводный это почувствовал.
И он, лейтенант, нисколько не ревнует и не обижен тем, что комбат вызвал командира первого орудия и говорил с ним лично о предстоящем бое. Значит, старший сержант заслуживает того. Что ж, посмотрим его теперь на высоте - как будет действовать. А пока, несмотря на награды и опыт, незаносчив, уважителен, чувствует в нем, взводном, командира. И это пришлось по душе лейтенанту, придало уверенности. Вот только бы самому достойно и умно провести бой, не оплошать. Как ни странно, но взводному на миг показалось, будто ему, как какому-нибудь школяру-семикласснику, вот-вот предстоит сдавать труднейший экзамен, а принимать его будет старший сержант Кузнецов.
Подходя к своему орудию, Кузнецов видел, как навстречу ему поднимается весь боевой расчет - все пять человек. Это удивило его: должно было быть четверо, потому что одного, Сименцова, уже давно отозвали в дивизион, поваром. Он прекрасно готовил, прежде, до войны, вроде бы работал по этой части, а вот тут из него, из боевого артиллериста, начальство сделало, как сам он выражался, "чумичку". Сименцов страшно обиделся. К тому же он оставался числиться в боевом расчете орудия Кузнецова. Много раз он приходил, просился назад, но дивизионное начальство и слышать не хотело: Сименцов был хорошим поваром.
Да, Сименцов был здесь, и Кузнецов сразу признал его. "Опять проситься пришел, не сидится ему в кухонном тепле". Расчет, как и корякинский, обедал. Все пятеро выжидающе глядели на него, ждали, когда подойдет: ведь не зря вызывал комбат Кузьменко, наверняка какую-то новость несет с собой командир орудия.
- Товарищ старший сержант, - сразу же выдвинулся навстречу Сименцов. Мокрое лицо его улыбалось. - Я пришел, товарищ командир. Совсем. Опять к вам.
"Пришел... На гибель свою, может, пришел, нашел время".
Кузнецов кивнул ему:
- Потом, потом разберемся. - И шоферу Головину: - Заводи машину. Глазкову бросил, проходя мимо, к кабине: - Отцепить орудие!
- Что случилось? - Глазков отставил котелок на крыло. Высокий и мощный, он тревожно посмотрел на командира сверху, с высоты своего громадного роста.
- В бой идем, на высоту, - ответил Кузнецов. - На это "Сердце", будь оно неладно. - Он вкратце разъяснил задачу сгрудившемуся вокруг него расчету. Все притихли, дожидаясь от него еще чего-то, что могло бы прояснить обстановку до конца. - Готовить орудие, боекомплект, сухой паек.
- Орудие всегда наготове, - сказал Глазков. - Только зачем его отцеплять?
- Прокатиться надо на машине, приглядеться, где лучше на высоту залезть. Я скоро. И сразу пойдем. Корякин следом за нами.
- Опять мы, - хмыкнул Егор Котов, заряжающий. - Чуть что - опять наше орудие затыкай глотку фрицам. Ведь только что из боя вчера. И какого боя... Толком еще и не отошли, не оклемались. Промокли насквозь к чертовой матери. На себя-то взгляни.
"Старослужащие", те, которые уцелели из прежнего расчета, а их только двое и осталось - Глазков да Котов, говорили с Кузнецовым на "ты", и это не было какой-то фамильярностью. Просто они, все трое, вынесли такое обращение из прежних боев, как бы молча условившись о той незримой, порой товарищеской близости, какая рождается в общем трудном и опасном деле. Когда граница между жизнью и смертью размыта настолько, что практически не существует. Когда жизнь зависит не только от случая, удачливости, но и от умения твоего и твоих товарищей по оружию. Именно это давало им право на такое обращение, оно сближало их, но не мешало Кузнецову оставаться командиром, а Глазкову и Котову - его подчиненными.
- Да, понимаю, Егор, - скупо ответил Кузнецов, снимая танковый шлем с головы и отряхивая его от дождя. - Тяжело, конечно, да и промокли насквозь. А ты понимаешь, почему именно нас посылают? Вникни. Потому что доверяют, надеются на наш расчет. Так комбат и сказал. А там, на высоте, Буров ждет со своим батальоном. И именно нас просит он помочь. Вот Глазков знает Бурова: тот зря просить не станет.
- Знаю, - подтвердил Глазков, - не станет.
Почти те же слова, что и Егор Котов, чуть было не сказал Кузнецов в разговоре с Кузьменко; мол, чуть что, в любую брешь мое орудие посылают. Но вот не сказал, удержался, слава богу, и теперь покойно на душе от этих невысказанных слов. А было бы гадко.
Мотор уже работал, орудие отцепили, и Кузнецов, сидя в кабине, наскоро дохлебывая суп, сказал Глазкову:
- За меня остаешься. Я скоро. Передай Корякину, пусть подтягивает свое орудие к нашему. Радиста обещали дать, проследи. - Сунул ему опорожненный котелок, хлопнул дверцей. - Давай, Головин, трогай. К высоте держи.
"Студебеккер" зарычал, ходко взялся с места, сразу же свернул с дороги, меся мощными скатами лысую прошлогоднюю траву, укрытую жиденькой снежной кашицей. "Дворники" ловко слизнули пот с лобового стекла, и Кузнецов, приглядываясь к высоте, сказал шоферу:
- Вдоль подножья проедем с этой стороны и назад. И ты приглядывайся, выбирай, где поположе будет забраться наверх, выбирай. Как думаешь, возьмет "студебеккер" этот подъем?
- Машина что надо, - ответил Головин. - Можно бы и лебедкой в крайнем случае, да склон-то голый, ни деревца, кустарник один. Вот здесь неплохо бы, - кивнул в сторону лощинки, широким желобом уходящей ввысь, к самому гребню. - Подниматься будем?
- Нет. Подниматься будем с орудием. Смотри, смотри, Головин, ты теперь царь и бог, от тебя все будет зависеть.
Машину трясло, но она упрямо шла вперед, подминая под себя мелкий, жиденький кустарник. В кабине заметно потеплело.
- Выходит, бой-то будет не из легких, - сказал Кузнецов, помолчав. Война... У тебя дома-то как?
- Кому нынче весело...
- В сорок первом и не то было... А теперь, гляди, по Восточной Пруссии идем.
- Понимаю, - согласился Головин, подкручивая баранку, обшаривая все вокруг взглядом. И вздохнул: - До победы дожить хочется.
Кузнецов не ответил ничего, понимая его и молча соглашаясь. Конечно, погибать никогда не к месту, но погибать кому-то на войне все же надо, без этого не обойтись. Он помнил всегда об этом, но ему удавалось, хотя и ценой немалых усилий, отгонять такие мысли, потому что оставаться наедине с ними и воевать было нельзя. Но если в начальных боях, пока толком не был еще обстрелян, каждая пуля, каждый осколок казались твоими, то потом, со временем это несколько отошло - пришла, хоть и лет всего ничего, фронтовая мудрость. С ней воевалось проще и надежней, однако ощущение близкой опасности совсем не проходило никогда, оставалось, потому что она всегда шла рядом, могла в любой миг выбрать и тебя.
Высота - Федотов Виктор Иванович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Высота автора Федотов Виктор Иванович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Высота у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Высота своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Федотов Виктор Иванович - Высота.
Если после завершения чтения книги Высота вы захотите почитать и другие книги Федотов Виктор Иванович, тогда зайдите на страницу писателя Федотов Виктор Иванович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Высота, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Федотов Виктор Иванович, написавшего книгу Высота, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Высота; Федотов Виктор Иванович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн