Не обращая внимания на неподвижное тело, Кинби прошел через замусоренную караулку и оказался на территории мастерской, неподалеку от ремонтных боксов.
И сразу же понял, почему Марио не хотел его видеть. «Порше» цвета лайма стоял возле ярко освещенного открытого бокса. Из машины неслись нестерпимо громкие звуки, которые хозяин авто по недоумию считал музыкой. Рядышком переминались с ноги на ногу трое – как определил Кинби двое люди из людей, третий – представитель людей из Ночи. Троица что-то бурно обсуждала. Точнее двое, бурно жестикулируя, что-то втолковывали третьему, судя по рабочему комбинезону, автомеханику.
Рев музыки заглушал все остальные звуки, но Кинби не слишком интересовала беседа.
Неторопливо, не скрываясь, он двинулся в сторону бокса.
Первым его заметил тот, кого Кинби отнес к людям из Ночи. Белокожий, с прилизанными волосами, затянутый по последней уличной моде в облегающие джинсы и узкую короткую куртку, парень лихорадочно задергал «молнию», пытаясь добраться до оружия.
Расстегнув куртку, Кинби извлек кольт. Оружие привычно легло в руку, Кинби навел его на «джинсового» и выстрелил. Кольт рявкнул, колено неудавшегося стрелка исчезло в розоватом облачке, превратившись в месиво из снежно-белых осколков кости и ошметков кожи.
Гулко стукнувшись головой о дверь «порше», парень повалился на землю, хватая ртом воздух. Ногу ниже колена практически оторвало, держалась она лишь на нескольких лоскутах кожи да обрывках штанины.
Посмотрев на стремительно расползающееся вокруг него темное пятно, парень тоненько заныл.
С наслаждением вдохнув густой запах свежей крови, Кинби выстрелил снова. Музыка захлебнулась. Наступила блаженная тишина.
– Прошу прощения, господа, но мне придется задать вам несколько вопросов. Искренне рассчитываю на ваше дружелюбие, – светски осклабился Кинби.
Откуда-то из глубины заводской территории уже спешил сам Марио, как всегда потеющий, как всегда суетливый. Пара здоровенных лбов, ласково именуемых шефом «племяннички», неслась следом, лапая торчащие в поясных кобурах пистолеты и сурово зыркая по сторонам.
– Кинби! Боги нерожденные, что же вы делаете, уважаемый Кинби! – заголосил Марио, едва детектив оказался в пределах видимости.
– Вы же изувечили этот прекрасный автомобиль! И клиенты! Вы только посмотрите, что вы сделали с этим молодым человеком! – причитал владелец мастерской, переваливаясь на коротких толстеньких ножках.
Добравшись до Кинби, он вытянул из кармана гигантский платок и, отдуваясь, принялся вытирать шею и побагровевшее лицо.
– Я тоже очень рад видеть вас, почтенный Марио, – мягко поздоровался Кинби. Кольт, правда, не опустил, лишь чуть повел стволом, так, что теперь он смотрел в пространство между парочкой, застывшей возле «порше» и суровыми «племянничками».
Вытерев лицо, Марио с досадой махнул своим головорезам:
– Ай, да прекратите вы изображать тут охрану. Скажите спасибо, что господин Кинби не застрелил вас. Хотя, может быть, и стоило прекратить ваше бессмысленное существование!
Осторожно взяв Кинби под локоток, Марио почти нежно прошептал:
– Господин Кинби, может быть, мы с вами побеседуем у меня в офисе, как цивилизованные люди? Я не совсем понимаю, чем вызваны ваши, э-э-э… столь решительные действия, но уверен, мы сможем все решить миром. Правда же? – попытался он заглянуть Кинби в глаза.
– Вообще-то у меня вопросы не к вам, господин Марио. – Кинби был задумчив и благодушен: – Меня интересуют вот этот, как вы изволили выразиться, молодой человек. А также его друг. Насколько я понимаю, они владельцы этой прекрасной машины?
– Ай, да не смешите меня! – всплеснул руками толстяк. – Они арендовали ее в одном из моих салонов, ухитрились безжалостно покалечить красотку, и вот теперь имели наглость приехать сюда и попробовать качать права. Честное слово, – наливался праведным гневом Марио, – я уже подумывал о том, чтобы закатать их в бетон, но вы опередили меня!
Прервал его негромкий, но очень неприятный звук взводимого затвора. Необходимости в этом не было, но Кинби прекрасно знал, какой эффект такой звук производит на собеседников.
– Марио, заткнись, – Кинби говорил негромким скучным голосом, тщательно дозируя угрозу и безразличие. – Они стреляли в меня. Это доказывает, что они идиоты. Они приперлись стрелять в меня на твоей машине. Значит, идиоты вдвойне. Но самое главное, – шепот Кинби перешел в шипение, Марио побледнел и робко сглотнул. – Они стреляли в лейтенанта Марино. А теперь скажи, ты идиот?
Вот тут толстяку Марио стало по-настоящему плохо. Он пискнул и судорожно замотал головой, пытаясь отогнать надвигающийся кошмар.
Когда-то Марина и Кинби удалось накрыть банду Сэма Перышко, молодого, запредельно наглого и хитрого тупой звериной хитростью, парня-полукровки. Мать его была человеком из людей, папаша – человеком из Ночи. Сэм считал себя неотразимым красавцем, к тому же отличался недюжинной физической силой, что вкупе с полным отсутствием совести, обеспечило ему положение вожака среди таких же существ. Буквально за пару лет слава о невероятной жестокости Сэма и отсутствии страха перед властями сделала его идеальной кандидатурой для выполнения самых грязных заказов.
Если надо было тихо и незаметно убрать конкурента – серьезные люди шли к другим серьезным людям и те рекомендовали, к кому из специалистов стоило обратиться.
Если же нужно было устроить тупую кровавую баню, то можно было не гадать – Сэм Перышко и его гоблины принимали заказы круглосуточно.
По однажды Сэму не повезло, и сержанты Марино и Кинби повязали троих его парней. Еще двоих во время задержания рассерженная Марта грохнула после того, как Кинби вынес дверь халабуды, в которой отлеживались Сэмовы красавцы.
Самое удивительное – все трое пережили две ночи в общей камере, на третью самый молодой из троицы «поплыл», после чего Сэм занервничал. Парней следовало срочно вытаскивать из тюряги, хотя бы и под залог, но репутация Марино и Кинби, тогда еще сержантов, была такая, что даже самые «черные» адвокаты не решались связываться.
Сэм не нашел ничего лучше, как попытаться припугнуть напарников. Вычислить тогдашнее логово Кинби он не сумел, а потому послал своего личного адъютанта – храта Лоото, передать привет сержанту Марте Марино. Марта проделала в туше Лоото три дырки, но и сама получила по пуле в плечо и ногу. Остальные застряли в бронежилете, после чего Марта горячо полюбила эти неуклюжие сооружения.
Навестив Марту в больнице, Кинби попросил у начальства отпуск, мотивируя его необходимость расстроенными нервами, и пропал.
Через четыре дня появился, вручил Марте огромный букет роз и отправился писать рапорт об отставке.
Сэма и его оставшихся подельников нашли по запаху. Вонь из заброшенного здания на границе с Дымкой стала невыносимой настолько, что забеспокоились даже бездомные бродяги, ночевавшие неподалеку. Прибывшие патрульные вылетели из подъезда через три минуты и вдумчиво блевали до приезда детективов и экспертов. Те были покрепче, но тоже выходили из подъезда с лицами нежно-зеленого цвета.
Картину произошедшего удалось восстановить лишь частично. Сломав шеи часовым у подъезда, неизвестный убийца поднялся на два пролета, по пути проломив охраннику на лестничной площадке грудную клетку, и вошел в квартиру.
Пытаясь представить, каким образом умирали люди Сэма Перышко, эксперты покачивали головами. Убийца оказался на редкость изобретательным, к тому же абсолютно хладнокровным типом. Некроманту смены удалось разобрать, что Перышко, в то время как умирали его гоблины, медленно шел вдоль стены. Одной рукой он придерживал вываливающиеся кишки, другой – пытался вывести на стене фразу «Я извиняюсь перед госпожой Мартой Марино». Писал собственным языком, вырванным уверенной рукой. Чтобы не захлебнуться, ему приходилось постоянно сглатывать кровь, его тошнило, ноги скользили в крови, текущей из разорванного живота, но он не останавливался.
Как сказал некромант. Перышко слишком боялся, что убийца снова обратит на него внимание.
Доказать, что все это сделал Кинби, не удалось, но отставку его начальство восприняло с облегчением. О расправе над Сэмом узнал весь город, и Марта Марино получила статус неприкосновенной.
Кинби же без проблем выправил лицензию частного детектива и довольно быстро приобрел стабильную клиентуру.
Разумеется, обо всем этом Марио знал, поэтому чувствовал, как подгибаются ноги и наползает на глаза серая пелена. Он только надеялся, что у него хватит духу не обмочиться.
Холодная жесткая рука приобняла толстяка за плечи. Дулом кольта Кинби поманил застывшего возле машины парня.
– Сюда. Живо.
Кинби оценивающе смотрел на приближающегося человека. Высокий, хорошо сложен, одет неброско. Этот явно куда более опасен, чем подельник, уже навсегда затихший возле «порше». В лице что-то неуловимо лисье, глаза бегают по сторонам, оценивая обстановку. Когда между ними оставалось шага три, Кинби скомандовал:
– Встал. Медленно достал пушку. Бросил в сторону.
Высокий подчинился, осторожно сунул руку за пазуху, вытащил и отбросил в сторону небольшой тупорылый пистолет.
– Теперь второй, – изобразил улыбку детектив.
Вздохнув, парень нагнулся и вытащил из пристегнутой к лодыжке кобуры револьвер. Оружие упало рядом с Кинби, и он отбросил его ногой.
– А теперь, как я уже говорил, мы пойдем в контору Марио и побеседуем, – голос вампира был тих и нежен, как смерть от шелковой удавки.
Марио обреченно пискнул и засеменил к маленькому двухэтажному домику, приютившемуся в глубине территории. Разбитые перед домиком клумбы и старинный фонарь над входом делали его похожим на иллюстрацию из каталога «Идеи загородного дома».
Кинби шел чуть позади Марио, с наслаждением вдыхая ночной воздух, впитывая запах страха, исходящий от торговца и его «племянников». К запаху страха, исходящему от того, что шагал слева от Кинби, примешивался аромат злобы, парень потел, растравливая себя, готовясь к нападению.
– Марио, скажи своим бычкам, чтобы даже не пробовали. Я не в настроении, – негромко бросил в пространство детектив.
До домика дошли без происшествий.
Втолкнув Марио и «лисьего», как окрестил про себя Кинби неудавшегося убийцу, он захлопнул двери перед носом «племянников», пробормотав:
– Погуляйте пока, мусор, вон, возле бокса приберите.
После чего развернулся и в одно неуловимое движение оказался возле пленника. Коротко, без замаха, ударил в живот. Парня приподняло над ковром, словно кто-то сверху дернул его за невидимую нитку.
На дорогой узорчатый ковер, устилавший пол в кабинете Марио, упало задыхающееся от боли существо, пытающееся вдохнуть хоть немного воздуха.
Наконец парню это удалось, и он обессиленно распластался на полу.
– Встать, – негромко приказал Кинби.
Лежащий не отреагировал, и детектив сгреб в кулак ворот его куртки. Рывком поднял на ноги и ударил снова.
На этот раз пленник рухнул на колени и его сотрясли приступы неудержимой рвоты.
Забившийся в угол кабинета Марио закудахтал, видя, как гибнет его имущество, но моментально замолк, наткнувшись на взгляд вампира.
– Итак, давайте начнем беседу, – обратился Кинби к присутствующим, дождавшись, когда стихнут звуки рвоты и парень немного отдышится.
– Все очень просто. Я задаю несколько весьма несложных вопросов, получаю на них правдивые ответы и ухожу. Это тот вариант, который мне очень нравится. Вариант второй – я не сразу получаю ответы на свои несложные вопросы и начинаю вас пытать. Получаю ответы и ухожу.
– Но позвольте! Кинби, уважаемый! Я понятия не имею, что натворил этот придурок! – все же решился подать голос Марио, побледневший при упоминании о пытках.
– Не позволю! – рявкнул Кинби. – Они приехали на твоей машине! Твой храт не хотел меня пускать! Значит, ты замазан!
– Итак, первый вопрос, – Кинби шагнул к парню, стоявшему на коленях, согнувшись в три погибели, посреди темного воняющего пятна: – Кто меня заказал?
Парень покачал головой и промолчал. Схватив его ладонь, Кинби одним движением сломал и, резко потянув в сторону, оторвал мизинец. Дико заорав, парень задергался, пытаясь вырваться. Ухватившись за безымянный палец, Кинби, не повышая голоса, повторил вопрос.
Плача и завывая, неудачливый убийца выдавил:
– Морган! Морган Белоглазый!
– Умница. Вот видишь, все просто, – потрепал Кинби парня по щеке. Но руку не выпустил.
– Вопрос второй. Кто приказал стрелять в лейтенанта Марино? – И детектив поплотнее обхватил безымянный палец пленника.
В ушах у Кинби уже слегка звенело от запаха свежей крови, хлещущей из оторванного пальца. Звуки, цвета, запахи… Все вокруг стало невыносимо ярким и громким. Кричал запах крови, переливался жемчужной белизной осколок кости в оправе из ошметков кожи, страхом и подлостью воняли звуки, исторгаемые стоящим на коленях существом.
– Морган! Он! Он заказал, чтобы в тебя, но когда легавая рядом будет. Чтоб если подфартит, то и сучку тоже.
Задумчиво посмотрев на «лисьего», Кинби отпустил его ладонь, и парень свернулся калачиком на ковре, плача и баюкая искалеченную руку.
– Так. Еще один вопрос. – Толкнул детектив носком ботинка тело, свернувшееся на ковре в позе зародыша. – Ты и приятель твой, откуда?
– Из Залива. Нас Морган оттуда выписал, – простонал парень.
– Угу. Чудненько. Я так и думал, что не местные. – Кивнул Кинби и опустился перед «лисьим» на корточки.
– Знаешь, что? – прошептал он почти ласково, глядя в полные страха и надежды глаза. – Ты честно ответил на мои вопросы. Это хорошо. Но ты стрелял в лейтенанта Марино. И ты посмел назвать ее сукой.
Глаза Кинби превратились в два колодца абсолютной пустоты, и парень понял, что сейчас умрет.
Он открыл рот, пытаясь закричать, неловко забил ногами, пробуя отползти. Он очень хотел, чтобы кончился кошмар и снова вернулась привычная жизнь, в которой он был крутым и должен был жить вечно, но Кинби оборвал эти попытки, вырвав неудавшемуся киллеру кадык.
Дождавшись, когда умирающий перестал клекотать и дрыгать ногами, Кинби перевел взгляд на торговца машинами. Забормотав невнятное, тот попытался закрыться руками, надеясь слиться со стеной. Толстяк так и не понял, как это получилось – вот Кинби стоит над трупом в центре комнаты и смотрит на расползающееся бурое пятно, и вот он уже стоит рядом и поднимает его – толстяка Марио за шиворот дорогого пиджака, словно новорожденного щенка.
Кинби пронес торговца из угла, в котором тот прятался, к огромному письменному столу, слушая, как с хрустом и треском расползается ткань пиджака под весом его хозяина, и швырнул в исполненное на заказ кресло, позволявшее увесистому Марио чувствовать себя комфортно.
Обошел стол и со вздохом опустился в гостевое кресло – тоже удобное, конечно, но существенно поменьше и поскромнее.
Задумчиво поерзал, устраиваясь поудобнее, затем махнул рукой, откинулся на спинку и водрузил ноги в тяжелых, запачканных кровью ботинках на полированную столешницу.
– Итак, уважаемый господин Марио, – светски произнес Кинби, – объясните мне, пожалуйста, как вас угораздило связаться с этим отребьем.
– И пожалуйста, – голос вампира стал чуть жестче, – убедительно объясните, почему я не должен вас убить.
Тяжело дыша, Марио нагнулся и зашарил в ящиках стола. Добыл из недр плоскую бутылку, отвернул пробку и надолго присосался к горлышку.
Со стуком опустил бутылку на стол и выдохнул:
– Верите, меня просто попросили дать тому, кто придет от Моргана, тачку. Любую, какую тот захочет. Сам Морган и попросил. Вот, верите?
Изобразив в воздухе замысловатый жест, Кинби пожал плечами.
– Верю. А разве не должен был? Но вы продолжайте, продолжайте.
– А дальше все очень просто. Пришли два этих пестрозадых, ткнули пальцем в «порше». Да вы на них посмотрите только, господин Кинби! Ну за версту же видно, что они и Города-то не видели! Ну я и решил, что ничего серьезного эти кретины не учинят. Да и не мог я Моргану отказать. – Прижал для убедительности Марио пухлые ладошки к нагрудному карману пиджака.
– Это да. Это знаю. – задумчиво бросил Кинби.
Действительно, отказать в такой просьбе Марио просто не мог. Все, что было связано с автомобилями в восточной части Города, Морган держал железной хваткой. Говорили, что он нашел способ привлечь к этому и обитателей Дома Тысячи Порогов. Кинби недобро усмехнулся – стоит лишь немного копнуть, и за потусторонними силами, загадочными ритуалами, таинственными пророчествами, исходящими из уст Воцарившихся Богов, обнаружатся все те же вечные пружины и шестеренки, движущие мир, – жадность, жажда наживы и власти, все те же интриги и подлые приемчики. Ничего нового – все знакомо, привычно и мелко.
– Ну не знал я!
1 2 3 4 5
И сразу же понял, почему Марио не хотел его видеть. «Порше» цвета лайма стоял возле ярко освещенного открытого бокса. Из машины неслись нестерпимо громкие звуки, которые хозяин авто по недоумию считал музыкой. Рядышком переминались с ноги на ногу трое – как определил Кинби двое люди из людей, третий – представитель людей из Ночи. Троица что-то бурно обсуждала. Точнее двое, бурно жестикулируя, что-то втолковывали третьему, судя по рабочему комбинезону, автомеханику.
Рев музыки заглушал все остальные звуки, но Кинби не слишком интересовала беседа.
Неторопливо, не скрываясь, он двинулся в сторону бокса.
Первым его заметил тот, кого Кинби отнес к людям из Ночи. Белокожий, с прилизанными волосами, затянутый по последней уличной моде в облегающие джинсы и узкую короткую куртку, парень лихорадочно задергал «молнию», пытаясь добраться до оружия.
Расстегнув куртку, Кинби извлек кольт. Оружие привычно легло в руку, Кинби навел его на «джинсового» и выстрелил. Кольт рявкнул, колено неудавшегося стрелка исчезло в розоватом облачке, превратившись в месиво из снежно-белых осколков кости и ошметков кожи.
Гулко стукнувшись головой о дверь «порше», парень повалился на землю, хватая ртом воздух. Ногу ниже колена практически оторвало, держалась она лишь на нескольких лоскутах кожи да обрывках штанины.
Посмотрев на стремительно расползающееся вокруг него темное пятно, парень тоненько заныл.
С наслаждением вдохнув густой запах свежей крови, Кинби выстрелил снова. Музыка захлебнулась. Наступила блаженная тишина.
– Прошу прощения, господа, но мне придется задать вам несколько вопросов. Искренне рассчитываю на ваше дружелюбие, – светски осклабился Кинби.
Откуда-то из глубины заводской территории уже спешил сам Марио, как всегда потеющий, как всегда суетливый. Пара здоровенных лбов, ласково именуемых шефом «племяннички», неслась следом, лапая торчащие в поясных кобурах пистолеты и сурово зыркая по сторонам.
– Кинби! Боги нерожденные, что же вы делаете, уважаемый Кинби! – заголосил Марио, едва детектив оказался в пределах видимости.
– Вы же изувечили этот прекрасный автомобиль! И клиенты! Вы только посмотрите, что вы сделали с этим молодым человеком! – причитал владелец мастерской, переваливаясь на коротких толстеньких ножках.
Добравшись до Кинби, он вытянул из кармана гигантский платок и, отдуваясь, принялся вытирать шею и побагровевшее лицо.
– Я тоже очень рад видеть вас, почтенный Марио, – мягко поздоровался Кинби. Кольт, правда, не опустил, лишь чуть повел стволом, так, что теперь он смотрел в пространство между парочкой, застывшей возле «порше» и суровыми «племянничками».
Вытерев лицо, Марио с досадой махнул своим головорезам:
– Ай, да прекратите вы изображать тут охрану. Скажите спасибо, что господин Кинби не застрелил вас. Хотя, может быть, и стоило прекратить ваше бессмысленное существование!
Осторожно взяв Кинби под локоток, Марио почти нежно прошептал:
– Господин Кинби, может быть, мы с вами побеседуем у меня в офисе, как цивилизованные люди? Я не совсем понимаю, чем вызваны ваши, э-э-э… столь решительные действия, но уверен, мы сможем все решить миром. Правда же? – попытался он заглянуть Кинби в глаза.
– Вообще-то у меня вопросы не к вам, господин Марио. – Кинби был задумчив и благодушен: – Меня интересуют вот этот, как вы изволили выразиться, молодой человек. А также его друг. Насколько я понимаю, они владельцы этой прекрасной машины?
– Ай, да не смешите меня! – всплеснул руками толстяк. – Они арендовали ее в одном из моих салонов, ухитрились безжалостно покалечить красотку, и вот теперь имели наглость приехать сюда и попробовать качать права. Честное слово, – наливался праведным гневом Марио, – я уже подумывал о том, чтобы закатать их в бетон, но вы опередили меня!
Прервал его негромкий, но очень неприятный звук взводимого затвора. Необходимости в этом не было, но Кинби прекрасно знал, какой эффект такой звук производит на собеседников.
– Марио, заткнись, – Кинби говорил негромким скучным голосом, тщательно дозируя угрозу и безразличие. – Они стреляли в меня. Это доказывает, что они идиоты. Они приперлись стрелять в меня на твоей машине. Значит, идиоты вдвойне. Но самое главное, – шепот Кинби перешел в шипение, Марио побледнел и робко сглотнул. – Они стреляли в лейтенанта Марино. А теперь скажи, ты идиот?
Вот тут толстяку Марио стало по-настоящему плохо. Он пискнул и судорожно замотал головой, пытаясь отогнать надвигающийся кошмар.
Когда-то Марина и Кинби удалось накрыть банду Сэма Перышко, молодого, запредельно наглого и хитрого тупой звериной хитростью, парня-полукровки. Мать его была человеком из людей, папаша – человеком из Ночи. Сэм считал себя неотразимым красавцем, к тому же отличался недюжинной физической силой, что вкупе с полным отсутствием совести, обеспечило ему положение вожака среди таких же существ. Буквально за пару лет слава о невероятной жестокости Сэма и отсутствии страха перед властями сделала его идеальной кандидатурой для выполнения самых грязных заказов.
Если надо было тихо и незаметно убрать конкурента – серьезные люди шли к другим серьезным людям и те рекомендовали, к кому из специалистов стоило обратиться.
Если же нужно было устроить тупую кровавую баню, то можно было не гадать – Сэм Перышко и его гоблины принимали заказы круглосуточно.
По однажды Сэму не повезло, и сержанты Марино и Кинби повязали троих его парней. Еще двоих во время задержания рассерженная Марта грохнула после того, как Кинби вынес дверь халабуды, в которой отлеживались Сэмовы красавцы.
Самое удивительное – все трое пережили две ночи в общей камере, на третью самый молодой из троицы «поплыл», после чего Сэм занервничал. Парней следовало срочно вытаскивать из тюряги, хотя бы и под залог, но репутация Марино и Кинби, тогда еще сержантов, была такая, что даже самые «черные» адвокаты не решались связываться.
Сэм не нашел ничего лучше, как попытаться припугнуть напарников. Вычислить тогдашнее логово Кинби он не сумел, а потому послал своего личного адъютанта – храта Лоото, передать привет сержанту Марте Марино. Марта проделала в туше Лоото три дырки, но и сама получила по пуле в плечо и ногу. Остальные застряли в бронежилете, после чего Марта горячо полюбила эти неуклюжие сооружения.
Навестив Марту в больнице, Кинби попросил у начальства отпуск, мотивируя его необходимость расстроенными нервами, и пропал.
Через четыре дня появился, вручил Марте огромный букет роз и отправился писать рапорт об отставке.
Сэма и его оставшихся подельников нашли по запаху. Вонь из заброшенного здания на границе с Дымкой стала невыносимой настолько, что забеспокоились даже бездомные бродяги, ночевавшие неподалеку. Прибывшие патрульные вылетели из подъезда через три минуты и вдумчиво блевали до приезда детективов и экспертов. Те были покрепче, но тоже выходили из подъезда с лицами нежно-зеленого цвета.
Картину произошедшего удалось восстановить лишь частично. Сломав шеи часовым у подъезда, неизвестный убийца поднялся на два пролета, по пути проломив охраннику на лестничной площадке грудную клетку, и вошел в квартиру.
Пытаясь представить, каким образом умирали люди Сэма Перышко, эксперты покачивали головами. Убийца оказался на редкость изобретательным, к тому же абсолютно хладнокровным типом. Некроманту смены удалось разобрать, что Перышко, в то время как умирали его гоблины, медленно шел вдоль стены. Одной рукой он придерживал вываливающиеся кишки, другой – пытался вывести на стене фразу «Я извиняюсь перед госпожой Мартой Марино». Писал собственным языком, вырванным уверенной рукой. Чтобы не захлебнуться, ему приходилось постоянно сглатывать кровь, его тошнило, ноги скользили в крови, текущей из разорванного живота, но он не останавливался.
Как сказал некромант. Перышко слишком боялся, что убийца снова обратит на него внимание.
Доказать, что все это сделал Кинби, не удалось, но отставку его начальство восприняло с облегчением. О расправе над Сэмом узнал весь город, и Марта Марино получила статус неприкосновенной.
Кинби же без проблем выправил лицензию частного детектива и довольно быстро приобрел стабильную клиентуру.
Разумеется, обо всем этом Марио знал, поэтому чувствовал, как подгибаются ноги и наползает на глаза серая пелена. Он только надеялся, что у него хватит духу не обмочиться.
Холодная жесткая рука приобняла толстяка за плечи. Дулом кольта Кинби поманил застывшего возле машины парня.
– Сюда. Живо.
Кинби оценивающе смотрел на приближающегося человека. Высокий, хорошо сложен, одет неброско. Этот явно куда более опасен, чем подельник, уже навсегда затихший возле «порше». В лице что-то неуловимо лисье, глаза бегают по сторонам, оценивая обстановку. Когда между ними оставалось шага три, Кинби скомандовал:
– Встал. Медленно достал пушку. Бросил в сторону.
Высокий подчинился, осторожно сунул руку за пазуху, вытащил и отбросил в сторону небольшой тупорылый пистолет.
– Теперь второй, – изобразил улыбку детектив.
Вздохнув, парень нагнулся и вытащил из пристегнутой к лодыжке кобуры револьвер. Оружие упало рядом с Кинби, и он отбросил его ногой.
– А теперь, как я уже говорил, мы пойдем в контору Марио и побеседуем, – голос вампира был тих и нежен, как смерть от шелковой удавки.
Марио обреченно пискнул и засеменил к маленькому двухэтажному домику, приютившемуся в глубине территории. Разбитые перед домиком клумбы и старинный фонарь над входом делали его похожим на иллюстрацию из каталога «Идеи загородного дома».
Кинби шел чуть позади Марио, с наслаждением вдыхая ночной воздух, впитывая запах страха, исходящий от торговца и его «племянников». К запаху страха, исходящему от того, что шагал слева от Кинби, примешивался аромат злобы, парень потел, растравливая себя, готовясь к нападению.
– Марио, скажи своим бычкам, чтобы даже не пробовали. Я не в настроении, – негромко бросил в пространство детектив.
До домика дошли без происшествий.
Втолкнув Марио и «лисьего», как окрестил про себя Кинби неудавшегося убийцу, он захлопнул двери перед носом «племянников», пробормотав:
– Погуляйте пока, мусор, вон, возле бокса приберите.
После чего развернулся и в одно неуловимое движение оказался возле пленника. Коротко, без замаха, ударил в живот. Парня приподняло над ковром, словно кто-то сверху дернул его за невидимую нитку.
На дорогой узорчатый ковер, устилавший пол в кабинете Марио, упало задыхающееся от боли существо, пытающееся вдохнуть хоть немного воздуха.
Наконец парню это удалось, и он обессиленно распластался на полу.
– Встать, – негромко приказал Кинби.
Лежащий не отреагировал, и детектив сгреб в кулак ворот его куртки. Рывком поднял на ноги и ударил снова.
На этот раз пленник рухнул на колени и его сотрясли приступы неудержимой рвоты.
Забившийся в угол кабинета Марио закудахтал, видя, как гибнет его имущество, но моментально замолк, наткнувшись на взгляд вампира.
– Итак, давайте начнем беседу, – обратился Кинби к присутствующим, дождавшись, когда стихнут звуки рвоты и парень немного отдышится.
– Все очень просто. Я задаю несколько весьма несложных вопросов, получаю на них правдивые ответы и ухожу. Это тот вариант, который мне очень нравится. Вариант второй – я не сразу получаю ответы на свои несложные вопросы и начинаю вас пытать. Получаю ответы и ухожу.
– Но позвольте! Кинби, уважаемый! Я понятия не имею, что натворил этот придурок! – все же решился подать голос Марио, побледневший при упоминании о пытках.
– Не позволю! – рявкнул Кинби. – Они приехали на твоей машине! Твой храт не хотел меня пускать! Значит, ты замазан!
– Итак, первый вопрос, – Кинби шагнул к парню, стоявшему на коленях, согнувшись в три погибели, посреди темного воняющего пятна: – Кто меня заказал?
Парень покачал головой и промолчал. Схватив его ладонь, Кинби одним движением сломал и, резко потянув в сторону, оторвал мизинец. Дико заорав, парень задергался, пытаясь вырваться. Ухватившись за безымянный палец, Кинби, не повышая голоса, повторил вопрос.
Плача и завывая, неудачливый убийца выдавил:
– Морган! Морган Белоглазый!
– Умница. Вот видишь, все просто, – потрепал Кинби парня по щеке. Но руку не выпустил.
– Вопрос второй. Кто приказал стрелять в лейтенанта Марино? – И детектив поплотнее обхватил безымянный палец пленника.
В ушах у Кинби уже слегка звенело от запаха свежей крови, хлещущей из оторванного пальца. Звуки, цвета, запахи… Все вокруг стало невыносимо ярким и громким. Кричал запах крови, переливался жемчужной белизной осколок кости в оправе из ошметков кожи, страхом и подлостью воняли звуки, исторгаемые стоящим на коленях существом.
– Морган! Он! Он заказал, чтобы в тебя, но когда легавая рядом будет. Чтоб если подфартит, то и сучку тоже.
Задумчиво посмотрев на «лисьего», Кинби отпустил его ладонь, и парень свернулся калачиком на ковре, плача и баюкая искалеченную руку.
– Так. Еще один вопрос. – Толкнул детектив носком ботинка тело, свернувшееся на ковре в позе зародыша. – Ты и приятель твой, откуда?
– Из Залива. Нас Морган оттуда выписал, – простонал парень.
– Угу. Чудненько. Я так и думал, что не местные. – Кивнул Кинби и опустился перед «лисьим» на корточки.
– Знаешь, что? – прошептал он почти ласково, глядя в полные страха и надежды глаза. – Ты честно ответил на мои вопросы. Это хорошо. Но ты стрелял в лейтенанта Марино. И ты посмел назвать ее сукой.
Глаза Кинби превратились в два колодца абсолютной пустоты, и парень понял, что сейчас умрет.
Он открыл рот, пытаясь закричать, неловко забил ногами, пробуя отползти. Он очень хотел, чтобы кончился кошмар и снова вернулась привычная жизнь, в которой он был крутым и должен был жить вечно, но Кинби оборвал эти попытки, вырвав неудавшемуся киллеру кадык.
Дождавшись, когда умирающий перестал клекотать и дрыгать ногами, Кинби перевел взгляд на торговца машинами. Забормотав невнятное, тот попытался закрыться руками, надеясь слиться со стеной. Толстяк так и не понял, как это получилось – вот Кинби стоит над трупом в центре комнаты и смотрит на расползающееся бурое пятно, и вот он уже стоит рядом и поднимает его – толстяка Марио за шиворот дорогого пиджака, словно новорожденного щенка.
Кинби пронес торговца из угла, в котором тот прятался, к огромному письменному столу, слушая, как с хрустом и треском расползается ткань пиджака под весом его хозяина, и швырнул в исполненное на заказ кресло, позволявшее увесистому Марио чувствовать себя комфортно.
Обошел стол и со вздохом опустился в гостевое кресло – тоже удобное, конечно, но существенно поменьше и поскромнее.
Задумчиво поерзал, устраиваясь поудобнее, затем махнул рукой, откинулся на спинку и водрузил ноги в тяжелых, запачканных кровью ботинках на полированную столешницу.
– Итак, уважаемый господин Марио, – светски произнес Кинби, – объясните мне, пожалуйста, как вас угораздило связаться с этим отребьем.
– И пожалуйста, – голос вампира стал чуть жестче, – убедительно объясните, почему я не должен вас убить.
Тяжело дыша, Марио нагнулся и зашарил в ящиках стола. Добыл из недр плоскую бутылку, отвернул пробку и надолго присосался к горлышку.
Со стуком опустил бутылку на стол и выдохнул:
– Верите, меня просто попросили дать тому, кто придет от Моргана, тачку. Любую, какую тот захочет. Сам Морган и попросил. Вот, верите?
Изобразив в воздухе замысловатый жест, Кинби пожал плечами.
– Верю. А разве не должен был? Но вы продолжайте, продолжайте.
– А дальше все очень просто. Пришли два этих пестрозадых, ткнули пальцем в «порше». Да вы на них посмотрите только, господин Кинби! Ну за версту же видно, что они и Города-то не видели! Ну я и решил, что ничего серьезного эти кретины не учинят. Да и не мог я Моргану отказать. – Прижал для убедительности Марио пухлые ладошки к нагрудному карману пиджака.
– Это да. Это знаю. – задумчиво бросил Кинби.
Действительно, отказать в такой просьбе Марио просто не мог. Все, что было связано с автомобилями в восточной части Города, Морган держал железной хваткой. Говорили, что он нашел способ привлечь к этому и обитателей Дома Тысячи Порогов. Кинби недобро усмехнулся – стоит лишь немного копнуть, и за потусторонними силами, загадочными ритуалами, таинственными пророчествами, исходящими из уст Воцарившихся Богов, обнаружатся все те же вечные пружины и шестеренки, движущие мир, – жадность, жажда наживы и власти, все те же интриги и подлые приемчики. Ничего нового – все знакомо, привычно и мелко.
– Ну не знал я!
1 2 3 4 5