Что заставило тебя позвонить мне ночью?
– Во-первых, днем, сколько ни пыталась, дозвониться не могла. Ты находишься вне части?
– Да нет, на базе! А почему не работал телефон, не знаю. Но у меня и пропущенных вызовов нет!
– Такая, значит, связь! У тебя все в порядке, сынок?
– Да! Все в полном порядке!
– Почему же в это время ты ответил немедленно? Значит, не спал!
– Нет! Проверка на носу, надо с документами поработать.
– Эх, сынок, а я вот чувствую, опасность около тебя вьется. Что-то страшное совсем близко.
Лушин попытался успокоить мать:
– Ну что ты, родная? Нет никакой опасности. Служба мирная, война закончилась. Люди села и города отстраивают!
– Конечно, а по телевизору каждый день террористов показывают. То они мэра какого-то убили, то милиционеров, то подорвали себя во время штурма. И все это происходит там, где служишь ты.
– Мам! Бандитов и у нас в городе хватает. Тоже каждый день то убийство, то изнасилование, то грабеж. Везде сейчас неспокойно. Так что будь осторожна.
– Когда ты приедешь? Сил нет, хочу увидеть тебя!
– Отпуск вообще-то зимой! Сразу после Нового года. Время летит быстро, скоро встретимся.
– Об этом и молю бога!
В трубке послышались посторонние звуки. Дома у Лушиных сейчас, кроме матери, никого быть не могло.
Андрей спросил:
– А кто это рядом с тобой разговаривает, мам?
– Эх, не хотела тебе говорить, да придется, сам услышал. Это медсестра, Андрюш!
– Медсестра? Ты вызвала «Скорую помощь»? Что с тобой?
– Я в больнице, сынок. Сердце прихватило. Вышла вечером погулять, а сама все о тебе думаю. И вдруг провалилась куда-то. Очнулась в больнице. Сейчас лучше стало, упросила медсестру Оленьку разрешить позвонить тебе. Она добрая, разрешила.
– Ну а сердце-то как? Что с ним?
– Просто приступ! Ты не волнуйся. Отлежусь в больнице, поправлю здоровье и домой вернусь.
– Кто же за тобой будет ухаживать?
– Много ли мне, Андрюша, надо? Того, что здесь дают, достаточно!
– Послушай, мам, передай, пожалуйста, трубку медсестре!
– Хорошо!
Лушин услышал в динамике молодой, приятный голос:
– Да? Здравствуйте!
– Здравствуйте, Оля! Скажите, мама поправится?
– Конечно! В это надо всегда верить!
– Понимаете, ее даже навестить в городе некому. Не то чтобы принести фрукты, лекарства, одежду какую. Вы не смогли бы сделать это?
– Извините, я не так много получаю, но что смогу, сделаю.
– Деньги завтра же вышлю вам. Назовите адрес, куда и какую сумму переслать?
Медсестра назвала адрес:
– А денег пришлите, сколько сможете. Все, что останется, верну.
– Спасибо вам, Оля!
– Да не за что!
Она передала трубку матери.
– Ну вот, мам, Оля присмотрит за тобой. Принесет, что надо. Деньги завтра вышлю!
– Ты о себе, сынок, думай! Я-то жизнь худо-бедно, но прожила, а вот тебе... надо жить. Слышишь?
– Да, конечно! Все будет нормально, мам.
– Ну, до свидания, сынок! Береги себя!
– Это ты береги себя! До свидания!
Лушин отключил телефон, бросил его на кровать:
– Черт! Этого еще не хватало. Придется после командировки выбивать отпуск. С зампотехом разберемся позже. Таких придурков много, а вот мать одна. А не отпустят, сам уеду. Пошло оно все на хер! Но комбат отпустит! Кадацкий мужик строгий, но с понятием! Эх, служба, служба, и до матери добралась. Ведь она попала в больницу из-за того, что постоянно переживает за сына. Хотя сыну уже 29 лет. Но сердцу матери не прикажешь. Вот и дало сердечко сбой. Хорошо, что еще обошлось. Надолго ли? Да, надо ехать домой. После этой командировки.
В 3.10 в отсек зашел Титов, козырнул:
– Товарищ капитан, ваше приказание выполнено. Позиция для установки БМП контроля восточного направления подходов к блокпосту подготовлена и замаскирована. Можно прямо сейчас загонять боевую машину в капонир!
– У тебя все?
– Пожрать бы, командир, что-то я проголодался. Да и граммов сто спиртику пропустить не мешало бы.
– Тушенку и хлеб возьми в тумбочке, а насчет спиртного чтобы я больше от тебя ни посту ни слова не слышал. Как понял меня, Валера?
– Понял, капитан! Очень даже хорошо понял!
Перекусив, Титов спросил:
– Что делать дальше?
– Иди, отдыхай! Подъем, как обычно, в 6.00!
– В шесть так в шесть! Спокойной ночи!
– Давай!
Через два часа, в 5.15 вернулась саперная группа. Сержант Иванюк доложил о выполнении приказа, передал на подпись новый формуляр. Лушин подписал документ, сказав:
– Бумагу в штаб не передавать!
– Так ведь положено, товарищ капитан! А если кто из наших налетит на мины, используя старую схему?
– Наши по ущелью, нашпигованному минами, шарахаться не станут.
– Так с меня все равно спросят, если узнают!
– Спросят, скажешь, формуляр забрал я, для передачи в штаб! Вопросы?
– Никак нет!
– Когда минировали проходы, ничего подозрительного в ущелье не заметили?
– Нет! Да и не до этого было.
– Ясно! Все, группе отдых до завтрака! Свободен!
– Есть!
Отпустив сержанта, капитан сбросил с себя камуфляж. Теперь можно и ему отдохнуть.
С утра следующего дня в 9.00 перед строем поста капитан попросил связиста соединить его со штабом батальона. Ответил дежурный по части:
– Капитан Борисов, слушаю!
– Это Лушин! Привет, Толик!
– Здорово. Как дела на объекте?
– Нормально! Ты вот что, скажи, начфин у себя?
– Да видел недавно в коридоре!
– Толь, пошли бойца, пригласить его к станции. Разговор у меня к банкиру.
– Без вопросов!
Вскоре Лушин услышал хрипловатый, но молодой голос начальника финансовой службы батальона старшего лейтенанта Воронова:
– На связи! Привет, дуэлянт!
– И ты туда же? Привет!
– Какие проблемы, Андрей?
– У меня, Илюша, мать в больницу попала. Надо денег в Переслав переслать. Сделаешь?
– Сделаю! Называй сумму и адрес!
Лушин назвал.
Начфин ответил:
– Сегодня же экспресс-переводом отправлю.
– Не забудь!
– Когда я что забывал? Даже в дугу трезвый?
– Это точно! Спасибо, Илюх!
– Не за что! Как на посту? Спокойно?
– Спокойно!
– Ну и хорошо. А у нас взвод Агранина на повышенную боеготовность перевели! Не знаешь, почему?
– Откуда же мне знать, Илья? Где я, а где батальон?
– Понял! Ну давай, а то мне бумаги на подпись Кадацкому нести надо. А насчет перевода не волнуйся. Сегодня же деньги будут в Переславе.
– Еще раз спасибо!
– Дежурного дать?
– Не надо! Отбой!
Начфин отключил станцию. Лушин вышел из блиндажа, осмотрел территорию. Шлагбаумы были еще закрыты, с обеих сторон шоссе стояло по три легковых машины.
Капитан махнул рукой:
– Открывай пост! Работа в обычном режиме.
Первой на площадку досмотра подошла старая «Волга ГАЗ-24». Стекло заднего пассажира открылось, и на Лушина внимательно посмотрел мужчина с бородкой. Капитан не обратил на него внимания, двинулся к блиндажу, доложить об открытии поста. Не знал Лушин, что его уже держал на прицеле вражеский снайпер.
Глава 2
Станица Саульская, воскресенье, 7 августа
Заместитель командира отдельного мотострелкового батальона по вооружению прибыл в часть в 9.30. В этом не было никакой необходимости, офицеры в большинстве своем отдыхали, личный состав занимался по распорядку выходного дня под контролем дежурного по батальону и ответственного офицера. Но у Козлова вошло в привычку навещать в батальон по воскресеньям. Дома ему делать было нечего, а в части занятие всегда найдется. Он обошел казармы, заглянул в парк боевых машин, проверил столовую. Направился в штаб. На плацу увидел солдата, вальяжно шагавшего в сторону расположения.
Заместитель по вооружению окликнул его:
– Боец! Ко мне!
Солдат, застегиваясь на ходу, подбежал к начальнику:
– Товарищ майор, рядовой Хузаев по вашему приказанию прибыл!
– Хузаев? Из второй роты?
– Так точно!
– Почему, Хузаев, нарушаешь дисциплину?
Солдат изобразил недоумение:
– Так я ничего такого не сделал. Шел в казарму. Земляка в клубе навестил и обратно.
– По пояс расстегнутый?
– Виноват, жарко!
– Ты у меня видишь хоть одну расстегнутую пуговицу на рубашке, кроме верхней?
– Никак нет!
– А мне тоже жарко! Но военнослужащий должен стойко преодолевать все тяготы и лишения воинской службы. Или тебе это неизвестно?
– Известно, товарищ майор!
– А как военнослужащий должен передвигаться по плацу?
Рядовой ответил, опустив голову:
– Строевым шагом или бегом!
– Вот! Ты шел строевым шагом или бежал?
– Никак нет! Но, товарищ майор, в части никто не строевит по плацу.
– И это плохо! Кто у тебя командир взвода?
– Старший лейтенант Агранин.
– Так ты из подразделения, переведенного в состояние боевой готовности «повышенная»?
– Так точно!
– У вас весь взвод разбрелся кто куда?
– Никак нет! Я один отпросился у командира взвода сходить в клуб, остальные находятся в подразделении.
Майор внимательно посмотрел на бедолагу:
– А сейчас мы проверим, что ты за солдат. Ответь, где в 0 часов сегодняшнего дня находился старший лейтенант Агранин?
– В подразделении!
– Врешь! Он ушел из части после отбоя!
– Никак нет! Командир взвода постоянно находился в роте, даже на прием пищи ходит с нами в солдатскую столовую.
– Почему ты не спал ночью?
– Я спал!
– Так откуда тогда тебе известно, что Агранин находился в подразделении? Ты же спал?
– Спал, но где-то в полпервого проснулся. В туалет захотел. Поднялся, а командир взвода спит на соседней койке.
– Ты уверен в этом?
– Конечно!
– Не конечно, а так точно! А чтобы больше не нарушал дисциплины, объявляю тебе занятие. Проходишь плац строевым шагом. Пять раз! Туда и обратно, начиная от трибуны. Все ясно, рядовой Хузаев?
– Так точно!
– Вперед! Я посмотрю, как тебя научили ходить строевым шагом!
– Есть!
Солдат, козырнув, побежал к трибуне. Заместитель командира батальона отошел в тень старых чинар, присел на скамейку, закурил. Солдат принялся маршировать. Он прошел плац два раза, когда сотовый телефон Козлова выдал музыку вызова. Майор достал мобильник, взглянул на дисплей, ни абонент, ни номер не обозначились. Ответил:
– Слушаю, Козлов!
– Здравствуй, зампотех!
Майор узнал голос, и озноб пробил его тело в этот жаркий день.
– Здравствуй, Мохаммед! Признаться, не ожидал твоего звонка. Откуда звонишь?
– Из станицы!
Козлов удивился:
– Из станицы? Но...
Мохаммед Рабулло прервал зампотеха:
– На все твои вопросы я отвечу при личной встрече, если конечно ты будешь не слишком любопытным.
– При личной встрече?
– Да! Я нахожусь в кафе у одноногого. Заказал шашлык. Подъезжай, поговорим!
– Что, прямо сейчас?
– А ты очень занят?
– Да были планы!
– Вот именно, что уже были. Приезжай один и сделай так, чтобы о твоем визите в кафе никто не узнал! Кстати, тебя ждет не только разговор, но и нечто более приятное! До встречи, Козлов!
Отключив телефон, майор выругался:
– Черт бы вас всех побрал! Надо же, объявились. Придется ехать.
Заместитель по вооружению поднялся со скамейки и направился на выход с территории войсковой части.
Солдат, делавший третий круг, остановился:
– Товарищ майор? Мне продолжать маршировать?
Майор бросил:
– Иди в роту. И доложи Агранину, что я объявил тебе два наряда вне очереди!
– Но за что?
– Бегом в подразделение!
Козлов, миновав парк боевых машин, прошел к гаражам, прилепившимся сбоку от домов офицерского состава. Выгнал на улицу «десятку». Закрыв ворота, пошел домой. Жил он в отдельной двухкомнатной квартире. Там переоделся в гражданскую одежду. Вернулся к машине и повел ее на выезд из гарнизона. Внешний контрольно-пропускной пункт открыл шлагбаум, не останавливая «десятку» Козлова. Машину заместителя командира отдельного батальона в военном городке знали.
Ведя автомобиль к станице, Козлов вспомнил, как связался с боевиками и стал предателем. Он не хотел предавать, но и жить на нищенскую зарплату, без особых перспектив на будущее, не желал. Он хотел жить нормальной, обеспеченной жизнью. И когда ему предложили обеспечить безопасность провода небольшой колонны оружия боевикам Радаева, Козлов согласился. Тем более предложение было сделано высокопоставленным чином из штаба округа, прикрывавшим сделку, и зампотех, ничем не рискуя, действуя по приказу, получил за работу свои первые двадцать тысяч долларов. После той сделки его ненадолго оставили в покое, а потом вызвали на встречу, на местный рынок, где он познакомился с Рабулло. Афганца интересовало все, касающееся деятельности батальона, и майор должен был снабжать духа необходимой информацией. За что ежемесячно получал по десять тысяч долларов. Два месяца назад афганец вдруг исчез из станицы, и Козлов подумал было, что бандиты потеряли интерес к его персоне, но звонок развеял надежды майора. Его не забыли. Вопрос, что на этот раз потребует от него Рабулло? Вернее, те люди, которые стоят над афганцем. Майор въехал в станицу и повел машину медленно, осматривая селение. Не хватало, чтобы встретилась группа офицеров, решившая расслабиться в станице, что бывало не так уж редко. Но никого Козлов не встретил. Впрочем, он выбрал маршрут, проходящий в объезд различных питейных заведений и мест скопления населения в выходной день. Кафе, куда он ехал, находилось на окраине станицы, на дороге, ведущей к Саульскому блокпосту и селению Кожра. Кафе посещали в основном местные жители, проживавшие рядом, и люди, приезжавшие в станицу торговать или работать. Офицеры сюда не заглядывали. Далеко, да и развлечений никаких. Поэтому это кафе и было выбрано объявившимся Рабулло местом встречи.
Козлов подъехал к забегаловке в 10.40. Загнал машину за здание кафе, к арыку, так что ее нельзя было увидеть с главной дороги. Выключив двигатель, вышел из салона. Тут же из боковой двери показался смуглый, худощавый мужчина в шароварах, туфлях с загнутыми вверх носами и цветастой рубахе.
Его испещренная морщинами физиономия расплылась в приветливой улыбке:
– Ассолом аллейкум, уважаемый Игорь Михайлович.
– Здравствуй, Мохаммед. Я уже думал, ты вернулся в родной Афганистан!
– Я был там! Сейчас здесь.
– Вижу!
– Пройдем к топчану над арыком! Там прохладно! И там нам никто не помешает.
– Можно и к арыку!
Главарь одной из диверсионных групп Басмача и заместитель командира российского мотострелкового батальона прошли к топчану, установленному над арыком под тенью деревьев. Он был накрыт ковром, на котором лежали подушки. Сняв обувь, Рабулло и Козлов прилегли на топчан. К ним вышла девушка, расстелила скатерть, затем принесла чайник, пиалы, вазочку с сахарными подушечками. Рабулло сказал:
– Освежись настоящим кандагарским чаем, друг. Это хороший чай, от него повышается настроение, и не теряется ясность разума.
Козлов отказался:
– Благодарю, Мохаммед! У меня не так много времени. Давай перейдем к делу. Зачем меня вызвал?
– Не вызвал, Игорь Михайлович, пригласил.
– Ну хорошо, пригласил! Зачем?
– Что ж, раз ты спешишь, перейдем к делу, но учти, без шашлыка я тебя не отпущу.
– Ладно! Говори, Мохаммед!
– Мне надо знать, чем занимается твой батальон.
– Службу несет!
– Конкретней!
– Первая рота ушла в Ингушетию, вторая осуществляет несение службы непосредственно в батальоне, третья повзводно выставлена на блокпостах.
– Значит, в части по сути одна боеспособная рота?
– И взвода обеспечения. Боевого и тылового. Плюс танковая рота и артиллерийская батарея.
– Давно усилили батальон?
– Нет. Примерно месяц назад!
Рабулло взглянул на Козлова:
– С чем это связано?
– Не знаю! Батальон усилен распоряжением штаба округа.
– Что делают танкисты и артиллеристы?
– Ничего! Танки стоят в боксах первой роты. Батарея выдвинута на позиции, у складов. Задача артиллерии – огневая поддержка взводов, выставленных на блокпостах. Это все, что я знаю! И командир танковой роты, и командир артбатареи подчиняются непосредственно командиру батальона.
– Ясно! На блокпосты танки не ставили?
– Нет! В этом нет никакой необходимости. Да и танковая рота прислана к нам на время. По моим данным, отдельный танковый батальон, в состав которого входит эта, подлежит скорому расформированию. На его базе планируется разместить реактивный дивизион. Вот и разбросали танкистов по частям. Освободили место под формирование новой части.
– Насколько точны твои данные?
– Они получены из надежного источника!
– Хорошо! В принципе это не столь важно.
Из кафе вышел сам хозяин. Он нес шесть шампуров на большой тарелке, заполненной зеленью.
1 2 3 4 5
– Во-первых, днем, сколько ни пыталась, дозвониться не могла. Ты находишься вне части?
– Да нет, на базе! А почему не работал телефон, не знаю. Но у меня и пропущенных вызовов нет!
– Такая, значит, связь! У тебя все в порядке, сынок?
– Да! Все в полном порядке!
– Почему же в это время ты ответил немедленно? Значит, не спал!
– Нет! Проверка на носу, надо с документами поработать.
– Эх, сынок, а я вот чувствую, опасность около тебя вьется. Что-то страшное совсем близко.
Лушин попытался успокоить мать:
– Ну что ты, родная? Нет никакой опасности. Служба мирная, война закончилась. Люди села и города отстраивают!
– Конечно, а по телевизору каждый день террористов показывают. То они мэра какого-то убили, то милиционеров, то подорвали себя во время штурма. И все это происходит там, где служишь ты.
– Мам! Бандитов и у нас в городе хватает. Тоже каждый день то убийство, то изнасилование, то грабеж. Везде сейчас неспокойно. Так что будь осторожна.
– Когда ты приедешь? Сил нет, хочу увидеть тебя!
– Отпуск вообще-то зимой! Сразу после Нового года. Время летит быстро, скоро встретимся.
– Об этом и молю бога!
В трубке послышались посторонние звуки. Дома у Лушиных сейчас, кроме матери, никого быть не могло.
Андрей спросил:
– А кто это рядом с тобой разговаривает, мам?
– Эх, не хотела тебе говорить, да придется, сам услышал. Это медсестра, Андрюш!
– Медсестра? Ты вызвала «Скорую помощь»? Что с тобой?
– Я в больнице, сынок. Сердце прихватило. Вышла вечером погулять, а сама все о тебе думаю. И вдруг провалилась куда-то. Очнулась в больнице. Сейчас лучше стало, упросила медсестру Оленьку разрешить позвонить тебе. Она добрая, разрешила.
– Ну а сердце-то как? Что с ним?
– Просто приступ! Ты не волнуйся. Отлежусь в больнице, поправлю здоровье и домой вернусь.
– Кто же за тобой будет ухаживать?
– Много ли мне, Андрюша, надо? Того, что здесь дают, достаточно!
– Послушай, мам, передай, пожалуйста, трубку медсестре!
– Хорошо!
Лушин услышал в динамике молодой, приятный голос:
– Да? Здравствуйте!
– Здравствуйте, Оля! Скажите, мама поправится?
– Конечно! В это надо всегда верить!
– Понимаете, ее даже навестить в городе некому. Не то чтобы принести фрукты, лекарства, одежду какую. Вы не смогли бы сделать это?
– Извините, я не так много получаю, но что смогу, сделаю.
– Деньги завтра же вышлю вам. Назовите адрес, куда и какую сумму переслать?
Медсестра назвала адрес:
– А денег пришлите, сколько сможете. Все, что останется, верну.
– Спасибо вам, Оля!
– Да не за что!
Она передала трубку матери.
– Ну вот, мам, Оля присмотрит за тобой. Принесет, что надо. Деньги завтра вышлю!
– Ты о себе, сынок, думай! Я-то жизнь худо-бедно, но прожила, а вот тебе... надо жить. Слышишь?
– Да, конечно! Все будет нормально, мам.
– Ну, до свидания, сынок! Береги себя!
– Это ты береги себя! До свидания!
Лушин отключил телефон, бросил его на кровать:
– Черт! Этого еще не хватало. Придется после командировки выбивать отпуск. С зампотехом разберемся позже. Таких придурков много, а вот мать одна. А не отпустят, сам уеду. Пошло оно все на хер! Но комбат отпустит! Кадацкий мужик строгий, но с понятием! Эх, служба, служба, и до матери добралась. Ведь она попала в больницу из-за того, что постоянно переживает за сына. Хотя сыну уже 29 лет. Но сердцу матери не прикажешь. Вот и дало сердечко сбой. Хорошо, что еще обошлось. Надолго ли? Да, надо ехать домой. После этой командировки.
В 3.10 в отсек зашел Титов, козырнул:
– Товарищ капитан, ваше приказание выполнено. Позиция для установки БМП контроля восточного направления подходов к блокпосту подготовлена и замаскирована. Можно прямо сейчас загонять боевую машину в капонир!
– У тебя все?
– Пожрать бы, командир, что-то я проголодался. Да и граммов сто спиртику пропустить не мешало бы.
– Тушенку и хлеб возьми в тумбочке, а насчет спиртного чтобы я больше от тебя ни посту ни слова не слышал. Как понял меня, Валера?
– Понял, капитан! Очень даже хорошо понял!
Перекусив, Титов спросил:
– Что делать дальше?
– Иди, отдыхай! Подъем, как обычно, в 6.00!
– В шесть так в шесть! Спокойной ночи!
– Давай!
Через два часа, в 5.15 вернулась саперная группа. Сержант Иванюк доложил о выполнении приказа, передал на подпись новый формуляр. Лушин подписал документ, сказав:
– Бумагу в штаб не передавать!
– Так ведь положено, товарищ капитан! А если кто из наших налетит на мины, используя старую схему?
– Наши по ущелью, нашпигованному минами, шарахаться не станут.
– Так с меня все равно спросят, если узнают!
– Спросят, скажешь, формуляр забрал я, для передачи в штаб! Вопросы?
– Никак нет!
– Когда минировали проходы, ничего подозрительного в ущелье не заметили?
– Нет! Да и не до этого было.
– Ясно! Все, группе отдых до завтрака! Свободен!
– Есть!
Отпустив сержанта, капитан сбросил с себя камуфляж. Теперь можно и ему отдохнуть.
С утра следующего дня в 9.00 перед строем поста капитан попросил связиста соединить его со штабом батальона. Ответил дежурный по части:
– Капитан Борисов, слушаю!
– Это Лушин! Привет, Толик!
– Здорово. Как дела на объекте?
– Нормально! Ты вот что, скажи, начфин у себя?
– Да видел недавно в коридоре!
– Толь, пошли бойца, пригласить его к станции. Разговор у меня к банкиру.
– Без вопросов!
Вскоре Лушин услышал хрипловатый, но молодой голос начальника финансовой службы батальона старшего лейтенанта Воронова:
– На связи! Привет, дуэлянт!
– И ты туда же? Привет!
– Какие проблемы, Андрей?
– У меня, Илюша, мать в больницу попала. Надо денег в Переслав переслать. Сделаешь?
– Сделаю! Называй сумму и адрес!
Лушин назвал.
Начфин ответил:
– Сегодня же экспресс-переводом отправлю.
– Не забудь!
– Когда я что забывал? Даже в дугу трезвый?
– Это точно! Спасибо, Илюх!
– Не за что! Как на посту? Спокойно?
– Спокойно!
– Ну и хорошо. А у нас взвод Агранина на повышенную боеготовность перевели! Не знаешь, почему?
– Откуда же мне знать, Илья? Где я, а где батальон?
– Понял! Ну давай, а то мне бумаги на подпись Кадацкому нести надо. А насчет перевода не волнуйся. Сегодня же деньги будут в Переславе.
– Еще раз спасибо!
– Дежурного дать?
– Не надо! Отбой!
Начфин отключил станцию. Лушин вышел из блиндажа, осмотрел территорию. Шлагбаумы были еще закрыты, с обеих сторон шоссе стояло по три легковых машины.
Капитан махнул рукой:
– Открывай пост! Работа в обычном режиме.
Первой на площадку досмотра подошла старая «Волга ГАЗ-24». Стекло заднего пассажира открылось, и на Лушина внимательно посмотрел мужчина с бородкой. Капитан не обратил на него внимания, двинулся к блиндажу, доложить об открытии поста. Не знал Лушин, что его уже держал на прицеле вражеский снайпер.
Глава 2
Станица Саульская, воскресенье, 7 августа
Заместитель командира отдельного мотострелкового батальона по вооружению прибыл в часть в 9.30. В этом не было никакой необходимости, офицеры в большинстве своем отдыхали, личный состав занимался по распорядку выходного дня под контролем дежурного по батальону и ответственного офицера. Но у Козлова вошло в привычку навещать в батальон по воскресеньям. Дома ему делать было нечего, а в части занятие всегда найдется. Он обошел казармы, заглянул в парк боевых машин, проверил столовую. Направился в штаб. На плацу увидел солдата, вальяжно шагавшего в сторону расположения.
Заместитель по вооружению окликнул его:
– Боец! Ко мне!
Солдат, застегиваясь на ходу, подбежал к начальнику:
– Товарищ майор, рядовой Хузаев по вашему приказанию прибыл!
– Хузаев? Из второй роты?
– Так точно!
– Почему, Хузаев, нарушаешь дисциплину?
Солдат изобразил недоумение:
– Так я ничего такого не сделал. Шел в казарму. Земляка в клубе навестил и обратно.
– По пояс расстегнутый?
– Виноват, жарко!
– Ты у меня видишь хоть одну расстегнутую пуговицу на рубашке, кроме верхней?
– Никак нет!
– А мне тоже жарко! Но военнослужащий должен стойко преодолевать все тяготы и лишения воинской службы. Или тебе это неизвестно?
– Известно, товарищ майор!
– А как военнослужащий должен передвигаться по плацу?
Рядовой ответил, опустив голову:
– Строевым шагом или бегом!
– Вот! Ты шел строевым шагом или бежал?
– Никак нет! Но, товарищ майор, в части никто не строевит по плацу.
– И это плохо! Кто у тебя командир взвода?
– Старший лейтенант Агранин.
– Так ты из подразделения, переведенного в состояние боевой готовности «повышенная»?
– Так точно!
– У вас весь взвод разбрелся кто куда?
– Никак нет! Я один отпросился у командира взвода сходить в клуб, остальные находятся в подразделении.
Майор внимательно посмотрел на бедолагу:
– А сейчас мы проверим, что ты за солдат. Ответь, где в 0 часов сегодняшнего дня находился старший лейтенант Агранин?
– В подразделении!
– Врешь! Он ушел из части после отбоя!
– Никак нет! Командир взвода постоянно находился в роте, даже на прием пищи ходит с нами в солдатскую столовую.
– Почему ты не спал ночью?
– Я спал!
– Так откуда тогда тебе известно, что Агранин находился в подразделении? Ты же спал?
– Спал, но где-то в полпервого проснулся. В туалет захотел. Поднялся, а командир взвода спит на соседней койке.
– Ты уверен в этом?
– Конечно!
– Не конечно, а так точно! А чтобы больше не нарушал дисциплины, объявляю тебе занятие. Проходишь плац строевым шагом. Пять раз! Туда и обратно, начиная от трибуны. Все ясно, рядовой Хузаев?
– Так точно!
– Вперед! Я посмотрю, как тебя научили ходить строевым шагом!
– Есть!
Солдат, козырнув, побежал к трибуне. Заместитель командира батальона отошел в тень старых чинар, присел на скамейку, закурил. Солдат принялся маршировать. Он прошел плац два раза, когда сотовый телефон Козлова выдал музыку вызова. Майор достал мобильник, взглянул на дисплей, ни абонент, ни номер не обозначились. Ответил:
– Слушаю, Козлов!
– Здравствуй, зампотех!
Майор узнал голос, и озноб пробил его тело в этот жаркий день.
– Здравствуй, Мохаммед! Признаться, не ожидал твоего звонка. Откуда звонишь?
– Из станицы!
Козлов удивился:
– Из станицы? Но...
Мохаммед Рабулло прервал зампотеха:
– На все твои вопросы я отвечу при личной встрече, если конечно ты будешь не слишком любопытным.
– При личной встрече?
– Да! Я нахожусь в кафе у одноногого. Заказал шашлык. Подъезжай, поговорим!
– Что, прямо сейчас?
– А ты очень занят?
– Да были планы!
– Вот именно, что уже были. Приезжай один и сделай так, чтобы о твоем визите в кафе никто не узнал! Кстати, тебя ждет не только разговор, но и нечто более приятное! До встречи, Козлов!
Отключив телефон, майор выругался:
– Черт бы вас всех побрал! Надо же, объявились. Придется ехать.
Заместитель по вооружению поднялся со скамейки и направился на выход с территории войсковой части.
Солдат, делавший третий круг, остановился:
– Товарищ майор? Мне продолжать маршировать?
Майор бросил:
– Иди в роту. И доложи Агранину, что я объявил тебе два наряда вне очереди!
– Но за что?
– Бегом в подразделение!
Козлов, миновав парк боевых машин, прошел к гаражам, прилепившимся сбоку от домов офицерского состава. Выгнал на улицу «десятку». Закрыв ворота, пошел домой. Жил он в отдельной двухкомнатной квартире. Там переоделся в гражданскую одежду. Вернулся к машине и повел ее на выезд из гарнизона. Внешний контрольно-пропускной пункт открыл шлагбаум, не останавливая «десятку» Козлова. Машину заместителя командира отдельного батальона в военном городке знали.
Ведя автомобиль к станице, Козлов вспомнил, как связался с боевиками и стал предателем. Он не хотел предавать, но и жить на нищенскую зарплату, без особых перспектив на будущее, не желал. Он хотел жить нормальной, обеспеченной жизнью. И когда ему предложили обеспечить безопасность провода небольшой колонны оружия боевикам Радаева, Козлов согласился. Тем более предложение было сделано высокопоставленным чином из штаба округа, прикрывавшим сделку, и зампотех, ничем не рискуя, действуя по приказу, получил за работу свои первые двадцать тысяч долларов. После той сделки его ненадолго оставили в покое, а потом вызвали на встречу, на местный рынок, где он познакомился с Рабулло. Афганца интересовало все, касающееся деятельности батальона, и майор должен был снабжать духа необходимой информацией. За что ежемесячно получал по десять тысяч долларов. Два месяца назад афганец вдруг исчез из станицы, и Козлов подумал было, что бандиты потеряли интерес к его персоне, но звонок развеял надежды майора. Его не забыли. Вопрос, что на этот раз потребует от него Рабулло? Вернее, те люди, которые стоят над афганцем. Майор въехал в станицу и повел машину медленно, осматривая селение. Не хватало, чтобы встретилась группа офицеров, решившая расслабиться в станице, что бывало не так уж редко. Но никого Козлов не встретил. Впрочем, он выбрал маршрут, проходящий в объезд различных питейных заведений и мест скопления населения в выходной день. Кафе, куда он ехал, находилось на окраине станицы, на дороге, ведущей к Саульскому блокпосту и селению Кожра. Кафе посещали в основном местные жители, проживавшие рядом, и люди, приезжавшие в станицу торговать или работать. Офицеры сюда не заглядывали. Далеко, да и развлечений никаких. Поэтому это кафе и было выбрано объявившимся Рабулло местом встречи.
Козлов подъехал к забегаловке в 10.40. Загнал машину за здание кафе, к арыку, так что ее нельзя было увидеть с главной дороги. Выключив двигатель, вышел из салона. Тут же из боковой двери показался смуглый, худощавый мужчина в шароварах, туфлях с загнутыми вверх носами и цветастой рубахе.
Его испещренная морщинами физиономия расплылась в приветливой улыбке:
– Ассолом аллейкум, уважаемый Игорь Михайлович.
– Здравствуй, Мохаммед. Я уже думал, ты вернулся в родной Афганистан!
– Я был там! Сейчас здесь.
– Вижу!
– Пройдем к топчану над арыком! Там прохладно! И там нам никто не помешает.
– Можно и к арыку!
Главарь одной из диверсионных групп Басмача и заместитель командира российского мотострелкового батальона прошли к топчану, установленному над арыком под тенью деревьев. Он был накрыт ковром, на котором лежали подушки. Сняв обувь, Рабулло и Козлов прилегли на топчан. К ним вышла девушка, расстелила скатерть, затем принесла чайник, пиалы, вазочку с сахарными подушечками. Рабулло сказал:
– Освежись настоящим кандагарским чаем, друг. Это хороший чай, от него повышается настроение, и не теряется ясность разума.
Козлов отказался:
– Благодарю, Мохаммед! У меня не так много времени. Давай перейдем к делу. Зачем меня вызвал?
– Не вызвал, Игорь Михайлович, пригласил.
– Ну хорошо, пригласил! Зачем?
– Что ж, раз ты спешишь, перейдем к делу, но учти, без шашлыка я тебя не отпущу.
– Ладно! Говори, Мохаммед!
– Мне надо знать, чем занимается твой батальон.
– Службу несет!
– Конкретней!
– Первая рота ушла в Ингушетию, вторая осуществляет несение службы непосредственно в батальоне, третья повзводно выставлена на блокпостах.
– Значит, в части по сути одна боеспособная рота?
– И взвода обеспечения. Боевого и тылового. Плюс танковая рота и артиллерийская батарея.
– Давно усилили батальон?
– Нет. Примерно месяц назад!
Рабулло взглянул на Козлова:
– С чем это связано?
– Не знаю! Батальон усилен распоряжением штаба округа.
– Что делают танкисты и артиллеристы?
– Ничего! Танки стоят в боксах первой роты. Батарея выдвинута на позиции, у складов. Задача артиллерии – огневая поддержка взводов, выставленных на блокпостах. Это все, что я знаю! И командир танковой роты, и командир артбатареи подчиняются непосредственно командиру батальона.
– Ясно! На блокпосты танки не ставили?
– Нет! В этом нет никакой необходимости. Да и танковая рота прислана к нам на время. По моим данным, отдельный танковый батальон, в состав которого входит эта, подлежит скорому расформированию. На его базе планируется разместить реактивный дивизион. Вот и разбросали танкистов по частям. Освободили место под формирование новой части.
– Насколько точны твои данные?
– Они получены из надежного источника!
– Хорошо! В принципе это не столь важно.
Из кафе вышел сам хозяин. Он нес шесть шампуров на большой тарелке, заполненной зеленью.
1 2 3 4 5