Она не могла быть на Земле. И он выгнал ее,
он не разрешил ей встретиться с Ладой. Она зря вернулась на Землю. И
улететь снова навсегда было мучительно трудно. Бог с ним, с мужем. Она не
увидела свою дочь! И тогда она нашла Всеволода. Помогая друг другу, они
вспомнили все и решили вернуться. Такой здоровый, неуклюжий, ко всему
относящийся с юмором, слегка болтливый, он поддерживал ее. Они оба
поддерживали друг друга. Ведь он любил ее.
- Итак, нас пятеро. Крусс шестой. Кто знает, где остальные? - спросил
Ройд.
- Я знаю, где Санта, - сказала Евгения. - Но звать ее с нами,
кажется, бесполезно. Она собиралась замуж.
- Кто ее жених?
- Не знаю. Но она молодчина, она никогда не снимает с руки браслета с
диском связи. - Евгения повернула диск на своем браслете. Диск не
засветился. Она повторила вызов несколько раз. Ей никто не ответил.
- Можно попытаться вызвать Робина, - сказала она. - Мы его не видели
ни разу. Но однажды он сам вызвал нас. Сказал, что уходит в подводники.
Решение это, по его словам, было бесповоротным. Но если что-нибудь
произойдет с нами, он готов помочь, он откликнется.
- Вызови его, Женя, - попросил Ройд.
Евгения снова дотронулась до матового диска. И через несколько секунд
на нем появилось слегка испуганное лицо Робина.
- Что случилось, Евгения?
- Робин, мы тут собрались впятером. Я, Всеволод, Ройд, Кирилл, Эспас.
Ройд хочет поговорить с тобой. Как ты?
- Пусть говорит, - без всякого энтузиазма ответил Робин.
- Робин, мы впятером решили вернуться. На "Прометее" осталась одна
Верона. Она там осталась одна. Мы это делаем добровольно. Невозможно жить,
вечно мучась стыдом, зная, что ты струсил. Мы любим Землю. Но именно эта
любовь двигает нас к чужим мирам. Предположим, что мне всех легче. У меня
нет на Земле ни одного близкого человека. Но и я люблю Землю. Я здесь, и я
пришел за тобой. Полет должен продолжаться.
- Ройд, дело не только в нашей экспедиции. Экспедиция должна принести
какие-то результаты, что-то новое, неизвестное. Мы все столкнулись с таким
явлением. Ни одно открытие, сделанное людьми раньше, не может сравниться с
этим. Нужно передать его людям. Я трижды был в Совете по галактическим
проблемам. И трижды никто не верил, что я Робин, что я член экспедиции
"Прометей-6". Нужно, чтобы нам поверили на Земле. Может быть, они пошлют
еще одну экспедицию. Готовится же "Прометей-7". Но нужно им доказать, что
все, что с нами случилось, действительно имело место. После этого я
согласен вернуться на "Прометей".
- У меня тоже была мысль явиться в Совет, - сказал Кирилл. - Но я
сразу решил, что мне не поверят...
- Други, но ведь не могут же не поверить нам всем? - громко сказал
Всеволод. - Давайте упадем ниц перед столом Председателя Совета.
- Хорошо, мы вылетаем сегодня же. Робин, ты сейчас в каком-нибудь
батискафе?
- Нет. Я не поступил в подводники. Я буду у подножия Килиманджаро
через три часа. А вы?
- Я хотел еще раз встретиться с Круссом. Мы полетим к нему все.
Браслет связи он снял. Он не считает себя членом нашей экспедиции.
Встретимся в Совете в двенадцать по мировому времени.
- Хорошо. Я жду вас. - Робин выключил связь.
- Он, кажется, немного зол на нас, - сказал Кирилл.
- В этом нет ничего непонятного, - впервые высказал свою мысль Эспас.
- Он хоть что-то пытался сделать, не боясь позора. Он может сердиться, на
меня, во всяком случае.
- Кофе выпит, - сказал Всеволод. - Можно двигаться в атаку на Совет.
- У нас двухместный глайдер, - сказал Ройд, - Нужен еще один.
Трехместный.
- Крусса ты уже не считаешь? - спросил Эспас.
- Он живет не в пустыне. Он пристроился смотрителем музея "Освоение
Дальнего Космоса". Заведует экспозицией, которая называется "Прометей-6".
Он чистит наши вещи, сданные в музей, и рассказывает посетителям о том,
какие великие, сильные и мужественные люди ушли в Дальний Космос на
"Прометее-6". В том числе и о некоем Круссе, вычислителе "Прометея".
Представляю, как он о нем говорит.
- Хочу поговорить с Круссом, - сказал Всеволод. - Сейчас вызову
глайдер.

* * *
Музей "Освоение Дальнего Космоса" находился в предместье Парижа. Это
было огромное стеклянное здание, стоявшее на естественном возвышении. К
зданию вели широкие каменные ступени, на которых кое-где сидели
влюбленные, играли дети, экскурсанты группами и поодиночке поднимались
вверх. Ройд, Кирилл, Всеволод, Евгения и Эспас вошли в музей и
присоединились к группе, которая шла осматривать "Прометей-6". Как и
предполагал Ройд, экскурсией руководил Крусс. Было заметно, что он здорово
поднаторел в произнесении торжественных речей. Характеристики
астролетчиков состояли из одних похвал, и сам Крусс занимал среди героев
не последнее место.
Экскурсанты с интересом рассматривали стенды, внутреннюю обстановку
кают и отсеков корабля. Эспас вдруг увидел табличку, на которой было
написано: "Эспас. Штурман". Он вошел в каюту и с удивлением оглядел ее
убранство. Он даже решился потрогать некоторые вещи руками.
Сначала группа астролетчиков держалась позади экскурсантов. Потом
Ройд и все остальные начали продвигаться в первые ряды, пока наконец не
очутились почти нос к носу с Круссом.
Крусс узнал их. Это было заметно по мгновенно побледневшему лицу и
сразу же сбившейся речи. Он все же довел экскурсию до конца. И когда
экскурсанты разошлись, остался один на один с экипажем "Прометея".
- Крусс, - сказал Ройд. - Нет смысла делать вид, что ты не знаешь
нас. Мы решили возвратиться на "Прометей".
- Меня зовут Антони, - ответил Крусс. - Удивительно, как вы похожи на
экипаж "Прометея". Хотите, я покажу вам стенд с их объемными фотографиями?
- Мы и есть экипаж "Прометея", - прервал его Ройд, но Крусс снова
заговорил:
- Говорят, что даже я похож на одного из них. Как ты сказал? На
Крусса? Удивительное совпадение. Что же мы тут стоим? Я проведу вас к
директору музея. Удивительное совпадение. - Он сделал шаг в сторону.
- Крусс, мы возвращаемся. Все. Ты идешь с нами? У каждого из нас были
причины вернуться на Землю. Но никому это не принесло облегчения. Только
стыд и чувство невыполненного долга. Чтобы снова стать людьми, мы должны
вернуться.
- Я с интересом выслушал вас, - ответил Крусс. - Кто поверит, что вы
экипаж "Прометея", когда он летит где-то в двадцати парсеках от Земли?
Никто.
- Мы сейчас пойдем в Совет по внутригалактическим проблемам. У нас
очень много фактов. Нам поверят.
- Вы признаетесь в своей трусости?
- Мы признаемся в трусости. Более того. Мы преодолеем свою трусость.
Ведь это ты первым покинул корабль?
- Нет! Это был не я! Это был Эспас! Вспомните. И до него многие...
- Так, значит, ты Антони? - спросил Всеволод. - Купаешься в лучах
собственной славы? Всю жизнь будешь лелеять свою славу, превозносить себя,
любоваться собой. Потому что никто не сможет узнать правды? Поэтому что
"Прометей" должен вернуться после твоей смерти! Крусс, подумай. Еще есть
время.
- Нет! Вы не полетите в Совет!
- Мы уходим, - сказал Ройд. - У нас мало времени. И они ушли.
- Я вспомнил его, - сказал Эспас. - Я начинаю все вспоминать.
- Я тоже вспомнил его, - сказал Кирилл.

* * *
...На обед все собирались в два часа дня по земному времени. В зале,
небольшом и уютном, стояло восемь столиков, по четыре места за каждым.
Люди обычно разбивались на группы, иногда по нескольку раз за обед меняя
компанию и пересаживаясь за другой столик. Около одной из стен стояло
двенадцать кухонных автоматов. И каждый член экипажа мог выбрать
что-нибудь на свой вкус.
За обедом всегда было весело. Кроме того, здесь можно было обменяться
мнениями в непринужденной обстановке, поспорить и запить горечь поражения
в споре глотком компота или кофе.
Но в последнее время что-то изменилось в настроении людей. Меньше
стало шуток и смеха. Вместо этого появилась какая-то грустная
предупредительность друг к другу. И если раньше о Земле говорили не часто,
хотя все время о ней думали, то теперь только и слышалось: "Мой
Андрейка...", "А мы с братом однажды...", "Жена и говорит мне..." И того,
кто начинал говорить это, обступали со всех сторон, жадно слушали.
Задавали вопросы, прозвучавшие бы нелепо в другой обстановке и в другое
время.
Они были в полете два года. И тоска по Земле, по тем, кто остался
там, давала о себе знать все больше и больше. Корабль шел со сверхсветовой
скоростью. И они знали, что все те, о ком они говорят, уже повзрослели,
состарились или умерли. Связь с Землей оборвалась двадцать два месяца
назад. До цели путешествия - Голубой звезды, на одной из планет которой
предполагалась жизнь, возможно даже разумная, - было еще два года полета.
Командир корабля Ройд изменил распорядок дня. Усилились спортивные
тренировки, члены экипажа чаще собирались вместе. Но только все было
напрасно. Одно дело было знать, что их ждет. Другое - почувствовать это на
себе. И тоска по Земле выливалась в странную форму. Люди все чаще просили
разрешения у Ройда на выход из корабля, часами носились в пустоте в полном
одиночестве, хотя все делали вид, что им лучше в обществе других.
Однажды за обедом Робин, не проронивший до этого ни слова, тихо и
одновременно чуть радостно и чуть грустно сказал:
- Если бы вы знали, какая у меня родилась внучка...
На него посмотрели удивленно, но он этого не замечал. Здесь знали
друг о друге все. Ведь за два года можно переговорить обо всем, даже самом
сокровенном. Все понимали, что если у Робина и родилась когда-нибудь
внучка, то сейчас она была уже взрослым человеком. Да и не мог он знать,
кто у него родился, внук или внучка.
- Что же вы меня не поздравите? - сказал он тихо и посмотрел на всех.
И вид у него был такой, словно у него действительно родилась внучка,
маленькая такая, розовенькая. А он, дед, теперь будет возить ее в
колясочке.
Ройд подошел к нему и пожал руку.
- Поздравляю тебя, Робин. - Он сказал это так просто, словно в словах
Робина не было чудовищного противоречия, чудовищной неправды. И все
остальные поздравили Робина. А он сидел счастливый и совершенно серьезно
принимал поздравления.
Ройд сразу же ушел к себе. На другой день был назначен медицинский
осмотр. Все понимали,что это из-за Робина. Только он один, наверное, не
понимал. Евгения тщательно исследовала его психику всеми возможными
средствами, имеющимися на корабле. Психически Робин был абсолютно здоров.
Вот только внучка. Внучка у него родилась, продолжал утверждать он.
Вторым был Трэсси, кибернетик корабля. Он как-то сообщил, что на
Земле готовится полет "Прометея-7" и назвал сроки его вылета. То, что
"Прометей-7", затем "8" и так далее полетят, знали все. Но когда они
стартовали с Земли, о сроках отлета экспедиции "Прометей-7" ничего еще
известно не было. Он сказал это мимоходом, словно у него вырвалось
нечаянно.
На следующей день Евгения сказала Санте, что ей снова не удалось
увидеть свою дочь.
Потом Кирилл сообщил Ройду, что его сын Андрейка сломал ногу. И
попросил освободить, его от очередной вахты в рубке управления.
На корабле творилось что-то непонятное. Ройд согласился заменить
Кирилла на дежурстве. Кирилл надел скафандр и вышел из корабля. Он
отсутствовал два дня. Запаса кислорода в баллонах скафандра хватало на
сутки. Ройд, Конти и Верона вышли в Космос на планетарных кораблях, но
Кирилла не нашли. Он вернулся к концу вторых суток радостный и сказал
сразу же:
- Все в порядке. Врачи утверждают, что даже малейших следов перелома
не останется.
В баллонах скафандра был израсходован только часовой запас кислорода.
Ройд вызвал его к себе. Затем последовал вызов Робина, Трэсси, Санты.
Всеволод, третий пилот Конти и бортинженер Эмми пришли к нему сами. А
затем он пригласил к себе и всех остальных.
Выяснилось неожиданное: семь человек из экипажа "Прометей-6" по
нескольку раз бывали на Земле.
Началось все действительно с Робина. Он вышел в Космос из корабля.
Эти прогулки в полном одиночестве были ему просто необходимы. Никто не
мешал думать, никто не отвлекал от этого занятия. А думал он, как,
впрочем, и все в последнее время, о Земле. О своей семье, которую он
никогда не увидит. И такое сильное, непреодолимое желание увидеть семью
возникло в нем, что он как-то даже не удивился, осознав, что стоит посреди
своего кабинета в собственном доме. Нелепость ситуации - он стоял посреди
комнаты в скафандре высшей защиты - немного отрезвила его. Оставив
выяснение причин такого явления до более подходящего момента в будущем, он
решил использовать свое неожиданное пребывание здесь. Необходимо было
освободиться от скафандра. Он так и сделал. После этого осторожно
приоткрыл дверь, ведущую на лестницу, и услышал плач. Плакал грудной
ребенок. Слышались голоса двух женщин. Он узнал их. Это были голоса его
жены и дочери. Из их разговора он узнал, что у него родилась внучка. Выйти
к ним он не посмел. Потом вернулся в комнату, облачился в скафандр и...
вновь оказался в пустоте. Корабль находился не более чем в километре.
Робин полетел к нему, вошел в шлюзовую камеру и за обедом не выдержал,
рассказал, что у него родилась внучка. С этого времени он начал регулярно
посещать свой дом.
То же произошло и с Трэсси, и Сантой, и Кириллом, и со всеми другими,
кто выходил из корабля. Кирилл даже прожил дома два дня. Жена его, хоть и
ничего не поняла из его путаных объяснений, уяснила только один факт, что
ее Кирилл, улетевший навсегда, может бывать дома. Теперь она не хотела его
отпускать.
Словно какая-то тяжесть свалилась с людей. Те, кто уже побывал на
Земле, расспрашивали друг друга о подробностях посещения. А те, кто еще не
был, сразу же засобирались. Только Ройд и Верона отказались посетить
Землю. Ройд потому, что у него там никого не было, ни родных, ни друзей.
Верона потому, что, как она сразу заявила, уже не сможет заставить себя
вернуться на корабль.
Всеволод и Робин предприняли попытки исследовать это явление. Но у
них не было никакого плана, никакой методики. Да и слишком невероятным
было явление. Самое простое, что можно было предположить, это волновод,
узкий волновод в трехмерном пространстве, через который люди проходят из
Космоса на Землю и обратно. Анализаторы гравитационного поля
регистрировали небольшой всплеск, когда человек исчезал, и такой же
всплеск, но обратной полярности, когда он появлялся.
Никто не знал, когда возникло это явление и когда оно прекратится.
Было решено посещать Землю по очереди и на очень короткий срок. Из корабля
на Землю и с Земли на корабль ничего не брали.
Несколько дней все было нормально, только тяжело было ждать своей
очереди. Потом не вернулся Крусс. Прошел день, неделя, а его все не было.
Трэсси ушел, даже никого не предупредив об этом. За ним последовали Эспас,
Кирилл, Евгения, Конти, Эмми. Потом наступило какое-то равновесие. Никто
не выходил в Космос, но никто и не возвращался из него.
А потом внезапно, в один день, исчезли Всеволод, Робин и Санта.
"Прометей-6" продолжал нестись в пространстве. Его экипаж теперь
состоял из двух человек: Вероны и Ройда. Они продолжали работать, и Ройд
терпеливо ждал, когда корабль покинет и Верона. Он не испытывал такой тяги
к Земле, как все остальные. И все равно он их не оправдывал. Он еще
надеялся, что они вернутся.
Месяца через три после того, как они остались вдвоем, они нагнали
"Прометей-1". На позывные Ройда корабль не ответил. Это сделали автоматы.
Восемнадцать часов они шли параллельными курсами. За это время Ройд успел
осмотреть весь корабль. На нем не было никаких поломок, хотя он уже сошел
с курса. На нем не было ни одного человека. Корабль был пуст.
Тогда Ройд понял, что его команда не вернется. Нужно было разыскать
их и убедить вернуться. Они с Вероной бросили жребий. Увидеть Землю выпало
ему.
Верона осталась на "Прометее" одна.
Ройд очень быстро нашел Крусса, но тот отказался от своего имени. С
Кириллом, по мнению Ройда, дело было тоже безнадежно. Следы остальных он
не нашел. Идти в Совет не рискнул, испугался. Эспаса он встретил случайно.
Уж слишком запоминающаяся фигура была у того. И тогда они полетели к
Кириллу...

* * *
Председатель Совета по внутригалактическим проблемам, конечно, знал
всех членов экспедиции "Прометей" лично.
1 2 3 4