Как пытливо он смотрел на Августино, словно пытался прочесть его мысли. А эта вечная насмешка на его полных фиолетовых губах! Нет, он не может догадываться. Ни одна живая душа не посвящена в замыслы Августино.
– Ясно, хозяин, – ответил Мэнгри. Он поднимался с пяток на носки, сгибал поочередно колени, рисовал руками круги в воздухе. Непрекращающийся идиотский танец. – Ни один волосок…
– Старшим будет он, – сказал Августино, направив кривой палец на Линчо.
Вот теперь Мэнгри забыл про музыку. Он замер, с недоумением глядя на Августино.
– Что?! Вот этот…
– Да! – крикнул Августино и ударил рукой по подлокотнику.
– Ну, хозяин, вы…
– Как сказал, так будет! – снова оборвал его Августино.
По губам Мэнгри пробежала едва заметная усмешка. Он сплюнул под ноги и, повернувшись, пошел напрямик по газону к особняку. Августино некоторое время смотрел ему вслед. Правильно ли он сделал, что нанес такой удар по самолюбию начальника охраны? Как бы то ни было, Августино не привык отказываться от своих слов. Будет так, как он сказал. Мэнгри надо разоружать, отбирая у него власть. И делать это постепенно и постоянно. Иначе может прийти время, когда будет поздно что-либо предпринимать.
– Я дам тебе много денег, – произнес Августино, опустив голову на грудь. – Тебе помогут надежные люди. И не спускай глаз с Мэнгри. Этот русский мне нужен живым и невредимым.
– Я понял, хозяин, – ответил Линчо.
– Все, иди! – произнес Августино и вяло махнул рукой.
Вспышки гнева всегда отнимали у него много сил. Сейчас, когда его тело было налито свинцовой тяжестью, это было особенно заметно. Августино закрыл глаза. В сознании мельтешили цветные пятна. Он как наяву видел Клементину. Девочка бегала по краю пропасти. Легкий ветер гнал надувной шарик к краю обрыва. Девочка бежала за ним и смеялась… Августино поднес дрожащую руку ко лбу. Все люди одинаковы, как куклы. В голове опилки, в теле тряпки. В двадцать он думает, что будет жить вечно. В тридцать – что у него еще очень много времени, чтобы исправить ошибки молодости. В сорок он воспринимает себя гранитным монолитом, который никому не сломать и не скинуть с пьедестала. А потом он просто закрывает глаза, чтобы не портить настроение очевидным. И лишь к старости начинает думать о боге и ужасаться, каким глупым был и что вся жизнь – одна большая ошибка… Но у него еще есть время! Он сделает то, что задумал. У него хватит на это и сил и воли. И сил и воли…
Августино дернулся, словно хотел разорвать бумажную обертку, в которую его завернули, и попытался встать с коляски… Он может! Он еще на многое способен!
ГЛАВА ВТОРАЯ
ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ. ЮГ РОССИИ
– Пора, – сказал Ваха. – Уже темнеет.
– Это из-за дождя, – ответил Алхаз, вынул из пакета банан и зубами принялся сдирать с него шкурку. – Зачем мокнуть?
По зонтам кафе в самом деле струились потоки воды. Раскатисто прогремел гром. Потянуло сыростью и свежестью. Продавщица вышла из-за стойки и включила настольную лампу.
Они уже третий час сидели за крайним столиком пустого кафе, беспрерывно курили, давили окурки остроносыми ботинками и пили чай из мутных стаканов. Красная скатерть была обсыпана пеплом и мелко порванной оберткой от сигарет, но уборщица скучала под зонтом, опершись на швабру, и к ним не подходила. Черная кошка дремала под стулом уборщицы и, щурясь, смотрела, как на асфальте пузырятся тяжелые дождевые капли. Со смехом в кафе забежали две девушки, придерживая на головах продуктовые пакеты. Они были веселы оттого, что попали под дождь. Ваха посмотрел на их загорелые, забрызганные ноги и по привычке позвал:
– Девушки! Де-ву-шки! Шампанского не хотите?
Алхаз знал, что эти приезжие блондинки подойдут к ним только под угрозой смерти, а на шампанское у Вахи нет денег. Аванс, полученный утром, они потратили на газовый пистолет и на справочную, чтобы узнать домашний адрес и место работы Кирилла Вацуры. Тем не менее Алхаз с деловым видом сплюнул под ноги и строго сказал:
– Сначала дело, а потом отдыхать.
«Дело», которое им предложил хромой иностранец (то ли китаец, то ли монгол), было весьма выгодным. Полгода торговли на рынке принесли бы им намного меньше денег. А тут всего за несколько часов – целое состояние. Иностранец русским совсем не владел. Они встретились на рынке. Он медленно бродил вдоль торговых рядов, где продавали черешню и незрелые абрикосы, и сверкал во все стороны черными стеклами очков. Алхаз предложил ему купить гнилой ананас, а Ваха попытался всучить черные бананы, убеждая, что это особый бразильский сорт. Иностранец товаром не заинтересовался, но, услышав из уст Вахи слово «бразильский», остановился у прилавка и минуту пристально рассматривал лица обоих продавцов. Потом он вынул из нагрудного кармана своей кроваво-красной рубашки бумажник, достал оттуда сто долларов, положил купюру на чашу весов и придавил ее гирькой.
Они сразу догадались, что хромой платит им вовсе не за ананас и «бразильские» бананы. Свалив свой товар в ящик с раздавленными помидорами, в котором ковырялись бомжи, они пошли следом за иностранцем. Хромой, не оглядываясь, быстро пересек рыночную площадь, ловко лавируя между старушками, торгующими зеленью, цветами и котятами, зашел в провонявший мочой сквер и сел на скамейку. Когда Ваха и Алхаз сели с ним рядом, иностранец вынул из кармана лист бумаги, на котором кривыми печатными буквами было написано: «Я хочу, что Вы закончились ко мне этот человек. Я заплачу к Вам 10 000 доллар».
Ваха не очень хорошо знал русский и потому фразу «закончились ко мне этот человек» понял как «прикончили этого человека и труп принесли мне». Сначала в его душе вспыхнули негодование и возмущение, которые неожиданно сменились обидой из-за слишком маленькой суммы.
Ваха передал записку Алхазу. Тот долго читал ее, выпускал на нее дым сигареты и морщил лоб. Потом записку снова читал Ваха и думал о том, что неплохо бы вытянуть у хромого двадцать тысяч баксов, при этом никого не убивать, а принести ему освежеванную тушу барана. Оба продавца встали со скамейки, сели на корточки и стали глубокомысленно плевать себе под ноги. В такой позе они пробыли достаточно долгое время, после чего более смышленый и умудренный жизнью Алхаз сквозь зубы спросил у Вахи:
– Чего он хочет? Ты понял?
– Прикончить кого-то, – предположил Ваха, в очередной раз сплевывая под ноги.
– Дело серьезное, – без энтузиазма произнес Алхаз. – Надо подумать…
Иностранец крутил головой, глядя то на одного, то на другого. Ваха вообразил, как он будет нести чей-то труп по многолюдным улицам, где всегда кишит милиция, и ему стало не по себе. Даже без всякого трупа его раз пять за день останавливал милиционер, проверял документы и заставлял выворачивать карманы.
– Убить кого-то надо, да? – с деловым видом уточнил Алхаз у иностранца, вытряхивая из пачки новую сигарету.
– Уот? – не понял иностранец и втянул голову вперед.
– Вот же морда нерусская, – вполголоса выругался Алхаз и, схватив себя за горло, сделал страшное лицо и вывалил язык.
Тут до иностранца дошло. Он вскочил со скамейки, посмотрел по сторонам и, склонившись над продавцами, очень выразительно произнес:
– Ноу! Ноу!
– А чего тогда он от нас хочет? – пожал плечами Ваха.
Хромой вытянул из заднего кармана брюк тонкий словарь, полистал, ткнул пальцем в строчку и поднес словарь к глазам Алхаза.
– «А-ли-ве», – по слогам прочитал Алхаз английское слово. – Живой, бодрый. Ты понял? Ему надо, чтобы мы доставили к нему живого и бодрого.
Ваха хлопнул себя по лбу. Теперь и до него дошло, что хотел от них иностранец.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В ТОМ ЖЕ ГОРОДЕ. ТРЕНАЖЕРНЫЙ ЗАЛ СПОРТКЛУБА «ГЛАДИАТОР»
Лежа на гимнастической скамейке, Кирилл отжимал от груди штангу. Фрол страховал его, едва касаясь грифа ладонями.
– Хватит, – произнес он. – А то пукнешь.
Кирилл сделал страшное лицо, оскалил зубы и с воплем спаривающегося бегемота выжал штангу восьмой раз.
– Знаешь, – сказал Фрол, внимательно рассматривая его лицо, – сейчас ты очень похож на Камиллу де Сераньо, когда она рожала седьмого однояйцевого близнеца.
Кирилл сдался и поставил грифы на стойки.
– Кинь полотенце, – попросил он, садясь на скамейку верхом.
– Похвально, – сказал Фрол, опустив свою мозолистую ладонь ему на плечо. – Но во всем нужно знать меру. В спорте, в водке, в женщинах…
В зале стемнело. По подоконнику застучали капли дождя. Кирилл вытирал полотенцем мокрое лицо и шею и поглядывал на часы. Было уже четверть шестого. Он взял мобильник и стал набирать номер своего офиса. Пальцы от напряжения дрожали, и он пару раз ошибочно набрал не тот номер.
– Скажи честно, – произнес Фрол, растирая в ладонях магнезию. – Ты с женщиной тоже так, как со штангой?
Кириллу ответила секретарша. Он спросил у нее, пришло ли подтверждение на поставку литых дисков и зимней резины для «Рено». Затем добавил, что сегодня в офисе больше не появится, и отключил трубку.
Фрол, сделав два подхода к штанге, отдыхал у раскрытой форточки, из которой в зал вливался влажный, пахнущий свежей зеленью воздух. Зал располагался в подвале, и через маленькое квадратное окошко можно было увидеть лишь ближний край тротуара, бордюр и загорелые ноги курортников. Но сейчас, когда лил теплый дождь, на пятачке у фонтана было безлюдно и ничьи ноги не дополняли пейзаж. Дождевые капли пузырились на асфальте, разглаживая сорванные порывистым ветром листья платана. В лужах отражались темные пики кипарисов и красные зонтики открытого кафе, за столиком которого неподвижно сидели два небритых мужика в черных куртках.
– Цивилизация создает лишь иллюзию комфорта и свободы, – сказал Фрол, задумчиво глядя в окно. – На самом же деле все эти блага делают нас рабами вещей. Без мобильного телефона я чувствую себя по-настоящему свободным… Странные типы. Они уже целый час сидят с одной бутылкой пепси-колы.
Они сделали еще по два подхода к штанге. Майка на груди у Кирилла потемнела от пота. Фрол с наслаждением приложился к бутылке с минералкой. На улице посветлело. Солнце пробилось сквозь матовые тучи, и над мокрым асфальтом заструился пар. В оконном проеме появились ноги. Жизнь на побережье снова забурлила.
– Мне пора, – сказал Фрол. – Искупаюсь и поеду к Таньке. Хочешь со мной? У Таньки подружка – глаз не оторвать!
– Надо еще бицепс нагрузить, – ответил Кирилл, кивнув на гантели. – Три подхода.
Но Кирилл вовсе не собирался потеть под гантелями. Наступил тот редкий вечер в конце рабочей недели, когда ему не хотелось ни шумной компании, ни любовных приключений. Просто приехать домой, вынести на балкон кресло, взять исторический роман и, потягивая пиво, отдыхать от суеты.
– Во всем нужно знать меру, – напомнил Фрол, подняв указательный палец.
Фрол ушел, и Кирилл сразу же встал под душ. Не успел он намылить голову, как над входной дверью раздался звонок. В клубе больше никого не было, и Кириллу пришлось выскакивать мокрым, обернувшись полотенцем.
«Наверное, Фрол что-то забыл», – подумал Кирилл, сдвигая тяжелый засов. Металлическая дверь со скрипом отошла в сторону, и Кирилл увидел невысокого мужчину в черной куртке и чрезмерно широких черных брюках, которые висели на нем, как длинная юбка, схваченная между ног.
– Добрый вечер! – сказал мужчина и вытер нос. – Я электрик. Жильцы сверху жалуются, что проводкой пахнет. У вас все в порядке?
Электрик так электрик. Правда, Кирилл его раньше не видел, но спортивный зал – не секретный объект, куда незнакомым людям вход заказан. Он пожал плечами, обернулся, посмотрел на металлические джунгли тренажеров и потянул носом воздух.
– Вроде не пахнет…
– Можно посмотреть?
– Ради бога, – кивнул Кирилл и направился в душевую. – Захлопни только, когда уходить будешь.
Он снова встал под тугие струи душа. Они щекотали и массировали его тело. Он двигался, подставляя то грудь, то спину. Потом закрутил вентиль теплой воды. Казалось, его тело пронзили тысячи ледяных иголок. Сердце замерло, дыхание остановилось… Он зажмурил глаза, испытывая настоящий восторг от ощущения чистоты и легкости.
Потом он на ощупь закрыл кран, отжал волосы, запрокинув голову вверх, а когда открыл глаза, то увидел, что «электрик» стоит в дверях и целится ему в грудь газовым пистолетом.
– Ты чего? – спросил Кирилл, еще не в состоянии воспринимать происходящее серьезно. – Помыться хочешь?
– Стоять! – злобно выкрикнул «электрик». – Шевельнешься – убью!
– Стою, – пожал плечами Кирилл. – Полотенце взять можно?
– Подождешь!
Кирилл совсем не испугался этого небритого человека. От него не исходило настоящей угрозы. «Это или розыгрыш, – подумал он, – или какой-то психопат с газовым пистолетом». Грабить спортзал – значит, зарабатывать грыжу и геморрой. А если не грабить, то что еще здесь можно делать с пистолетом?
Мужчина, не опуская пистолета, потянулся к брюкам Кирилла, помял их пальцами, проверяя, есть ли что в карманах. Потом проверил карманы рубашки. Вытащил автомобильные права, посмотрел на фотографию, на фамилию и вернул их на место.
– Можешь одеваться!
– Ты скажи спокойно, что тебе нужно, – сказал Кирилл, садясь на скамейку и вытирая голову полотенцем. – Может, я тебе помогу. Денег хочешь?
– Молчать! – крикнул мужчина и попятился. – Дырку в башке проделаю, понял? Рот закрыть и делать то, что я говорю.
Есть такая категория людей – они могут произносить самые страшные ругательства и при этом не вызывать страха даже у ребенка. Этот, с пистолетом, принадлежал к их числу. Застегивая пуговицы рубашки, Кирилл пытался отгадать, чего добивается этот тщедушный мужик в стоптанных туфлях. От денег вроде отказался. Проверил права. Хочет угнать машину? Но ему проще было бы взять ключи и, пока Кирилл не одет, бегом на улицу. Точно, больной какой-то!
– Выходим! – срывающимся голосом крикнул мужчина, продолжая пятиться. От пара ему стало жарко. Лицо его вспотело, по лбу, как по оконному стеклу, заструились капли.
Кирилл закинул на спину сумку и пошел к выходу. Можно было представить, как развеселился бы Фрол, если бы увидел этого налетчика.
Кирилл погасил свет, вышел из зала и стал подниматься по лестнице.
– Дверь за собой захлопни, – напомнил он.
– Заткнись! – отозвался из-за спины «электрик», но просьбу все-таки выполнил.
Они поднимались по лестнице. «Тут ему ребра переломать или еще немного подождать?» – думал Кирилл.
– Слушай меня! – негромко сказал «электрик». – Как только выйдем на улицу, сразу свернешь налево и пойдешь вниз по улице. Не останавливайся и не оглядывайся. Дернешься – стреляю без предупреждения!
Кирилл пытался вспомнить, что находится слева по улице. Кажется, какой-то тупик, где вечно пахнет столовой. Ну да, там двор ресторана, обитель беспризорных котов и крыс. Еще ниже – забор, за ним сквер. Место достаточно глухое. Но, во всяком случае, не глуше, чем пустой спортзал, расположенный в подвальном помещении. Если этот «электрик» психически больной и желает насладиться стрельбой по мускулистому мужчине, то это проще было бы сделать в спортзале.
Они вышли из подъезда. Кирилл на мгновение остановился, посмотрел по сторонам. Переулок был пуст. Напротив стоял его джип. Из подворотни, которая вела в ресторанный двор, торчал грязно-желтый передок «жигуля».
– Идем к «жигулю», – тихо сказал «электрик».
Так он хочет посадить Кирилла в машину! Завизжал стартер. «Жигуль» завелся, тронулся с места и, вырулив на дорогу, медленно поехал навстречу. Кирилл перекинул лямку сумки на другое плечо, освободив правую руку. Конечно, этот тип может выстрелить. Но чем ближе машина, тем больше внимания он будет сосредоточивать на ней. Значит, как только она поравняется…
«Жигуль» медленно приближался. Сквозь грязные стекла трудно было рассмотреть лицо водителя. Номер будто нарочно заляпан грязью. Капот поцарапан, словно его обрабатывали рубанком. На крыше – ржавый багажник с обрывками веревок… Водитель на ходу распахнул обе боковые дверцы. Машина стала похожа на распустившую плавники большую старую рыбу.
– Сейчас ты сядешь на заднее сиденье, – сказал «электрик».
Расстояние быстро сокращалось. «Жигуль» принял правее, едва не касаясь колесами бордюра. Кирилл остановился. Машина зашелестела тормозами. Теперь лицо водителя хорошо видно. Такой же небритый. Черные жесткие волосы. На висках – седина.
– Садись! – крикнул «электрик».
Кирилл круто развернулся, вкладывая в кулак свой вес. Удар пришелся в щетинистый подбородок. Взмахнув руками, «электрик» спиной повалился на переднее сиденье. Еще удар ногой по дверце! Она бы захлопнулась, если бы не ноги «электрика». Тот взвыл от боли и подтянул к себе колени. Водитель, спасая своего сообщника от третьего удара, надавил на педаль газа. Мотор взревел, и машина, хлопая обеими дверцами, помчалась вверх по улице.
1 2 3 4
– Ясно, хозяин, – ответил Мэнгри. Он поднимался с пяток на носки, сгибал поочередно колени, рисовал руками круги в воздухе. Непрекращающийся идиотский танец. – Ни один волосок…
– Старшим будет он, – сказал Августино, направив кривой палец на Линчо.
Вот теперь Мэнгри забыл про музыку. Он замер, с недоумением глядя на Августино.
– Что?! Вот этот…
– Да! – крикнул Августино и ударил рукой по подлокотнику.
– Ну, хозяин, вы…
– Как сказал, так будет! – снова оборвал его Августино.
По губам Мэнгри пробежала едва заметная усмешка. Он сплюнул под ноги и, повернувшись, пошел напрямик по газону к особняку. Августино некоторое время смотрел ему вслед. Правильно ли он сделал, что нанес такой удар по самолюбию начальника охраны? Как бы то ни было, Августино не привык отказываться от своих слов. Будет так, как он сказал. Мэнгри надо разоружать, отбирая у него власть. И делать это постепенно и постоянно. Иначе может прийти время, когда будет поздно что-либо предпринимать.
– Я дам тебе много денег, – произнес Августино, опустив голову на грудь. – Тебе помогут надежные люди. И не спускай глаз с Мэнгри. Этот русский мне нужен живым и невредимым.
– Я понял, хозяин, – ответил Линчо.
– Все, иди! – произнес Августино и вяло махнул рукой.
Вспышки гнева всегда отнимали у него много сил. Сейчас, когда его тело было налито свинцовой тяжестью, это было особенно заметно. Августино закрыл глаза. В сознании мельтешили цветные пятна. Он как наяву видел Клементину. Девочка бегала по краю пропасти. Легкий ветер гнал надувной шарик к краю обрыва. Девочка бежала за ним и смеялась… Августино поднес дрожащую руку ко лбу. Все люди одинаковы, как куклы. В голове опилки, в теле тряпки. В двадцать он думает, что будет жить вечно. В тридцать – что у него еще очень много времени, чтобы исправить ошибки молодости. В сорок он воспринимает себя гранитным монолитом, который никому не сломать и не скинуть с пьедестала. А потом он просто закрывает глаза, чтобы не портить настроение очевидным. И лишь к старости начинает думать о боге и ужасаться, каким глупым был и что вся жизнь – одна большая ошибка… Но у него еще есть время! Он сделает то, что задумал. У него хватит на это и сил и воли. И сил и воли…
Августино дернулся, словно хотел разорвать бумажную обертку, в которую его завернули, и попытался встать с коляски… Он может! Он еще на многое способен!
ГЛАВА ВТОРАЯ
ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ. ЮГ РОССИИ
– Пора, – сказал Ваха. – Уже темнеет.
– Это из-за дождя, – ответил Алхаз, вынул из пакета банан и зубами принялся сдирать с него шкурку. – Зачем мокнуть?
По зонтам кафе в самом деле струились потоки воды. Раскатисто прогремел гром. Потянуло сыростью и свежестью. Продавщица вышла из-за стойки и включила настольную лампу.
Они уже третий час сидели за крайним столиком пустого кафе, беспрерывно курили, давили окурки остроносыми ботинками и пили чай из мутных стаканов. Красная скатерть была обсыпана пеплом и мелко порванной оберткой от сигарет, но уборщица скучала под зонтом, опершись на швабру, и к ним не подходила. Черная кошка дремала под стулом уборщицы и, щурясь, смотрела, как на асфальте пузырятся тяжелые дождевые капли. Со смехом в кафе забежали две девушки, придерживая на головах продуктовые пакеты. Они были веселы оттого, что попали под дождь. Ваха посмотрел на их загорелые, забрызганные ноги и по привычке позвал:
– Девушки! Де-ву-шки! Шампанского не хотите?
Алхаз знал, что эти приезжие блондинки подойдут к ним только под угрозой смерти, а на шампанское у Вахи нет денег. Аванс, полученный утром, они потратили на газовый пистолет и на справочную, чтобы узнать домашний адрес и место работы Кирилла Вацуры. Тем не менее Алхаз с деловым видом сплюнул под ноги и строго сказал:
– Сначала дело, а потом отдыхать.
«Дело», которое им предложил хромой иностранец (то ли китаец, то ли монгол), было весьма выгодным. Полгода торговли на рынке принесли бы им намного меньше денег. А тут всего за несколько часов – целое состояние. Иностранец русским совсем не владел. Они встретились на рынке. Он медленно бродил вдоль торговых рядов, где продавали черешню и незрелые абрикосы, и сверкал во все стороны черными стеклами очков. Алхаз предложил ему купить гнилой ананас, а Ваха попытался всучить черные бананы, убеждая, что это особый бразильский сорт. Иностранец товаром не заинтересовался, но, услышав из уст Вахи слово «бразильский», остановился у прилавка и минуту пристально рассматривал лица обоих продавцов. Потом он вынул из нагрудного кармана своей кроваво-красной рубашки бумажник, достал оттуда сто долларов, положил купюру на чашу весов и придавил ее гирькой.
Они сразу догадались, что хромой платит им вовсе не за ананас и «бразильские» бананы. Свалив свой товар в ящик с раздавленными помидорами, в котором ковырялись бомжи, они пошли следом за иностранцем. Хромой, не оглядываясь, быстро пересек рыночную площадь, ловко лавируя между старушками, торгующими зеленью, цветами и котятами, зашел в провонявший мочой сквер и сел на скамейку. Когда Ваха и Алхаз сели с ним рядом, иностранец вынул из кармана лист бумаги, на котором кривыми печатными буквами было написано: «Я хочу, что Вы закончились ко мне этот человек. Я заплачу к Вам 10 000 доллар».
Ваха не очень хорошо знал русский и потому фразу «закончились ко мне этот человек» понял как «прикончили этого человека и труп принесли мне». Сначала в его душе вспыхнули негодование и возмущение, которые неожиданно сменились обидой из-за слишком маленькой суммы.
Ваха передал записку Алхазу. Тот долго читал ее, выпускал на нее дым сигареты и морщил лоб. Потом записку снова читал Ваха и думал о том, что неплохо бы вытянуть у хромого двадцать тысяч баксов, при этом никого не убивать, а принести ему освежеванную тушу барана. Оба продавца встали со скамейки, сели на корточки и стали глубокомысленно плевать себе под ноги. В такой позе они пробыли достаточно долгое время, после чего более смышленый и умудренный жизнью Алхаз сквозь зубы спросил у Вахи:
– Чего он хочет? Ты понял?
– Прикончить кого-то, – предположил Ваха, в очередной раз сплевывая под ноги.
– Дело серьезное, – без энтузиазма произнес Алхаз. – Надо подумать…
Иностранец крутил головой, глядя то на одного, то на другого. Ваха вообразил, как он будет нести чей-то труп по многолюдным улицам, где всегда кишит милиция, и ему стало не по себе. Даже без всякого трупа его раз пять за день останавливал милиционер, проверял документы и заставлял выворачивать карманы.
– Убить кого-то надо, да? – с деловым видом уточнил Алхаз у иностранца, вытряхивая из пачки новую сигарету.
– Уот? – не понял иностранец и втянул голову вперед.
– Вот же морда нерусская, – вполголоса выругался Алхаз и, схватив себя за горло, сделал страшное лицо и вывалил язык.
Тут до иностранца дошло. Он вскочил со скамейки, посмотрел по сторонам и, склонившись над продавцами, очень выразительно произнес:
– Ноу! Ноу!
– А чего тогда он от нас хочет? – пожал плечами Ваха.
Хромой вытянул из заднего кармана брюк тонкий словарь, полистал, ткнул пальцем в строчку и поднес словарь к глазам Алхаза.
– «А-ли-ве», – по слогам прочитал Алхаз английское слово. – Живой, бодрый. Ты понял? Ему надо, чтобы мы доставили к нему живого и бодрого.
Ваха хлопнул себя по лбу. Теперь и до него дошло, что хотел от них иностранец.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В ТОМ ЖЕ ГОРОДЕ. ТРЕНАЖЕРНЫЙ ЗАЛ СПОРТКЛУБА «ГЛАДИАТОР»
Лежа на гимнастической скамейке, Кирилл отжимал от груди штангу. Фрол страховал его, едва касаясь грифа ладонями.
– Хватит, – произнес он. – А то пукнешь.
Кирилл сделал страшное лицо, оскалил зубы и с воплем спаривающегося бегемота выжал штангу восьмой раз.
– Знаешь, – сказал Фрол, внимательно рассматривая его лицо, – сейчас ты очень похож на Камиллу де Сераньо, когда она рожала седьмого однояйцевого близнеца.
Кирилл сдался и поставил грифы на стойки.
– Кинь полотенце, – попросил он, садясь на скамейку верхом.
– Похвально, – сказал Фрол, опустив свою мозолистую ладонь ему на плечо. – Но во всем нужно знать меру. В спорте, в водке, в женщинах…
В зале стемнело. По подоконнику застучали капли дождя. Кирилл вытирал полотенцем мокрое лицо и шею и поглядывал на часы. Было уже четверть шестого. Он взял мобильник и стал набирать номер своего офиса. Пальцы от напряжения дрожали, и он пару раз ошибочно набрал не тот номер.
– Скажи честно, – произнес Фрол, растирая в ладонях магнезию. – Ты с женщиной тоже так, как со штангой?
Кириллу ответила секретарша. Он спросил у нее, пришло ли подтверждение на поставку литых дисков и зимней резины для «Рено». Затем добавил, что сегодня в офисе больше не появится, и отключил трубку.
Фрол, сделав два подхода к штанге, отдыхал у раскрытой форточки, из которой в зал вливался влажный, пахнущий свежей зеленью воздух. Зал располагался в подвале, и через маленькое квадратное окошко можно было увидеть лишь ближний край тротуара, бордюр и загорелые ноги курортников. Но сейчас, когда лил теплый дождь, на пятачке у фонтана было безлюдно и ничьи ноги не дополняли пейзаж. Дождевые капли пузырились на асфальте, разглаживая сорванные порывистым ветром листья платана. В лужах отражались темные пики кипарисов и красные зонтики открытого кафе, за столиком которого неподвижно сидели два небритых мужика в черных куртках.
– Цивилизация создает лишь иллюзию комфорта и свободы, – сказал Фрол, задумчиво глядя в окно. – На самом же деле все эти блага делают нас рабами вещей. Без мобильного телефона я чувствую себя по-настоящему свободным… Странные типы. Они уже целый час сидят с одной бутылкой пепси-колы.
Они сделали еще по два подхода к штанге. Майка на груди у Кирилла потемнела от пота. Фрол с наслаждением приложился к бутылке с минералкой. На улице посветлело. Солнце пробилось сквозь матовые тучи, и над мокрым асфальтом заструился пар. В оконном проеме появились ноги. Жизнь на побережье снова забурлила.
– Мне пора, – сказал Фрол. – Искупаюсь и поеду к Таньке. Хочешь со мной? У Таньки подружка – глаз не оторвать!
– Надо еще бицепс нагрузить, – ответил Кирилл, кивнув на гантели. – Три подхода.
Но Кирилл вовсе не собирался потеть под гантелями. Наступил тот редкий вечер в конце рабочей недели, когда ему не хотелось ни шумной компании, ни любовных приключений. Просто приехать домой, вынести на балкон кресло, взять исторический роман и, потягивая пиво, отдыхать от суеты.
– Во всем нужно знать меру, – напомнил Фрол, подняв указательный палец.
Фрол ушел, и Кирилл сразу же встал под душ. Не успел он намылить голову, как над входной дверью раздался звонок. В клубе больше никого не было, и Кириллу пришлось выскакивать мокрым, обернувшись полотенцем.
«Наверное, Фрол что-то забыл», – подумал Кирилл, сдвигая тяжелый засов. Металлическая дверь со скрипом отошла в сторону, и Кирилл увидел невысокого мужчину в черной куртке и чрезмерно широких черных брюках, которые висели на нем, как длинная юбка, схваченная между ног.
– Добрый вечер! – сказал мужчина и вытер нос. – Я электрик. Жильцы сверху жалуются, что проводкой пахнет. У вас все в порядке?
Электрик так электрик. Правда, Кирилл его раньше не видел, но спортивный зал – не секретный объект, куда незнакомым людям вход заказан. Он пожал плечами, обернулся, посмотрел на металлические джунгли тренажеров и потянул носом воздух.
– Вроде не пахнет…
– Можно посмотреть?
– Ради бога, – кивнул Кирилл и направился в душевую. – Захлопни только, когда уходить будешь.
Он снова встал под тугие струи душа. Они щекотали и массировали его тело. Он двигался, подставляя то грудь, то спину. Потом закрутил вентиль теплой воды. Казалось, его тело пронзили тысячи ледяных иголок. Сердце замерло, дыхание остановилось… Он зажмурил глаза, испытывая настоящий восторг от ощущения чистоты и легкости.
Потом он на ощупь закрыл кран, отжал волосы, запрокинув голову вверх, а когда открыл глаза, то увидел, что «электрик» стоит в дверях и целится ему в грудь газовым пистолетом.
– Ты чего? – спросил Кирилл, еще не в состоянии воспринимать происходящее серьезно. – Помыться хочешь?
– Стоять! – злобно выкрикнул «электрик». – Шевельнешься – убью!
– Стою, – пожал плечами Кирилл. – Полотенце взять можно?
– Подождешь!
Кирилл совсем не испугался этого небритого человека. От него не исходило настоящей угрозы. «Это или розыгрыш, – подумал он, – или какой-то психопат с газовым пистолетом». Грабить спортзал – значит, зарабатывать грыжу и геморрой. А если не грабить, то что еще здесь можно делать с пистолетом?
Мужчина, не опуская пистолета, потянулся к брюкам Кирилла, помял их пальцами, проверяя, есть ли что в карманах. Потом проверил карманы рубашки. Вытащил автомобильные права, посмотрел на фотографию, на фамилию и вернул их на место.
– Можешь одеваться!
– Ты скажи спокойно, что тебе нужно, – сказал Кирилл, садясь на скамейку и вытирая голову полотенцем. – Может, я тебе помогу. Денег хочешь?
– Молчать! – крикнул мужчина и попятился. – Дырку в башке проделаю, понял? Рот закрыть и делать то, что я говорю.
Есть такая категория людей – они могут произносить самые страшные ругательства и при этом не вызывать страха даже у ребенка. Этот, с пистолетом, принадлежал к их числу. Застегивая пуговицы рубашки, Кирилл пытался отгадать, чего добивается этот тщедушный мужик в стоптанных туфлях. От денег вроде отказался. Проверил права. Хочет угнать машину? Но ему проще было бы взять ключи и, пока Кирилл не одет, бегом на улицу. Точно, больной какой-то!
– Выходим! – срывающимся голосом крикнул мужчина, продолжая пятиться. От пара ему стало жарко. Лицо его вспотело, по лбу, как по оконному стеклу, заструились капли.
Кирилл закинул на спину сумку и пошел к выходу. Можно было представить, как развеселился бы Фрол, если бы увидел этого налетчика.
Кирилл погасил свет, вышел из зала и стал подниматься по лестнице.
– Дверь за собой захлопни, – напомнил он.
– Заткнись! – отозвался из-за спины «электрик», но просьбу все-таки выполнил.
Они поднимались по лестнице. «Тут ему ребра переломать или еще немного подождать?» – думал Кирилл.
– Слушай меня! – негромко сказал «электрик». – Как только выйдем на улицу, сразу свернешь налево и пойдешь вниз по улице. Не останавливайся и не оглядывайся. Дернешься – стреляю без предупреждения!
Кирилл пытался вспомнить, что находится слева по улице. Кажется, какой-то тупик, где вечно пахнет столовой. Ну да, там двор ресторана, обитель беспризорных котов и крыс. Еще ниже – забор, за ним сквер. Место достаточно глухое. Но, во всяком случае, не глуше, чем пустой спортзал, расположенный в подвальном помещении. Если этот «электрик» психически больной и желает насладиться стрельбой по мускулистому мужчине, то это проще было бы сделать в спортзале.
Они вышли из подъезда. Кирилл на мгновение остановился, посмотрел по сторонам. Переулок был пуст. Напротив стоял его джип. Из подворотни, которая вела в ресторанный двор, торчал грязно-желтый передок «жигуля».
– Идем к «жигулю», – тихо сказал «электрик».
Так он хочет посадить Кирилла в машину! Завизжал стартер. «Жигуль» завелся, тронулся с места и, вырулив на дорогу, медленно поехал навстречу. Кирилл перекинул лямку сумки на другое плечо, освободив правую руку. Конечно, этот тип может выстрелить. Но чем ближе машина, тем больше внимания он будет сосредоточивать на ней. Значит, как только она поравняется…
«Жигуль» медленно приближался. Сквозь грязные стекла трудно было рассмотреть лицо водителя. Номер будто нарочно заляпан грязью. Капот поцарапан, словно его обрабатывали рубанком. На крыше – ржавый багажник с обрывками веревок… Водитель на ходу распахнул обе боковые дверцы. Машина стала похожа на распустившую плавники большую старую рыбу.
– Сейчас ты сядешь на заднее сиденье, – сказал «электрик».
Расстояние быстро сокращалось. «Жигуль» принял правее, едва не касаясь колесами бордюра. Кирилл остановился. Машина зашелестела тормозами. Теперь лицо водителя хорошо видно. Такой же небритый. Черные жесткие волосы. На висках – седина.
– Садись! – крикнул «электрик».
Кирилл круто развернулся, вкладывая в кулак свой вес. Удар пришелся в щетинистый подбородок. Взмахнув руками, «электрик» спиной повалился на переднее сиденье. Еще удар ногой по дверце! Она бы захлопнулась, если бы не ноги «электрика». Тот взвыл от боли и подтянул к себе колени. Водитель, спасая своего сообщника от третьего удара, надавил на педаль газа. Мотор взревел, и машина, хлопая обеими дверцами, помчалась вверх по улице.
1 2 3 4