OCR Busya
««Латышский детектив», том I»: Лиесма; Рига; 1990
ISBN 5-410-00684-4
Аннотация
Повесть М. Стейги «Последняя индульгенция», занимательная и остросюжетная, касается важных нравственных и социологических проблем. Книга основана на документальном материале и погружает в атмосферу безнадежной фатальности, царившей в советской торговле
Миермилис Стейга
Последняя индульгенция
I
В этот поздний час пассажиров в электричке было мало. Сезон кончился, ездили теперь только местные и, пожалуй, еще те, кого звали совсем уж неотложные дела.
Сидя у окна, Ольга Зиедкалнс пыталась вязать, тщательно подсчитывая петли сложного узора; так она надеялась унять волнение. Но тревога не отступала, петли путались, узор нарушался. Вздохнув, она сложила вязанье и подняла глаза.
Сидевшая напротив модно одетая женщина читала, хотя при тусклом свете это казалось почти невозможным. Ольга следила за движением пальцев, перелистывающих страницы. Хотелось заговорить, облегчить душу, может быть, даже попросить совета. Но ей казалось неудобным беспокоить чужого человека.
Отвернувшись, Ольга стала смотреть в окно. Там была ночь; капли дождя разбивались о стекло и бессильно стекали, сырость, казалось, сочилась из всех щелей. По телу прошла дрожь. «А может быть, не надо ехать? Сойти на первой же остановке и вернуться в Ригу? И в самом деле, зачем она едет?»
Она заранее знала ответ: ради сына. Ради Ромуальда она готова пуститься не только в Пиекрастес, но хоть на край света… Интересно, что он делает сейчас? Занимается, наверное. Если только не пришла Дана. Милая девушка, но слишком уж легкомысленна. Отвлекает его от учебы…
Скоро Пиекрастес. С ним связаны и другие воспоминания: печально улыбавшееся лицо в окне вагона. Последняя встреча…
– Не грустите, – услышала она. – Мужчины того не стоят. – На Ольгу глядели понимающие, темные глаза. – Кажется, мы знакомы?
Где-то Ольга уже встречала эту женщину. Да, много лет назад. Четвертая палата. Эта лежала у стены. Тогда она была совсем молоденькой… Нить мыслей оборвалась.
– Извините, пожалуйста! – Ольга, преодолев робость, обратилась к соседке.
А о чем спрашивать, собственно? Что может посоветовать в таком деле чужой человек? Глупости. Решать надо самой…
– Извините, пожалуйста, – повторила она уже спокойно. – Вы не скажете, который час?
– Без семнадцати двенадцать.
– Спасибо, – Ольга взглянула на часы. – Мои спешат.
Да и некогда уже разговаривать. Через десять минут станция.
Ольга открыла сумочку, причесалась. Потуже стянула шарфик на шее, застегнула плащ.
За окном резко прогудел локомотив. Мимо с грохотом промчался встречный состав.
* * *
Щетки стеклоочистителя неторопливо скользили туда-сюда по лобовому стеклу машины; так, припав к земле, шевелит хвостом подстерегающая воробья кошка.
Водитель, наклонившись вперед, неотрывно смотрел в очищенный от капель сектор стекла.
В тусклом свете фонаря виднелось одинокое здание станции, обшитое тесом. Стена была зеленого цвета, но сейчас дождь и полумрак делали ее серо-желтой. На перроне не было ни души. Вокруг лежала тяжелая тишина.
Вдали возникло светлое пятнышко. Оно становилось все ярче, и вскоре прожектор поезда вырвал из мглы широкую площадь перед вокзалом. Машина осталась в темноте; ее скрывала стена складского помещения.
Поезд остановился у перрона. Несколько пассажиров, спасаясь от дождя, поспешили к вокзалу. Молодая парочка собралась было пересечь рельсы перед поездом, но свисток локомотива удержал их. На перроне осталась лишь одна женщина. Она растерянно оглядывалась и, казалось, не замечала дождя, хлеставшего по волосам, лицу, льющего за воротник. Наконец она, словно очнувшись, вынула из сумки складной зонтик, раскрыла его и, торопливо миновав станцию, зашагала по направлению к морю.
«Одна», – отметил водитель и повернул ключ зажигания.
Мотор заворчал. Машина с выключенными фарами медленно объехала склад и, выехав на дорогу, резко набрала скорость.
* * *
Сразу промокли ноги.
«Отвратительная погода, – подумала Ольга. – Надо было послушать сына и надеть сапоги».
Ее пробирала неудержимая дрожь. От холода или от волнения? Но идти предстояло недалеко, каких-нибудь двести метров.
Ольга оглянулась. Никого. Идти надо до первого дома, там свернуть вправо. В такой поздний час близ моря вряд ли повстречается кто-нибудь.
Освещенные окна станции остались позади. Впереди темнела дорога меж высоких сосен. Ольге стало страшно. Она ускорила шаг.
Внезапно сквозь монотонный шум дождя прорвался рев мотора. Ольга инстинктивно метнулась в сторону. Но не успела.
Мощный удар швырнул ее в воздух. Потом голова ударилась о булыжник, и все померкло навсегда.
II
Валдис Розниекс поглядел на часы и повернулся на другой бок. Нет, сон его прервал не будильник. «И часу не поспал», – сердито подумал он. Звонок повторился. Ну конечно – телефон. Злейший враг Валдиса стоял у самой постели. Инта мягко опустила ладонь на плечо мужа. Она еще не проснулась по-настоящему. Валдис всегда точно определял, спит она или нет.
– Спи, – прошептал он и снял трубку.
Голос Улдиса Стабиньша прозвучал, как и всегда, бодро и чересчур громко для ночной тишины.
– Мигом прыгай в брюки, да не забудь застегнуть пуговицы! – скомандовал он. – Мы сейчас подъедем.
– Что стряслось? – хмуро спросил Валдис. Шутки Улдиса ему никогда не нравились: они чаще бывали банальными, чем остроумными, и нередко звучали не к месту. Вот и сейчас шутка не рассмешила, скорее разозлила. – Где горит?
– Следы горят! – заявил Улдис. – Следы, понятно? Или еще дремлешь? Недалеко от станции Пиекрастес машина сбила женщину. Шофер скрылся. Шефу можешь не звонить, я ему все уже изложил.
Послышались короткие гудки: Улдис положил трубку.
«Черт бы взял Улдиса со всем его Пиекрастес!» – сердито сопя, Валдис стал набирать номер. Уж больно обнаглел Улдис. Дорожные происшествия должны расследовать милиция с автоинспекцией, а вовсе не прокуратура. Послать его подальше и уснуть.
Он опустил трубку. А если случай и вправду сложный? Так или иначе, потом придется разбираться с ним. А что упустишь на месте происшествия, потом не возместишь, веди следствие хоть год, хоть два. Как было, например, когда за мостом автобус налетел на мотоциклиста. Автоинспектор Заланс с дружинниками так все испортили, что потом пришлось расхлебывать кашу всем скопом, но и после этого в деле осталось много неясностей.
Инта зажгла ночник, откинула одеяло и встала с постели. Сквозь тонкий шелк ночной рубашки Валдис видел ее тело. И остро почувствовал, что не хочет никуда ехать, а остаться в теплой постели… Инта натянула цветастый халатик, не сказав ни слова, пригладила перед зеркалом волосы и вышла из комнаты.
Желание не покидать постель понемногу отступало под натиском недремлющего чувства долга. Розниекс вскочил, быстро оделся. Инта уже орудовала на кухне. Она давно знала, что делать в таких случаях. Стоя у стола, обжигаясь, Валдис глотал крепкий кофе. То был лучший способ войти в рабочее состояние. Он помедлил еще мгновение, прикидывая, не забыл ли впопыхах что-нибудь нужное. Потом на цыпочках подошел к детской. Так он делал всегда перед выездом. Детей приходилось чаще видеть спящими, чем бодрствующими.
Натянув плащ, он спустился по лестнице, спиной ощущая взгляд Инты. Вот она прощально кивнула; это он тоже почувствовал, не оглядываясь. Валдис поднял руку, беззаботно помахал. Слишком часто приходилось так прощаться среди ночи.
Дождь только что перестал. Капли, словно в нерешительности, еще держались на краю крыши, потом отрывались и тяжело падали, звонко разбиваясь об асфальт. Тело охватил неприятный озноб. Розниекс передернул плечами и сгорбился. За эту привычку сутулиться Инта постоянно корила: «Выглядишь, словно горилла, рядом стыдно идти. И Андрис стал уже подражать». Инта была права, но он каждый раз обижался: «Не нравится – иди передо мной или сзади!» – и все же приосанивался.
Широкими шагами следователь пересек улицу.
Дверца черной «Волги» была распахнута, из нее валил дым. Розниекс не курил и не переносил дыма, теперь вот придется лезть в прокуренную машину… Он заглянул внутрь:
– Фу, какой дрянью вы забиваете легкие!
– Дряни не употребляем! – бодро откликнулся Улдис Стабиньш, инспектор угрозыска. – К твоему сведению, «Кент»! Пробовал? Хотя где же прокуратуре достать такое.
«Мы с Улдисом почти сверстники, и до такой степени непохожи. На чем, собственно, держится наша дружба? Я не такой прыткий, как он, мне не хватает его моментальной реакции, способности мгновенно ориентироваться в любой обстановке. А ему, наверное, все же нравится мое, как он острит, быстрое, как улитка, но обстоятельное мышление».
Валдис попытался ладонью хоть немного разогнать дым. Затем уселся рядом с медицинским экспертом доктором Яункалныньшем. «Просто наказание, как трудно уместиться с моими габаритами.» Плащ подвернулся и не позволял расправить плечи, трудно было пристроить и ноги.
– Мне все равно, смолите вы американские или турецкие, – проворчал он. – Не понимаю только, к чему отравлять наш прекрасный ионизированный морской воздух.
– Не ворчи, старик, – отозвался Улдис, – это невежливо. Мы же так давно не встречались.
– Давненько, – подтвердил доктор Яункалныньш. – Не понимаю только, как Стабиньш решился выехать на место происшествия без своего мыслительного устройства – без головы, попросту говоря.
– Правильно! – оживился Валдис, довольный возможностью отыграться. – Ты же вчера оставил свою голову в залог Кубулису!
Все они расстались лишь несколько часов назад, после импровизированного шахматного турнира дома у прокурора Кубулиса. Стабиньш поручился головой, что Кубулиса никому не обыграть. Однако Яункалныньш выиграл у прокурора две партии.
– Зачем мне голова? – Стабиньш многозначительно покосился на форменную фуражку Розниекса, которую Инта заставила его надеть из-за дождя и которая ему совершенно не шла. – Я же фуражек не ношу.
Технический эксперт майор Ваболе, откинувшись на сиденье и опустив веки, устало добавил:
– Стабиньш прав. Для него голова не обязательна, он пользуется по большей части головой Розниекса. Другое дело – ноги. Ноги у него главный инструмент.
Подобные выпады Улдис Стабиньш никогда не оставлял без ответа, но нападения со стороны воспитанного и неизменно вежливого майора он не ожидал и на сей раз промолчал. Наверное, Улдис успел уже надоесть майору: обычно все его остроты Ваболе пропускал мимо ушей.
«Волга» заворчала и, словно черный гладкий доберман, учуявший след преступника, устремилась вперед. Яркие лучи фар рассекали плотную мглу, выхватывая из нее здания, заборы, деревья, столбы, и все это, кружась в странном танце, все быстрее проносилось мимо. Улицы были пусты. Изредка виднелось освещенное окно. Может быть, кто-то зачитался, а может быть, мучился от бессонницы, одолеваемый тяжкими раздумьями. «Мы – те, кто охраняет их спокойствие и безопасность, – подумал Розниекс. – И вот, снова не уберегли…»
Майор Ваболе словно подслушал его мысль:
– С первого сентября у нас сократили число патрульных групп. Людей не хватает. Сезон кончился – справимся, мол, и так.
Валдис вдруг понял, что сидящий рядом пожилой человек бесконечно устал. То было не утомление одного дня, но та усталость, что въедается в кости и не проходит, как продолжительная, неизлечимая болезнь. Карл Ваболе незадолго до войны поступил на химический факультет. Защищал Лиепаю, был тяжело ранен под Нарвой, а закончил войну в Курземе. Демобилизовавшись, по призыву партии пошел работать в милицию и был назначен начальником милиции Пиекрастского уезда. Ваболе был хорошим, дисциплинированным солдатом, но настоящего начальника из него не получилось. Спокойный и доброжелательный характер не позволял ему командовать, мешал повышать голос, когда требовалось. И когда в министерстве создали научно-техническую лабораторию, Ваболе попросился туда.
– Весь этот район патрулируют лишь три группы. Как же им за всем уследить? Зона за станцией вообще остается без присмотра. Нашли отговорку: на станции дежурит железнодорожная милиция. Один милиционер на четыре станции! И дорога плохо освещена, – продолжал Ваболе с досадой. – Сколько раз говорили об этом на заседаниях исполкома! Надо экономить энергию, видите ли. Летом, мол, и так светло, а после сезона здесь никто не ходит и не ездит. Вот и погиб человек…
Сидевший впереди Улдис повернулся к ним:
– И что она, бедняга, искала здесь среди ночи?
– И шофер тоже, – прибавил Розниекс и смолк.
Действительно, странно. Сезон миновал, ходят тут редко, проезжают и того реже. И вдруг на дороге одновременно оказались и пешеход, и машина. Откуда? Куда? Случайное совпадение? По теории вероятности – возможно, а по логике?…
Шоссе кончилось, и машина запрыгала по грейдеру.
«И ночь, как назло – хоть глаз выколи. Что мы разглядим?» Настроение у следователя было не из лучших. Он пригнулся:
– Хоть личность потерпевшей установлена?
Похоже было, что вопрос Улдису не понравился.
– Документов при ней не обнаружено, – хмуро ответил он.
Ровный рокот мотора временами прерывался дробью резких ударов: щебень из-под колес барабанил по днищу машины.
– Надо надеяться, кто-то видел происходившее? – снова заговорил Валдис.
– Очевидцев нет, – пожал плечами Улдис. – Дежурный по станции услышал крик, выскочил и увидел удиравший грузовик без огней. Марку и номер в темноте не разглядел.
– Больше никого вблизи не было?
– В зале ожидания – несколько пассажиров. Участковый Карклс уже говорил с ними, но, к сожалению, и они ничего не знают.
– Не слишком-то много информации для успешного расследования.
– Что верно, то верно, – согласился Улдис. – В темном месте дождливой ночью неопознанная машина сбивает неизвестную женщину по неустановленным причинам. Свидетелей нет, а следы дождь наверняка уже смыл.
– Сколько у тебя сейчас нераскрытых преступлений? – снова подался вперед Валдис.
Улдис понял.
– Типун тебе на язык!
– Это тебя от строгача не спасет.
– Для этого, что ли, я тебя позвал?
– А я это специально. Думаешь, кроме дорожных происшествий, мне и заняться нечем?
– Претензии предъявляй своему шефу. Он приказал тебя поднять. Счет за сверхурочные и за вредность адресуй ему.
– Шеф, шеф… – проворчал Валдис. Он знал, что так или иначе пришлось бы ехать и вместе с Улдисом заниматься расследованием. Однако злость на весь свет заставляла огрызаться. Наверное, организм требовал передышки. «Инта третий год строит разные планы на отпуск, начиная с Черного моря до поездок на Урал, Байкал, даже за границу, – не к месту пришло ему в голову. – Все теперь ездят, – упрекает она, – только у нас никак не получается…» Да и сам Валдис давно уже надеялся достать путевку на Кавказ и подлечить проклятую язву, особенно донимавшую, когда он, захваченный работой, забывал поесть вовремя. Вот и сейчас она беспокоила.
«Волга» замедлила ход. В лучах фар на сизом фоне дороги показалось несколько предметов, с приближением машины они становились все больше. У обочины стояла «скорая», дальше – газик участкового Карклса и мотоцикл автоинспектора. «Волга» остановилась, скрипнув тормозами. Оперативники выскочили одновременно из всех дверец и заспешили на место происшествия. Там несколько человек уже стояло полукругом подле распростертой на земле женщины.
От них отделилась врач в белом халате.
– Переломы черепа и позвоночника, – ответила она на немой вопрос Розниекса. – Смерть наступила мгновенно.
Розниекс поздоровался с участковым инспектором лейтенантом Карклсом, невысоким худощавым человеком, и с широкоплечим автоинспектором, старшим лейтенантом Залансом.
– После происшествия здесь никто не проезжал? – спросил следователь, не обращаясь ни к кому в частности.
Заланс, казалось, обиделся.
– Мы сразу же перекрыли дорогу. Вы что, не видели знака?
III
Пятитонный ЗИЛ-130 мчался по ухабистой дороге. Шофер не искал, где ровнее – гнал по прямой. Колеса били по выбоинам, рессоры стонали под непрерывной серией ударов. Мотор натужно выл. Дождь уже стих, но множество луж со всех сторон обдавало машину глинистой грязью. Серебристые стволы берез выскакивали из мрака и, ослепленные фарами, бросались машине наперерез, потом отскакивали, уступая дорогу, и, волоча за собой длинные тени, скрывались в темноте.
Сжимая потными ладонями баранку, Антс Уступс жал на газ. Спидометр показывал под девяносто.
«Еще два километра – и шоссе, – подумал Антс. – Там можно будет разогнаться и до ста, показать, на что эта телега способна».
Лобовое стекло снова покрылось мелкими каплями дождя, вскоре слившимися в туманную пелену. Антс включил стеклоочиститель.
Машина наконец вырвалась на шоссе и увеличила скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21