То же самое Кальв предложил Хревне. Кальв открыл при этом большой ларь и предложил им посмотреть, что в нем есть.Днем подул сильный ветер, и Кьяртан вместе со своими спутниками выбежал, чтобы крепче пришвартовать корабль. И когда они с этим покончили, они вернулись в свои палатки. Кальв первый вошел в палатку. Турид и Хревна уже успели вынуть много вещей из ларя. Тут Хревна достала головной платок, который Ингибьярг дала Кьяртану, и развернула его. Они стали говорить о том, какая это дорогая вещь. Тогда Хревна сказала, что она хотела бы накинуть на себя этот платок. Турид одобрила ее желание. И тогда Хревна сделала это. Кальв увидел и сказал, что не надо было этого делать, и попросил ее сейчас же снять платок:– Это единственная вещь, – сказал он, – которой мы с Кьяртаном не владеем совместно.В то время, как они так говорили, Кьяртан вошел в палатку. Он слышал их слова и сразу же вмешался в разговор и сказал, что это ничего не значит. Хревна все еще сидела в платке. Кьяртан долго смотрел на нее и сказал:– Тебе очень идет этот платок, Хревна. Думается мне, было бы лучше всего, если бы моими были и платок и девушка.Тут Хревна отвечала:– Надо полагать, что ты не захочешь жениться так поспешно, но ты, верно, получишь в жены ту девушку, к которой сначала посватаешься.Кьяртан сказал, что для него не так уж важно, на ком он женится, но что он не хочет тратить время попусту на сватовство, если это не будет наверняка.– Я вижу, что это украшение тебе к лицу, и поэтому будет справедливо, если ты станешь моей женой.Тут Хревна сняла платок и отдала Кьяртану, и он спрятал, его.Гудмунд и Турид пригласили Кьяртана к себе на север погостить у них эту зиму. Кьяртан обещал им приехать. Кальв, сын Асгейра, поехал на север со своим отцом. Кьяртан расторг свое соглашение с ним, и это произошло мирно и дружелюбно. После этого Кьяртан уехал с корабля на запад, в Долины. Их было всего двенадцать человек. Кьяртан приехал в Хьярдархольт, и все были ему рады. Он велел осенью привезти с корабля все свое добро. Двенадцать человек, которые приехали на запад вместе с Кьяртаном, оставались в течение зимы в Хьярдархольте.Олав и Освивр сохранили привычку приглашать друг друга в гости. Каждой осенью они поочередно посещали друг друга. Этой осенью гостей ждали в Лаугаре, и Олав со своими людьми должен был приехать туда из Хьярдархольта. Тут Гудрун сказала Болли, что ей кажется, будто он рассказал ей не всю правду о возвращении Кьяртана. Болли ответил, что он сказал лишь то, что считал чистой правдой. Гудрун немного говорила об этом, однако легко было заметить, что она недовольна, и многие полагали, что она сильно тоскует по Кьяртану, хотя и скрывает это.Пришло время, когда должно было состояться осеннее празднество в Лаугаре. Олав стал собираться в путь и пригласил Кьяртана ехать вместе с ним. Кьяртан отвечал, что хотел бы остаться дома, чтобы смотреть за хозяйством. Олав просил его не делать этого и не ссориться со своими родичами.– Подумай о том, Кьяртан, – сказал он, – что ты никого так не любил, как Болли, твоего названого брата. Я хочу, чтобы ты ехал. Между вами, родичами, все скоро уладится, когда вы снова свидитесь.Кьяртан сделал так, как просил его отец. Он достал пурпурное одеяние, которое подарил ему на прощанье конунг Олав, и великолепно оделся. Он опоясался мечом, который ему подарил конунг. На голове у него был позолоченный шлем, а на боку красный щит, на котором был золотом написан святой крест. В руке у него было копье с наконечником, отделанным золотом. Все его люди были в крашеных одеждах. Обычно ходили в одежде из некрашеной ткани.
Всех их было около трех десятков человек. Они выехали из Хьярдархольта и ехали до тех пор, пока не прибыли в Лаугар. Там собралось множество людей. XLV Болли и сыновья Освивра вышли навстречу Олаву и его спутникам и дружелюбно приняли их. Болли подошел к Кьяртану и поцеловал его. Кьяртан принял его приветствие. После этого их ввели в дом. Болли был при этом очень весел. О лав отвечал ему тем же, но Кьяртан был сдержан. Празднество прошло очень хорошо.У Болли были племенные кони, которые считались превосходными. Один жеребец был большой и красивый и ни разу не был побежден в конском бою. Он был белого цвета, а уши и холка у него были рыжеватые. Затем у него были три кобылы той же масти, что и жеребец. Этих лошадей Болли хотел подарить Кьяртану, но Кьяртан сказал, что не любит лошадей и что он их не возьмет. О лав просил его принять коней.– Ведь это очень богатый подарок, – говорил он. Кьяртан решительно отказался. После этого они расстались недружелюбно, и люди из Хьярдархольта поехали домой, и все оставалось спокойно.Кьяртан был довольно сдержан этой зимой. Мало с кем из людей он говорил. Олава это очень печалило.Этой зимой после рождества Кьяртан выехал из дому, и с ним было двенадцать спутников. Они намеревались отправиться на север. Они ехали своим путем, пока не прибыли в Асбьярнарнес, в Видидале. Там Кьяртана встретили с величайшей радостью и приветливостью. Хозяйство там было богатое. Халлю, сыну Гудмунда, было тогда около двадцати лет. Он очень походил на людей из Лаксдаля. Рассказывают, что во всей северной четверти не было никого доблестнее его. Халль принял Кьяртана, своего родича, очень приветливо. Сразу же в Асбьярнарнесе начались игры, и на них было приглашено много людей из окрестных мест. Приехали люди с Мидфьорда, с Ватнснеса, из Ватнсдаля и даже из Лангадаля. Собралось великое множество людей. Все говорили о том, что Кьяртан превосходит всех остальных. Потом приготовились к играм, и Халль взял на себя руководство. Он позвал Кьяртана на игры.– Мы хотели бы, родич, – сказал он, – чтобы ты проявил свою доблесть.Кьяртан отвечал:– Не очень-то усердно упражнялся я в играх последнее время, потому что иными были обычаи у конунга Олава. Однако я не откажусь ради этого случая.После этого Кьяртан приготовился к играм. Против него ставили тех, кто был сильнее всех. Они состязались в течение всего дня. Но никто не мог сравниться с Кьяртаном ни силой, ни ловкостью. Вечером, когда игры кончились, Халль, сын Гудмунда, встал и сказал:– Мой отец приглашает тех, кто прибыл сюда издалека, чтобы они все остались здесь на ночь и на следующее утро снова начали забавы.Это приглашение было встречено одобрительно, и оно было признано достойным знатного человека.Туда явился и Кальв, сын Асгейра, и они с Кьяртаном встретились как хорошие друзья. С ним была Хревна, его сестра, и она была очень богато одета. Около ста человек осталось там ночевать.На следующий день снова начались игры. Кьяртан сидел и смотрел на игры. Турид, его сестра, подошла к нему и начала с ним беседу. Она сказала так:– Я слышала, брат, что ты в течение зимы был невесел. Люди говорят, что ты все еще тоскуешь по Гудрун. Об этом заключают по тому, что между тобой и Болли, твоим названым братом, нет больше дружбы, в то время как раньше вы всегда так любили друг друга. Ты поступишь хорошо, если не будешь вспоминать больше об этом деле и не будешь завидовать твоему названому брату. Мне кажется, что было бы разумнее всего, если бы ты женился так, как говорил прошлым летом, и хотя нельзя сказать, что Хревна вполне ровня тебе, лучшей невесты ты здесь в стране все же не найдешь. Асгейр, ее отец, именитый муж и знатного рода. У него нет недостатка в богатстве, чтобы украсить ваш брак. Кроме того, и другая его дочь замужем за могущественным человеком. Ты ведь говорил мне, что Кальв, сын Асгейра, очень достойный человек. Обо всей их семье идет очень хорошая слава. Я хотела бы, чтобы ты поговорил с Хревной. Ты увидишь, что она так же разумна, как и красива.Кьяртан согласился со всем этим и сказал, что она правильно рассудила. После этого он заговорил с Хревной. Они беседовали весь день. Вечером Турид спросила Кьяртана, как прошла их беседа с Хревной. Он сказал, что доволен беседой и что, насколько он мог заметить, это девушка очень достойная.На следующее утро были посланы люди к Асгейру, и он был приглашен в Асбьярнарнес. Тут началась беседа, и Кьяртан посватался к Хревне, дочери Асгейра. Тот принял сватовство с удовлетворением, потому что он был умный человек и видел, что это для него высокая честь. Кальв старался ускорить дело.– Я не хочу, чтобы этому что-нибудь помешало, – говорил он.Xровна со своей стороны также не дала отрицательного ответа и предоставила последнее слово отцу. Таким образом дело было решено и закреплено с помощью свидетелей. Кьяртан настоял на том, чтобы свадьба состоялась в Хьярдархольте. Асгейр и Кальв не противились этому. Было решено сыграть свадьбу в Хьярдархольте, через пять недель после начала лета. После этого Кьяртан поехал домой с богатыми подарками. О лав был очень доволен помолвкой, потому что Кьяртан стал теперь гораздо веселее, чем тогда, когда уехал из дому.Кьяртан постился весь великий пост, чего никто не делал до него в этой стране, потому что рассказывают, что он был первым человеком, который постился здесь, в Исландии. Люди очень удивлялись тому, что Кьяртан жил так долго без пищи, и приходили издалека, чтобы его увидеть. Точно так же и во всем остальном поступки Кьяртана отличались от поступков других людей. Затем прошла пасха. После этого Кьяртан и Олав стали готовиться к большому пиру.С севера в положенное время прибыли Асгейр и Кальв, Гудмунд и Халль, и у всех у них вместе было шесть десятков человек. Со стороны Кьяртана тоже было множество людей. Празднество было великолепным, потому что за столами сидели целую неделю.Кьяртан подарил Хревне на свадьбу тот самый головной платок, и этот подарок стал знаменит, потому что никто не был так умудрен опытом или так богат, чтобы видеть или владеть такой драгоценностью. Сведущие люди утверждали, будто в этот платок было заткано восемь эйриров золота. Кьяртан был весел на празднестве, развлекал всех своей беседой и рассказывал о своих путешествиях. На людей произвело большое впечатление, что беседа велась здесь о больших делах, потому что Кьяртан в течение долгого времени был при дворе знаменитейшего хавдинга конунга Олава, сына Трюггви. Когда празднество кончилось, Кьяртан выбрал дорогие подарки для Гудмунда и Халля и для других знатных гостей. Отец и сын заслужили большую славу этим празднеством. Кьяртан и Хревна очень привязались друг к другу. XLVI Олав и Освивр оставались в дружбе, хотя между молодыми людьми дружба была порвана. Этим летом гости должны были приехать к Олаву за полмесяца до начала зимы. Освивр также созвал гостей на первые зимние ночи. Каждому было предложено захватить с собой столько людей, сколько он считал соответствующим его достоинству.Освивр должен был сначала приехать на пир к Олаву, и в назначенное время он явился в Хьярдархольт. Вместе с ним поехали также Болли и Гудрун и сыновья Освивра. На другое утро, когда женщины вместе шли к дверям главного дома, одна из них спросила, как будут рассаживать женщин на скамьях. В то время как она это говорила, Гудрун проходила около постели, на которой обычно лежал Кьяртан. Кьяртан был тут же и одевался и набросил на себя пурпурное одеяние. Он сказал женщине, которая спросила, как будут рассаживать женщин, – потому что никто не умел отвечать быстрее, чем он:– Хревна будет сидеть на почетном сиденье, и во всем ее будут чествовать больше всех, пока я жив.Но до тех пор на почетном сиденье всегда сидела Гудрун, как в Хьярдархольте, так и во всех других домах. Гудрун услышала это, посмотрела на Кьяртана и изменилась в лице, но ничего не ответила.На другой день Гудрун сказала Хревне, что та должна надеть подаренный ей головной платок и показать людям лучшую драгоценность, которую когда-либо привозили в Исландию. Кьяртан был поблизости, и хотя он не стоял рядом с ними, он слышал, что сказала Гудрун. Он ответил быстрее, чем Хревна:– Она не наденет на этом празднестве свой платок, потому что мне кажется более важным, чтобы Хревна владела этой драгоценностью, нежели чтобы гостям было чем любоваться.Целую неделю должно было длиться празднество у Олава. На другой день Гудрун стала тайно просить Хревну, чтобы она показала ей платок. Та ответила, что покажет. На следующий день Хревна пошла вместе с ней в кладовую, где хранились драгоценности. Она открыла ларь и вынула оттуда бархатный мешок, а из мешка вынула платок и показала его Гудрун. Та развернула платок, некоторое время глядела на него и не сказала ничего, ни хорошего, ни дурного. Затем Хревна снова спрятала платок, и они вернулись обратно к своим местам. После этого веселье и забавы пошли своим чередом.На следующий день, когда приглашенные должны были уезжать, Кьяртан был очень занят тем, чтобы обеспечить людям свежих коней – тем, кто прибыл издалека, – и каждого должным образом снарядить в путь. В то время, как Кьяртан был занят этим, у него не было при себе меча, подарка конунга, хотя вообще он не привык выпускать его из рук. Затем он пошел к своей постели, где он оставил свой меч, но меч исчез. Он сейчас же пошел к своему отцу и рассказал ему об этой пропаже. Олав сказал:– В этом случае мы должны действовать в величайшей тайне. Я пошлю соглядатаев с каждым отрядом всадников, которые будут уезжать.Так он и сделал. Ан Белый должен был ехать с Освивром и его людьми и следить, не свернет ли кто-либо из них с дороги и не отстанет ли. Они проехали вглубь страны мимо двора Льярскогар и мимо дворов, которые называются Скогар (Леса), и остановились там в лесу и спешились. Торольв, сын Освивра, отошел в сторону от дворов, и несколько человек вместе с ним. Они углубились в кустарник, в то время как другие оставались около леса.Ан проводил их до реки Лаксы, которая вытекает из долины Селингсдаль, и сказал, что хочет повернуть обратно. Торольв ответил, что было бы еще лучше, если бы он совсем не ездил. В эту ночь выпал снежок, так что можно было видеть следы. Ан поехал обратно в лес по следу Topoльва, и он привел его к топкому месту. Там Ан стал шарить рукой и схватился за рукоятку меча. Ан решил заручиться свидетелями и поехал за Торарином в Селингсдальтунгу, и тот приехал вместе с Аном, чтобы вытащить меч. После этого Ан отвез Кьяртану меч. Кьяртан завернул его в платок и запер в ларь. То место, где Торольв со своими людьми спрятал меч, называется с тех пор Свердскельда (Мечевая топь). Об этом не было сказано ни слова, однако ножны так никогда и не нашлись. Кьяртан с тех пор не ценил уже свой меч так, как прежде.Этот поступок очень задел Кьяртана, и он не хотел этого так оставить. Но Олав сказал:– Не стоит обижаться. Это была нехорошая шутка с их стороны, но тебе она не нанесла ущерба. Не дадим другим людям случая посмеяться и не сделаем это поводом к ссоре с друзьями и родичами.И после этих речей Олава Кьяртан успокоился.Через некоторое время Олав собрался в гости в Лаугар на первые зимние ночи и стал уговаривать Кьяртана, чтобы тот тоже поехал. Кьяртану не хотелось ехать, однако он уступил просьбам отца и согласился. Хревна тоже должна была поехать и собиралась оставить дома свой головной платок. Торгерд спросила:– Когда же ты начнешь носить свою драгоценность, если оставляешь ее лежать в ларе, отправляясь на празднество?Хревна отвечала:– Многие говорят, что я когда-нибудь, может быть, попаду в такое место, где найду меньше завистников, чем в Лаугаре.Торгерд сказала:– Я не слишком верю тем людям, которые раздувают вражду между домами.И поскольку Торгерд настаивала, Хревна взяла свой головной платок с собой. Кьяртан не противился этому, когда увидел, что такова воля его матери.После этого они собрались в путь и вечером прибыли в Лаугар, и их приняли хорошо. Торгерд и Хревна отдали свои платья на сохранение. И наутро, когда женщины должны были одеваться, Хревна стала искать свой головной платок, и тут оказалось, что его нет на месте, на котором он был оставлен. Его везде искали, но нигде не нашли. Гудрун сказала, что скорее всего головной платок был оставлен дома или она небрежно его уложила, и он выпал. Хревна рассказала Кьяртану о том, что платок пропал. Он отвечал ей и сказал, что нелегко уследить за ними, и просил ее молчать об этом, а затем рассказал своему отцу, что случилось. Олав отвечал:– Как и в прошлый раз, я хочу, чтобы ты ничего не предпринимал и оставил это дело. Я тайно постараюсь все разузнать, потому что намерен сделать все, чтобы ты и Болли не стали врагами. Худой мир лучше доброй ссоры, – сказал он.Кьяртан отвечал:– Легко заметить, отец, что ты желаешь обеим сторонам только добра. Однако я не знаю, соглашусь ли долго скакать на таком хромом коне и быть посмешищем для людей из Лаугара.В тот день, когда люди должны были уезжать с празднества, Кьяртан повел речь и сказал так:– Обращаюсь к тебе, родич Болли, и тем самым прошу, чтобы ты отныне поступал с нами честнее, чем до сих пор. Я не хочу говорить это тайно, потому что многие уже знают о пропаже кое-чего с нашего двора, причем нам известно, что следы ведут к вашему двору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Всех их было около трех десятков человек. Они выехали из Хьярдархольта и ехали до тех пор, пока не прибыли в Лаугар. Там собралось множество людей. XLV Болли и сыновья Освивра вышли навстречу Олаву и его спутникам и дружелюбно приняли их. Болли подошел к Кьяртану и поцеловал его. Кьяртан принял его приветствие. После этого их ввели в дом. Болли был при этом очень весел. О лав отвечал ему тем же, но Кьяртан был сдержан. Празднество прошло очень хорошо.У Болли были племенные кони, которые считались превосходными. Один жеребец был большой и красивый и ни разу не был побежден в конском бою. Он был белого цвета, а уши и холка у него были рыжеватые. Затем у него были три кобылы той же масти, что и жеребец. Этих лошадей Болли хотел подарить Кьяртану, но Кьяртан сказал, что не любит лошадей и что он их не возьмет. О лав просил его принять коней.– Ведь это очень богатый подарок, – говорил он. Кьяртан решительно отказался. После этого они расстались недружелюбно, и люди из Хьярдархольта поехали домой, и все оставалось спокойно.Кьяртан был довольно сдержан этой зимой. Мало с кем из людей он говорил. Олава это очень печалило.Этой зимой после рождества Кьяртан выехал из дому, и с ним было двенадцать спутников. Они намеревались отправиться на север. Они ехали своим путем, пока не прибыли в Асбьярнарнес, в Видидале. Там Кьяртана встретили с величайшей радостью и приветливостью. Хозяйство там было богатое. Халлю, сыну Гудмунда, было тогда около двадцати лет. Он очень походил на людей из Лаксдаля. Рассказывают, что во всей северной четверти не было никого доблестнее его. Халль принял Кьяртана, своего родича, очень приветливо. Сразу же в Асбьярнарнесе начались игры, и на них было приглашено много людей из окрестных мест. Приехали люди с Мидфьорда, с Ватнснеса, из Ватнсдаля и даже из Лангадаля. Собралось великое множество людей. Все говорили о том, что Кьяртан превосходит всех остальных. Потом приготовились к играм, и Халль взял на себя руководство. Он позвал Кьяртана на игры.– Мы хотели бы, родич, – сказал он, – чтобы ты проявил свою доблесть.Кьяртан отвечал:– Не очень-то усердно упражнялся я в играх последнее время, потому что иными были обычаи у конунга Олава. Однако я не откажусь ради этого случая.После этого Кьяртан приготовился к играм. Против него ставили тех, кто был сильнее всех. Они состязались в течение всего дня. Но никто не мог сравниться с Кьяртаном ни силой, ни ловкостью. Вечером, когда игры кончились, Халль, сын Гудмунда, встал и сказал:– Мой отец приглашает тех, кто прибыл сюда издалека, чтобы они все остались здесь на ночь и на следующее утро снова начали забавы.Это приглашение было встречено одобрительно, и оно было признано достойным знатного человека.Туда явился и Кальв, сын Асгейра, и они с Кьяртаном встретились как хорошие друзья. С ним была Хревна, его сестра, и она была очень богато одета. Около ста человек осталось там ночевать.На следующий день снова начались игры. Кьяртан сидел и смотрел на игры. Турид, его сестра, подошла к нему и начала с ним беседу. Она сказала так:– Я слышала, брат, что ты в течение зимы был невесел. Люди говорят, что ты все еще тоскуешь по Гудрун. Об этом заключают по тому, что между тобой и Болли, твоим названым братом, нет больше дружбы, в то время как раньше вы всегда так любили друг друга. Ты поступишь хорошо, если не будешь вспоминать больше об этом деле и не будешь завидовать твоему названому брату. Мне кажется, что было бы разумнее всего, если бы ты женился так, как говорил прошлым летом, и хотя нельзя сказать, что Хревна вполне ровня тебе, лучшей невесты ты здесь в стране все же не найдешь. Асгейр, ее отец, именитый муж и знатного рода. У него нет недостатка в богатстве, чтобы украсить ваш брак. Кроме того, и другая его дочь замужем за могущественным человеком. Ты ведь говорил мне, что Кальв, сын Асгейра, очень достойный человек. Обо всей их семье идет очень хорошая слава. Я хотела бы, чтобы ты поговорил с Хревной. Ты увидишь, что она так же разумна, как и красива.Кьяртан согласился со всем этим и сказал, что она правильно рассудила. После этого он заговорил с Хревной. Они беседовали весь день. Вечером Турид спросила Кьяртана, как прошла их беседа с Хревной. Он сказал, что доволен беседой и что, насколько он мог заметить, это девушка очень достойная.На следующее утро были посланы люди к Асгейру, и он был приглашен в Асбьярнарнес. Тут началась беседа, и Кьяртан посватался к Хревне, дочери Асгейра. Тот принял сватовство с удовлетворением, потому что он был умный человек и видел, что это для него высокая честь. Кальв старался ускорить дело.– Я не хочу, чтобы этому что-нибудь помешало, – говорил он.Xровна со своей стороны также не дала отрицательного ответа и предоставила последнее слово отцу. Таким образом дело было решено и закреплено с помощью свидетелей. Кьяртан настоял на том, чтобы свадьба состоялась в Хьярдархольте. Асгейр и Кальв не противились этому. Было решено сыграть свадьбу в Хьярдархольте, через пять недель после начала лета. После этого Кьяртан поехал домой с богатыми подарками. О лав был очень доволен помолвкой, потому что Кьяртан стал теперь гораздо веселее, чем тогда, когда уехал из дому.Кьяртан постился весь великий пост, чего никто не делал до него в этой стране, потому что рассказывают, что он был первым человеком, который постился здесь, в Исландии. Люди очень удивлялись тому, что Кьяртан жил так долго без пищи, и приходили издалека, чтобы его увидеть. Точно так же и во всем остальном поступки Кьяртана отличались от поступков других людей. Затем прошла пасха. После этого Кьяртан и Олав стали готовиться к большому пиру.С севера в положенное время прибыли Асгейр и Кальв, Гудмунд и Халль, и у всех у них вместе было шесть десятков человек. Со стороны Кьяртана тоже было множество людей. Празднество было великолепным, потому что за столами сидели целую неделю.Кьяртан подарил Хревне на свадьбу тот самый головной платок, и этот подарок стал знаменит, потому что никто не был так умудрен опытом или так богат, чтобы видеть или владеть такой драгоценностью. Сведущие люди утверждали, будто в этот платок было заткано восемь эйриров золота. Кьяртан был весел на празднестве, развлекал всех своей беседой и рассказывал о своих путешествиях. На людей произвело большое впечатление, что беседа велась здесь о больших делах, потому что Кьяртан в течение долгого времени был при дворе знаменитейшего хавдинга конунга Олава, сына Трюггви. Когда празднество кончилось, Кьяртан выбрал дорогие подарки для Гудмунда и Халля и для других знатных гостей. Отец и сын заслужили большую славу этим празднеством. Кьяртан и Хревна очень привязались друг к другу. XLVI Олав и Освивр оставались в дружбе, хотя между молодыми людьми дружба была порвана. Этим летом гости должны были приехать к Олаву за полмесяца до начала зимы. Освивр также созвал гостей на первые зимние ночи. Каждому было предложено захватить с собой столько людей, сколько он считал соответствующим его достоинству.Освивр должен был сначала приехать на пир к Олаву, и в назначенное время он явился в Хьярдархольт. Вместе с ним поехали также Болли и Гудрун и сыновья Освивра. На другое утро, когда женщины вместе шли к дверям главного дома, одна из них спросила, как будут рассаживать женщин на скамьях. В то время как она это говорила, Гудрун проходила около постели, на которой обычно лежал Кьяртан. Кьяртан был тут же и одевался и набросил на себя пурпурное одеяние. Он сказал женщине, которая спросила, как будут рассаживать женщин, – потому что никто не умел отвечать быстрее, чем он:– Хревна будет сидеть на почетном сиденье, и во всем ее будут чествовать больше всех, пока я жив.Но до тех пор на почетном сиденье всегда сидела Гудрун, как в Хьярдархольте, так и во всех других домах. Гудрун услышала это, посмотрела на Кьяртана и изменилась в лице, но ничего не ответила.На другой день Гудрун сказала Хревне, что та должна надеть подаренный ей головной платок и показать людям лучшую драгоценность, которую когда-либо привозили в Исландию. Кьяртан был поблизости, и хотя он не стоял рядом с ними, он слышал, что сказала Гудрун. Он ответил быстрее, чем Хревна:– Она не наденет на этом празднестве свой платок, потому что мне кажется более важным, чтобы Хревна владела этой драгоценностью, нежели чтобы гостям было чем любоваться.Целую неделю должно было длиться празднество у Олава. На другой день Гудрун стала тайно просить Хревну, чтобы она показала ей платок. Та ответила, что покажет. На следующий день Хревна пошла вместе с ней в кладовую, где хранились драгоценности. Она открыла ларь и вынула оттуда бархатный мешок, а из мешка вынула платок и показала его Гудрун. Та развернула платок, некоторое время глядела на него и не сказала ничего, ни хорошего, ни дурного. Затем Хревна снова спрятала платок, и они вернулись обратно к своим местам. После этого веселье и забавы пошли своим чередом.На следующий день, когда приглашенные должны были уезжать, Кьяртан был очень занят тем, чтобы обеспечить людям свежих коней – тем, кто прибыл издалека, – и каждого должным образом снарядить в путь. В то время, как Кьяртан был занят этим, у него не было при себе меча, подарка конунга, хотя вообще он не привык выпускать его из рук. Затем он пошел к своей постели, где он оставил свой меч, но меч исчез. Он сейчас же пошел к своему отцу и рассказал ему об этой пропаже. Олав сказал:– В этом случае мы должны действовать в величайшей тайне. Я пошлю соглядатаев с каждым отрядом всадников, которые будут уезжать.Так он и сделал. Ан Белый должен был ехать с Освивром и его людьми и следить, не свернет ли кто-либо из них с дороги и не отстанет ли. Они проехали вглубь страны мимо двора Льярскогар и мимо дворов, которые называются Скогар (Леса), и остановились там в лесу и спешились. Торольв, сын Освивра, отошел в сторону от дворов, и несколько человек вместе с ним. Они углубились в кустарник, в то время как другие оставались около леса.Ан проводил их до реки Лаксы, которая вытекает из долины Селингсдаль, и сказал, что хочет повернуть обратно. Торольв ответил, что было бы еще лучше, если бы он совсем не ездил. В эту ночь выпал снежок, так что можно было видеть следы. Ан поехал обратно в лес по следу Topoльва, и он привел его к топкому месту. Там Ан стал шарить рукой и схватился за рукоятку меча. Ан решил заручиться свидетелями и поехал за Торарином в Селингсдальтунгу, и тот приехал вместе с Аном, чтобы вытащить меч. После этого Ан отвез Кьяртану меч. Кьяртан завернул его в платок и запер в ларь. То место, где Торольв со своими людьми спрятал меч, называется с тех пор Свердскельда (Мечевая топь). Об этом не было сказано ни слова, однако ножны так никогда и не нашлись. Кьяртан с тех пор не ценил уже свой меч так, как прежде.Этот поступок очень задел Кьяртана, и он не хотел этого так оставить. Но Олав сказал:– Не стоит обижаться. Это была нехорошая шутка с их стороны, но тебе она не нанесла ущерба. Не дадим другим людям случая посмеяться и не сделаем это поводом к ссоре с друзьями и родичами.И после этих речей Олава Кьяртан успокоился.Через некоторое время Олав собрался в гости в Лаугар на первые зимние ночи и стал уговаривать Кьяртана, чтобы тот тоже поехал. Кьяртану не хотелось ехать, однако он уступил просьбам отца и согласился. Хревна тоже должна была поехать и собиралась оставить дома свой головной платок. Торгерд спросила:– Когда же ты начнешь носить свою драгоценность, если оставляешь ее лежать в ларе, отправляясь на празднество?Хревна отвечала:– Многие говорят, что я когда-нибудь, может быть, попаду в такое место, где найду меньше завистников, чем в Лаугаре.Торгерд сказала:– Я не слишком верю тем людям, которые раздувают вражду между домами.И поскольку Торгерд настаивала, Хревна взяла свой головной платок с собой. Кьяртан не противился этому, когда увидел, что такова воля его матери.После этого они собрались в путь и вечером прибыли в Лаугар, и их приняли хорошо. Торгерд и Хревна отдали свои платья на сохранение. И наутро, когда женщины должны были одеваться, Хревна стала искать свой головной платок, и тут оказалось, что его нет на месте, на котором он был оставлен. Его везде искали, но нигде не нашли. Гудрун сказала, что скорее всего головной платок был оставлен дома или она небрежно его уложила, и он выпал. Хревна рассказала Кьяртану о том, что платок пропал. Он отвечал ей и сказал, что нелегко уследить за ними, и просил ее молчать об этом, а затем рассказал своему отцу, что случилось. Олав отвечал:– Как и в прошлый раз, я хочу, чтобы ты ничего не предпринимал и оставил это дело. Я тайно постараюсь все разузнать, потому что намерен сделать все, чтобы ты и Болли не стали врагами. Худой мир лучше доброй ссоры, – сказал он.Кьяртан отвечал:– Легко заметить, отец, что ты желаешь обеим сторонам только добра. Однако я не знаю, соглашусь ли долго скакать на таком хромом коне и быть посмешищем для людей из Лаугара.В тот день, когда люди должны были уезжать с празднества, Кьяртан повел речь и сказал так:– Обращаюсь к тебе, родич Болли, и тем самым прошу, чтобы ты отныне поступал с нами честнее, чем до сих пор. Я не хочу говорить это тайно, потому что многие уже знают о пропаже кое-чего с нашего двора, причем нам известно, что следы ведут к вашему двору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22