На фюзеляже отчетливо виднелась эмблема Службы Безопасности.— Я увидела их из окна кухни, — голос Вивьен задрожал. — Слишком быстро они нашли нас… Слишком быстро…— Передачи они засечь не могли, линия экранирована, значит, мы где-то наследили.— Но… — она поймала его руку холодными пальцами и крепко сжала, наверное, чтобы не заплакать.— Надо идти, — позвал он. Вернувшись в гостиную, они забрали генератор и поспешно вышли во внутренний двор через черный ход. Широкое, вымощенное камнями пространство окружали заросли ивняка и розовые кусты; открывшимся видом можно было бы залюбоваться, но… ситуация к этому не располагала. За последние два дня Коскинен устроил на заднем дворе некое подобие укрытия из земли и камней, накрыв сверху бетонными плитами. Пакеты с концентратами и канистры с водой, постельные принадлежности, винтовка из кабинета Зиггера и миником на случай переговоров — все уже лежало внутри. Коскинен внес генератор в укрытие, настроил его так, чтобы в цилиндр поля попало само укрытие и две комнаты, и включил.— О'кей, — вздохнул он, как только их накрыла тишина. — Теперь мы с тобой в безопасности.Она бросилась в его объятия, уткнула голову в грудь и задрожала в рыданиях.— Ну что ты? — Питер осторожно просунул ладонь под мокрую щеку девушки, приподнял лицо, чтобы видеть ее глаза. — Мы еще поборемся. Ты же у меня несгибаемый воин!..— Я так хотела… — Слезы градом текли из ее покрасневших глаз. — Я так хотела, чтобы у нас было хоть немного времени… Только для нас двоих…— Да, — согласился Коскинен. — Это было бы здорово.Вивьен распрямила плечи.— Не обращай внимания, Пит, я сейчас…Забыв о своей обычной робости, он нежно поцеловал ее в губы и не отрывался, пока агенты ВК осторожно окружали дом, перебежками приближаясь к укрытию — все в штатском, но при оружии. И только когда один из аэрокаров, завис прямо над головой, закрыв длинной тушей солнце, Коскинен сообразил, наконец, что враг уже на пороге.Словно комические герои из старых немых фильмов, агенты судорожно пытались пробиться сквозь поле. Их было десятка два, не меньше. Усевшись на низкую каменную ступеньку, Вивьен закурила с безразличным видом.Подойдя к невидимому барьеру, Коскинен включил миником. Человек напротив него кивнул, что-то крикнул, и через несколько секунд — Питер даже не успел удивиться — из дома на площадку вышел сам Хью Маркус с переговорным устройством на запястье. Не доходя до Коскинена примерно ярд, он остановился и улыбнулся.— Приветствую тебя, Пит, — произнес Маркус.— Мистер Коскинен, если не затруднит, — холодно ответил Питер.— Питер, это ребячество. Не ожидал от тебя, — заметил Маркус. — Хотя, признаю, в последнее время тебе многое пришлось пережить. Так что неудивительно, что ты слегка… — Маркус поднес руку к виску и прибавил: — Выходи, Пит. Мы здесь исключительно ради твоего блага. Мы тебя вылечим.— Вылечите меня от памяти? Или сразу от жизни?— Пит, давай без театральных сцен.— Где Дейв Абрамс?— Он…— Я хочу видеть моих товарищей по полету, — решительно заявил Коскинен. — Не так давно вы подтвердили, что все они у вас. Ну, так давайте их сюда. Если они подтвердят ваши слова, что сидят под стражей ради собственного же блага, тогда я, так и быть, выключу поле и принесу вам свои извинения. В ином случае я останусь внутри кокона и буду сидеть в нем пока не потухнет Солнце.Маркус побагровел.— Ты вообще-то понимаешь, что делаешь? Ты противопоставляешь себя Правительству Соединенных Штатов.— Да неужели? Возможно, я виновен в том, что оказал сопротивление при аресте, но я не нарушил ни одной статьи Конституции моей страны. Давайте-ка перенесем наш разговор в суд. И мой адвокат докажет, как дважды два, что попытка ареста была актом незаконным и неправомочным. Потому что действий, за которые предусмотрен арест я не совершал.— Что?! А как насчет сокрытия государственной собственности, причем секретного характера?— Вот именно. — Коскинен кивнул. — Я готов это устройство передать в руки законных властей в любое время, например, Комитету по Астронавтике. Одно из положений «Экспедиционных правил» черным по белому гласит, что…Резко взмахнув рукой и наставив на Коскинена длинный кривой палец, Маркус перебил его:— Это измена! Твое преступление доказано! Ты украл и утаил устройство, жизненно важное для безопасности США!— А разве Конгресс уже принял закон, запрещающий использование кокона? Или, может, я просто не в курсе дел, такой указ издал сам Президент? Извините, приятель, но в бумагах, которые я подписывал перед отлетом, ни слова не было сказано о безопасности. Напротив. Мы намеревались опубликовать результаты научных работ.Маркус замер, затем, отступив на шаг, ровным голосом произнес:— У меня есть дела поважней, чем пререкаться с адвокатом-самоучкой. Считай, что ты арестован. Погоди, мы тебя выкурим.— Будет весьма любопытно узнать, каким образом? — спросил Коскинен, и, не дожидаясь ответа, вернулся к Вивьен. Фигуры за пределами барьера заметались взад-вперед, и вскоре трое агентов уже тащили лазерные ружья.— Значит, до этого они тоже додумались, — сказала Вивьен, но в голосе ее не было страха.— Если честно, я в этом даже не сомневался. Не настолько они глупы. — Коскинен и Вивьен спустились в укрытие и уселись на деревянной скамье.Солнечный свет, проникая в щели крыши, играл в ее иссиня-черных волосах. Питер смотрел на Вивьен и чувствовал, как бешено колотится сердце.Агенты открыли огонь. Вивьен не шевельнулась, только сильнее сжала руку Коскинена. Но лучи, запросто расплавившие любую броню, оказались бессильны против бетонных плит и земляного вала толщиной в несколько метров.Через некоторое время из миникома вновь раздался голос Маркуса:— Питер, я хочу поговорить с тобой.— С удовольствием, — ответил Коскинен, — но при условии, что вы уберете подальше свои тепловые пушки.— Хорошо, — раздраженно согласился Маркус.— Девушка останется в укрытии — на случай, если вы решите меня обмануть — предупредил Коскинен. — Учтите, она куда более несговорчивый соперник, чем я. — И не долго думая, он вылез из укрытия.Шеф Военной Контрразведки и всей Службы Безопасности пребывал в явном замешательстве. Пригладив растрепавшиеся с проседью волосы, он спросил:— Чего ты добиваешься, Коскинен?— Для начала, освобождения друзей!— На свободе им будет грозить опасность. Особенно рядом с тобой.— Прекратите врать! Чтобы оградить их от китайцев, хватит обычного наряда полиции. Но вы держите их у себя, и могу представить, как им досталось от ваших ублюдков. И еще одно, Маркус. Когда мои друзья окажутся на свободе, у вас не должно быть повода арестовать их вновь. Иначе говоря, все материалы, касающиеся кокона, включая производственные детали, должны быть опубликованы.— Что?! — Маркус аж побелел от злости. Среди агентов прокатилось шевеление, но шеф остановил их взмахом руки, давая понять, что все нормально. Потом он внимательно посмотрел на Коскинена.— Ты действительно сумасшедший, — процедил он сквозь зубы. — Ты понятия не имеешь, к чему это приведет.— В таком случае, просветите меня на этот счет.— Да что тут говорить! Любой преступник окажется недосягаем для полиции!— Зато каждый честный гражданин станет недосягаем для преступников, разве не так? Давайте выдвигать на первый план именно этот тезис, а уж от него пойдем дальше. Стоит лишь сконструировать компактные переносные генераторы поля, и, уверяю вас, преступления против личности практически сведутся к нулю. Конечно, они будут совершаться, преступников труднее взять под стражу, но общество выиграет больше, чем потеряет.— Может и так, юноша, но я скажу тебе, чем все это кончится. — Маркус выпятил нижнюю челюсть. — Войной. Ты хочешь, чтобы вновь началась атомная война?— Протекторат будет более не нужен…— Твое устройство может противостоять атомной бомбе?— Нет. Оно не выдержит прямого попадания или взрыва в непосредственной близости. Но более мощный кокон выдержит и это. Если каждый город будет иметь свой генератор, который включится автоматически, как только сработает система оповещения о взлете ракет, то… Единственная опасность — взрыв бомбы внутри кокона, но эта проблема уже не в вашей компетенции.— На Земле миллиард китайцев, Коскинен. Миллиард — ты можешь себе представить? Мы, ты и я живы только потому, что способны уничтожить их раньше, чем они успеют что-либо предпринять против нас. И если они вдруг узнают, что наше оружие бесполезно…— В таком случае вы просто включите собственный экран. Не бойтесь, Маркус, вам не придется увидеть китайские полчища, марширующие зимним утром по льду Берингова пролива. Один огромный экран, который укроет всю страну — от побережья до побережья… Вы не сделаете ни единого выстрела, а китайцы уйдут обратно. — Коскинен обратил внимание, как изменилось лицо Маркуса.Может, его проняло? Питер удвоил усилия.— Поймите, — воодушевленно продолжал он, — вы упускаете из виду главный момент — война не только становится бессмысленной, ее попросту невозможно станет развязать. Чтобы развязать войну в этих условиях, вам потребуется твердолобое правительство и тупое единомыслие всего населения. Как вы думаете, долго ли удержится у власти твердолобое правительство, если каждый житель посоветует ему принять холодный душ? Можете не беспокоиться о диктатуре Ванга. Уверяю вас, ровно через шесть месяцев Ванг сам спрячется под защитным Колпаком, а тысячи зрителей будут с интересом за ним наблюдать, ожидая, когда он, мучимый голодом и жаждой, выползет наружу.Маркус чуть наклонился вперед:— А ты понимаешь, что то же самое произойдет и у нас? — шепотом спросил он.— Конечно, — радостно ответил Коскинен. — И много раньше.— Значит, ты хочешь, чтобы воцарилась анархия?— Нет. Только свобода. Я хочу ограничить власть правительства и дать возможность любому человеку протестовать против любого нарушения его гражданских и человеческих прав. Не этот ли принцип всегда провозглашался как идеал, к которому должна стремиться Америка? Вы помните, Маркус, слова Джефферсона: «Древо свободы должно время от времени орошаться кровью патриотов и тиранов». Помните? Отчасти я с ним согласен, но считаю достаточным, чтобы проливалась только кровь тиранов, — продекламировал Коскинен с немалым пафосом. — Я понимаю, вы боитесь признать свою работу бессмыслицей. Работу, в которую вы верите. Но у вас и без нее предвидится гора дел — ведь мы должны помочь восстановлению нового мира. Это лучше, чем поддерживать постоянную ненависть. Давайте станем друзьями, неужели это так трудно?Обдумывая слова Коскинена, Маркус застыл в неподвижности. Ветер легко шевелил волосы предводителя ВК, и Коскинену очень захотелось, чтобы ветер «перемен» коснулся и мыслей. Незримая борьба в душе Маркуса продолжалась долго, но, наконец, он поднял на Коскинена глаза и произнес резким скрипучим голосом:— Пят, ты зашел слишком далеко. Если вы оба немедленно не сдадитесь, вас ожидают неприятности.Это был полный крах. Проглотив обиду и злость, Коскинен рывком отключил связь и вернулся к Вивьен.— Ничего не вышло? — спросила она.Коскинен устало покачал головой. По телу разлилась слабость.— Поешь немного, — предложила она. — Конечно, это совсем не тот ужин, который я тебе предлагала. Но в другой раз ты не откажешься?— Нет, никогда, ни за что не откажусь…— Ты так говоришь, словно боишься, что… ничего не будет…— Нет, Ви, просто я очень устал. Честное слово, я надеюсь, что ты еще накормишь меня ужином. Ведь накормишь?— Поспи, если хочешь, Пит, — сказала Вивьен, когда он вяло перекусил.Питер устроился на жестком лежаке, положив голову ей на колени, и уснул прежде, чем успел закрыть глаза. 20 Проснулся он от того, что Вивьен настойчиво теребила его за плечо.— Ух, — только и сказал Питер, пробираясь в сознание сквозь многоэтажность сна. — Ты, наверное, тоже хочешь отдохнуть, а? — Он протер веки костяшками пальцев: в глаза, казалось кто-то насыпал песок. — О, черт! Извини, Ви. Я должен был уложить тебя спать первой.— Ерунда, — ответила она. Коскинен почувствовал, что Вивьен чем-то встревожена. — Они там что-то делают.Коскинен высунулся из укрытия. Прожектера, установленные на высоченных подставках, разгоняли тьму ночи. Два передвижных крана на автоплатформах, как динозавры, склонили длинные шеи над коконом. Травянистый газон перед домом был исполосован следами шин. Вокруг кранов толпились рабочие в комбинезонах.— Четверть пятого, — отметил Коскинен, посмотрев на часы. — Ну-ну, ребята, работайте.— Но чего они добиваются?— Мы сейчас весим слишком много, так просто нас с места не сдвинешь. Они решили приподнять нас с помощью кранов, а потом, наверное, погрузить в стратоплан. Не знаю.— Но Пит… — Вивьен прижалась к нему, и Коскинен обнял ее за плечи. Через минуту он почувствовал, как страх покидает девушку. — Тебе не страшно?— Нет! — рассмеялся он.Стрелы кранов нависли над их головами. Бригадир дал отмашку, стрелы начали медленно подниматься, и цепи, оплетавшие кокон со всех сторон, натянулись.— О'кей, — кивнул Коскинен. — Пора освободиться. — Он нагнулся к генератору и тронул регулятор ширины поля. Кокон раздвинулся на фут, и цепи, превратившись в мелкие обрывки, разлетелись по всему двору. Стрелы кранов качнулись и замерли. Коскинен тут же вернул поле на прежний уровень.— Ничего не стоит опрокинуть эти чудовища, если расширить поле, — сказал он. — Но тогда пострадают водители.— Ты удивительный человек, — прошептала Вивьен.За пределами кокона вновь началась суетливая беготня. Автокраны быстро ретировались и растворились за краем освещенного круга. Из темноты вновь выступил Маркус. Он шел один, без агентов.— Коскинен, — раздался его голос из миникома.— Да? — откликнулся Коскинен, но не двинулся с места. Он не хотел видеть этого человека.— Интересный трюк, надо отметить. Значит, мы стоим на своем и продолжаем сопротивляться?— Да.— Ты не оставляешь мне выбора, — вздохнул Маркус.Коскинен молчал, прислушиваясь к неистовому биению сердца.— Меня воротит от одной мысли… — продолжал Маркус. — Но если ты не выключишь экран и не выйдешь, я взорву атомную бомбу.Коскинен слышал, как охнула Вивьен. Ее ногти впились ему в запястье.— Вы не посмеете, — сухо ответил Коскинен. — У вас нет санкции Президента. Я знаю точно, принятие данного решения вне вашей компетенции.— А откуда тебе знать, что у меня нет санкции, а?Коскинен облизнул пересохшие губы.— Если вы с такой легкостью получаете у Президента разрешение взрывать атомные бомбы, с еще большей легкостью вы можете привезти его сюда, чтобы он лично подтвердил ваши полномочия. В противном случае я буду считать, что таких полномочий у вас нет. Если он скажет мне: «Выходи», — я не задумаюсь ни на секунду.— Ты выйдешь потому, что так приказываю тебе я…— Иными словами ваши действия с Президентом не согласованы. Более того, вы знаете, что никогда не получите у него такой санкции и таких полномочий. Итак, кто из нас двоих нарушает закон?— Служба Безопасности имеет полное право применить ядерное оружие, находящееся у нее на вооружении, по своему усмотрению в экстремальных ситуациях, угрожающих национальной безопасности.— Это мы-то угрожаем национальной безопасности?! Мы, двое?!Маркус молча и внимательно следил за стрелкой часов.— Половина пятого, — сообщил он. — Даю вам время на размышление до семи часов. — Он развернулся и торопливо скрылся в темноте.— Пит, — Коскинен почувствовал, что Вивьен снова дрожит. — Ведь он блефует? Ведь он не может?.. Это опять вранье.— Боюсь, он может.— Но как он потом все это объяснит?— Придумает что-нибудь. Ведь свидетелей, как ты понимаешь, просто не останется. А охрана сложит за него головы, за него, а отнюдь не за Конституцию. Каждый, кто готовится на роль диктатора, заранее подбирает окружение из готовых на все головорезов. Они поддержат любое его начинание. Если он прикажет, они и на родную мать бомбу сбросят.— Но тогда он лишится генератора!— Лучше потерять генератор, чем власть. Кроме того, он наверняка рассчитывает, что у его карманных ученых уже есть зацепки, которые помогут им создать собственный кокон.— Пит! Но ведь никакого секрета не существует! Уж об этом-то мы с тобой позаботились. Почему ты ему не сказал?— Потому что боялся, и боюсь сейчас, что тогда он взорвет бомбу сразу. Ведь мы, сидя в коконе, являемся единственным наглядным доказательством того, что он просто лжец и изменник. Никто не соберет кокон за одну ночь, ты же понимаешь. Даже если делать опытный образец по чертежам, и то понадобится несколько дней. Если эта банда быстро возьмется за ум, у них есть шанс выследить людей, с которыми мы контактировали, и объявить их заговорщиками против Протектората. Но для этого потребуется поддержка остальных членов правительства. Чего Маркус никогда не получит, и он отлично это знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18