Прячась за деревьями, Дар поднялся на вершину невысокого холма.
Перед недавним пленником открылось широчайшее пространство, бескрайние земли, все в мягких зеленых складках, словно застывшие продолговатыми морщинами. Гигантские просторы будто подхватили Дара, разбивая его самоуверенную инакость, расщепляя внутреннюю отрешенность и чуждость. Дар вдруг ощутил это противостояние как брошенный ему вызов мира, желающего смирить, растворить его в себе. Огромная и величественная планета раскинулась перед ним – простор для дороги, простор для свершений и дел. Он вброшен сюда с некой неведомой целью. Ему предстоит жить тут, бороться, обретать друзей и сражаться с врагами. А более всего – искать самого себя, открывая свое предназначение и свой путь, среди этих зеленых холмов, под этим ясным небом!
В каком-то полуосознанном эмоциональном порыве Дар поднял, вскинул руки навстречу этому небу, этому миру. Ощутил себя частью величественной природы, невольно принимая этот вызов, принимая этот мир и принимая самого себя…
Но было много странного. Густая зелень придавала пейзажу мягкость, но порой то тут то там сквозь мшистые вершины пробивались зубья голых скалистых граней. Что-то было не так с этой землей, кто-то огромный терзал ее, рвал, комкал. Должно быть, прошли долгие годы, может быть, столетия – и все сгладилось, смягчилось зеленой порослью. Эта смесь первоначального насилия и приобретенной мягкости оставляла отпечаток обманчивого покоя и настороженное чувство.
Внизу изгибалась лента реки, деревья по берегам свешивали ветви прямо к воде. Петляя меж холмов светлой змейкой, река неспешно скрывалась за ними. Ближе к горизонту зеленые холмы выравнивались. Они теряли в знойном воздухе яркость, переходя в желто-красную гамму, истаивая в дымке. Но все же – то тут то там – к небу взмывала острая ломаная грань. Тревожно это было, вся природа, весь этот мир был обманчив и опасен, как мягкая подушка, таящая в своей глубине иглу.
Дар не заметил ни дорог, ни селений, ни возделанных угодий. Лишь далеко впереди, на западе, где холмы из желтоватых становились коричневыми в неверной дымке воздуха, возвышалось нечто, что можно было бы принять за неровную скалу. Или разрушенный каменный замок. А с противоположной стороны, с востока, величаво поднявшись над дрожащей в летнем зное кромкой лесов, в воздухе плыли силуэты далеких синих гор.
Какой путь уготован свободному Дару? Какое направление станет его судьбой?
Это предстояло еще выяснять. А пока пришла очередь тела.
Дар исследовал себя с пристрастием. Он бегал, прыгал, приседал, падал, извивался и изворачивался, как только мог. Никаких сомнений – это тело было абсолютно незнакомо ему. Жесткие мышцы были дьявольски сильны и послушны под твердой кожей, в которую вросли защитные прямоугольники костяных плиток. Эти пластинки были везде, даже на шее, лице и внутренней стороне ладоней, правда гораздо более мягкие и тонкие. Он дотошно ощупал голову, чертыхаясь и не веря себе. Принятый им поначалу за изогнутый боевой шлем тангров на самом деле был костяным выростом черепа. Удары кулаком и даже о ближайшее дерево были приглушенными и нечувствительными… Мучимый нехорошим предчувствием. Дар стал искать ремни или иные крепления овального доспеха на спине. Но креплений не нашлось – костяной щит был такой же частью организма тангра, как пластинки в коже и наросты на черепе. Дар был каким-то чудищем – воином в костяном панцире! Множество прыжков, падений, перекатов доказали, что обилие костяной защиты отнюдь не делает его неповоротливым. Бронемашина из мышц и кости, созданная для выживания в жестоких условиях, для борьбы и победы.
Но, похоже, тело тангра обладало и другими ценными качествами – оно было не просто сильным, но и зверски выносливым. Дар вдруг вспомнил, что ничего не ел с самого ночного пробуждения, и тем не менее не ощущал голода. Однако, когда в поле зрения попала вода внизу, он ощутил жажду. Захотелось добраться до воды сейчас же, благо река подходила к самому подножию холма.
Он поймал себя на том, что уже спускается по почти отвесной каменной плите, твердя себе для успокоения, что движение с этой стороны оставляет меньше шансов столкнуться с молодым сторожем Ходватом. Спуск был не из легких – с этой стороны холм заканчивался обрывом, обнажая внезапно выглянувшую скалистую подложку.
Чего скрывать, Дар чувствовал упоение от собственных движений. Уверенно, словно лазать по скалам было для него привычным занятием, он продвигался вниз. С удовольствием напружинивал мышцы, чувствуя мягкую податливость и цепкую силу тела тангра. Он был бесшумен и гибок, не преломилась ветка, не вырвался из-под ноги камень. Он уже заигрывался, нарочно выбирая сложные переходы, прыгая и приземляясь на краешке камня, хватаясь когтями и получая острое наслаждение от этой недюжинной силы и ловкости.
Дар вдруг осознал это в себе, ухватил эту странную радость силе. Это было глубоко в нем – не от нового тела, а что-то из прежней жизни. Что-то более далекое… Вдруг на мгновение вспомнилось, на миг мелькнуло старое ощущение, как он влезал в какое-то гораздо более выносливое и сильное тело – бесконечно опасное, постоянно готовое к драке, к смертельному бою. Это было частью его прежней жизни, частью его самого. Он остановился и замер, пытаясь оживить эту память в себе, рассмотреть, раскрутить ее получше. Но снова, как и раньше, дверь захлопнулась, едва приоткрывшись, отрезая его от самого себя…
Прежде чем тронуть поверхность воды, он внимательно осмотрелся.
Было тихо и одиноко. Справа темнел грот, где крутой и скалистый бок холма снизу подмыла река. Слева в пятидесяти шагах начинался гладкий пляж с ровным песком. По низу живота словно легонько шлепнули – что-то плохое было в этом направлении! Дар не мог понять как, но бессознательно знал, что этот пляж опасен. Присел, осматриваясь. В одном месте на песке виднелись свежие рыхлые следы. Должно быть, хуураданцы набирали тут воду. Что, если они и здесь оставили одного из своих сторожей?
Отложив водопой на более удобное время, Дар кустами приблизился к тревожному месту. Кроме отпечатков ног песок рассекал длинный и глубокий, но приглаженный след. Словно по песку проволокли что-то тяжелое и плоское, с острым ребром. Смутно догадываясь, что это, он проследил взглядом направление и увидел упрятанные между свежесрезанных веток темные бока лодки.
У его тангров не было лодок!
Дар подкрался ближе и замер. Лишь легкий плеск волн нарушал спокойную тишину. Слева начинался пологий подъем к лагерю, многочисленные следы вели наверх, обрываясь, где песок поглощала трава.
Кто бы это ни был, они хорошо знали повадки хуураданцев. И что мстители Саудрака пойдут в этом направлении и что тут стоянка…
Следовало бы перепрятать или разбить лодку, но поднимать шум нельзя – пришельцы где-то рядом. Обогнув тупоносую ладью, в которой места вполне хватало для десятка бойцов, Дар провел рукой по темному борту – еще влажному. Внутри пахло танграми, но не как от хуураданцев. Меж поперечных седел лежали грубые весла и несколько тюков, исходивших острым незнакомым духом. Дар безотчетно сунул руку вниз и загреб горстью – на свет показались странные, тянущиеся нити зеленовато-синего цвета, едва ли толще паутины, покрытые листочками. Они были влажными и испускали прелый, почти неприятный запах. Копнул рукой глубже, но там ничего не было, кроме этой голубоватой то ли плесени, то ли мха.
Стоп!
Не те ли это а'зарды, о которых допытывался Шурат? Это многое бы объяснило. Но почему они не последовали за основным отрядом хуураданских мстителей? И не поспешили предупредить своих?
Дар вдруг вспомнил о молодом Ходвате, и предчувствие грядущей беды потянуло назад в лагерь. Как выглядит межклановая война, он знал. Ощущение опасности в животе стало невыносимым.
Но какой-то осколок в нем как бы присматривался к себе – холодно оценивая реакции в этой обстановке. Это было как дуновение издалека, из той, прежней жизни. Ничего больше – только странный холодный интерес и безразличие к опасности…
Глава 4
СХВАТКА
Оказавшись снова под сенью деревьев, Дар осторожно двинулся по направлению следов. И в этот момент уловил движение.
Бросок был настолько быстрым, что глаз не успел оценить событие. Но тело среагировало само, молниеносно уклонившись. С тяжелым хрясом сталь врубилась в ствол позади. Дар кувырнулся вперед, вбок, уже определив все направления и расстояния. Он был за другим стволом, когда в древесину трижды вонзилось нечто небольшое, дребезжащее. Дар медлить не стал, бросив пригоршню земли в одну сторону и сам скользнув в другую.
Прямо навстречу из листвы вынырнула оскаленная морда и тяжелая фигура тангра незнакомой породы. Длинное лицо исказило запоздалое удивление. Тускло блеснул в коротком замахе широкий острый шиташ. Костяные пластины на его теле были почти черными, а форма шлема неуловимо отличалась от знакомой хуураданской. Поверх налобника были грубо накрашены зеленые полосы.
Тангр взрыкнул и прыгнул, метя острием в шею Дара и показывая способность атаковать из любого положения. Но Дар уже глубоко присел на левой ноге, давая противнику скользнуть над собой. Правая же нога с пушечной силой пнула неприятеля в живот, буквально подбрасывая его мощное тело, а пальцы уже сомкнулись на руке с опасной сталью и изогнули непослушную кисть. Вряд ли враг успел сообразить, что происходит, прежде чем приземлился на собственное лезвие. Но чернокостный тангр был мужественным воином, он пытался укусить пальцы Дара, зажимавшие его шипящий рот. Успокоился он, лишь когда ему перерезали горло.
Дара пробила запоздалая дрожь, он вытер окровавленные руки отраву, с невольным удивлением осознав собственную боевую выучку и хладнокровие, с каким только что лишил жизни врага.
Лицо убитого сохраняло выражение удивления, прозрачные кристаллические глаза что-то искали в высоком небе. Череп его действительно был длиннее, чем у хуураданцев, длиннее был и горбатый костистый нос. Только сейчас Дар заметил маленькие наковки желтого металла по бокам его рогового шлема – они шли изящной линией блестящих точек от бровей к затылку. Тонкость, с какой было выполнено это украшение, вызывала уважение филигранностью работы. Ни у кого из воинов Саудрака такого не было.
Осматривая его одежду и экипировку, Дар невольно почувствовал себя голым. Саудрак не озаботился снабдить его одеждой, так что пришлось воспользоваться правом победителя. Он снял с поверженного тангра крепкие шорты и сандалии, но пропитавшуюся кровью рубаху трогать не стал, ограничившись защитной накладкой на груди из двойной кожи. Поясной ремень был сработан плотно и украшен желтой металлической пряжкой. На боковых его ремешках висели костяные ножны, небольшой подсумок и какие-то мелкие побрякушки. Чтобы снять его, пришлось перевернуть мертвеца, хоть Дар и содрогнулся при этом. И охнул – глазам предстал панцирь со множеством символов и иероглифов, искусно вырезанных по твердой черной кости. Некоторые из них были выполнены в виде тонких двойных линий, другие были более глубокими, заполнеными красной или блестящей желтой краской. Знаки притягивали взор, и Дару показалось, что стоит посмотреть на них немного дольше, и он сможет понять их значение. По краям спинного панциря шли такие же металлические наковки, только более крупные, приплющенные и заостренные книзу. Что-то подобное было у погибшего Ошнирата, где Дар стачивал свою веревку. Однако там качество работы было не в пример хуже, даже на неискушенный взгляд новичка. В самой верхней, сужающейся части панциря было высечено небольшое стилизованное изображение существа, похожего на Саудракового скеха в сидячей позе, с той лишь разницей, что тут у него было две головы, оскалившиеся в разные стороны. Но не оставалось времени любоваться всеми этими украшениями. И Дар занялся оружием.
Шиташ был длиной с вытянутую руку, тупое лезвие в центральной части, и острая заточка в последней трети. Взмахнув им несколько раз, Дар отметил неважную балансировку – боевая часть была, пожалуй, слишком тяжела. Таким оружием трудновато долго фехтовать, но хорошо пробивать какой-нибудь доспех. Например костяной панцирь или шлем… Сбоку под панцирем у чернокостного был прикреплен чехол ножа – весьма удобно расположенный, прямо под рукой воина. Дар невольно позавидовал, что у него нет такого же. Однако прикрепить чехол себе он не мог – тот был зафиксирован стальными клепами прямо к боковой части панциря. Там, откуда прибыл этот чужак, кое-что смыслили в работе с металлом и костью!
Потом Дар пошарил в траве, разыскивая, из чего было сделано три выстрела стрелками – их оперенные хвосты все еще торчали в дереве. Скоро нашлось толстенькое короткое бревнышко, слишком легкое для своего размера. В сужающемся торце бревна были отверстия. Средняя его часть удобно вырезана для захвата рукой. Мягкие выточенные изгибы ухватисто ложились в ладонь. Под пальцами оказывались три дырки. Не удержавшись, Дар опустил коготь в одну из них. Щелкнув, оружие чуть дернулось, вылетевшая стрелка промелькнула почти незаметно и ударила в траву. Он направил торец на то же дерево и опустил второй коготь. Рядом с тремя стрелками в стволе звонко затрепетала четвертая.
Дар смотрел на дрожащий хвостик стрелки завороженным взором. Это оказалась полезная штуковина! Если бы поверженный соперник имел хоть немного больше выдержки и меткости, неизвестно кто сейчас лежал бы на траве с перерезанным горлом!
Затем Дар выдернул из дерева короткий деревянный топорик с темным металлическим навершием, что противник метнул в самом начале. Для всех этих предметов нашлись свои места на удобном поясе.
Последним был тяжелый металлический наручень, покрытый полустертой мозаикой орнамента и массой глубоких царапин. Наручень не без труда отстегнулся и перекочевал на руку победителя, закрывая почти все предплечье. Тяжеловат, конечно, но это была приятная тяжесть. Дар сразу оценил возможности этого немудреного куска металла, снабженного шипами и выступами для перехвата и заламывания атакующего клинка.
Оттаскивая поверженного противника подальше от лодки и наскоро маскируя следы схватки, Дар снова подивился, насколько у них разная кожа. Его рука, лежащая поверх чужака, была совсем светлой. Глянув еще раз на свое тело, Дар убедился, что был явно хуураданской масти. Несомненно, именно это обстоятельство и спасло ему жизнь сегодняшней ночью.
Та-ак… Понемногу становилось ясно, кто тут враг и кто свой. Эти черные парни явно не были склонны смотреть, что там у него нацарапано на панцире, прежде чем метнуть топор. Так что поведение Саудрака можно считать почти гостеприимством!
В груди вновь шевельнулась тревога за молодого сторожа Ходвата. Хоть тангры Хуурадана и не выказали ему особого радушия, но проламывать череп Дару с первой секунды знакомства они все же не стали. А ведь сейчас по округе бродит целая шайка кровожадных черных гостей…
Прислушиваясь к каждому звуку – недавняя схватка научила, что простых предосторожностей недостаточно, – он пробрался наверх боковым путем, избегая открытых мест. Теперь Дар был воистину бесшумен и безукоризнен. Однако на недавней стоянке его ждало разочарование: лагерь был пуст. Тут уже не было ни дрома, ни Ходвата. Только раненые все еще лежали в сени деревьев, но что-то подсказывало Дару, что живых среди них уже нет. Наточенная сталь здесь опережала слово.
Жестоких пришельцев нигде видно не было. Однако взбешенный Дар почувствовал, что отпускать их с миром не собирается. Его зримая принадлежность Хуурадану, помноженная на желание выжить, подсказывала, какую сторону в конфликте следовало избрать. Так что сейчас надо было беспокоиться за Ходвата, а также за Саудрака и его воинов. А значит, предстояла схватка.
Но что-то было не так. Если это разграбившие Хотоагу а'зарды, которых так доискивался Саудрак. то, завидев отряд хуураданцев. они должны были попытаться остановить врага или стремиться предупредить своих об опасности. Хм, допустим, они отослали назад часть воинов с предупреждением и теперь недостаточно многочисленны для большого боя… Все равно, что-то уж чернокожие слишком всеведущи и хладнокровны. Дар нутром чуял, что развивается какая-то более сложная интрига. Что ж, тем настоятельнее повод их допросить!
В том, что ему удастся изловить живьем хотя бы одного хитреца, Дар не сомневался. Враги имели слабое место: возвращаться они будут так же, как и прибыли, – на своей лодке. Но по крайней мере один воин должен будет пойти поверху. Потому что никто не бросит дрома – такие скакуны должны быть ценной добычей. А погрузить его в лодку не позволят размеры и вес животного.
1 2 3 4 5 6 7