Он на минуту вспомнил Илорну, и старая боль вспыхнула с новой силой… Он погасил ее, опять поднял глаза на женщину и улыбнулся.
Улыбка получилась оскорбительной, и женщина выпрямилась.
— Кто ты, солнечник? — спросила она.
Смысл был достаточно ясен Даришу, который располагал воспоминаниями и лексиконом хозяина тела, равно как и всеми знаниями Ввирдды. Он твердо ответил:
— Лейтенант Джон Лэрд Имперского Солнечного Флота к вашим услугам. А кто вы?
— Ты слишком далеко заходишь, — ответила она ледяным тоном, — но поскольку я намерена допросить тебя более детально… Я капитан Джоан Ростова, Дженерский Флот, так и знай.
Дариш огляделся вокруг. Все шло плохо. Он сейчас не мог рыться в глубине воспоминаний Лэрда, но и так было ясно, что перед ним враги. Что было справедливым, что нет в ссоре, затеянной века спустя после гибели Ввирдды, — его не интересовало, но необходимо было узнать больше, чтобы действовать свободно. Тем более что Лэрд, видимо, выжил и стал сопротивляться.
Знакомые машины выглядели как-то неудобно… раздражающе. Тут было чем превратить в пыль целые планеты! Культура, которая должна была унаследовать их, казалась варварской, но решение об использовании этих адских устройств принадлежало ему. Он поднял голову с бессознательным высокомерием — ЕМУ! Потому что он последний представитель Ввирдды, а эти машины строила вся Ввирдда. Это было его наследство.
И он должен был убежать.
Джоан Ростова смотрела на него со смесью любопытства, сурового подозрения, смущения и страха.
— В тебе есть что-то странное, — сказала она. — Ты совершенно не похож на человека, который только что здесь умирал. Для чего служит этот шлем?
Дариш пожал плечами.
— Это часть контролирующего механизма, — ответил он с легкостью. — Я нервничал и не мог управлять им как надо. Но это неважно. Тут есть много других машин.
— А для чего они?
— О, для многого. Например, вот эта внизу — атомный дезинтегратор, а это — защитное приспособление, а это…
— Ты лжешь. Ты не можешь знать больше нас.
— Доказать?
— Не надо. Иди сюда!
Дариш спокойно оценил расстояние. У него восстановилась вся психосоматическая координация его расы, натренированная за миллионы лет, но в этом теле, видимо, не хватало субклеточных элементов. Тем не менее… нужно избегать риска.
Он бросился на дженера, стоявшего рядом. Одной рукой он рубанул его по горлу, другой схватил за тунику и бросил на соседа. Перепрыгнув через лежащие тела, Дариш схватил чье-то атомное ружье и ударом длинного ствола включил магнитный генератор.
В полутьме засверкали выстрелы. Пули, входя в магнитное поле, взрывались. Дариш прыгнул к двери и бросился в туннель.
Через несколько секунд они кинулись за ним, но это тело было мощным, с длинными ногами, а Дариш уже начал чувствовать его реакции. Он бежал легко, дышал ровно и берег силы. Он еще не вполне мог управлять всеми функциями, нервная система была слишком непривычной, но в таком темпе он мог бежать достаточно долго.
Он протиснулся в боковой проход, о котором вспомнил. Позади щелкнуло ружье, выплюнув дождь пуль, некоторые из них попали в магнитное поле. Дженеры должны проверить каждый виток лабиринта, каждый изгиб туннеля или иметь детектор жизненной энергии, иначе им никогда не найти его. Он затеряется и будет блуждать до тех пор, пока не умрет от истощения.
Однако эта женщина умна. Она угадает, что он направится к поверхности и к их кораблям. Это его немного пугало. Он побежал дальше.
Эти замороженные веками темные и пустые коридоры. Воздух сухой и пыльный. Наверное, и на Ввирдде осталось мало влаги.
Сколько времени прошло? Сколько времени?
Джон Лэрд медленно приходил в себя. Его нейронные связи нашли знакомые пути через синапсы, комплекс, составляющий его личность, старался исправиться. Дариш вздрогнул, когда мозг стал ощупью, наугад давать приказы мускулам, выругался и пожелал, чтобы его второе «я» вернулось в небытие. Держись, Дариш, держись, еще несколько минут…
Он прыгнул через маленькое боковое отверстие и оказался в развалинах, в долине. Свежий, сухой воздух раздражал легкие, он жадно смотрел вокруг на песок, на камни, на звезды. Новые сочетания… Боже, значит, прошло очень много времени! Луна стала больше, чем он ее помнил, и заливала мертвый пейзаж серебристым светом. Видимо, она приблизилась к планете за эти неисчислимые века.
Корабль! Черт побери, где он?
Он увидел недалеко корабль дженеров, длинную торпеду, стоящую в дюнах. Его, конечно, охраняют, так что нечего и думать о захвате. Но где же корабль его второго «я»?
Ощупью пробираясь в воспоминаниях незнакомца, Дариш узнал, что захоронил корабль к востоку… Нет, это сделал не он, а Лэрд. Проклятие, надо работать быстрее. Он искал вокруг чудовищной формы пирамиды, источенной эрозией, нашел холмик и на отраженному свету луны там, где ветер смел песок, обнаружил металл. Какой непроходимый дурак этот Лэрд!
Удалив песок с пневматического шлюза, он глубоко вздохнул. Воздух раздирал ему горло и легкие. Еще секунда-другая — и враги нападут на него, а теперь, когда они уже уверены, что он знает машины…
Дверь шлюза блеснула, он почувствовал ее холод под руками и повернул внешнюю ручку, сыпя страшными проклятиями, незнакомыми старой Ввирдде, но, видимо, привычными для хозяина тела, существа без психосоматической тренировки, не эволюционирующего… Они идут!
Подняв захваченное ружье, он выпустил грохочущий разряд в группу, огибавшую пирамиду. Они спотыкались, как куклы, и вопили под смертельной белизной лунного света. Пули свистели вокруг и падали рикошетом на гребень судна.
Он открыл люк, пока дженеры отступили для новой атаки. На секунду зубы Лэрда блеснули в ледяной улыбке Дариша, воина, который правил тысячей солнц и командовал флотом Ввирдды.
— Прощайте, мои милые, — пробормотал он, и древний язык был сладок его губам.
Захлопнув дверь люка, он вбежал в рубку управления, предоставляя возможность вести себя почти бессознательным привычкам Джона Лэрда. Корабль тяжело взлетел, а набрав высоту стал быстро удаляться.
Он получил сильный удар в спину и подскочил в кресле пилота. Послышался звук разрываемого металла. Боже! Дженеры выстрелили из тяжелого орудия с борта своего судна. Они задели его космолет, и он со свистом несся обратно к планете.
Дариш прикинул, что с такой траекторией он упадет в холмы, приблизительно в ста пятидесяти километрах от долины. Но ему придется бежать, его будут преследовать, как дикого зверя, что ж, Джон Лэрд получит по заслугам. Мускулы сокращались, сухожилия напряглись, глотка изрыгала проклятия, в то время как личность Лэрда снова яростно старалась найти себя. Это сражение должно скоро закончиться!
Ну что ж… Дариш мысленно пожал плечами. В худшем случае он может сдаться дженерам, стать заодно с ними. Какая разница, кто выиграет эту маленькую идиотскую войну? У него есть другие дела.
Кошмар. Джон Лэрд скорчился в пещере, созданной ветром, и смотрел на освещенные холодным лунным светом холмы. Он видел корабль дженеров, и отблески холодного света на обломках собственного космолета, и людей, которые охотились за ним.
Но был ли он самим собой, не был ли пленником в собственном черепе? К нему приходили чужие воспоминания, а его собственные окрашивались чужими мыслями. Он убегал от врагов, но в то же время он, Лэрд, крутился в темных безднах полуосознанного безумия. Он вспоминал свою жизнь, но помнил и другую, длившуюся миллион лет. Он смотрел на эти дикие скалы, на песок, на пыль, разносимую ветром, и видел эти места такими, какими они были раньше… зелеными и прекрасными. Он вспомнил, что был Даришем из Толлога, что правил целыми планетными системами в империи Ввирдды. В то же самое время он был Джоном Лзрдом с Земли. Два потока мыслей пересекались в его мозгу, вытекали один из другого, обменивались криками в темноте его черепа…
Миллион лет!
— Кто вы? — кричал Лэрд. — Что вы со мной сделали? — И пока он задавал эти вопросы, поднимались его собственные воспоминания и отвечали ему.
Произошло восстание эроев, отцы которых приехали на Ввирдду хорошими, но с веками испортились. Они восстали против незыблемого правления бессмертных. За один век войны они объединили половину империи и ее населения. И бессмертные применили против них самое мощное, самое первоклассное оружие, способное уничтожить звезды, оружие запрещенное, миллионы лет остававшееся захороненным в самых глубоких подземельях Ввирдды, Но… эрой знали о нем. И у них тоже было такое оружие.
В конце концов Ввирдда пала, ее флот был уничтожен, армия разбежалась по десяти тысячам опустошенных планет. Торжествующие эрой бросились добивать мир, в котором родились, а в мощных имперских арсеналах не было больше ничего, что могло бы остановить их.
Их культура была нестабильна и не могла удержаться так долго, как культура Ввирдды. Через каких-нибудь десять тысяч лет эрой исчезли, и в галактике даже не сохранилось воспоминания о них. Это мало что даст нам, с горечью сказал себе Лэрд и с леденящим ужасом понял, что это была мысль Дариша.
Тон внутреннего монолога ввирдданца внезапно стал почти разговорным, и Лэрд понял, какое огромное усилие потребовалось, чтобы преодолеть одиночество, длившееся миллионы лет.
«Послушай, Лэрд, мы, видимо, обречены занимать одно и тоже тело, и ни один из нас не может избавиться от другого. К тому же, кажется, дженеры мечтают захватить это тело. Чем больше мы будем сражаться друг с другом, тем беззащитнее станет оно. Нам лучше объединиться».
«Но… Боже мой, дружище, за кого ты меня принимаешь? Неужели ты думаешь, что я горю желанием иметь в своем мозгу такого вампира?»
Ответ был ледяной и яростный:
«А я, Лэрд? Я, который был Даришем из Толлога, господином тысячи солнц и любовником прекрасной Илорны, наместником бессмертной, самой крупной империи, какую когда-нибудь знала Вселенная… А теперь я, как в ловушке, в теле недоразвитого существа с другой планеты, существа, появившегося через миллионы лет после смерти всего, что имело цену. Ты должен был присоединиться ко мне, когда оказался здесь, Лэрд. Я управлял этим оружием. Я!»
Глаза оглядели голый пейзаж, наметенные ветром холмы, и двойной разум заметил крошечные силуэты, карабкавшиеся по скалам в поисках следа.
«Что нам это теперь даст? — сказал Лэрд. — Кроме того, я могу слушать твои мысли и копаться в воспоминаниях. Солнце или Дженея — для тебя одно и то же. А если ты играешь со мной?»
Ответ был мгновенный и сопровождался неприятным смехом:
«Ну… читай в моем мозгу, Лэрд! Это ведь и твой мозг, не правда ли? По-видимому, — добавил он более спокойно, история повторяется. Восстание варваров против планеты-матери, но на более низкой ступени развития. Я не ожидаю удачных результатов для цивилизации. Но, может быть, я приму в этом более активное участие, чем тогда».
Было что-то нереальное в том, что он лежал в развалинах древнего мира, следил за движением преследователей и думал не своими мыслями. Лэрд даже сжал кулаки, борясь за равновесие.
«Так-то лучше, — сказал сардонически разум Дариша, — Но не напрягайся. Дыши медленно и глубоко, хотя бы на минуту сосредоточься только на дыхании, а затем обшарь мой мозг, который также и твой».
«Замолчи! Заткнись!»
«Боюсь, это невозможно. Мы в одном и том же мозгу, ты же знаешь, и каждый из нас должен привыкнуть к потоку сознания другого. Расслабься, дружище, успокойся. Вспомни, что с тобой произошло, и согласись, что тебе еще повезло».
Говорят, человек — это животное, порабощающее время. Но только могучая воля и горячие стремления Ввирдды могли как-то преодолеть барьеры самой смерти и ждать миллион лет, чтобы умирающий мир не исчез полностью.
Что такое личность? Это нечто неделимое и нематериальное, скорее, не схема, а процесс. Тело начинается с генотипа, и развивается под влиянием различных условий среды. А весь организм — это результат взаимодействия двух элементов. Интеллектуальная составляющая, сознание собственного «я», неотделима от тела, но в какой-то степени может быть изучена отдельно.
Наука нашла способ спасти то, что было Даришем. Пока врага изрыгали гром в пламя у ворот Ввирдды, пока вся планета ждала последнего боя и решающей ночи, ученые в лабораториях завершали молекулярные исследования, чтобы ансамбль синапсов, состоящих из памяти, привычек, рефлексов, инстинктов, непрерывности «я», можно было записать на электронной структуре некоторых кристаллов. Они взяли только схему Дариша, потому что из всех бессмертных на это согласился он один. Кто еще мог захотеть повториться спустя века после собственной смерти, спустя века после того, как мир, вся его история и все его знания исчезли? Но Дариш всегда был отважен. Илорна умерла, и теперь ему было почти безразлично все, что могло случиться.
Илорна, Илорна! Лэрд видел незабываемый образ, возникший в памяти, ее золотые глаза, улыбку, длинные черные волосы, спускающиеся вдоль очаровательного гибкого тела. Он вспомнил звук ее голоса, нежность ее губ. Он любил ее. За миллионы лет от нее осталась лишь пыль, да и та унесена ночным ветром, а он все еще любил ее той своей частью, которая была Даришем. Илорна!..
И Дариш-человек в конце концов умер вместе со своей планетой, но запись на кристалле, которая могла воспроизвести его, Дариша, находилась в подземелье, окруженная всеми самыми мощными изделиями Ввирдды. Рано или поздно в бесконечном будущем Вселенной кто-то придет, наденет на голову шлем и тронет переключатель. Схема воспроизведется, разум Дариша оживет, и Дариш заговорит от имени покойной Ввирдды и постарается возобновить традиции пятидесяти миллионов лет. Обет, данный Ввирдде, победит время…
«Но Ввирдда мертва, — резко подумал Лэрд. — Теперь новая история, и вы не можете указывать нам, что делать!»
Последовал надменно-ледяной ответ:
«Я буду делать то, что найду нужным. А тебе советую оставаться, пассивным и не спорить со мной».
«Заткнись, Дариш! — заворчал Лэрд. — Я не желаю получать приказы ни от кого, даже от призрака».
Голос стал убеждать:
«В настоящее время ни у тебя, ни у меня нет выбора. За нами охотятся, и, если у них есть детектор жизненной энергии, а я думаю, он у них есть, они найдут нас по тепловому потоку нашего тела. Тогда самое лучшее — не сопротивляться. Когда мы окажемся на борту корабля, нагруженного всей мощью Ввирдды, нам может представиться случай».
Лэрд спокойно лежал и смотрел на приближающихся врагов, и предчувствие поражения обрушилось на него. Что можно сделать с Даришем? Стоит ли пытаться?
«Прекрасно, — сказал он наконец. — Прекрасно. Но я буду следить за всеми твоими мыслями, понятно? Не думаю, чтобы ты смог помешать мне покончить с собой, если я буду вынужден это сделать».
«Думаю, что смогу. Но противоречащие друг другу сигналы мозга взаимно нейтрализуются, и тело после этого может выпутываться как знает. Расслабься, Лэрд, и положись на меня. Я — Дариш-воин, я прошел через более жестокие сражения, чем это».
Он встал и пошел по склону холма, подняв руки. По дороге Дариш продолжал свою мысль:
«Кроме всего прочего… эта очаровательная девушка-командир… Это может показаться интересным!»
Его смех звучал под луной, он был нечеловеческим.
— Я не понимаю тебя, — сказала Джоан.
— Иной раз, — ответил легкомысленным тоном Дариш, — я и сам себя не понимаю… И вас тоже, дорогая.
Она выпрямилась:
— Эй, лейтенант! Не забывай о своем положении здесь.
— Ох! К дьяволу наши чины! Давайте просто будем живыми людьми для разнообразия.
Она испытующе посмотрела на него:
— Странная манера выражаться для солнечника.
Дариш мысленно выругался. К черту это тело! Ему доступна едва ли половина чувств, известных ввирдданцу. Грубая структура мозга удерживает только самые примитивные мысли: темные и ленивые. Он совершал промахи, которые никогда бы не совершил прежний Дариш. И эта молодая женщина их тотчас же заметила. Он был пленником смертельных врагов Джона Лэрда, а разум самого Лэрда запутался в его мыслях, его воле и памяти. Он, Дариш, готов сражаться, если появится хоть малейший признак…
Собственное «я» солнечника злобно ухмыльнулось:
«Осторожно, Дариш, осторожно!»
«Замолчи,» — ответил разум ввирдданца, с грустью осознавая, что и его нервная система, как бы ни была тренирована, тоже устала.
— Я могу поведать вам правду, капитан Ростова, — сказал он громко. — Я вовсе не Лэрд, я больше не Лэрд.
Она не ответила, только опустила глаза и откинулась в кресле. Он отметил длину ее ресниц. А может быть, это отметил разум Лэрда?
Они сидели вдвоем в ее маленькой кабине на борту корабля. Часовой стоял за закрытой дверью.
Время от времени они слышали глухой металлический шум: на борт поднимали тяжелые машины Ввирдды. Если бы не шум, можно было бы считать себя единственными живыми существами на этой старой погибшей планете.
1 2 3 4
Улыбка получилась оскорбительной, и женщина выпрямилась.
— Кто ты, солнечник? — спросила она.
Смысл был достаточно ясен Даришу, который располагал воспоминаниями и лексиконом хозяина тела, равно как и всеми знаниями Ввирдды. Он твердо ответил:
— Лейтенант Джон Лэрд Имперского Солнечного Флота к вашим услугам. А кто вы?
— Ты слишком далеко заходишь, — ответила она ледяным тоном, — но поскольку я намерена допросить тебя более детально… Я капитан Джоан Ростова, Дженерский Флот, так и знай.
Дариш огляделся вокруг. Все шло плохо. Он сейчас не мог рыться в глубине воспоминаний Лэрда, но и так было ясно, что перед ним враги. Что было справедливым, что нет в ссоре, затеянной века спустя после гибели Ввирдды, — его не интересовало, но необходимо было узнать больше, чтобы действовать свободно. Тем более что Лэрд, видимо, выжил и стал сопротивляться.
Знакомые машины выглядели как-то неудобно… раздражающе. Тут было чем превратить в пыль целые планеты! Культура, которая должна была унаследовать их, казалась варварской, но решение об использовании этих адских устройств принадлежало ему. Он поднял голову с бессознательным высокомерием — ЕМУ! Потому что он последний представитель Ввирдды, а эти машины строила вся Ввирдда. Это было его наследство.
И он должен был убежать.
Джоан Ростова смотрела на него со смесью любопытства, сурового подозрения, смущения и страха.
— В тебе есть что-то странное, — сказала она. — Ты совершенно не похож на человека, который только что здесь умирал. Для чего служит этот шлем?
Дариш пожал плечами.
— Это часть контролирующего механизма, — ответил он с легкостью. — Я нервничал и не мог управлять им как надо. Но это неважно. Тут есть много других машин.
— А для чего они?
— О, для многого. Например, вот эта внизу — атомный дезинтегратор, а это — защитное приспособление, а это…
— Ты лжешь. Ты не можешь знать больше нас.
— Доказать?
— Не надо. Иди сюда!
Дариш спокойно оценил расстояние. У него восстановилась вся психосоматическая координация его расы, натренированная за миллионы лет, но в этом теле, видимо, не хватало субклеточных элементов. Тем не менее… нужно избегать риска.
Он бросился на дженера, стоявшего рядом. Одной рукой он рубанул его по горлу, другой схватил за тунику и бросил на соседа. Перепрыгнув через лежащие тела, Дариш схватил чье-то атомное ружье и ударом длинного ствола включил магнитный генератор.
В полутьме засверкали выстрелы. Пули, входя в магнитное поле, взрывались. Дариш прыгнул к двери и бросился в туннель.
Через несколько секунд они кинулись за ним, но это тело было мощным, с длинными ногами, а Дариш уже начал чувствовать его реакции. Он бежал легко, дышал ровно и берег силы. Он еще не вполне мог управлять всеми функциями, нервная система была слишком непривычной, но в таком темпе он мог бежать достаточно долго.
Он протиснулся в боковой проход, о котором вспомнил. Позади щелкнуло ружье, выплюнув дождь пуль, некоторые из них попали в магнитное поле. Дженеры должны проверить каждый виток лабиринта, каждый изгиб туннеля или иметь детектор жизненной энергии, иначе им никогда не найти его. Он затеряется и будет блуждать до тех пор, пока не умрет от истощения.
Однако эта женщина умна. Она угадает, что он направится к поверхности и к их кораблям. Это его немного пугало. Он побежал дальше.
Эти замороженные веками темные и пустые коридоры. Воздух сухой и пыльный. Наверное, и на Ввирдде осталось мало влаги.
Сколько времени прошло? Сколько времени?
Джон Лэрд медленно приходил в себя. Его нейронные связи нашли знакомые пути через синапсы, комплекс, составляющий его личность, старался исправиться. Дариш вздрогнул, когда мозг стал ощупью, наугад давать приказы мускулам, выругался и пожелал, чтобы его второе «я» вернулось в небытие. Держись, Дариш, держись, еще несколько минут…
Он прыгнул через маленькое боковое отверстие и оказался в развалинах, в долине. Свежий, сухой воздух раздражал легкие, он жадно смотрел вокруг на песок, на камни, на звезды. Новые сочетания… Боже, значит, прошло очень много времени! Луна стала больше, чем он ее помнил, и заливала мертвый пейзаж серебристым светом. Видимо, она приблизилась к планете за эти неисчислимые века.
Корабль! Черт побери, где он?
Он увидел недалеко корабль дженеров, длинную торпеду, стоящую в дюнах. Его, конечно, охраняют, так что нечего и думать о захвате. Но где же корабль его второго «я»?
Ощупью пробираясь в воспоминаниях незнакомца, Дариш узнал, что захоронил корабль к востоку… Нет, это сделал не он, а Лэрд. Проклятие, надо работать быстрее. Он искал вокруг чудовищной формы пирамиды, источенной эрозией, нашел холмик и на отраженному свету луны там, где ветер смел песок, обнаружил металл. Какой непроходимый дурак этот Лэрд!
Удалив песок с пневматического шлюза, он глубоко вздохнул. Воздух раздирал ему горло и легкие. Еще секунда-другая — и враги нападут на него, а теперь, когда они уже уверены, что он знает машины…
Дверь шлюза блеснула, он почувствовал ее холод под руками и повернул внешнюю ручку, сыпя страшными проклятиями, незнакомыми старой Ввирдде, но, видимо, привычными для хозяина тела, существа без психосоматической тренировки, не эволюционирующего… Они идут!
Подняв захваченное ружье, он выпустил грохочущий разряд в группу, огибавшую пирамиду. Они спотыкались, как куклы, и вопили под смертельной белизной лунного света. Пули свистели вокруг и падали рикошетом на гребень судна.
Он открыл люк, пока дженеры отступили для новой атаки. На секунду зубы Лэрда блеснули в ледяной улыбке Дариша, воина, который правил тысячей солнц и командовал флотом Ввирдды.
— Прощайте, мои милые, — пробормотал он, и древний язык был сладок его губам.
Захлопнув дверь люка, он вбежал в рубку управления, предоставляя возможность вести себя почти бессознательным привычкам Джона Лэрда. Корабль тяжело взлетел, а набрав высоту стал быстро удаляться.
Он получил сильный удар в спину и подскочил в кресле пилота. Послышался звук разрываемого металла. Боже! Дженеры выстрелили из тяжелого орудия с борта своего судна. Они задели его космолет, и он со свистом несся обратно к планете.
Дариш прикинул, что с такой траекторией он упадет в холмы, приблизительно в ста пятидесяти километрах от долины. Но ему придется бежать, его будут преследовать, как дикого зверя, что ж, Джон Лэрд получит по заслугам. Мускулы сокращались, сухожилия напряглись, глотка изрыгала проклятия, в то время как личность Лэрда снова яростно старалась найти себя. Это сражение должно скоро закончиться!
Ну что ж… Дариш мысленно пожал плечами. В худшем случае он может сдаться дженерам, стать заодно с ними. Какая разница, кто выиграет эту маленькую идиотскую войну? У него есть другие дела.
Кошмар. Джон Лэрд скорчился в пещере, созданной ветром, и смотрел на освещенные холодным лунным светом холмы. Он видел корабль дженеров, и отблески холодного света на обломках собственного космолета, и людей, которые охотились за ним.
Но был ли он самим собой, не был ли пленником в собственном черепе? К нему приходили чужие воспоминания, а его собственные окрашивались чужими мыслями. Он убегал от врагов, но в то же время он, Лэрд, крутился в темных безднах полуосознанного безумия. Он вспоминал свою жизнь, но помнил и другую, длившуюся миллион лет. Он смотрел на эти дикие скалы, на песок, на пыль, разносимую ветром, и видел эти места такими, какими они были раньше… зелеными и прекрасными. Он вспомнил, что был Даришем из Толлога, что правил целыми планетными системами в империи Ввирдды. В то же самое время он был Джоном Лзрдом с Земли. Два потока мыслей пересекались в его мозгу, вытекали один из другого, обменивались криками в темноте его черепа…
Миллион лет!
— Кто вы? — кричал Лэрд. — Что вы со мной сделали? — И пока он задавал эти вопросы, поднимались его собственные воспоминания и отвечали ему.
Произошло восстание эроев, отцы которых приехали на Ввирдду хорошими, но с веками испортились. Они восстали против незыблемого правления бессмертных. За один век войны они объединили половину империи и ее населения. И бессмертные применили против них самое мощное, самое первоклассное оружие, способное уничтожить звезды, оружие запрещенное, миллионы лет остававшееся захороненным в самых глубоких подземельях Ввирдды, Но… эрой знали о нем. И у них тоже было такое оружие.
В конце концов Ввирдда пала, ее флот был уничтожен, армия разбежалась по десяти тысячам опустошенных планет. Торжествующие эрой бросились добивать мир, в котором родились, а в мощных имперских арсеналах не было больше ничего, что могло бы остановить их.
Их культура была нестабильна и не могла удержаться так долго, как культура Ввирдды. Через каких-нибудь десять тысяч лет эрой исчезли, и в галактике даже не сохранилось воспоминания о них. Это мало что даст нам, с горечью сказал себе Лэрд и с леденящим ужасом понял, что это была мысль Дариша.
Тон внутреннего монолога ввирдданца внезапно стал почти разговорным, и Лэрд понял, какое огромное усилие потребовалось, чтобы преодолеть одиночество, длившееся миллионы лет.
«Послушай, Лэрд, мы, видимо, обречены занимать одно и тоже тело, и ни один из нас не может избавиться от другого. К тому же, кажется, дженеры мечтают захватить это тело. Чем больше мы будем сражаться друг с другом, тем беззащитнее станет оно. Нам лучше объединиться».
«Но… Боже мой, дружище, за кого ты меня принимаешь? Неужели ты думаешь, что я горю желанием иметь в своем мозгу такого вампира?»
Ответ был ледяной и яростный:
«А я, Лэрд? Я, который был Даришем из Толлога, господином тысячи солнц и любовником прекрасной Илорны, наместником бессмертной, самой крупной империи, какую когда-нибудь знала Вселенная… А теперь я, как в ловушке, в теле недоразвитого существа с другой планеты, существа, появившегося через миллионы лет после смерти всего, что имело цену. Ты должен был присоединиться ко мне, когда оказался здесь, Лэрд. Я управлял этим оружием. Я!»
Глаза оглядели голый пейзаж, наметенные ветром холмы, и двойной разум заметил крошечные силуэты, карабкавшиеся по скалам в поисках следа.
«Что нам это теперь даст? — сказал Лэрд. — Кроме того, я могу слушать твои мысли и копаться в воспоминаниях. Солнце или Дженея — для тебя одно и то же. А если ты играешь со мной?»
Ответ был мгновенный и сопровождался неприятным смехом:
«Ну… читай в моем мозгу, Лэрд! Это ведь и твой мозг, не правда ли? По-видимому, — добавил он более спокойно, история повторяется. Восстание варваров против планеты-матери, но на более низкой ступени развития. Я не ожидаю удачных результатов для цивилизации. Но, может быть, я приму в этом более активное участие, чем тогда».
Было что-то нереальное в том, что он лежал в развалинах древнего мира, следил за движением преследователей и думал не своими мыслями. Лэрд даже сжал кулаки, борясь за равновесие.
«Так-то лучше, — сказал сардонически разум Дариша, — Но не напрягайся. Дыши медленно и глубоко, хотя бы на минуту сосредоточься только на дыхании, а затем обшарь мой мозг, который также и твой».
«Замолчи! Заткнись!»
«Боюсь, это невозможно. Мы в одном и том же мозгу, ты же знаешь, и каждый из нас должен привыкнуть к потоку сознания другого. Расслабься, дружище, успокойся. Вспомни, что с тобой произошло, и согласись, что тебе еще повезло».
Говорят, человек — это животное, порабощающее время. Но только могучая воля и горячие стремления Ввирдды могли как-то преодолеть барьеры самой смерти и ждать миллион лет, чтобы умирающий мир не исчез полностью.
Что такое личность? Это нечто неделимое и нематериальное, скорее, не схема, а процесс. Тело начинается с генотипа, и развивается под влиянием различных условий среды. А весь организм — это результат взаимодействия двух элементов. Интеллектуальная составляющая, сознание собственного «я», неотделима от тела, но в какой-то степени может быть изучена отдельно.
Наука нашла способ спасти то, что было Даришем. Пока врага изрыгали гром в пламя у ворот Ввирдды, пока вся планета ждала последнего боя и решающей ночи, ученые в лабораториях завершали молекулярные исследования, чтобы ансамбль синапсов, состоящих из памяти, привычек, рефлексов, инстинктов, непрерывности «я», можно было записать на электронной структуре некоторых кристаллов. Они взяли только схему Дариша, потому что из всех бессмертных на это согласился он один. Кто еще мог захотеть повториться спустя века после собственной смерти, спустя века после того, как мир, вся его история и все его знания исчезли? Но Дариш всегда был отважен. Илорна умерла, и теперь ему было почти безразлично все, что могло случиться.
Илорна, Илорна! Лэрд видел незабываемый образ, возникший в памяти, ее золотые глаза, улыбку, длинные черные волосы, спускающиеся вдоль очаровательного гибкого тела. Он вспомнил звук ее голоса, нежность ее губ. Он любил ее. За миллионы лет от нее осталась лишь пыль, да и та унесена ночным ветром, а он все еще любил ее той своей частью, которая была Даришем. Илорна!..
И Дариш-человек в конце концов умер вместе со своей планетой, но запись на кристалле, которая могла воспроизвести его, Дариша, находилась в подземелье, окруженная всеми самыми мощными изделиями Ввирдды. Рано или поздно в бесконечном будущем Вселенной кто-то придет, наденет на голову шлем и тронет переключатель. Схема воспроизведется, разум Дариша оживет, и Дариш заговорит от имени покойной Ввирдды и постарается возобновить традиции пятидесяти миллионов лет. Обет, данный Ввирдде, победит время…
«Но Ввирдда мертва, — резко подумал Лэрд. — Теперь новая история, и вы не можете указывать нам, что делать!»
Последовал надменно-ледяной ответ:
«Я буду делать то, что найду нужным. А тебе советую оставаться, пассивным и не спорить со мной».
«Заткнись, Дариш! — заворчал Лэрд. — Я не желаю получать приказы ни от кого, даже от призрака».
Голос стал убеждать:
«В настоящее время ни у тебя, ни у меня нет выбора. За нами охотятся, и, если у них есть детектор жизненной энергии, а я думаю, он у них есть, они найдут нас по тепловому потоку нашего тела. Тогда самое лучшее — не сопротивляться. Когда мы окажемся на борту корабля, нагруженного всей мощью Ввирдды, нам может представиться случай».
Лэрд спокойно лежал и смотрел на приближающихся врагов, и предчувствие поражения обрушилось на него. Что можно сделать с Даришем? Стоит ли пытаться?
«Прекрасно, — сказал он наконец. — Прекрасно. Но я буду следить за всеми твоими мыслями, понятно? Не думаю, чтобы ты смог помешать мне покончить с собой, если я буду вынужден это сделать».
«Думаю, что смогу. Но противоречащие друг другу сигналы мозга взаимно нейтрализуются, и тело после этого может выпутываться как знает. Расслабься, Лэрд, и положись на меня. Я — Дариш-воин, я прошел через более жестокие сражения, чем это».
Он встал и пошел по склону холма, подняв руки. По дороге Дариш продолжал свою мысль:
«Кроме всего прочего… эта очаровательная девушка-командир… Это может показаться интересным!»
Его смех звучал под луной, он был нечеловеческим.
— Я не понимаю тебя, — сказала Джоан.
— Иной раз, — ответил легкомысленным тоном Дариш, — я и сам себя не понимаю… И вас тоже, дорогая.
Она выпрямилась:
— Эй, лейтенант! Не забывай о своем положении здесь.
— Ох! К дьяволу наши чины! Давайте просто будем живыми людьми для разнообразия.
Она испытующе посмотрела на него:
— Странная манера выражаться для солнечника.
Дариш мысленно выругался. К черту это тело! Ему доступна едва ли половина чувств, известных ввирдданцу. Грубая структура мозга удерживает только самые примитивные мысли: темные и ленивые. Он совершал промахи, которые никогда бы не совершил прежний Дариш. И эта молодая женщина их тотчас же заметила. Он был пленником смертельных врагов Джона Лэрда, а разум самого Лэрда запутался в его мыслях, его воле и памяти. Он, Дариш, готов сражаться, если появится хоть малейший признак…
Собственное «я» солнечника злобно ухмыльнулось:
«Осторожно, Дариш, осторожно!»
«Замолчи,» — ответил разум ввирдданца, с грустью осознавая, что и его нервная система, как бы ни была тренирована, тоже устала.
— Я могу поведать вам правду, капитан Ростова, — сказал он громко. — Я вовсе не Лэрд, я больше не Лэрд.
Она не ответила, только опустила глаза и откинулась в кресле. Он отметил длину ее ресниц. А может быть, это отметил разум Лэрда?
Они сидели вдвоем в ее маленькой кабине на борту корабля. Часовой стоял за закрытой дверью.
Время от времени они слышали глухой металлический шум: на борт поднимали тяжелые машины Ввирдды. Если бы не шум, можно было бы считать себя единственными живыми существами на этой старой погибшей планете.
1 2 3 4