В настоящее время оно еще не совсем оставило наш спиральный рукав. Оно оказывается возле галактического центра лишь ненадолго, когда возвращается, говоря на космическом жаргоне; я высчитал, что меньше чем на пятьдесят миллионов лет. Внутренние процессы все еще развиваются довольно бурно, продолжается зарождение новых звезд, подобных голубым гигантам, которые сияют над нами. Ваше солнце и его планеты образовались, должно быть, в ранний период перемещения. Но этих перемещений было двадцать или тридцать, с тех пор как образовалась Галактика, и каждое из них вызывало к жизни несколько поколений гигантских звезд. Вот почему Киркасан гораздо богаче тяжелыми элементами, чем обычные планеты, хотя он ненамного моложе Земли. Вы следите за моей мыслью?
— Гм-м… возможно. Мне нужно подумать. — Хирн двинулся к краю огромного валуна, на котором стояла вся группа. Там он остановился и посмотрел вниз, в тень. Тени были глубокими и четкими, как будто вырезанными ножом. Смешение света красных и голубых солнц и звездного тумана образовывало потустороннее сияние. Лаури начинал тяготиться молчанием.
Грайдал, должно быть, чувствовала то же самое, ибо подошла к нему поближе, так что их закованные в броню руки сомкнулись. Ему хотелось увидеть ее лицо. Она сказала:
— Вы действительно верите в то, что мы сможем войти в это царство и покорить его?
— Не знаю, — ответил он медленно и тихо. — Звезд так много…
— Достаточно большой флот мог бы обыскать их, одну за другой.
— Если он сможет перемещаться. Мы должны еще установить, возможно ли это.
— Предположим. Вы считаете, что в скоплении четверть миллиона звезд? Не все подобны нашим. Даже не большинство. На другой стороне, которая видима так же, как эта, пространство можно бы было обыскивать то в одном, то в другом направлении, световой год за световым годом. Экипаж «Макта» может умереть от старости, прежде чем какому-нибудь судну удастся обнаружить Киркасан.
— Боюсь, что это действительно так.
— И все же достаточное количество кораблей могли бы найти наш дом через год или два.
— Это обошлось бы невероятно дорого, Грайдал.
Он, казалось, ощутил, как она напряглась.
— Я уже думала об этом раньше, — холодно сказала она, выдергивая свою руку. — Ваше Сообщество в первую очередь подсчитывает убытки и прибыли. Честь, отвага, милосердие ценятся дешево.
— Будьте благоразумны. Мы не можем расточать труд, умение и ресурсы. Гигантский флот, который должен будет отправиться на поиски Киркасана, придется оторвать от другой работы. В результате пострадают люди, и очень ощутимо.
— Вы хотите сказать, что такая большая и продуктивная цивилизация, как ваша, не может потратить некоторых усилий и времени, не рискуя навлечь на себя несчастья?
«Она быстро соображает, — подумал Лаури. — Зная, что способна дать технология ее архаичному, небогатому миру, она догадалась, что многое возможно, когда в дело вовлечено несколько миллионов планет. Но как убедить ее, что все не так просто?»
— Пожалуйста, не говорите так, Грайдал, — попросил он. — Разве вы не верите, что я работаю для вас? Я уже зашел достаточно далеко, и сделаю, если потребуется, гораздо больше. Лишь бы нам ничто не помешало.
Он услышал ее вздох.
— Да. Я приношу вам свои извинения. Вы другой.
— Не совсем. Я — типичный функционер Сообщества. Позже, может быть, я смогу объяснить вам, как работает наша цивилизация и какую дополнительные политические и экономические проблемы мы получим, если ринемся разыскивать Киркасан. Но вначале нам предстоит установить его возможное расположение. Немало времени отнимут наблюдения, а потом мы войдем в туман и… Прошу вас, не будем хвататься за все сразу!
Она тихо рассмеялась.
— Верно, друг мой. И вы найдете способ. — Мгла рассеялась, как будто никогда и не была сильной. — Ведь правда? — Отражения прикрытых облаками звезд блестели на стекле скафандра, подобно слезам.
Пустота не была темной. Она сияла.
Стоя в рубке перед проекцией внешнего вида, Лаури разглядывал нимбы и темные грозовые тучи. Они громоздились в уступы, они расходились и струились, соединяя в себе все оттенки белого; то тут, то там они темнели, набухая тенями и образуя гроты; местами они сияли тускло-красным, отражая лучи ближайшего солнца. Ибо мириады звезд обступали со всех сторон, большей частью рубиновые и янтарные, но были среди них и желтые, раскаленно-белые, зеленые и голубые. Ближайшие ясно различал невооруженный глаз, некоторые казались крошечными дисками, но большинство было скорее туманными сияниями, нежели световыми точками. Свечение их постепенно тускнело, пока его совсем не застилал туман, так что не оставалось ничего, кроме этого тумана.
Какое-то потрескивание пронизало эту перекатывающуюся массу, подобно разряду. Энергия запульсировала в его костном мозге. Он припомнил старый-старый миф о Зевающей Впадине, откуда поднимались огонь и лед и уходили к Девяти Мирам, чтобы вернуться к огню и воде, и вздрогнул.
— Иллюзия, — произнес откуда-то издалека голос «Джаккаври».
— Что? — насторожился Лаури. Ему показалось, будто заговорило само божество.
Она усмехнулась. Богиня или машина, она таила в себе огромную силу трезвомыслия.
— Ты достаточно прозрачен для наблюдателя, который хорошо тебя знает, — сказала она. — Практически я могу читать твои мысли.
Лаури глотнул.
— Грандиозное зрелище — сплав красоты и грозной силы, может быть, единственное в своем роде. Да, допускаю, что я под большим впечатлением от него.
— Ты многому здесь можешь научиться.
— А ты училась?
— С тех пор как мы вошли в более плотную часть созвездия. — «Джаккаври» взяла быка за рога: — Если бы ты был меньше погружен в дискуссии с киркасанским навигатором, ты мог бы получать от меня свежие отчеты.
— Ну, это преувеличение! — Лаури выругался. — Я изучал ее записи в вахтенном журнале, пытаясь получить какое-то представление о том, какую конфигурацию нужно искать. Как только мы узнаем, как приспособиться к тому, что эта материя делает со звездным светом… Впрочем, неважно. Скоро мы последуем, раз ты предлагаешь. Что ты имела в виду под словом «иллюзия»?
— Взгляд извне, — ответила машина. — Концентрация атомов на кубический сантиметр отличается от той, которая характерна для испаряющейся планетной атмосферы. Дело в том, что с течением времени абсорбция и отражательные эффекты нарастают. Газ и пыль действительно вращаются, но не с той скоростью, которую мы якобы проследили. Это впечатление возникает из-за гипердрайва. Даже при очень низкой псевдоскорости, на которой мы ощущаем свой путь, мы быстро проходим сквозь различные плотности. Само пространство не является по-настоящему сияющим; флюоресцируют отдельные атомы. И пространство не ревет на вас. То, что вы слышите, это шум радиационных счетчиков и других приборов, которые я активирую. Нет настоящих угловых течений, действующих на корпус и заставляющих его дрожать. Но когда мы совершаем квантовый микропрыжок через сильные межзвездные магнитные поля и эти поля разнятся по чрезвычайно сложным компонентам, мы значительным образом на них реагируем.
Приходится допустить, что звезды гораздо плотнее, чем кажутся. Мои приборы не могут различить ни одну в нескольких парсеках. Но те данные, которые я собрала в последнее время, заставляют меня подозревать, что цифра в полных десять миллионов является умеренной. Если говорить точнее, большая часть является карликами…
— Да хватит тебе! — рявкнул Лаури. — Я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Я все понял в ту самую минуту, как увидел это место.
— Нужно увести тебя от фантазий, — заметила «Джаккаври». — Хотя ты и понимаешь, что твои мечты призрачны, ты не можешь от них отрешиться. Сейчас.

Лаури напрягся. Он хотел приказать, чтобы вид потух, но взял себя в руки и заметил не без яда:
— Когда ты начинаешь читать мне лекции, как сейчас, это значит, что ты медлишь, не желая сообщать плохие новости. У нас неприятности?
— Во всяком случае, они у нас скоро появятся, — заявила «Джаккаври».
— Мой совет — немедленно повернуть назад.
— Я здесь не один, — напомнил Лаури. Нельзя сказать, чтобы он был ошеломлен, но все же почувствовал некоторое смятение.
— Собственно, уже возникли трудности, а впереди нас ждет нечто гораздо худшее.
— В чем дело?
— Оптические методы весьма неудобны. Мы знаем это из опытов киркасан. Но ничто другое не подходит. Помнишь, мы обсуждали возможность идентификации супергигантских звезд через облака и использования их в качестве маяков? Хотя их свет рассеивается, они обладают другими свойствами, полезными для нас; например, они могут излучать мощные нейтринные потоки.
— Разве?
— О да. Но эти эффекты скоро сглаживаются. Накладывается слишком много другого. Слишком много нейтрино из слишком большого количества источников. Слишком много магнетических эффектов. Звезды располагаются так близко друг к другу, видишь ли. Многие из них — двойные, тройные, четверные, а отсюда тенденция к быстрому изменению силовых линий. Радиация поддерживает фракции межзвездного медиума в плазменном состоянии. Отсюда мы получаем электромагнитные эффекты плюс синхротронную и бетатронную радиацию, атомную коллизию…
— Можешь не заканчивать список, — прервал ее Лаури. — Скажи просто, что уровень шума слишком высок для приборов.
— Для любых приборов, показания которых я могу экстраполировать, как основные, — вставила «Джаккаври». — Чувствительность их фильтров должна бы вырасти настолько, насколько это позволяют законы атомистики.
— Как насчет твоей инерционной системы? Тоже изменения?
— Начинаются. Вот почему я попросила тебя прийти и посмотреть на то, что нас окружает и к чему мы направляемся, пока ты слушал мой отчет. — И хотя машине страх не ведом, за ее педантичностью Лаури почудился испуг. — Инерционная навигация должна действовать здесь на кинетических скоростях. Но мы не можем отказаться от гипердрайва. При идентичности инерционных и гравитационных масс слишком быстрое изменение гравитационного потенциала будет приводить к потере контроля и нутации. В других районах космоса мы могли бы компенсировать эти процессы. Но только не здесь. При такой концентрации звезд, взаимное положение которых в отдельные моменты времени слишком сложно рассчитать, колебания скорости неизмеримо увеличатся.
— Короче, — медленно проговорил Лаури, — если мы погрузимся в это вещество, то нам придется лететь вслепую.
— Да. Именно так, как это сделал «Макт».
— Мы можем выбраться в чистое пространство в любое время, не так ли? Ты можешь придерживаться более или менее прямого курса, пока мы погружаемся.
— Правда. Я не люблю случайности. Космическое фоновое излучение значительно растет.
— Ты видела поля.
— Я обдумываю трудности. Эти частицы должны к чему-то вести. Магнитное ускорение отнимает только долю их интенсивности. Таким образом, масштабы возникновения новой и суперновой материи в недавнем прошлом должны быть огромны. Это, в свою очередь, указывает на возможность существования значительного числа малых тел, которые могут оставаться неразличимыми, пока мы не погрузимся в них.
Лаури улыбнулся невидимому сканеру.
— Если что-то пойдет не так, ты среагируешь первая, — сказал он. — Ты всегда так делаешь.
— Я не гарантирую, что мы избежим трудностей, с которыми я не смогу справиться.
«Джаккаври» замолчала. Слышен был шум воздуха. Лаури обнаружил, что его взгляд тонет в звездном тумане. Ему понадобилась минута, чтобы понять, что он не ответил.
— Итак? — сказал он.
— Параметры слишком неопределенны. — Обертоны исчезли из ее голоса. — Я могу только сказать, что вероятность несчастья высока в сравнении с путешествием через нормальные районы Галактики.
— О, ради хаоса! — Лаури тревожно рассмеялся. — Цифра слишком мала, чтобы ее вычислять. Мы знали, что идем на риск. А как насчет сцепленной радиации из естественных источников?
— Мое суждение таково, что риск не окупается возможными результатами, — настаивала «Джаккаври». — Это место представляет интерес только для ученых. Тебе нужно заниматься другими делами. Твоя основная, крайне опасная фантазия состоит в том, что ты можешь удовлетворить эмоциональные стремления нескольких полуварваров.
В душе Лаури вспыхнул гнев. Он перелил его в холодные слова:
— Я приказал тебе доложить о сцепленной радиации.
Никогда раньше не ощущал он так ясно ее нечеловечность.
Она ответила мертвым металлическим голосом:
— Я различила некоторое ее присутствие в видимых и коротких инфракрасных волнах. Некий тип звезд возбуждает псевдоквазерные процессы в окружающем газе. Радиация рассеивается так же быстро, как любое другое излучение.
— Радиоволны ясные?
— Да, волны этого типа, хотя…
— Достаточно. Мы по-прежнему летим к центру созвездия. Убери этот вид и соедини меня с «Мактом».

Затянутые дымкой солнца исчезли. Лаури был один в металлическом отсеке. Он сел и стал смотреть на экран перед ним. Что за бес вселился в «Джаккаври»? Она все чаще выказывала неодобрение за последние несколько дней. Она хотела, чтобы он повернул назад, отчитался перед штаб-квартирой, а киркасанам предоставил самим решать свою судьбу. Что ж… ее суждения были всегда обусловлены тем фактом, что она служила скитальцам. Но неужели она не могла понять, что он должен и хочет помочь народу Грайдал?
Экран заискрился. Разница в конструкции мешала кораблям оставаться в фазе значительное время, а поэтому трудно было получить модуляцию, основанную на космопульсации. Через некоторое время изображение прояснилось, и возникло лицо.
— Я соединю вас с капитаном Демрингом, — сразу же сказал офицер связи. У его народа подобное отсутствие церемоний считалось таким же естественным, как твердость и темные глаза.
Изображение снова заструилось, и на экране возник хозяин. Он находился в своей каюте, имевшей прямые аудиовизуальные каналы. Обстановка каюты поразила Лаури своей странностью. Какие руки разрисовали эти яркие завесы угловатыми фигурами? Какие песни пел проигрыватель, на каком языке? Что символизировала серебряная маска на двери?
— Вам следует узнать кое-что, — сказал Лаури. — Э… может быть, нам лучше пригласить вашего навигатора?
— Зачем? — Вопрос прозвучал жестко.
— Ну… это же ее обязанность…
— Она выполняет решения, но не принимает их. В лучшем случае она имеет право дать совет. — Он помолчал немного, прежде чем добавить: — И вы уже очень многое обсудили с моей дочерью, скиталец Лаури.
— Но… я хочу сказать, да, но… — Молодой человек овладел собой. Он прошел специальную психическую тренировку, хотя еще не довел свои навыки до стадии рефлекса. — Капитан, Грайдал помогала мне понять вас. Две наши культуры должны были познать друг друга — этого требует сотрудничество, а этот процесс начинается именно здесь, на этих кораблях. Грайдал смогла многое объяснить мне лучше, чем кто-либо из вашей команды.
— Почему же? — спросил Демринг.
Лаури подавил готовое вырваться наружу возмущение — он говорил с ее отцом — и заставил себя изобразить улыбку.
— Видите ли, сэр, нам пришлось познакомиться ближе, мне и вашей дочери. Мы можем оставить формальности и стать просто добрыми друзьями.
— Это нежелательно, — процедил Демринг.
Лаури заставил себя вспомнить о том, что среди представителей рода человеческого бытуют самые различные обычаи, касающиеся отношений полов. Затеяв этот разговор, он вступил на зыбкую почву. Он попытался поставить себя на место Демринга и сказал, надеясь, что в его словах звучит определенная нотка достоинства:
— Уверяю вас, что ни о каких нечестных намерениях не может быть и речи.
— Нет, нет. — Киркасанин сделал быстрый отрицающий жест. — Я ей доверяю. И вам тоже, я в вас уверен. Но все же я должен предупредить, что такие тесные связи между представителями разных цивилизаций могут вызвать несчастье, в которое окажутся вовлеченными многие.
С некоторой долей симпатии Лаури подумал: «Он боится сбросить свою маску, но под ней отец, беспокоящийся о своей маленькой девочке». Он ощутил глубокую усталость. Вначале компьютер, потом еще это! Он холодно проговорил:
— Я не верю в то, что наши цивилизации так уж различны. Обе они основаны на рациональной технологии.
1 2 3 4 5 6 7 8