Просто Павел сам распорядился, чтобы я его не провожал. Он обещал позвонить через недельку.
– Не звонил, конечно?
– Нет, не звонил. Я бы вам сразу сказал. Но, может быть, еще позвонит. Ведь у нас как? Если сказано, что через неделю, то это может быть и десять дней, и месяц. Даже для деловых людей это характерно. Менталитет!
– А помимо отдыха на воде вас с Рештиным что-нибудь связывало в последние годы? – спросил Гуров. – Вы созванивались, писали друг другу?
– Ну что вы, какие сейчас письма! – махнул рукой Юрий Леопольдович. – И вы правильно заметили – помимо моря нас с Павлом Геннадьевичем мало что связывало. Ну, разумеется, совместный бизнес – я «Барракуду» имею в виду, – но он предпочитал не вмешиваться в детали, полностью мне доверял. И, надо сказать, я старался не обманывать его ожиданий. Так что никаких проблем между нами не было. А когда ему требовался отдых, он всегда звонил и предупреждал, что приедет. Высказывал пожелания, интересовался, не требуется ли какая помощь… В общем, все было по-человечески.
Гуров видел, что Юрий Леопольдович начинает не на шутку волноваться. До сих пор он был склонен рассматривать визит оперативных работников из Москвы как случайный эпизод, формальность, как недоразумение, которое вот-вот должно разрешиться. Но вдруг он обнаружил, что в этом недоразумении он является действенным участником, становится объектом пристального внимания. В его ответах обнаружились весьма уязвимые места, вопиющие несообразности, и этот факт напугал Юрия Леопольдовича.
Гуров был далек от того, чтобы делать из этого категорические выводы, но задуматься стоило. Что это – простодушие ни в чем не повинного человека или путаница, вызванная скороспелой ложью? Рубить сгоряча было глупо, нужно было хорошенько присмотреться к этому человеку, а заодно и ко всем местным реалиям. Эти реалии достаточно необычные. Созданный практически из ничего город, с самого начала ориентированный исключительно на международный туризм, казался Гурову роскошной декорацией на берегу моря. Она держалась исключительно на амбициях инвесторов и надеждах на скорые дивиденды. Ради этого были отстроены белоснежные гостиницы, уютные бары и рестораны, туристические центры, благоустроены пляжи и проложены дороги. Все здесь было новенькое, с иголочки, все сверкало и переливалось лазурью, но наплыва туристов пока не замечалось. Правда, Гуров и Крячко только что приехали, но и то, что они успели заметить, подсказывало – Лазурный Мыс пока еще не в состоянии конкурировать ни с Лазурным Берегом, ни с Золотыми Песками.
Гостиница не была заселена даже наполовину, а основная масса отдыхающих состояла из так называемого российского среднего класса и местных бизнесменов, которым материальное положение не позволяло замахнуться на Багамы. Гурову показалось, что и обслуживание, наш ненавязчивый, так сказать, сервис большей частью соответствовал социальному составу отдыхающих. Одним словом, все было, как всегда, скучновато и провинциально. Но сам городок – белоснежный, современный, втиснутый между красноватыми скалами, зелеными рощами и синим морем, производил впечатление. Гуров бы и сам с удовольствием повалялся на горячем песке, да времени не было.
– Итак, Юрий Леопольдович, ничего существенного мы от вас не услышали, – сказал он толстяку. – Приехал – уехал, ничего не говорил, а вы ничего не видели… Это, конечно, не то, что мы ожидали от вас услышать. Возможно, потом вы еще что-нибудь вспомните, а пока мы попробуем поговорить с теми людьми, которые плавали с Рештиным все эти дни. Как, вы сказали, их зовут? Зацепин и Кияненко?
– Да, только Зацепин сегодня с утра сопровождает группу туристов из Смоленска. Одна дамочка выразила желание понырять с аквалангом. Деловая женщина, у себя в Смоленске автосалон держит. Всего в жизни добилась, а вот с аквалангом ни разу не ныряла. Решила теперь восполнить пробел… А новичкам без инструктора никак нельзя. А Кияненко сегодня отгул взял. Но после обеда должен появиться – сегодня у нас получку дают.
– А Зацепин когда должен вернуться?
– Да кто ж его знает? Как дело пойдет. Тут у нас один закон – желание клиента. Мы должны создать такой образ нашего города, чтобы слава о нем дошла до самых отдаленных уголков…
Юрий Леопольдович, похоже, уже выдохся – говорил с усилием, равнодушной скороговоркой, желая поскорее отделаться от докучливых собеседников. Он еще изображал радушие и доброжелательность, но глаза его потухли, и он все чаще с беспокойством оглядывался по сторонам.
– Ну хорошо, – сказал Гуров, – адрес ваш нам известен. Что, если мы заглянем к вам под вечер? Наверное, все сотрудники тогда уже будут на месте?
– Милости прошу, – ответил Юрий Леопольдович. – А сейчас вы куда?
– Заглянем в тот отель, куда от вас переехал Рештин, – объяснил Гуров. – Мы, к сожалению, там остановиться не могли – командировочные не те… Попробуем выяснить, когда он уехал, с кем и уехал ли вообще.
– Неужели вы сомневаетесь в этом? – недоверчиво спросил Юрий Леопольдович.
– Странно было бы не сомневаться, – заметил Гуров. – Одиннадцатого вечером Рештин звонит жене – сообщает, что выезжает, вам говорит то же самое, но в Москве он так и не появляется. Более того, ни по воздуху, ни по земле украинско-российскую границу он не пересекал – это установлено с достаточно большой долей достоверности. Жена бьет тревогу. В его офисе что-то вроде паники. И что прикажете нам думать?
– А что можно думать? – будто впервые осознав всю серьезность положения, с тревогой спросил Юрий Леопольдович.
– Если отбросить предположение, что люди могут растворяться в воздухе, – деловито пояснил полковник Крячко, – то остается только один вариант – господин Рештин должен быть где-то здесь.
Глава 2
– Тебе не показалось, что этот колобок чего-то крутит? – спросил Крячко, отхлебывая холодное пиво из высокого бокала, на стекле которого был вытиснен аляповатый герб какого-то несуществующего княжества. – Был с Рештиным в самом тесном контакте – и ни хрена не знает. Да еще под конец и дергаться стал. Подозрительная фигура.
– Фигура и в самом деле не самая светлая, – согласился Гуров. – Но я бы не спешил с подозрениями. Во-первых, мы еще не знаем, что, собственно, произошло. Рештин уехал на несколько дней в отпуск. В Лазурный Мыс, по словам жены, он наезжал регулярно. Ничего особенного в этом не было. Никаких неприятностей здесь он никогда не имел. Более того, насколько нам известно, здешние власти приветствуют каждого, кто вкладывает деньги в развитие этого чудо-города. И Рештин получал здесь только положительные эмоции. Мы сами видели с тобой прошлогодние снимки. Счастливый загорелый плейбой на фоне морского пейзажа. Никаких поводов для тревоги.
– Но Рештин исчез, – сказал Крячко. – Сгинул. Растворился.
Они сделали привал напротив отеля «Титаник», где всего на какие-то сутки останавливался человек, поисками которого они были теперь заняты. В кафе под открытым небом решили выпить прохладительного и обдумать дальнейшие действия. Слишком многое в этой истории казалось непонятным обоим.
Перед Гуровым стоял бокал с минеральной водой. Употреблять с утра что-то крепче воды он не имел никакого желания. Предложение друга опробовать легкое виноградное вино, о котором так убедительно рассказывал им Юрий Леопольдович, Гуров отверг сразу же и бесповоротно. Сошлись на бокале пива. Полковник Крячко был, однако, разочарован таким оборотом дела. Атмосфера приятного ничегонеделания, разлитая в голубом воздухе этого города, действовала на него расслабляюще. Ему хотелось понырять в море, выпить вина в уютном погребке, поглазеть на загорелых девушек в ярких купальных костюмах. Заниматься поисками незнакомого человека Крячко совершенно не хотелось, хотя он был полностью согласен с Гуровым, что в этой истории не все чисто.
– Рештин исчез, – задумчиво повторил за ним Гуров. – Но вряд ли растворился. Такой человек просто не исчезает. Имея такой счет в банке и таких высокопоставленных родственников, человек не может исчезнуть просто. За этим всегда стоит чей-то интерес.
– У него ведь дядя в Белом доме, верно? – сказал Крячко. – Но я так понял, что они не очень-то ладят?
– Мало ли что, – возразил Гуров. – Резонанс, сам знаешь, какой. Ладят – не ладят, а такими родственниками разбрасываться не принято. Тем более если, не дай бог, что-нибудь случится – сразу же встанет вопрос о наследстве и дележе богатства. А это уже не игрушки.
– Да, вопрос ключевой, – кивнул Крячко. – А кто претендует в первую очередь?
– На наследство Рештина? – спросил Гуров. – Да уж точно не Юрий Леопольдович Вазалевский. И это соображение не позволяет мне рассматривать Юрия Леопольдовича как подозреваемого. Я не вижу причин, по которым Вазалевский захотел бы избавиться от своего благодетеля. Если с Рештиным случилось нечто серьезное, вряд ли это пойдет на пользу бизнесу Вазалевского. Скорее наоборот, его ждет неизбежный крах.
– Так кто же? Жена? – с проницательным видом сказал Крячко. – Формально она первая подняла тревогу. Обычное дело, когда хочешь отвести от себя подозрения.
– Вся штука в том, что, как мне удалось выяснить, жена не может претендовать на свою долю в наследстве, – объяснил Гуров. – Вроде бы у них брачный контракт так хитро составлен, что в случае развода или смерти супруга жена получает сущие гроши. Рештин ей нужен живой и здоровый. Отсюда та снисходительность, с которой она относится к его маленьким и не очень маленьким шалостям.
– Тогда кто же?
– Брат – Рештин Борис Геннадьевич, – сказал Гуров. – Он работает в той же системе менеджером. Молчаливый и, как говорят, очень упрямый человек. Всегда добивается своего, даже если теряет при этом больше, чем приобретает. Старший брат предпочитает не допускать его к непосредственному руководству компанией. Но знающие люди объяснили мне, что завещание составлено в его пользу.
– Завещание? Ты хочешь сказать, что Рештин-старший в свои сорок лет уже задумывался о бренности жизни?
– Богатые люди начинают жизнь с того, что составляют завещание, – назидательно заметил Гуров. – Это только такие голоштанники, как ты, думают, что будут жить вечно. А они с самого начала заботятся о том, чтобы передать дело в надежные руки.
– Да, морока! – вздохнул Крячко. – У нас этим занимается отдел кадров. В смысле – передачей дела в надежные руки. Но, значит, получается, что… гм… исчезновение Рештина выгодно в первую очередь его братцу?
– Я тоже об этом подумал, – признался Гуров. – Но в качестве версии это пока не проходит. Нам нужно разобраться, что произошло здесь, в Лазурном Мысе. Без этого мы просто не сдвинемся с места. А вдруг все наши построения – что-то вроде замков на песке? Вдруг Рештин просто решил свернуть куда-то налево?
– Хочешь сказать, что он решил повторить сюжет «Шведской спички»? – ухмыльнулся Крячко. – Это было бы здорово! В таком месте не должно быть места преступлениям. Здесь нужно гонять на водных лыжах, нырять с аквалангом и приударять за девушками…
– Я просто высказал предположение, – недовольно поморщился Гуров. – В общих чертах. И кстати, вероятность такого поворота событий совсем невелика. Как опытный сыщик ты должен это понимать.
– Но помечтать-то можно? – обиженно спросил Крячко.
– Мечтай молча, – посоветовал Гуров. – И вообще, хватит рассиживаться. Допивай свое пиво, и пошли к метрдотелю гостиницы. И не забывай, что в проспекте это заведение рекламирует себя пятизвездочным отелем. Веди себя соответственно. Шуток тут наверняка не понимают, особенно твоих. И вообще, это теперь другая страна.
– Что же это за страна такая, что здесь шуток не понимают? – проворчал Крячко, вставая.
– Ну, может быть, где-нибудь и понимают, но только не в отеле под названием «Титаник». Это имя с самого начала настраивает на серьезный лад.
– Да уж, с чувством юмора у того, кто придумывал название, совсем плохо, – пробурчал Крячко. – Как ты думаешь, что он имел в виду?
– Я думаю, что прежде всего размеры и роскошь, – ответил Гуров. – Вряд ли он намекал, что отель повторит судьбу легендарного лайнера. Хотя я не исключаю, что элемент предвидения все-таки здесь присутствовал. Развернулись они широко, но, кажется, ожидания оказались завышенными. Наплыва богатых туристов не замечается.
– Люди вообще существа довольно инертные, – заметил Крячко. – Их трудно раскачать. Чтобы сюда рванули туристы, здесь должно произойти что-то необыкновенное, что привлекло бы всеобщее внимание. Например, мы с тобой раскроем жуткую тайну исчезновения Рештина. Если постараться, такую фишку можно очень выгодно продать – в качестве рекламы. Между прочим, мы с тобой могли бы сорвать хороший куш.
– Морской воздух определенно действует на тебя не лучшим образом, – сердито заметил Гуров. – Нас прислали сюда по особому распоряжению руководства главка, по очень серьезному делу. Здесь другое государство, и полномочия наши весьма ограниченны. К тому же нас поджимает командировочный фонд. А ты строишь воздушные замки, как какой-нибудь девятиклассник.
– Я потому и мечтаю, что с командировочными у нас туго, – пояснил Крячко и, посмотрев в синее небо, где плыло одинокое ослепительно белое облачко, с чувством добавил: – А все-таки здесь красотища, Лева!
В отеле «Титаник» тоже было по-своему красиво. Кажется, неведомый автор проекта – архитектор или дизайнер – и в самом деле взял за образец антураж погибшего судна. Во всяком случае, старался соответствовать. Наверное, не все уместилось в смету, но некоторое подобие пышности и стиля «золотого века» создать удалось. Позолота, резные перила, причудливые канделябры, тяжелая драпировка – все это создавало атмосферу давно забытого времени, когда надежность и основательность были еще в чести.
Несмотря на обилие излишеств в интерьере, чистота в отеле поддерживалась, как на флагманском корабле – идеальная. Это произвело на Гурова благоприятное впечатление. Гораздо меньшее удовольствие доставила ему встреча с метрдотелем, который оказался двухметровым здоровяком, похожим на отставного чемпиона по классической борьбе, наряженного в костюм с бабочкой для выступления в телепрограмме «Забытые страницы отечественного спорта». Держался он, впрочем, очень уверенно и на золотого двуглавого орла в удостоверении Гурова смотрел без трепета.
– Извините, но мы о своих клиентах сведений посторонним не даем! – отрезал он, закладывая руки за спину и глядя на гостей сверху вниз мрачным неуступчивым взглядом.
Гуров попытался воззвать к его гражданскому чувству, напомнил, что преступность можно победить только сообща и еще много чего наговорил, но метрдотель был непоколебим.
– Таково наше правило, – заявил он. – Только официальным лицам и по официальному предписанию. Вы, извините, для меня не официальное лицо.
Последнюю фразу он добавил с видимым удовольствием, и Гурову подумалось, что у этого человека наверняка в прошлом имеется какая-то претензия к Московскому уголовному розыску. А его нынешний социальный статус и гражданство позволяли в какой-то мере удовлетворить эту застарелую претензию. Гурову приходилось встречаться с такими людьми и раньше. Уговаривать их было бесполезно.
– Хорошо, а кто в данном случае будет для вас официальным лицом? – спросил Гуров. – К кому мы должны обратиться за содействием?
Он ожидал ответа: «А это уже ваши проблемы», – но метрдотель неожиданно поведал, что непререкаемым авторитетом для него будет начальник местной милиции майор Загоруйко.
– Будет от него запрос – тогда наше вам с кисточкой, – совсем по-домашнему сказал метрдотель.
Гуров и Крячко вышли из прохладного вестибюля под жаркое полуденное солнце. Тени под их ногами сделались совсем короткими. И опять со всех сторон одолевала сверкающая белизна – площадка перед отелем была выложена плиткой из светлого камня, который отсвечивал на солнце как зеркало.
– Осечка вышла, – сказал Крячко. – Прав ты был, Лева, насчет полномочий. Плевать им тут на наши полномочия. Что делать будем?
– Прежде всего черные очки купить надо, – проворчал Гуров. – А то ослепнем мы тут к чертовой матери! Где тут может быть подходящий магазин?
Буквально в двух шагах от отеля, в боковой улочке, обнаружилась маленькая уютная аптека, где был представлен совсем недурной выбор солнцезащитных очков, начиная от продукции безупречных фирм с великолепными поляризованными стеклами и кончая штамповкой из пластмассы, которая, уступая в качестве, брала пестротой и яркостью наклеек.
1 2 3 4
– Не звонил, конечно?
– Нет, не звонил. Я бы вам сразу сказал. Но, может быть, еще позвонит. Ведь у нас как? Если сказано, что через неделю, то это может быть и десять дней, и месяц. Даже для деловых людей это характерно. Менталитет!
– А помимо отдыха на воде вас с Рештиным что-нибудь связывало в последние годы? – спросил Гуров. – Вы созванивались, писали друг другу?
– Ну что вы, какие сейчас письма! – махнул рукой Юрий Леопольдович. – И вы правильно заметили – помимо моря нас с Павлом Геннадьевичем мало что связывало. Ну, разумеется, совместный бизнес – я «Барракуду» имею в виду, – но он предпочитал не вмешиваться в детали, полностью мне доверял. И, надо сказать, я старался не обманывать его ожиданий. Так что никаких проблем между нами не было. А когда ему требовался отдых, он всегда звонил и предупреждал, что приедет. Высказывал пожелания, интересовался, не требуется ли какая помощь… В общем, все было по-человечески.
Гуров видел, что Юрий Леопольдович начинает не на шутку волноваться. До сих пор он был склонен рассматривать визит оперативных работников из Москвы как случайный эпизод, формальность, как недоразумение, которое вот-вот должно разрешиться. Но вдруг он обнаружил, что в этом недоразумении он является действенным участником, становится объектом пристального внимания. В его ответах обнаружились весьма уязвимые места, вопиющие несообразности, и этот факт напугал Юрия Леопольдовича.
Гуров был далек от того, чтобы делать из этого категорические выводы, но задуматься стоило. Что это – простодушие ни в чем не повинного человека или путаница, вызванная скороспелой ложью? Рубить сгоряча было глупо, нужно было хорошенько присмотреться к этому человеку, а заодно и ко всем местным реалиям. Эти реалии достаточно необычные. Созданный практически из ничего город, с самого начала ориентированный исключительно на международный туризм, казался Гурову роскошной декорацией на берегу моря. Она держалась исключительно на амбициях инвесторов и надеждах на скорые дивиденды. Ради этого были отстроены белоснежные гостиницы, уютные бары и рестораны, туристические центры, благоустроены пляжи и проложены дороги. Все здесь было новенькое, с иголочки, все сверкало и переливалось лазурью, но наплыва туристов пока не замечалось. Правда, Гуров и Крячко только что приехали, но и то, что они успели заметить, подсказывало – Лазурный Мыс пока еще не в состоянии конкурировать ни с Лазурным Берегом, ни с Золотыми Песками.
Гостиница не была заселена даже наполовину, а основная масса отдыхающих состояла из так называемого российского среднего класса и местных бизнесменов, которым материальное положение не позволяло замахнуться на Багамы. Гурову показалось, что и обслуживание, наш ненавязчивый, так сказать, сервис большей частью соответствовал социальному составу отдыхающих. Одним словом, все было, как всегда, скучновато и провинциально. Но сам городок – белоснежный, современный, втиснутый между красноватыми скалами, зелеными рощами и синим морем, производил впечатление. Гуров бы и сам с удовольствием повалялся на горячем песке, да времени не было.
– Итак, Юрий Леопольдович, ничего существенного мы от вас не услышали, – сказал он толстяку. – Приехал – уехал, ничего не говорил, а вы ничего не видели… Это, конечно, не то, что мы ожидали от вас услышать. Возможно, потом вы еще что-нибудь вспомните, а пока мы попробуем поговорить с теми людьми, которые плавали с Рештиным все эти дни. Как, вы сказали, их зовут? Зацепин и Кияненко?
– Да, только Зацепин сегодня с утра сопровождает группу туристов из Смоленска. Одна дамочка выразила желание понырять с аквалангом. Деловая женщина, у себя в Смоленске автосалон держит. Всего в жизни добилась, а вот с аквалангом ни разу не ныряла. Решила теперь восполнить пробел… А новичкам без инструктора никак нельзя. А Кияненко сегодня отгул взял. Но после обеда должен появиться – сегодня у нас получку дают.
– А Зацепин когда должен вернуться?
– Да кто ж его знает? Как дело пойдет. Тут у нас один закон – желание клиента. Мы должны создать такой образ нашего города, чтобы слава о нем дошла до самых отдаленных уголков…
Юрий Леопольдович, похоже, уже выдохся – говорил с усилием, равнодушной скороговоркой, желая поскорее отделаться от докучливых собеседников. Он еще изображал радушие и доброжелательность, но глаза его потухли, и он все чаще с беспокойством оглядывался по сторонам.
– Ну хорошо, – сказал Гуров, – адрес ваш нам известен. Что, если мы заглянем к вам под вечер? Наверное, все сотрудники тогда уже будут на месте?
– Милости прошу, – ответил Юрий Леопольдович. – А сейчас вы куда?
– Заглянем в тот отель, куда от вас переехал Рештин, – объяснил Гуров. – Мы, к сожалению, там остановиться не могли – командировочные не те… Попробуем выяснить, когда он уехал, с кем и уехал ли вообще.
– Неужели вы сомневаетесь в этом? – недоверчиво спросил Юрий Леопольдович.
– Странно было бы не сомневаться, – заметил Гуров. – Одиннадцатого вечером Рештин звонит жене – сообщает, что выезжает, вам говорит то же самое, но в Москве он так и не появляется. Более того, ни по воздуху, ни по земле украинско-российскую границу он не пересекал – это установлено с достаточно большой долей достоверности. Жена бьет тревогу. В его офисе что-то вроде паники. И что прикажете нам думать?
– А что можно думать? – будто впервые осознав всю серьезность положения, с тревогой спросил Юрий Леопольдович.
– Если отбросить предположение, что люди могут растворяться в воздухе, – деловито пояснил полковник Крячко, – то остается только один вариант – господин Рештин должен быть где-то здесь.
Глава 2
– Тебе не показалось, что этот колобок чего-то крутит? – спросил Крячко, отхлебывая холодное пиво из высокого бокала, на стекле которого был вытиснен аляповатый герб какого-то несуществующего княжества. – Был с Рештиным в самом тесном контакте – и ни хрена не знает. Да еще под конец и дергаться стал. Подозрительная фигура.
– Фигура и в самом деле не самая светлая, – согласился Гуров. – Но я бы не спешил с подозрениями. Во-первых, мы еще не знаем, что, собственно, произошло. Рештин уехал на несколько дней в отпуск. В Лазурный Мыс, по словам жены, он наезжал регулярно. Ничего особенного в этом не было. Никаких неприятностей здесь он никогда не имел. Более того, насколько нам известно, здешние власти приветствуют каждого, кто вкладывает деньги в развитие этого чудо-города. И Рештин получал здесь только положительные эмоции. Мы сами видели с тобой прошлогодние снимки. Счастливый загорелый плейбой на фоне морского пейзажа. Никаких поводов для тревоги.
– Но Рештин исчез, – сказал Крячко. – Сгинул. Растворился.
Они сделали привал напротив отеля «Титаник», где всего на какие-то сутки останавливался человек, поисками которого они были теперь заняты. В кафе под открытым небом решили выпить прохладительного и обдумать дальнейшие действия. Слишком многое в этой истории казалось непонятным обоим.
Перед Гуровым стоял бокал с минеральной водой. Употреблять с утра что-то крепче воды он не имел никакого желания. Предложение друга опробовать легкое виноградное вино, о котором так убедительно рассказывал им Юрий Леопольдович, Гуров отверг сразу же и бесповоротно. Сошлись на бокале пива. Полковник Крячко был, однако, разочарован таким оборотом дела. Атмосфера приятного ничегонеделания, разлитая в голубом воздухе этого города, действовала на него расслабляюще. Ему хотелось понырять в море, выпить вина в уютном погребке, поглазеть на загорелых девушек в ярких купальных костюмах. Заниматься поисками незнакомого человека Крячко совершенно не хотелось, хотя он был полностью согласен с Гуровым, что в этой истории не все чисто.
– Рештин исчез, – задумчиво повторил за ним Гуров. – Но вряд ли растворился. Такой человек просто не исчезает. Имея такой счет в банке и таких высокопоставленных родственников, человек не может исчезнуть просто. За этим всегда стоит чей-то интерес.
– У него ведь дядя в Белом доме, верно? – сказал Крячко. – Но я так понял, что они не очень-то ладят?
– Мало ли что, – возразил Гуров. – Резонанс, сам знаешь, какой. Ладят – не ладят, а такими родственниками разбрасываться не принято. Тем более если, не дай бог, что-нибудь случится – сразу же встанет вопрос о наследстве и дележе богатства. А это уже не игрушки.
– Да, вопрос ключевой, – кивнул Крячко. – А кто претендует в первую очередь?
– На наследство Рештина? – спросил Гуров. – Да уж точно не Юрий Леопольдович Вазалевский. И это соображение не позволяет мне рассматривать Юрия Леопольдовича как подозреваемого. Я не вижу причин, по которым Вазалевский захотел бы избавиться от своего благодетеля. Если с Рештиным случилось нечто серьезное, вряд ли это пойдет на пользу бизнесу Вазалевского. Скорее наоборот, его ждет неизбежный крах.
– Так кто же? Жена? – с проницательным видом сказал Крячко. – Формально она первая подняла тревогу. Обычное дело, когда хочешь отвести от себя подозрения.
– Вся штука в том, что, как мне удалось выяснить, жена не может претендовать на свою долю в наследстве, – объяснил Гуров. – Вроде бы у них брачный контракт так хитро составлен, что в случае развода или смерти супруга жена получает сущие гроши. Рештин ей нужен живой и здоровый. Отсюда та снисходительность, с которой она относится к его маленьким и не очень маленьким шалостям.
– Тогда кто же?
– Брат – Рештин Борис Геннадьевич, – сказал Гуров. – Он работает в той же системе менеджером. Молчаливый и, как говорят, очень упрямый человек. Всегда добивается своего, даже если теряет при этом больше, чем приобретает. Старший брат предпочитает не допускать его к непосредственному руководству компанией. Но знающие люди объяснили мне, что завещание составлено в его пользу.
– Завещание? Ты хочешь сказать, что Рештин-старший в свои сорок лет уже задумывался о бренности жизни?
– Богатые люди начинают жизнь с того, что составляют завещание, – назидательно заметил Гуров. – Это только такие голоштанники, как ты, думают, что будут жить вечно. А они с самого начала заботятся о том, чтобы передать дело в надежные руки.
– Да, морока! – вздохнул Крячко. – У нас этим занимается отдел кадров. В смысле – передачей дела в надежные руки. Но, значит, получается, что… гм… исчезновение Рештина выгодно в первую очередь его братцу?
– Я тоже об этом подумал, – признался Гуров. – Но в качестве версии это пока не проходит. Нам нужно разобраться, что произошло здесь, в Лазурном Мысе. Без этого мы просто не сдвинемся с места. А вдруг все наши построения – что-то вроде замков на песке? Вдруг Рештин просто решил свернуть куда-то налево?
– Хочешь сказать, что он решил повторить сюжет «Шведской спички»? – ухмыльнулся Крячко. – Это было бы здорово! В таком месте не должно быть места преступлениям. Здесь нужно гонять на водных лыжах, нырять с аквалангом и приударять за девушками…
– Я просто высказал предположение, – недовольно поморщился Гуров. – В общих чертах. И кстати, вероятность такого поворота событий совсем невелика. Как опытный сыщик ты должен это понимать.
– Но помечтать-то можно? – обиженно спросил Крячко.
– Мечтай молча, – посоветовал Гуров. – И вообще, хватит рассиживаться. Допивай свое пиво, и пошли к метрдотелю гостиницы. И не забывай, что в проспекте это заведение рекламирует себя пятизвездочным отелем. Веди себя соответственно. Шуток тут наверняка не понимают, особенно твоих. И вообще, это теперь другая страна.
– Что же это за страна такая, что здесь шуток не понимают? – проворчал Крячко, вставая.
– Ну, может быть, где-нибудь и понимают, но только не в отеле под названием «Титаник». Это имя с самого начала настраивает на серьезный лад.
– Да уж, с чувством юмора у того, кто придумывал название, совсем плохо, – пробурчал Крячко. – Как ты думаешь, что он имел в виду?
– Я думаю, что прежде всего размеры и роскошь, – ответил Гуров. – Вряд ли он намекал, что отель повторит судьбу легендарного лайнера. Хотя я не исключаю, что элемент предвидения все-таки здесь присутствовал. Развернулись они широко, но, кажется, ожидания оказались завышенными. Наплыва богатых туристов не замечается.
– Люди вообще существа довольно инертные, – заметил Крячко. – Их трудно раскачать. Чтобы сюда рванули туристы, здесь должно произойти что-то необыкновенное, что привлекло бы всеобщее внимание. Например, мы с тобой раскроем жуткую тайну исчезновения Рештина. Если постараться, такую фишку можно очень выгодно продать – в качестве рекламы. Между прочим, мы с тобой могли бы сорвать хороший куш.
– Морской воздух определенно действует на тебя не лучшим образом, – сердито заметил Гуров. – Нас прислали сюда по особому распоряжению руководства главка, по очень серьезному делу. Здесь другое государство, и полномочия наши весьма ограниченны. К тому же нас поджимает командировочный фонд. А ты строишь воздушные замки, как какой-нибудь девятиклассник.
– Я потому и мечтаю, что с командировочными у нас туго, – пояснил Крячко и, посмотрев в синее небо, где плыло одинокое ослепительно белое облачко, с чувством добавил: – А все-таки здесь красотища, Лева!
В отеле «Титаник» тоже было по-своему красиво. Кажется, неведомый автор проекта – архитектор или дизайнер – и в самом деле взял за образец антураж погибшего судна. Во всяком случае, старался соответствовать. Наверное, не все уместилось в смету, но некоторое подобие пышности и стиля «золотого века» создать удалось. Позолота, резные перила, причудливые канделябры, тяжелая драпировка – все это создавало атмосферу давно забытого времени, когда надежность и основательность были еще в чести.
Несмотря на обилие излишеств в интерьере, чистота в отеле поддерживалась, как на флагманском корабле – идеальная. Это произвело на Гурова благоприятное впечатление. Гораздо меньшее удовольствие доставила ему встреча с метрдотелем, который оказался двухметровым здоровяком, похожим на отставного чемпиона по классической борьбе, наряженного в костюм с бабочкой для выступления в телепрограмме «Забытые страницы отечественного спорта». Держался он, впрочем, очень уверенно и на золотого двуглавого орла в удостоверении Гурова смотрел без трепета.
– Извините, но мы о своих клиентах сведений посторонним не даем! – отрезал он, закладывая руки за спину и глядя на гостей сверху вниз мрачным неуступчивым взглядом.
Гуров попытался воззвать к его гражданскому чувству, напомнил, что преступность можно победить только сообща и еще много чего наговорил, но метрдотель был непоколебим.
– Таково наше правило, – заявил он. – Только официальным лицам и по официальному предписанию. Вы, извините, для меня не официальное лицо.
Последнюю фразу он добавил с видимым удовольствием, и Гурову подумалось, что у этого человека наверняка в прошлом имеется какая-то претензия к Московскому уголовному розыску. А его нынешний социальный статус и гражданство позволяли в какой-то мере удовлетворить эту застарелую претензию. Гурову приходилось встречаться с такими людьми и раньше. Уговаривать их было бесполезно.
– Хорошо, а кто в данном случае будет для вас официальным лицом? – спросил Гуров. – К кому мы должны обратиться за содействием?
Он ожидал ответа: «А это уже ваши проблемы», – но метрдотель неожиданно поведал, что непререкаемым авторитетом для него будет начальник местной милиции майор Загоруйко.
– Будет от него запрос – тогда наше вам с кисточкой, – совсем по-домашнему сказал метрдотель.
Гуров и Крячко вышли из прохладного вестибюля под жаркое полуденное солнце. Тени под их ногами сделались совсем короткими. И опять со всех сторон одолевала сверкающая белизна – площадка перед отелем была выложена плиткой из светлого камня, который отсвечивал на солнце как зеркало.
– Осечка вышла, – сказал Крячко. – Прав ты был, Лева, насчет полномочий. Плевать им тут на наши полномочия. Что делать будем?
– Прежде всего черные очки купить надо, – проворчал Гуров. – А то ослепнем мы тут к чертовой матери! Где тут может быть подходящий магазин?
Буквально в двух шагах от отеля, в боковой улочке, обнаружилась маленькая уютная аптека, где был представлен совсем недурной выбор солнцезащитных очков, начиная от продукции безупречных фирм с великолепными поляризованными стеклами и кончая штамповкой из пластмассы, которая, уступая в качестве, брала пестротой и яркостью наклеек.
1 2 3 4