«OCR Денис»: АСТ; Москва; 2005
ISBN 5-17-029727-0
Оригинал: Stephen Woodworth, “Through Violet Eyes”
Перевод: А. Петрусь
Аннотация
Они живут среди нас.
Они похожи на нас... почти.
Их отличают лишь лиловые глаза – да таинственный дар общаться с душами мертвых.
Они – фиалы, способные раскрыть любое убийство, ведь устами их говорят сами жертвы.
И вот уже кто-то начинает уничтожать их – одного за другим.
Журналист, ведущий расследование этих убийств, подозревает то правительственные структуры, то мстительных преступников... и не знает пока еще, с каким темным кошмаром ему придется столкнуться!..
Стивен Вудворт
Сквозь фиолетовые глаза
Эта книга посвящается Селии Луизе Гамильтон Вудворт и Гарри Холлису Вудворту, которых я благодарю за их огромную любовь, вдохновляющую помощь и поддержку.
Я люблю вас, мама и папа.
– Если бы я оказалась на небесах, Нелли, я была бы совершенно несчастной.
– Потому что это место не для вас, – ответила я. – Все грешники были бы несчастными на небесах.
– Но причина не в этом. Мне однажды приснилось, что я была там.
– Мисс Кэтрин, скажу вам, что не собираюсь слушать о ваших снах! Пойду-ка спать, – снова перебила я.
Она засмеялась и удержала меня на стуле, с которого я было собралась подняться.
– Что за чушь! – вскричала она. – Я просто хотела сказать, что небеса не показались мне домом; я надорвала сердце, моля о возвращении на землю; и ангелы так рассердились, что вышвырнули меня в самую середину пустоши на вершине Вадеринг Хейтс, где я проснулась, плача от радости...
Эмили Бронте
Тот, кто не наполняет свой мир иллюзиями, остается один.
Антонио Порчиа
Глава 1
Безликий человек
Припав к земле у забора позади сарая, мужчина наблюдал за игравшей во дворе маленькой девочкой с золотисто-рыжими волосами. Испарина пятнами покрывала ткань черной маски, скрывавшей его лицо, и, когда он сгибал пальцы, из-под латекса перчаток сочился пот.
В Лос-Анджелесе почти шесть месяцев не было дождя, и дымка накопившегося смога янтарной пеленой покрыла розовое бунгало и крошечный задний дворик. Жара позднего сентября высушила траву до ломких желтых иголок, дорожки голой земли покрывали лужайку, словно чесотка. Надувной бассейн, разукрашенный героями историй о Винни-Пухе, располагался в центре дворика, и девочка, одетая в цельный купальник с изображением Тигры, плескалась в мелкой воде. Тонкие волосы спутанными прядками падали на веснушчатое личико, когда она заставляла голую куклу Барби большими кругами плавать вокруг.
Дыхание мужчины участилось, воздух под маской из крепа стал горячим и душным. Мать ребенка была на работе, сиделка ушла в дом более двадцати минут назад. Впервые за три дня мужчина видел девочку оставленной без присмотра. Все же, несмотря на это, он колебался.
Затем он увидел, как девочка задергалась.
Она уронила куклу в воду и захлопала ручками по ушам.
– Кто-то стучится! Кто-то стучится!
Мужчина напрягся и прошептал слова. Он представил, будто слышит беззвучные фразы, проникающие в мозг девочки.
Они настигли ее.
Девочка вылезла из бассейна, продолжая сжимать виски, дергая головой, словно в муках апоплексического припадка.
– Кто-то стучится! Кто-то стучится!
Мужчина бросил беглый взгляд на заднюю дверь дома и устремился к ней.
Увидев его, девочка завизжала и зигзагами помчалась к дому. Он преградил ей путь, но крошка увернулась от его жадных рук и побежала обратно, пробираясь к задней калитке. Когда мужчина догнал девочку, она успела добраться до забора, отгораживавшего соседний двор, вцепилась в проволочную сетку и с криком трясла ее.
Однако когда он взял ее за плечи, словно внезапное изнеможение вдруг охватило девочку, и она склонилась к забору. На лице появилось сосредоточенное выражение; она, словно четки, шепотом перебирала буквы алфавита.
– А-Б-В-Г-Д-Е-Ж... 3-И-К-Л-М-Н-О-П... Р-С-Т-У-Ф...
Детский голос затих. Контуры лица неуловимо менялись, выражение становилось мрачным.
Силы вновь вернулись к ее маленькому телу; рыча, она начала вырываться и схватила преследователя за ткань маски, стараясь стянуть ее с лица.
Предвидя, что она это сделает, мужчина поймал ее за руки и опустил их вниз.
– Кто ты? – В голосе девочки послышалась взрослая серьезность. – Почему ты делаешь это с нами? – Она пристально смотрела на него мерцающими фиолетовыми глазами.
Гладкие, неглубокие провалы покрытого маской лица не выражали никаких эмоций, но мужчина явно дрожал. Держа сопротивляющегося ребенка на расстоянии вытянутых рук, он сжал ее голову с почти нежной заботой.
А затем, одним легким движением, сломал ей шею.
Глава 2
Вызов свидетеля
В то утро на Голливудском шоссе была пробка, и Дэн пропустил начало суда над обвиняемым в убийстве Мьюнозом. К тому времени, как он прибыл в Судебную Коллегию по уголовным делам, обвинение уже собиралось вызвать жертву для дачи показаний.
Поскольку Дэн опаздывал, он решил припарковаться на одной из частных стоянок, расположенных в деловом центре города, вместо того чтобы искать предназначенный для должностных лиц гараж. Бюро было в состоянии оплатить четырнадцать долларов издержки. Однако он пожалел о своем выборе, не успев пройти и полквартала, – рубашка под курткой взмокла от пота.
Несмотря на тягостный зной, вход в зал суда был окружен толпой зевак и сотрудников телевидения, которых сдерживал кордон одетых в форму охранников из офиса шерифа. Фиолка должна была сегодня занять место свидетеля – событие чрезвычайно редкое, достойное появления на первой полосе. Обычно просто угроза того, что фиолка будет давать показания, помогала прийти к заключению, однако Гектор Мьюноз продолжал настаивать на своей невиновности и требовал решения вопроса в суде.
Дэн протиснулся сквозь толпу к огороженному веревкой пространству возле входа и показал пропуск офицеру в бежевой рубашке, после чего тот махнул рукой на дверь. Мужчина еще раз предъявил удостоверение Бюро на контрольном пункте безопасности у входа в вестибюль, предвкушая прохладу фойе.
– Так, агент... Этуотер. – Охранник в белой рубашке, крепкий испанец, прочитал надпись на удостоверении и протянул его обратно. – Если хотите, могу подержать ваше оружие, пока вы проходите сквозь детектор...
Дэн натянуто улыбнулся.
– Нет необходимости. Я не ношу. – Он выложил содержимое карманов в деревянную коробку и прошел сквозь прямоугольную будку. Сигнализация молчала.
– В таком случае, удачного дня! – улыбнулся охранник.
Дэн отсалютовал по-бойскаутски, дотронувшись двумя пальцами до лба, и забрал выложенную мелочь вместе с ключами от машины.
Плакат за лифтами предупреждал: «На 9-м этаже будет произведен обыск всех входящих», и Дэн понял, что даже удостоверение Бюро не спасет его от дальнейшей задержки. Однако он не возражал. От фиолов его бросало в дрожь, а в последующие дни предстоит провести достаточно много времени с этой конкретной фиолкой. Нет нужды ускорять события.
Помещение Верховного Суда 9-101 дохнуло холодным сквозняком кондиционеров, когда Дэн распахнул одну из двойных дверей и ступил внутрь. Зал был заполнен почти до отказа, но агент умудрился найти место в конце галереи, пока судья заканчивала давать указания присяжным.
– Когда вы вынесете свой вердикт, показания жертвы должны быть учтены столь же внимательно и с таким же скептицизмом, как и показания любого другого свидетеля. – Почтенное правосудие черными глазами смотрело на присяжных сквозь очки, морщинистое лицо выражало строгость. – Вы должны сравнить показания покойной с другими доказательствами, предоставленными как защитой, так и обвинением, чтобы определить для себя истину. Вы правильно поняли ваши обязанности?
Присяжные выразили согласие, хотя некоторые из них казались очень взволнованными. Нервно барабаня пальцами по столу обвинения, Гектор Мьюноз подвинул стул и, нагнувшись, что-то прошептал своему адвокату. В ответ женщина с бледным лицом только покачала головой.
– Очень хорошо. – Судья кивнула помощнику окружного прокурора, высокому аккуратному человеку с безукоризненно уложенными черными волосами. – Мистер Якобс, можете вызвать следующего свидетеля.
– Благодарю, ваша честь. – Якобс поднялся со стула. – Бейлиф, будьте добры, пригласите мисс Линдстром.
Коренастый мужчина в форме открыл дверь слева от скамьи присяжных и пригласил в зал изможденную, бледную молодую женщину с обритой головой. Дэн вытянул шею, чтобы лучше разглядеть фиолку, с которой ему предстоит жить следующие несколько недель.
Она была одета в рубаху с длинными рукавами и широкие спортивные брюки; и то, и другое, казалось, было слишком велико ей, делая хрупкой в свете флюоресцентных ламп зала. Несмотря на это, когда судебный пристав приводил ее к присяге, в тихом голосе свидетельницы слышалась скрытая сила.
Откидывающееся, с высокой спинкой, кресло для дачи показаний разместили на месте свидетеля. Тяжелые нейлоновые ремни свисали с его спинки и ножек.
– Пожалуйста, назовите свое имя для протокола, – приказал женщине Якобс, как только она заняла место.
– Натали Линдстром.
– Вы являетесь зарегистрированным членом Североамериканской Корпорации Загробных Связей?
– Верно.
– Согласны ли вы говорить только правду и приложить все усилия, чтобы помочь правосудию?
– Согласна.
Якобс повернулся к дородному мужчине в очках, стоящему справа от свидетеля.
– Мистер Бертон, будьте добры подготовить контактера для дачи показаний.
Вытащив световую указку из внутреннего кармана пиджака, Бертон посветил в каждый глаз Линдстром по отдельности, чтобы убедиться, что она не носит цветных контактных линз. Хотя существовали более изощренные методы проверки подлинности контактера, этот метод стал традицией, поскольку, как подразумевало их прозвище, все фиолы рождались с фиолетовыми радужками.
Бертон подкатил тележку со сканером души к месту свидетеля и присоединил устройство к Линдстром, прикрепив хирургической лентой несколько электродов к ее бритой голове. Как и у большинства фиолов, у Натали было двенадцать контактных точек, вытатуированных на черепе в виде плеяды крошечных голубоватых пятен.
Якобс объяснил присяжным, каким образом этот сложный электроэнцефалограф определяет электромагнитное присутствие души жертвы по мере того, как она заполняет мозг контактера.
– Вы сможете точно отметить для себя момент вселения, – сказал он, указав на большой зеленоватый монитор, закрепленный на стене над креслом Линдстром.
Дэн отметил, что Якобс не объяснил функции большой красной кнопки на панели сканера души. Известная как «кнопка паники», она должна была посылать сильный электрический разряд по проводам к голове фиола и силой изгонять душу, пришедшую в неистовство или отказавшуюся оставить тело контактера.
Опытные фиолы обычно могли изгнать неуправляемую душу в любой момент путем строгой ментальной дисциплины, но «кнопка паники» оставалась на крайний случай, потому что мертвые всегда были непредсказуемы.
Бертон отступил от места свидетеля, оставив Линдстром в зарослях проводов, тянущихся от ее лба. Эти провода скручивались в похожий на веревку пучок, скользящий вниз к порту на корпусе сканера души. Бертон включил аппарат, и на мониторе появилась серия зеленых линий. Небольшие ритмичные зигзаги трех верхних линий представляли альфа-волны сознательной мысли Линдстром. Три нижних линии оставались ровными, ожидая вселения иной сущности.
– Вы готовы, мисс Линдстром? – спросил Якобс.
– Да. – Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза, в то время как Бертон завязал нейлоновые ремни вокруг ее ног и торса и связал запястья гибким пластиковым шнуром.
Это для ее собственной безопасности, подумал Дэн, но не смог убедить себя. Путы причиняли боль, но скоро Линдстром будет страдать еще больше.
Якобс распечатал один из прозрачных пластиковых пакетов для улик и вынул детский нагрудник, разукрашенный плюшевыми мишками. Он показал его присяжным, а затем положил нагрудник в руки Линдстром.
Дэн скривился и потряс головой. Этот окружной прокурор был просто бесцеремонным. Он мог взять практически любой предмет, до которого дотрагивалась или который носила жертва, в качестве «камня преткновения». Расческу, ключ от дома, водительские права – все эти вещи создали бы слабую квантовую связь с мертвой женщиной и с быстротой молнии привели бы ее электромагнитную сущность к контактеру. Однако Якобс вместо этого решил использовать одежду ее ребенка, чтобы эмоционально воздействовать на жюри. Дэн не мог понять, почему Мьюноз захотел пройти через пытку свидетельства фиолки. Посмотреть в эти глаза и увидеть, как жизнь, которую ты отнял, смотрит на тебя...
Линдстром беззвучно пошевелила губами, и альфа-волны, колеблющиеся в верхней части монитора сканера души, стали более определенными и ровными. Скоро она должна была уйти в подсознание и перестать контролировать собственное тело.
Якобс через плечо оглянулся на толпу в галерее.
– Пожалуйста, соблюдайте тишину, – напомнил он. Однако об этом не стоило беспокоиться. В зале стояла такая тишина, словно все перестали дышать.
Несколько минут Линдстром сидела абсолютно спокойно, зажав нагрудник между ладонями. Напряжение в зале суда спадало по мере того, как людям надоедало ждать. Шаркали ноги, скрипели стулья. Кто-то кашлял. Только Мьюноз замер на своем месте, впившись глазами в женщину на месте свидетеля.
В проветриваемой комнате пот высох, и кожа Дэна стала липкой, потеряв тепло. К минуте, когда в нижней части монитора сканера души появились первые всплески, он и так дрожал. Волосы на голове встали дыбом, и он представил, что весь зал заряжен электричеством мертвых душ.
Тело Линдстром отвердело, спина изогнулась дугой, в живот впились ремни, удерживавшие женщину на кресле. Костлявые руки фиолки сжали нагрудник, она дергалась и выгибалась с яростью эпилептика.
Это плохо, подумал Дэн. Если «камень преткновения» притягивал больше одной души, контактеру приходилось насильно отгонять нежелательные сущности, чтобы тот, кто нужен, мог вселиться в нее.
Бывали случаи, когда во время таких припадков неопытные фиолы откусывали себе языки. Мотая головой из стороны в сторону, Линдстром издала страшный, грубый крик, и Дэн заметил, что некоторые присяжные побледнели, без сомнения, многие из них видели фиолов только в фильмах или в телевизионных передачах про копов. В реальности все выглядело совсем по-другому. За свою карьеру Дэн видел фиолов, наверное, раз пятьдесят или больше, и каждая такая встреча казалась хуже предыдущей. Особенно за последние два года.
Глаза Линдстром распахнулись, и она стала озираться вокруг, словно кролик, оказавшийся в волчьем логове. Не изменяясь физиологически, мускулы ее лица сформировали новое выражение, хмуря брови, вытягивая подбородок, надувая щеки. Она захныкала и попыталась вывернуться из ремней. Затем ее взгляд упал на Гектора Мьюноза, и она замолчала, уставившись на него.
Мьюноз вцепился в колени дрожащими руками, не в силах отвести взгляд.
– Роза...
Якобс выступил вперед, чтобы обратиться к женщине, сидевшей на месте свидетеля.
– Вы меня помните? – спросил он.
Она взглянула на него и кивнула. Без сомнения, обвинение уже вызывало жертву, чтобы допросить ее.
– Пожалуйста, назовите себя, – сказал Якобс.
– Роза Мьюноз. – Она произнесла имя с испанским акцентом, и мягкое сопрано ее голоса перешло в грубый альт.
– Запишите, что свидетельница определила себя как жертву. – Якобс постарался вновь установить с ней зрительный контакт. – Вы знаете, где находитесь?
Не отрывая взгляда от Мьюноза, она покачала головой.
– Узнаете ли вы еще кого-нибудь из присутствующих здесь?
Женщина в теле Натали Линдстром не ответила – она смотрела на нагрудник, который был в ее руках.
– О боже, Педрито!
– Педрито... он был вашим сыном, не так ли? – подсказал Якобс. – Расскажите нам о Педрито.
– Он убил его. Мой бессердечный муж. – Свидетельница протянула связанные руки вперед в попытке указать на Мьюноза. – Он убил моего малыша!
Мьюноз сполз по столу защиты, словно его застрелили. Адвокат молча потрепала его по плечу.
Якобс повернулся к присяжным.
– Запишите, что свидетельница опознала обвиняемого.
– Все ты и твоя богом проклятая спешка! – трясясь от горя и ярости, женщина на месте свидетеля свирепо смотрела на Мьюноза бездонными фиолетовыми глазами Линдстром, ее лицо скривилось от презрения. – Вечно эта проклятая спешка. И Педрито плачет, действует тебе на нервы. «Заткнись! Заткнись!» – Она всплеснула руками. – Да, ты заставил его заткнуться, не так ли, Гектор?..
Мьюноз не поднимал глаз.
– А что случилось потом? – спросил Якобс.
– Потом я начала кричать. Называла Гектора убийцей, которым он и был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28