Здесь выложена электронная книга Первородный грех. Книга вторая автора по имени Габриэль Мариус. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Габриэль Мариус - Первородный грех. Книга вторая.
Размер архива с книгой Первородный грех. Книга вторая равняется 213.19 KB
Первородный грех. Книга вторая - Габриэль Мариус => скачать бесплатную электронную книгу
OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Первородный грех. Книга вторая»: АО «Издательство "Новости"»; Москва; 1995
ISBN 5-7020-0886-3
Аннотация
Много испытаний выпало на долю главной героини романа Мерседес Эдуард, внебрачной дочери каталонского землевладельца, чья судьба оказывается неразрывно связанной с трагическими событиями гражданской войны в Испании. Она постоянно вынуждена выбирать между добром и злом, и выбор этот не всегда оказывается безупречным. Однако расплата за грехи все же настигает Мерседес.
Мариус Габриэль
Первородный грех
Книга вторая
Глава десятая
ЛОМКА
Август, 1973
Тусон
Она проснулась вся в поту и слезах. Еще не открыв глаза, она уже точно знала, где находится, так как мысль о случившемся не покидала ее ни на минуту. Даже в своих страшных снах она видела это место и, пробуждаясь, лишь перемещалась из кошмара во сне в кошмар наяву.
Как только она окончательно пришла в себя, у нее начались позывы ко рвоте. Перегнувшись к горшку, она стала блевать водянистой слизью с вкраплениями крови, как это уже не раз случалось с ней раньше. Должно быть, ее измученный желудок опять начал кровоточить. Голова раскалывалась. Она бросила взгляд на стоящий рядом с кроватью поднос в надежде, что там еще осталось хоть немного аспирина. Но тщетно – она давно все выпила.
Она снова откинулась на подушку, чувствуя отвращение к собственному запаху. Ее кожа сделалась землистой, влажной и какой-то неживой на вид. Она даже подумала, что и воняет-то от нее, как от трупа, в котором прекратились все жизненные процессы и начались процессы гниения.
На потолке тускло мерцала лампочка. Воспаленными глазами она уставилась на светящуюся нить накаливания и вскоре уже ничего не видела, кроме бесчисленного множества раскаленных добела червей. Затем закрыла глаза – черви стали постепенно блекнуть и исчезать.
Казалось, что сейчас утро. Раннее-раннее утро. Неужели там, в мире, в котором она когда-то жила, сейчас встает солнце? Впрочем, ей больше по душе были вечерние сумерки. Или даже ночь. Как странно и глупо, что ее волновали подобные вещи! Но она почему-то все равно думала о них.
Часов у нее не было. И она уже потеряла счет завтракам, обедам и ужинам, потому что почти ничего не могла есть. Да еще столько часов кануло в кромешном забытьи ее болезни, которая к тому же стерла, как ей казалось, целые участки ее сознания.
Приступы ломки налетали, как ураган, в течение нескольких часов подряд терзая ее измученное тело, а затем постепенно ослабевали. Она была подобна одиноко стоящему деревцу, у которого злые ветры оборвали все листья, и страшно жалела себя, оплакивая свою загубленную жизнь.
Она надеялась, что умрет, но не умерла. Надеялась, что сойдет с ума, но и этого не случилось. Пока. Она продолжала жить. Истощенная, превратившаяся в скелет, этим утром она все еще продолжала жить.
После того как ее стошнило, она почувствовала себя немного легче. Ураган, казалось, пронесся и теперь бушевал где-то вдали, не причиняя ей вреда.
Она открыла глаза и взглянула на свои тоненькие руки. От браслетов наручников на серой коже образовались припухшие рубцы. На предплечьях четко вырисовывались обтягивающие кости мышцы. Очевидно, в этой душной дыре она сильно потеряла в весе.
До Лос-Анджелеса было очень и очень далеко. Их поездка тянулась бесконечно долго. Часов двенадцать. Может быть, восемнадцать. А может, и все двадцать.
Когда он вошел в кухню и направил ей в грудь винтовку М-16, она сначала подумала, что у нее начались глюки. Затем почувствовала, как тревожно забилось сердце, и брякнула первое, что пришло ей на ум:
– Эй, как ты сюда попал?
Это был дурацкий вопрос. Войти в дом было проще простого, так как Мигель уехал в Мехико со своей шлюшкой. В присутствии старика она всегда чувствовала себя в полной безопасности, даже в последнее время, когда он стал совсем седым.
Расположенный рядом с виллой домик для прислуги тоже пустовал: садовника и его жену Мигель выгнал, а замену еще не подыскал.
Вообще ранчо имело весьма заброшенный вид. Сад зарос. Почти нигде не горел свет. Даже автоматические ворота, оборудованные электронной системой наблюдения, были отключены, ибо в отсутствие Мигеля управлять установленной на них вращающейся телекамерой все равно было некому. И она находилась здесь в полном одиночестве, готовясь вколоть себе очередную дозу, на этот раз двойную, чтобы отрубиться до утра.
Тогда-то и вошел похититель.
Он был неузнаваем: снизу лицо закрывала щетина короткой неухоженной бороды, сверху на лоб падали давно нечесаные космы, а открытые участки лица были разрисованы черными и зелеными полосами камуфляжной краски. И лишь в черных глазах горел беспощадный, дикий огонь. Он весь казался натянутым, как тетива лука. Охваченная слепым ужасом, она в какое-то мгновение подумала, что он действительно выстрелит и разнесет ее тело в клочья.
Вскочив, она выставила перед собой руки, словно надеясь таким образом защититься от пуль.
Удар приклада пришелся ей в плечо и, сбив с ног, заставил распластаться на полу. Стоя над ней, незнакомец направил дуло винтовки прямо ей в лицо. Она увидела его полуприкрытые черные глаза, блеснувшие на причудливо разрисованной физиономии, и, почувствовав какую-то необъяснимую внутреннюю опустошенность, приготовилась к смерти.
Ей почему-то запомнился запах воска, исходивший от сосновых досок пола.
Она заметила лежащий на курке согнутый палец. Заметила систему нарезов в зияющем перед ее носом канале ствола винтовки.
Она неподвижно застыла и ждала. В мозгу проносились мысли о насилии, убийстве, боли. «Мигель», – сокрушенно подумала она.
Он рывком поднял ее на ноги. От боли в плече она жалобно вскрикнула. Дуло винтовки грубо ткнулось ей в горло.
– Заткнись. Ни звука. Ты меня поняла?
Она начала давиться, округлив ослепленные безумным страхом глаза, потом, сделав над собой усилие, кивнула.
Он взглянул на нее черными, как ночь, глазами и тихо приказал:
– Пошли, Иден. Я забираю тебя с собой.
Прикованные к стойкам багажного отделения салона пикапа, руки и ноги совсем затекли, и к тому времени, когда они добрались до места, от дикой боли у нее помутилось сознание. По дороге Иден дважды обмочилась. Она была настолько подавлена и ошарашена, и ее била такая безудержная дрожь, что ему пришлось выносить ее из машины на руках.
Воздух на улице был теплым. Откуда-то доносились щебет птиц и шорох ветра. Какой-то сухой сладковатый запах. Потом он внес ее в дом и по лестнице спустился в подвал, служивший, как она догадалась, чем-то вроде склада. Иден ощущала недюжинную силу этого страшного человека, слышала его прерывистое дыхание.
Когда он стал ее раздевать, она решила, что он собирается ее изнасиловать, и стала сопротивляться. Однако он стянул с нее только футболку. Лифчика на ней не было. Затем приковал ее к стулу.
После этого он снял с ее глаз повязку. Иден начала кричать. Она не хотела смотреть на его лицо, так как прекрасно понимала, что стоит ей только взглянуть на него, и он должен будет убить ее, чтобы в будущем она не смогла сообщить его приметы. Если она увидит его лицо, для нее уже просто не будет никакого будущего.
Зло выругавшись, похититель схватил девушку за волосы и резко запрокинул ее голову назад. Но Иден все равно не открывала глаза, до тех пор пока он не заверил ее, что его лицо скрыто под капюшоном. Только тогда она с опаской, медленно подняла голову.
Ей в глаза ударил слепящий свет фотовспышки.
Затем он снял висячий замок, стягивающий удерживающие ее на стуле цепи, и приковал Иден к кровати. Некоторое время странный человек разглядывал ее сквозь аккуратные прорези для глаз черного капюшона, потом повернулся и, прихватив с собой стул, ни слова не говоря вышел. Стальная дверь, лязгнув, закрылась, снаружи заскрежетал тяжелый засов. Она обвела глазами голые стены и пронзительно завизжала. Ответа не последовало.
Зачем ему понадобилось фотографировать ее без футболки? Очевидно, чтобы усилить впечатление от снимка. Отец, наверное, уже получил его. Интересно, какой будет его реакция?
Разыскивает ли ее полиция, спрашивала себя Иден, появились ли сообщения о ее пропаже в газетах, на телевидении? Или все держится в секрете, и о случившемся известно только узкому кругу людей? Она пыталась угадать, какую сумму он запросит за ее освобождение. Пятьдесят тысяч? Нет, это слишком мало. За такие деньги и рисковать не стоит. Скорее всего, раза в два больше. Может, даже тысяч двести пятьдесят.
Папашу как пить дать удар хватит. Что ж, раз в жизни может и пострадать за нее.
«Как оценить человеческую жизнь?» – в полузабытьи размышляла Иден. Вот она, например, стоит миллион «зеленых»? А на сколько потянет вьетнамская девочка из сожженной деревни? А американский президент? А приговоренный к смерти убийца? Они что, каждый стоит по-разному? Или, может быть, у них у всех одна и та же цена? Или они вообще ничего не стоят?
Прежде ей не часто приходилось испытывать состояние ломки, и неприятные ощущения редко переходили за рамки некоторого дискомфорта, так как у нее всегда были деньги, чтобы купить себе столько героина, сколько она хотела. Прямо-таки рай для наркомана! И в результате этого ее пристрастие могло разрастаться безгранично, подобно уродливому растению, чьи гигантские, буйные побеги требовали постоянной обильной подпитки.
Вскоре она убедилась, что ее восприимчивость к наркотикам тоже не имела границ. Чем больше она их потребляла, тем больше ей требовалось, и в конце концов она дошла до такой стадии, когда передозировка стала для нее почти невозможной.
Все прочее теперь утратило значение, а ее жизнь постепенно превратилась в прах, в то время как героин сделался ее богом и полностью завладел ее душой.
До смерти напуганная, с повязкой на глазах, лежа в пикапе, она тогда еще не задумывалась, какие мучения ей предстоит вынести в связи с отлучением от наркотиков. Она поймет это значительно позже. Только по прошествии двадцати четырех часов Иден узнала, что такое настоящая ломка.
Она началась, как всегда, с ощущения впивающихся сзади в шею когтей. Однако очень скоро это ощущение разрослось по всему телу. Но подлинное страдание приносила не боль, хотя и она была невыносимой, а иллюзия погружения в чудовищные водовороты, из которых, казалось, невозможно было выбраться. Это были водовороты отчаяния. Будто кто-то силой затягивал ее под воду и держал там до тех пор, пока она не начинала задыхаться, заставляя все ее тело бешено колотиться и извиваться в агонии.
В это кошмарное состояние Иден впадала три-четыре раза в день. Все начиналось с того, что у основания черепа словно образовывался тугой узел, невыносимо сжимавший ее сознание. Ее охватывало чувство близкого безумия, отчаяния, непоправимой беды. Потребность в героине становилась беспредельной. Она буквально чувствовала его запах, ощущала вкус, слышала, как он звенит в ее крови… но мозг так и не получал его.
Она вспоминала, как вводила себе гигантские дозы и возносилась в небеса на крыльях волшебного кайфа. Следы от уколов начинали жечь и чесаться. Вновь оживало ощущение пронзающей кожу иглы. Затем эта игла задевала и царапала натянутые как струны нервы, и они выли, и визжали, и рвались, а она проникала все глубже и глубже, пока не вонзалась в кость.
И тогда на нее начинали надвигаться стены, все сильнее и сильнее сжимая и без того крохотное пространство каморки. Иден казалось, что эти стены были лишь пыточными инструментами какой-то дьявольской машины и что в конце концов они обязательно сомкнутся и раздавят ее.
Она смотрела, как медленно опускается потолок, и жизненные силы покидали ее, но сердце пускалось в бешеный галоп, а мозг взвывал, словно двигатель автомобиля с неисправным сцеплением. Все тело покрывалось отвратительной гусиной кожей. Сведенные судорогой пальцы становились похожими на когти. Позвоночник выгибался дугой. И, уставясь обезумевшими глазами на надвигающиеся на нее стены и потолок, Иден начинала пронзительно визжать.
И минуты превращались в часы.
Сначала стены полностью смыкались над ней и ее окутывала тьма. Затем мир переставал существовать. Она становилась пленницей узкого тоннеля своего сознания, мучительно пытаясь протиснуться вперед. Но стены продолжали сжиматься, и она уже почти не могла дышать, и, полностью парализованная, лежала, словно погребенная в могиле, пока стены не начинали медленно отступать, позволяя ей дюйм за дюймом, корчась и извиваясь, продвигаться вдоль ствола тесного тоннеля.
Мрак потихоньку наполнялся светом, приступ клаустрофобии постепенно ослабевал, и она проваливалась в тяжелый, беспокойный сон.
То, что Иден была прикована к кровати, еще более усугубляло ее страдания. Придя в себя, она нередко обнаруживала болезненные ссадины и синяки на запястьях.
По сравнению со всеми этими мучениями ее кашель и рвота, боли в спине и ногах, лихорадка и холодный пот были не хуже, чем приступы скарлатины, которой она болела в детстве.
Несколько раз Иден почти готова была признаться ему в причине своего состояния. В самом начале она рассудила, что, если он является членом банды профессионалов, он мог бы достать ей необходимые лекарства. Или что-нибудь еще, скажем, морфий. Но теперь она уже больше так не думала. Теперь она точно знала, что он не был членом банды. Он был один. Да еще дилетант. Сумасшедший дилетант. Сам с собой разговаривал, даже спорил с. невидимыми собеседниками. Он был неуравновешенным. Опасным.
И она решила скрыть свое пристрастие к наркотикам, сказав, что у нее просто жар.
Тогда он принес ей антибиотики – это было почти забавно – и до сих пор заставлял ее принимать их, хотя от этих проклятых таблеток она только чувствовала себя еще хуже. Вот болеутоляющие лекарства действительно помогали, но он выдавал ей их катастрофически малыми дозами. Она умоляла его принести кодеин, а он вместо этого притащил аспирин.
Позже Иден стала преследовать одна зловещая мысль: поскольку этот человек работал в одиночку, ему было гораздо проще убить ее, чем затевать всю эту возню, чтобы сохранить ей жизнь и в конце концов отпустить.
Джоул Леннокс вышел на крыльцо.
В десять часов утра уже было невыносимо жарко.
Внизу, в долине, температура сегодня, наверное, поднимется градусов до 105, а на солнце – так и до 130.
Но он привык к такому климату. Даже не привык, а любил его. Он любил жару и уединенность пустыни, ее непорочность и чистоту. Любил свое парящее над Тусоном жилище. Здесь были его дом, его сад, его пристанище. Его славная крепость.
Джоул подумал о девушке, запертой в прохладном мраке подвала. Если бы он решил вытащить ее сюда, она бы, наверное, не выдержала такого пекла со своей болезненно бледной кожей и огромными, отвыкшими от дневного света глазами. Она была созданием тьмы.
Джоул облокотился на деревянные перила. Когда он похитил эту девчонку, на него нахлынул целый сонм чувств, казалось, давно умерших в нем: восторга, свершающегося возмездия, близкой расплаты за пережитые им унижения. И вот теперь из-за ее болезни все могло пойти насмарку.
Необходимо было срочно выправить ситуацию.
Он внимательнейшим образом следил за калифорнийской прессой. На то, что Мерседес или Доминик ван Бюрен обратились в полицию, нигде не было и намека.
Это радовало, хотя Джоул не слишком опасался полиции: невозможно было даже представить, что следы девушки могли привести в его уединенный дом, стоящий в пустыне за сотни миль от Лос-Анджелеса. Почти ничто не связывало его с этим преступлением. Однако огласка и широкое полицейское расследование несколько затруднили бы выполнение задуманного плана, и он очень надеялся, что родители Иден будут продолжать хранить молчание.
Разумеется, вполне вероятно, что в Лос-Анджелесе на местном, так сказать, уровне уже начались какие-то поиски пропавшей девушки. Но это его не трогало. Иден ван Бюрен окажется всего лишь одной из десятков девушек, исчезнувших в Лос-Анджелесе за это лето.
Обойдя дом, Джоул направился к сараю. Солнце ударило его по плечам, как старый, добрый приятель. Прищурившись, он засмотрелся на кобальтовую синь неба. До самого горизонта – ни облачка. В мерцающем над землей раскаленном воздухе, казалось, плавно покачивались кактусы сагуаро.
Он вошел в прохладу сарая и остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. В глубине помещения возле пилы для распиливания камней, которую он приобрел в Финиксе в магазине уцененных товаров, были аккуратно сложены холсты и стопки каменных блоков. На скамейках ровными рядами лежали инструменты. Кругом стояли его творения, некоторые – еще не завершенные.
На специальной подставке, накрытый куском брезента, покоился барельеф, над которым Джоул сейчас работал. Он сбросил брезент на пол. На широкой плоской плите на фоне скалистых гор были изображены отара овец и женщина из племени навахо, держащая в руках ягненка.
Первородный грех. Книга вторая - Габриэль Мариус => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Первородный грех. Книга вторая автора Габриэль Мариус дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Первородный грех. Книга вторая у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Первородный грех. Книга вторая своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Габриэль Мариус - Первородный грех. Книга вторая.
Если после завершения чтения книги Первородный грех. Книга вторая вы захотите почитать и другие книги Габриэль Мариус, тогда зайдите на страницу писателя Габриэль Мариус - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Первородный грех. Книга вторая, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Габриэль Мариус, написавшего книгу Первородный грех. Книга вторая, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Первородный грех. Книга вторая; Габриэль Мариус, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн