Кроме того, Синтия возобновляла разговор с того места, на котором их прервали, давая Рассу понять, что действительно интересуется его прошлым. Расс чувствовал себя на седьмом небе.
Вечер завершился столь же приятно. К тому времени, как Расс подвез Синтию к ее элегантному, увитому плющом дому, он чувствовал себя так, словно провел целый час в ее обществе в дешевом кафе их юности. За вечер его возбуждение возросло: просидев напротив Синтии добрых три часа, наблюдая за грациозными жестами ее рук, движениями губ и пожатием плеч, Расс не мог остаться безучастным. Разгоряченная кровь стремительно струилась в его жилах.
Та же участь постигла и Синтию. Когда Расс проводил ее до двери, сердце Синтии билось быстрее, чем ей хотелось бы. Шагнув за порог, она неловко оглянулась.
– Спасибо тебе, Расс, – мягко произнесла она. – Это был чудесный вечер.
– И я так думаю. – Рассу хотелось поцеловать ее, но он не осмелился. Одного поцелуя ему бы не хватило. Когда речь шла о Синтии, ему не удавалось ограничиться одним поцелуем. Но к большему никто из них не был готов: их разделяла слишком высокая стена обид. И все-таки мысль о том, что он увидит Синтию не раньше чем через два дня, на репетиции в четверг, ужасала Расса. У него не было ни малейшего желания терять попусту драгоценное время. – Завтра утром я завтракаю с Дайаной и Ником. Не хочешь присоединиться к нам?
Синтия с удовольствием согласилась бы, если бы доверяла себе, но рядом с Рассом она теряла всякую уверенность. Чувства из давнего прошлого ошеломили ее. Ей требовалось время, чтобы освоиться с ними.
Стараясь не поддаться затягивающему водовороту его взгляда, Синтия ответила:
– Пожалуй, нет. Утром я встречаюсь с Тэмми. И потом, у тебя и без того мало времени, чтобы поговорить с молодоженами. Я не хочу отнимать его у тебя.
– Ты ничего у меня не отнимешь – напротив, только поможешь.
– И все-таки я откажусь от приглашения.
– Если ты передумаешь, я буду рад видеть тебя.
Но Синтия молча покачала головой. Ей надо быть решительной, надо доверять рассудку, а не сердцу. Синтия была не в силах позволить себе пережить второй сокрушительный удар. На этот раз она могла его не вынести.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Расс знал, что значит подчиняться рассудку, а не сердцу. За прошедшие годы он не раз беседовал с учениками на эту тему. В ту ночь, когда Расс ушел от Синтии, он повиновался рассудку, точно так же он поступал, отправившись в армию, учась в Джорджтауне и найдя работу в Холлингсе. Теперь ему следовало рассмотреть ситуацию со всех сторон и принять взвешенное решение.
Расс считал, что поступил разумно, удержавшись и не поцеловав Синтию на прощание у двери ее дома. Они были не готовы к более близким отношениям после двадцатипятилетней разлуки – ситуация, что и говорить, не из простых. Напряжение усиливала предстоящая свадьба дочери. Им ничего не стоило оступиться и совершить непоправимую ошибку.
В этом Расса убеждал рассудок.
Но сердце уверяло, что это будет вовсе не ошибка, а исправление давнего промаха.
Заехав за Дайаной, Расс надеялся увидеть Синтию, но та не показалась. Расс вспомнил: Синтия говорила, что у нее назначена встреча с Тэмми. Поэтому Расс решил дождаться ее, привезя Дайану домой после приятного завтрака в компании с ней и Ником.
– Как думаешь, твоя мама уже дома? – словно невзначай спросил он, так и не увидев Синтию после завтрака.
– Вряд ли, – ответила Дайана. – На утро у нее был намечен целый список дел. – Внезапно она насторожилась. – Что-нибудь случилось?
– Ровным счетом ничего. Я просто хотел предложить ей помощь.
– Разве ты не сегодня встречаешься со своим другом-профессором?
Расс кивнул.
– Сегодня, но к четырем часам я освобожусь. По-моему, это нечестно – принять титул отца невесты, не ударив палец о палец. Неужели я ничем не могу помочь тебе?
– Ты – наш гость. Мы справимся без твоей помощи.
– Я не гость, а отец невесты, и не желаю сидеть сложа руки.
– Большая часть работы уже сделана. Мама обо всем позаботилась.
– Замечательно!
– Ты прав.
Расс нахмурился в легком раздражении.
– Дайана, поверь мне: взваливать все хлопоты на себя – плохая привычка. Мне кажется, в присутствии Ника тебе будет полезно иногда проявить беспомощность. Мужчинам это нравится.
Дайана криво усмехнулась.
– Современные женщины не бывают беспомощными – впрочем, это относится и к женщинам традиционных взглядов. Они только притворяются беспомощными ради мужчин. Ник не из таких. Ему по душе моя независимость.
– В тебе ему нравится все, – поправил Расс. Завтрак с будущими супругами подтвердил его первое впечатление о Нике. Дайане достался добрый, заботливый, умный мужчина, которому ничуть не претила ее самостоятельность. Дайане был необходим именно такой муж.
Эти мысли вертелись в голове Расса целый день, переплетаясь с размышлениями о Синтии. Он встретился с Эваном Уолдменом, который преподавал в Холлингсе до того, как перебрался в Сент-Луис, но каким бы увлекательным ни становился разговор, стоило ему прерваться хотя бы на секунду, и Расс обнаруживал, что его мысли витают неизвестно где. На обратном пути в отель он сделал крюк и проехал мимо дома Синтии, но не остановился. Его никто не приглашал в гости, его никто не ждал, и Расс не хотел попадать в нелепое положение.
Его рассудок вновь вступил в борьбу с сердцем. Расс держался до ужина, пока одиночество не подточило его решимость. Отправившись к дому Синтии, он подъехал прямо к двери и остановился.
Роберт приветствовал его любезным «добрый вечер, сэр».
– Как дела, Роберт?
– Прекрасно, благодарю вас, сэр.
– Миссис Бауэр дома?
– Да. Будьте любезны присесть, – Роберт провел Расса в гостиную, – а я доложу миссис Бауэр о вашем приходе.
– Спасибо. – Расс присел на край кушетки, поставив локти на колени. Напрасно он явился сюда. Синтия будет недовольна.
К его удивлению, Синтия не проявила ни малейших признаков недовольства – напротив, похоже, она весь день мечтала увидеть его. С усталой улыбкой она прислонилась к косяку на пороге гостиной.
– Привет!
Расс поспешно поднялся.
– Привет. – Он встревоженно вгляделся в ее лицо. – Что случилось?
Синтия сморщила нос и тяжело вздохнула.
– День выдался слишком суматошным.
– Хлопоты в последнюю минуту?
– В некотором роде – да. – Она скрестила руки на груди. – Помнишь, вчера вечером отец Джон упоминал о несчастном случае?
Расс кивнул.
– Пострадал сын одного из моих друзей.
Расс шагнул ближе.
– Прости, Син, я не знал. Сегодня утром Дайана ничего не сказала мне.
– Она ничего не знала – вернее, никто из нас не знал. Родные пострадавшего держали все в секрете до полудня.
Сунув руки в карманы брюк, Расс подошел еще ближе.
– Так что же случилось?
– Отец юноши, друг моего покойного мужа, занимается строительством. Джимми решил летом поработать на одном из объектов отца. Леса обвалились, и Джимми упал.
– Он сильно пострадал?
– Никто еще не знает наверняка. Он без сознания. – Глаза Синтии наполнились слезами. – Ему всего двадцать лет, впереди у него целая жизнь… если он придет в себя. А родители опасались сообщить мне о случившемся, не желая портить день свадьбы Дайаны. – Она прижала ладонь к задрожавшей верхней губе.
Не придумав другого способа утешить Синтию, Расс протянул руки и привлек ее к себе.
– Хорошие друзья боятся огорчить тех, кто им дорог.
Уткнувшись лицом в грудь Расса, Синтия прошептала:
– Я провела в больнице почти целый день. Им не остается ничего другого, кроме как ждать и надеяться. Они убиты Горем.
Расс понимал, что Синтия в панике. Он принялся поглаживать ее по спине, помогая расслабиться, и вскоре наградил за послушание поцелуем чуть ниже уха.
– Уверен, твое присутствие многое значило для них.
– Я просто не могла сидеть дома, – простонала Синтия. – Но они говорили только о том, что им придется отказаться от приглашения на свадьбу, а мне – заново рассаживать гостей, представляешь? Господи, да я готова хоть десять раз заново рассаживать их, лишь бы Джимми выжил!
– В этом я не сомневаюсь, – заверил ее Расс, не размыкая объятий. Синтия удобно устроилась в его руках – так бывало всегда, а теперь – в особенности. До сих пор Расс не сознавал, как сильно стосковался по ее телу. Срывающимся голосом он прошептал:
– Хочешь прогуляться?
Синтия не подняла головы.
– Сейчас?
– Да, сейчас.
– Но ведь скоро стемнеет.
– У нас в запасе есть целый час. А еще лучше – как насчет пробежки?
– Пробежки?
– Сегодня ты уже успела пробежаться?
– Да, рано утром, – Синтия вздохнула, – а кажется, что с тех пор прошла вечность.
– Тогда скорей иди переодеваться. Мы заедем в отель, я переоденусь и покажу тебе маршрут, которым бегаю.
Синтия вскинула голову.
– Ты занимаешься бегом?
– Конечно. – Расс слегка подтолкнул ее и отстранился. – Поторопись. Пробежка пойдет тебе на пользу.
Настроение Синтии поднялось, едва она поняла, что, несмотря на долгую разлуку, между ними осталось много общего. Она была не прочь размяться, но не решалась бегать в одиночестве в такой поздний час. Компания Расса была весьма кстати.
Меньше чем через тридцать минут они уже бежали бок о бок по выбранному Рассом маршруту. Сначала он старательно подстраивался под темп Синтии, а потом, убедившись в ее выносливости, прибавил скорость. Наконец, сочтя, что пора переходить на шаг, Расс спросил:
– Ну, как ты себя чувствуешь?
– Замечательно, – без малейших признаков одышки отозвалась Синтия. – Великолепно.
– Бег всегда помогает.
– Особенно в минуты депрессии. Сегодняшнее известие потрясло меня.
– Так я и понял.
Помолчав минуту, Синтия добавила:
– Жизнь – хрупкая штука. То, что кажется таким прочным, через мгновение может разбиться.
– Так случилось с Мэттью?
Расс знал, что причиной смерти Мэттью стал сердечный приступ.
– Да, этот приступ застал нас врасплох.
– А разве кто-нибудь успевает приготовиться к смерти? – Расс жестом предложил Синтии повернуть направо. – Должно быть, вам с Мэттью неплохо жилось вдвоем.
– Он был добрым человеком.
– Странно, что у вас не было детей.
Синтия помедлила, прежде чем ответить.
– Меня это тоже удивляло – тем более после того, как я сразу забеременела. Похоже, подсознательно я запретила себе иметь детей.
– Но тебе хотелось их иметь?
Синтия утвердительно кивнула, но тут же смутилась. Несмотря на то что при жизни Мэттью она никогда не предохранялась, никого из них не встревожило, что она так и не забеременела.
– Мэттью был гораздо старше меня.
– А ты до сих пор молода.
Синтия с сомнением взглянула на спутника.
– Мне уже сорок три.
– В наше время люди в таком возрасте запросто обзаводятся детьми.
За эти слова Расс был удостоен укоризненным взглядом.
– Ты рассуждаешь как мужчина. – Впрочем, он действительно был настоящим мужчиной. Даже не поворачивая головы, Синтия отчетливо представляла себе темные волны его волос, широкие плечи, мускулистые ноги. – А как насчет тебя самого? Ты больше не хотел иметь детей?
– За эти годы их у меня перебывало несколько сотен.
– Я имела в виду твоих собственных детей.
Расс задумался.
– Я считал, что недостоин стать отцом.
– Ты шутишь? – Синтия всмотрелась, пытаясь разгадать выражение глаз Расса, но на его лицо легли сумеречные тени.
Его голос, подчеркнутый ритмом шагов, прозвучал печально:
– Я бросил Дайану. И не заслуживал второго ребенка. Мне понадобилось шесть лет, чтобы завязать дружбу с дочерью и вернуть себе хотя бы толику самоуважения.
– Значит, теперь ты мечтаешь о детях?
Расс пожал плечами, оглянулся, проверяя, нет ли сзади машин, и жестом предложил Синтии повернуть налево.
– Я не женат.
– Это-то меня и удивляет. Тебе следовало жениться во второй раз.
– Зачем? На свете нет женщин, достойных занять твое место.
Синтия задохнулась.
– Не надо так говорить.
– Это правда.
– У меня полно недостатков.
– Каких?
– Например, трусость.
– Когда это ты трусила?
– Когда ты исчез. – Синтия перевела дыхание. – Мне следовало научиться противостоять матери.
– В твоем положении это было слишком рискованно – ты сама так говорила.
– Знаю, и все-таки я сдалась без боя, а жаль.
Это признание было переполнено сожалением и разительно отличалось от гнева, который слышался в голосе Синтии два дня назад. Исчезла горечь, которую Расс ощущал в минуты жалости к самому себе, размышляя, что Синтия могла бы попытаться вернуть его. Они преодолели боль и горечь – иначе нечего было надеяться узнать, какими они стали.
Однако одна из теней прошлого не спешила растаять.
– Син…
– Что?
– Твоя мать знает, что я здесь?
– Еще нет.
– Но ей известно, что я приеду на свадьбу?
– Да.
– И ей сообщили, что я поведу Дайану к алтарю?
Синтия бежала молча.
– Значит, об этом вы умолчали, – подытожил он.
– Видишь, какая я трусиха?
Расс решительно встал на защиту Синтии:
– Ты сама узнала о желании Дайаны только в понедельник.
– Мне следовало немедленно позвонить матери. – Некоторое время оба слышали только постукивание подошв по тротуару. – А может, это даже к лучшему, что она ничего не знает. Надеюсь, во время свадебной церемонии, на виду у гостей, она не станет устраивать скандал. – Помедлив еще минуту, Синтия нерешительно взглянула на Расса: – Или я ошибаюсь?
Расс не знал, что ответить, но чем дольше он размышлял о последних словах Синтии – а эти размышления продолжались после того, как он доставил ее домой, – тем яснее понимал, что полагаться на волю случая не стоит. Гертруда Хоффман была способна на многое. Именно она испортила свадьбу Расса. И он ни за что не позволит ей омрачить свадьбу его дочери.
Поэтому на следующее утро Расс первым делом отправился к дому Гертруды Хоффман. Он хорошо помнил дорогу туда, поскольку десятки раз подвозил Синтию к дому. Чаще всего он останавливал машину поодаль, а потом пешком провожал Синтию, чтобы Гертруда не слышала громыхание подержанной дешевой развалюхи. Только однажды ему довелось побывать в гостях у Синтии.
Расс вспомнил, какое неизгладимое впечатление произвели на него размеры дома, изысканность и утонченность обстановки. Но в то время он был еще незрелым юнцом. С годами он сам приобрел лоск и, несмотря на то что мог оценить величие дома Гертруды Хоффман, особого трепета не почувствовал. Уютный и приветливый дом Синтии в большей степени удовлетворял вкусу Расса.
– Меня зовут Рассел Шоу, – сообщил он горничной в форменном платье, открывшей дверь. – Миссис Хоффман не ждет меня, но, если она дома, я хотел бы с ней поговорить.
Горничная провела Расса в гостиную, и это его позабавило. Девушка не знала, кто он такой, но, оценив одежду, манеру держаться и уверенность, решила, что вполне можно впустить неизвестного посетителя в дом. Стало быть, за двадцать шесть лет он ухитрился перейти из одного социального слоя в другой.
Горничная вернулась, не прошло и минуты.
– Будьте любезны следовать за мной, мистер Шоу.
Она провела его через холл, а затем по коридору к двери столовой. Там, в конце стола, накрытого белоснежной скатертью, уставленного настоящим китайским фарфором и столовым серебром, сидела Гертруда Хоффман. Увидев ее, Расс на долю секунды понял, почему Дайана считала бабушку одинокой и несчастной женщиной. Невозможно было представить себе зрелище печальнее, чем одинокая фигура за длинным столом, в окружении роскоши.
Но прошла секунда-другая, и Расс отчетливо увидел перед собой хорошо сохранившуюся, еще эффектную женщину лет шестидесяти. Ее совершенно седые волосы были уложены в безукоризненную прическу, красоту лица подчеркивала тщательно нанесенная косметика, голубая накрахмаленная блузка свидетельствовала о безупречном вкусе и аккуратности хозяйки дома. Очевидно, до прихода Расса Гертруда завтракала яичницей и тостом. Но сейчас ее вилка лежала поперек тарелки. Гертруда сидела, откинувшись на спинку кресла, поставив локти на подлокотники, переплетя пальцы и устремив взгляд на Расса.
– Я пыталась угадать, придете ли вы сюда, – резким тоном начала она. – И, признаюсь, проиграла бы пари. Мне казалось, вам не хватит смелости встретиться со мной лицом к лицу.
Ее резкость не обескуражила Расса. Гертруда избавила его от вежливых приветствий и сразу попыталась поставить на место.
– Как видите, мне хватило смелости. В ней я никогда не испытывал недостатка.
– Даже когда бросили мою дочь и внучку? – язвительно осведомилась Гертруда.
Не теряя уверенности, Расс ответил:
– В это время – в особенности. Расставание с Синтией и Дайаной оказалось самым трудным шагом в моей жизни. Они были единственными близкими мне людьми. Больше всего на свете мне хотелось остаться с ними, но такой поступок стал бы проявлением эгоизма и трусости. Я не мог дать им то, в чем они нуждались, то, чего они заслуживали и что должны были иметь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Вечер завершился столь же приятно. К тому времени, как Расс подвез Синтию к ее элегантному, увитому плющом дому, он чувствовал себя так, словно провел целый час в ее обществе в дешевом кафе их юности. За вечер его возбуждение возросло: просидев напротив Синтии добрых три часа, наблюдая за грациозными жестами ее рук, движениями губ и пожатием плеч, Расс не мог остаться безучастным. Разгоряченная кровь стремительно струилась в его жилах.
Та же участь постигла и Синтию. Когда Расс проводил ее до двери, сердце Синтии билось быстрее, чем ей хотелось бы. Шагнув за порог, она неловко оглянулась.
– Спасибо тебе, Расс, – мягко произнесла она. – Это был чудесный вечер.
– И я так думаю. – Рассу хотелось поцеловать ее, но он не осмелился. Одного поцелуя ему бы не хватило. Когда речь шла о Синтии, ему не удавалось ограничиться одним поцелуем. Но к большему никто из них не был готов: их разделяла слишком высокая стена обид. И все-таки мысль о том, что он увидит Синтию не раньше чем через два дня, на репетиции в четверг, ужасала Расса. У него не было ни малейшего желания терять попусту драгоценное время. – Завтра утром я завтракаю с Дайаной и Ником. Не хочешь присоединиться к нам?
Синтия с удовольствием согласилась бы, если бы доверяла себе, но рядом с Рассом она теряла всякую уверенность. Чувства из давнего прошлого ошеломили ее. Ей требовалось время, чтобы освоиться с ними.
Стараясь не поддаться затягивающему водовороту его взгляда, Синтия ответила:
– Пожалуй, нет. Утром я встречаюсь с Тэмми. И потом, у тебя и без того мало времени, чтобы поговорить с молодоженами. Я не хочу отнимать его у тебя.
– Ты ничего у меня не отнимешь – напротив, только поможешь.
– И все-таки я откажусь от приглашения.
– Если ты передумаешь, я буду рад видеть тебя.
Но Синтия молча покачала головой. Ей надо быть решительной, надо доверять рассудку, а не сердцу. Синтия была не в силах позволить себе пережить второй сокрушительный удар. На этот раз она могла его не вынести.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Расс знал, что значит подчиняться рассудку, а не сердцу. За прошедшие годы он не раз беседовал с учениками на эту тему. В ту ночь, когда Расс ушел от Синтии, он повиновался рассудку, точно так же он поступал, отправившись в армию, учась в Джорджтауне и найдя работу в Холлингсе. Теперь ему следовало рассмотреть ситуацию со всех сторон и принять взвешенное решение.
Расс считал, что поступил разумно, удержавшись и не поцеловав Синтию на прощание у двери ее дома. Они были не готовы к более близким отношениям после двадцатипятилетней разлуки – ситуация, что и говорить, не из простых. Напряжение усиливала предстоящая свадьба дочери. Им ничего не стоило оступиться и совершить непоправимую ошибку.
В этом Расса убеждал рассудок.
Но сердце уверяло, что это будет вовсе не ошибка, а исправление давнего промаха.
Заехав за Дайаной, Расс надеялся увидеть Синтию, но та не показалась. Расс вспомнил: Синтия говорила, что у нее назначена встреча с Тэмми. Поэтому Расс решил дождаться ее, привезя Дайану домой после приятного завтрака в компании с ней и Ником.
– Как думаешь, твоя мама уже дома? – словно невзначай спросил он, так и не увидев Синтию после завтрака.
– Вряд ли, – ответила Дайана. – На утро у нее был намечен целый список дел. – Внезапно она насторожилась. – Что-нибудь случилось?
– Ровным счетом ничего. Я просто хотел предложить ей помощь.
– Разве ты не сегодня встречаешься со своим другом-профессором?
Расс кивнул.
– Сегодня, но к четырем часам я освобожусь. По-моему, это нечестно – принять титул отца невесты, не ударив палец о палец. Неужели я ничем не могу помочь тебе?
– Ты – наш гость. Мы справимся без твоей помощи.
– Я не гость, а отец невесты, и не желаю сидеть сложа руки.
– Большая часть работы уже сделана. Мама обо всем позаботилась.
– Замечательно!
– Ты прав.
Расс нахмурился в легком раздражении.
– Дайана, поверь мне: взваливать все хлопоты на себя – плохая привычка. Мне кажется, в присутствии Ника тебе будет полезно иногда проявить беспомощность. Мужчинам это нравится.
Дайана криво усмехнулась.
– Современные женщины не бывают беспомощными – впрочем, это относится и к женщинам традиционных взглядов. Они только притворяются беспомощными ради мужчин. Ник не из таких. Ему по душе моя независимость.
– В тебе ему нравится все, – поправил Расс. Завтрак с будущими супругами подтвердил его первое впечатление о Нике. Дайане достался добрый, заботливый, умный мужчина, которому ничуть не претила ее самостоятельность. Дайане был необходим именно такой муж.
Эти мысли вертелись в голове Расса целый день, переплетаясь с размышлениями о Синтии. Он встретился с Эваном Уолдменом, который преподавал в Холлингсе до того, как перебрался в Сент-Луис, но каким бы увлекательным ни становился разговор, стоило ему прерваться хотя бы на секунду, и Расс обнаруживал, что его мысли витают неизвестно где. На обратном пути в отель он сделал крюк и проехал мимо дома Синтии, но не остановился. Его никто не приглашал в гости, его никто не ждал, и Расс не хотел попадать в нелепое положение.
Его рассудок вновь вступил в борьбу с сердцем. Расс держался до ужина, пока одиночество не подточило его решимость. Отправившись к дому Синтии, он подъехал прямо к двери и остановился.
Роберт приветствовал его любезным «добрый вечер, сэр».
– Как дела, Роберт?
– Прекрасно, благодарю вас, сэр.
– Миссис Бауэр дома?
– Да. Будьте любезны присесть, – Роберт провел Расса в гостиную, – а я доложу миссис Бауэр о вашем приходе.
– Спасибо. – Расс присел на край кушетки, поставив локти на колени. Напрасно он явился сюда. Синтия будет недовольна.
К его удивлению, Синтия не проявила ни малейших признаков недовольства – напротив, похоже, она весь день мечтала увидеть его. С усталой улыбкой она прислонилась к косяку на пороге гостиной.
– Привет!
Расс поспешно поднялся.
– Привет. – Он встревоженно вгляделся в ее лицо. – Что случилось?
Синтия сморщила нос и тяжело вздохнула.
– День выдался слишком суматошным.
– Хлопоты в последнюю минуту?
– В некотором роде – да. – Она скрестила руки на груди. – Помнишь, вчера вечером отец Джон упоминал о несчастном случае?
Расс кивнул.
– Пострадал сын одного из моих друзей.
Расс шагнул ближе.
– Прости, Син, я не знал. Сегодня утром Дайана ничего не сказала мне.
– Она ничего не знала – вернее, никто из нас не знал. Родные пострадавшего держали все в секрете до полудня.
Сунув руки в карманы брюк, Расс подошел еще ближе.
– Так что же случилось?
– Отец юноши, друг моего покойного мужа, занимается строительством. Джимми решил летом поработать на одном из объектов отца. Леса обвалились, и Джимми упал.
– Он сильно пострадал?
– Никто еще не знает наверняка. Он без сознания. – Глаза Синтии наполнились слезами. – Ему всего двадцать лет, впереди у него целая жизнь… если он придет в себя. А родители опасались сообщить мне о случившемся, не желая портить день свадьбы Дайаны. – Она прижала ладонь к задрожавшей верхней губе.
Не придумав другого способа утешить Синтию, Расс протянул руки и привлек ее к себе.
– Хорошие друзья боятся огорчить тех, кто им дорог.
Уткнувшись лицом в грудь Расса, Синтия прошептала:
– Я провела в больнице почти целый день. Им не остается ничего другого, кроме как ждать и надеяться. Они убиты Горем.
Расс понимал, что Синтия в панике. Он принялся поглаживать ее по спине, помогая расслабиться, и вскоре наградил за послушание поцелуем чуть ниже уха.
– Уверен, твое присутствие многое значило для них.
– Я просто не могла сидеть дома, – простонала Синтия. – Но они говорили только о том, что им придется отказаться от приглашения на свадьбу, а мне – заново рассаживать гостей, представляешь? Господи, да я готова хоть десять раз заново рассаживать их, лишь бы Джимми выжил!
– В этом я не сомневаюсь, – заверил ее Расс, не размыкая объятий. Синтия удобно устроилась в его руках – так бывало всегда, а теперь – в особенности. До сих пор Расс не сознавал, как сильно стосковался по ее телу. Срывающимся голосом он прошептал:
– Хочешь прогуляться?
Синтия не подняла головы.
– Сейчас?
– Да, сейчас.
– Но ведь скоро стемнеет.
– У нас в запасе есть целый час. А еще лучше – как насчет пробежки?
– Пробежки?
– Сегодня ты уже успела пробежаться?
– Да, рано утром, – Синтия вздохнула, – а кажется, что с тех пор прошла вечность.
– Тогда скорей иди переодеваться. Мы заедем в отель, я переоденусь и покажу тебе маршрут, которым бегаю.
Синтия вскинула голову.
– Ты занимаешься бегом?
– Конечно. – Расс слегка подтолкнул ее и отстранился. – Поторопись. Пробежка пойдет тебе на пользу.
Настроение Синтии поднялось, едва она поняла, что, несмотря на долгую разлуку, между ними осталось много общего. Она была не прочь размяться, но не решалась бегать в одиночестве в такой поздний час. Компания Расса была весьма кстати.
Меньше чем через тридцать минут они уже бежали бок о бок по выбранному Рассом маршруту. Сначала он старательно подстраивался под темп Синтии, а потом, убедившись в ее выносливости, прибавил скорость. Наконец, сочтя, что пора переходить на шаг, Расс спросил:
– Ну, как ты себя чувствуешь?
– Замечательно, – без малейших признаков одышки отозвалась Синтия. – Великолепно.
– Бег всегда помогает.
– Особенно в минуты депрессии. Сегодняшнее известие потрясло меня.
– Так я и понял.
Помолчав минуту, Синтия добавила:
– Жизнь – хрупкая штука. То, что кажется таким прочным, через мгновение может разбиться.
– Так случилось с Мэттью?
Расс знал, что причиной смерти Мэттью стал сердечный приступ.
– Да, этот приступ застал нас врасплох.
– А разве кто-нибудь успевает приготовиться к смерти? – Расс жестом предложил Синтии повернуть направо. – Должно быть, вам с Мэттью неплохо жилось вдвоем.
– Он был добрым человеком.
– Странно, что у вас не было детей.
Синтия помедлила, прежде чем ответить.
– Меня это тоже удивляло – тем более после того, как я сразу забеременела. Похоже, подсознательно я запретила себе иметь детей.
– Но тебе хотелось их иметь?
Синтия утвердительно кивнула, но тут же смутилась. Несмотря на то что при жизни Мэттью она никогда не предохранялась, никого из них не встревожило, что она так и не забеременела.
– Мэттью был гораздо старше меня.
– А ты до сих пор молода.
Синтия с сомнением взглянула на спутника.
– Мне уже сорок три.
– В наше время люди в таком возрасте запросто обзаводятся детьми.
За эти слова Расс был удостоен укоризненным взглядом.
– Ты рассуждаешь как мужчина. – Впрочем, он действительно был настоящим мужчиной. Даже не поворачивая головы, Синтия отчетливо представляла себе темные волны его волос, широкие плечи, мускулистые ноги. – А как насчет тебя самого? Ты больше не хотел иметь детей?
– За эти годы их у меня перебывало несколько сотен.
– Я имела в виду твоих собственных детей.
Расс задумался.
– Я считал, что недостоин стать отцом.
– Ты шутишь? – Синтия всмотрелась, пытаясь разгадать выражение глаз Расса, но на его лицо легли сумеречные тени.
Его голос, подчеркнутый ритмом шагов, прозвучал печально:
– Я бросил Дайану. И не заслуживал второго ребенка. Мне понадобилось шесть лет, чтобы завязать дружбу с дочерью и вернуть себе хотя бы толику самоуважения.
– Значит, теперь ты мечтаешь о детях?
Расс пожал плечами, оглянулся, проверяя, нет ли сзади машин, и жестом предложил Синтии повернуть налево.
– Я не женат.
– Это-то меня и удивляет. Тебе следовало жениться во второй раз.
– Зачем? На свете нет женщин, достойных занять твое место.
Синтия задохнулась.
– Не надо так говорить.
– Это правда.
– У меня полно недостатков.
– Каких?
– Например, трусость.
– Когда это ты трусила?
– Когда ты исчез. – Синтия перевела дыхание. – Мне следовало научиться противостоять матери.
– В твоем положении это было слишком рискованно – ты сама так говорила.
– Знаю, и все-таки я сдалась без боя, а жаль.
Это признание было переполнено сожалением и разительно отличалось от гнева, который слышался в голосе Синтии два дня назад. Исчезла горечь, которую Расс ощущал в минуты жалости к самому себе, размышляя, что Синтия могла бы попытаться вернуть его. Они преодолели боль и горечь – иначе нечего было надеяться узнать, какими они стали.
Однако одна из теней прошлого не спешила растаять.
– Син…
– Что?
– Твоя мать знает, что я здесь?
– Еще нет.
– Но ей известно, что я приеду на свадьбу?
– Да.
– И ей сообщили, что я поведу Дайану к алтарю?
Синтия бежала молча.
– Значит, об этом вы умолчали, – подытожил он.
– Видишь, какая я трусиха?
Расс решительно встал на защиту Синтии:
– Ты сама узнала о желании Дайаны только в понедельник.
– Мне следовало немедленно позвонить матери. – Некоторое время оба слышали только постукивание подошв по тротуару. – А может, это даже к лучшему, что она ничего не знает. Надеюсь, во время свадебной церемонии, на виду у гостей, она не станет устраивать скандал. – Помедлив еще минуту, Синтия нерешительно взглянула на Расса: – Или я ошибаюсь?
Расс не знал, что ответить, но чем дольше он размышлял о последних словах Синтии – а эти размышления продолжались после того, как он доставил ее домой, – тем яснее понимал, что полагаться на волю случая не стоит. Гертруда Хоффман была способна на многое. Именно она испортила свадьбу Расса. И он ни за что не позволит ей омрачить свадьбу его дочери.
Поэтому на следующее утро Расс первым делом отправился к дому Гертруды Хоффман. Он хорошо помнил дорогу туда, поскольку десятки раз подвозил Синтию к дому. Чаще всего он останавливал машину поодаль, а потом пешком провожал Синтию, чтобы Гертруда не слышала громыхание подержанной дешевой развалюхи. Только однажды ему довелось побывать в гостях у Синтии.
Расс вспомнил, какое неизгладимое впечатление произвели на него размеры дома, изысканность и утонченность обстановки. Но в то время он был еще незрелым юнцом. С годами он сам приобрел лоск и, несмотря на то что мог оценить величие дома Гертруды Хоффман, особого трепета не почувствовал. Уютный и приветливый дом Синтии в большей степени удовлетворял вкусу Расса.
– Меня зовут Рассел Шоу, – сообщил он горничной в форменном платье, открывшей дверь. – Миссис Хоффман не ждет меня, но, если она дома, я хотел бы с ней поговорить.
Горничная провела Расса в гостиную, и это его позабавило. Девушка не знала, кто он такой, но, оценив одежду, манеру держаться и уверенность, решила, что вполне можно впустить неизвестного посетителя в дом. Стало быть, за двадцать шесть лет он ухитрился перейти из одного социального слоя в другой.
Горничная вернулась, не прошло и минуты.
– Будьте любезны следовать за мной, мистер Шоу.
Она провела его через холл, а затем по коридору к двери столовой. Там, в конце стола, накрытого белоснежной скатертью, уставленного настоящим китайским фарфором и столовым серебром, сидела Гертруда Хоффман. Увидев ее, Расс на долю секунды понял, почему Дайана считала бабушку одинокой и несчастной женщиной. Невозможно было представить себе зрелище печальнее, чем одинокая фигура за длинным столом, в окружении роскоши.
Но прошла секунда-другая, и Расс отчетливо увидел перед собой хорошо сохранившуюся, еще эффектную женщину лет шестидесяти. Ее совершенно седые волосы были уложены в безукоризненную прическу, красоту лица подчеркивала тщательно нанесенная косметика, голубая накрахмаленная блузка свидетельствовала о безупречном вкусе и аккуратности хозяйки дома. Очевидно, до прихода Расса Гертруда завтракала яичницей и тостом. Но сейчас ее вилка лежала поперек тарелки. Гертруда сидела, откинувшись на спинку кресла, поставив локти на подлокотники, переплетя пальцы и устремив взгляд на Расса.
– Я пыталась угадать, придете ли вы сюда, – резким тоном начала она. – И, признаюсь, проиграла бы пари. Мне казалось, вам не хватит смелости встретиться со мной лицом к лицу.
Ее резкость не обескуражила Расса. Гертруда избавила его от вежливых приветствий и сразу попыталась поставить на место.
– Как видите, мне хватило смелости. В ней я никогда не испытывал недостатка.
– Даже когда бросили мою дочь и внучку? – язвительно осведомилась Гертруда.
Не теряя уверенности, Расс ответил:
– В это время – в особенности. Расставание с Синтией и Дайаной оказалось самым трудным шагом в моей жизни. Они были единственными близкими мне людьми. Больше всего на свете мне хотелось остаться с ними, но такой поступок стал бы проявлением эгоизма и трусости. Я не мог дать им то, в чем они нуждались, то, чего они заслуживали и что должны были иметь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10