– Он подошел к Джанин, все еще сидящей верхом. – Я помогу вам слезть.
– Благодарю, но я справлюсь сама.
Она оперлась обеими руками о седло и, с усилием приподняв правую ногу, перенесла ее на левую сторону. Так, это оказалось просто. Теперь осталось слезть на землю. Джанин начала медленно сползать, продолжая держаться за седло. Но вдруг ее руки разжались, и она бы неминуемо упала, если бы Малколм, который, казалось, только этого и ждал, не поймал ее.
– Возможно, я перестарался и вам не стоило проводить столько времени в седле на первом же занятии, – заметил он, не выпуская ее из объятий.
– Что вы, мне понравилось! К тому же, мне кажется, неважно, сколько времени я провела в седле. Упомянутым вами частям моего тела в любом случае пришлось бы худо.
На самом деле ее переполняло ощущение блаженства от близости с ним. Джанин чувствовала его широкую грудь, сильные мускулистые руки, держащие ее за талию, и упругие бедра, что вызывало в ней приятную, но неведомую доселе дрожь. Ее сердце билось так, словно это она скакала по долине в течение часа.
Малколм загадочно улыбнулся.
– Все же мне следовало быть более внимательным к вам. Я постараюсь загладить свою вину.
Как? Когда она посмотрел в его глаза и увидела, что они полны огня, то испугалась, что задаст этот вопрос вслух. Но сдержалась. А он продолжала смотреть на нее, как дети смотрят на огромный шоколадный торт, с одной мыслью, легко читающейся во взгляде: я хочу. У Джанин перехватило дыхание. Способность здраво рассуждать она утратила еще раньше, когда только очутилась в его объятиях, так что о способности шевелиться не приходилось и думать.
В следующее мгновение Малколм склонил голову – и по всему ее телу будто прошел электрический ток. Джанин даже вздрогнула, настолько его губы были горячими и нетерпеливыми.
Его язык уверенно скользнул ей в рот, заставив молодую женщину напрячься. Малколм обнял ее крепче, и она с новой силой почувствовала натиск его сильного мускулистого тела, одновременно обрадованная и испуганная его страстностью. Одной рукой он провел по ее щеке, затем запустил ее в мягкие густые волосы, все еще продолжая удерживать губы в поцелуе. Наконец, когда воздуха было уже недостаточно, Малколм оторвался от нее и посмотрел ей в глаза. Джанин видела, как вздымается его грудь, и чувствовала, как неистово бьется его сердце.
– Вы полны тайн, – прошептал он с необычайной нежностью. – Кто бы мог подумать, что в вас столько пыла?
Она пыталась прийти в себя и отдышаться и совершенно не знала, что сказать.
– Малколм, я не…
Он протянул руку к ее солнцезащитным очкам.
– Я так хочу посмотреть в ваши глаза.
Он хочет снять с нее очки? Джанин резко отстранилась. Распущенные волосы. Вместо бесформенной юбки облегающие джинсы. Так что темные очки оставались последней защитой, которой она не имела права лишиться.
Лорд Макензи категорически не одобряет, если его сыновья флиртуют с симпатичными горничными и нянями. Но ее, Джанин, симпатичной назвать сейчас сложно. Так почему вдруг Малколм поцеловал ее?
– Мне пора, – быстро произнесла она, не глядя на него.
– Подождите…
Она замотала головой.
– Фиби осталась с леди Элизабет. Она, должно быть, удивляется, почему меня так долго нет.
– Тетя знает, что вы со мной.
– Все равно мне пора идти, – упрямо повторила Джанин.
Она уже повернулась, чтобы исполнить свое намерение, но Малколм снова ее окликнул:
– Постойте! Ответьте: я чем-то расстроил вас?
– Да… Нет… Я… я не знаю…
– Этого больше не повторится.
Он что, хочет ее уволить? Малколм еще раз провел рукой по ее волосам.
– Но я не жалею, что увидел вас в новом свете. В вас много загадок, и мне не терпится разгадать остальные.
Джанин перевела дыхание. Ее не уволят. Это хорошая новость. Плохая же заключается в том, что он хочет узнать о ней больше. И ведь узнает, потому что всегда исполняет то, что обещает.
Нет, нельзя этого допустить ни в коем случае!
– Послушайте, Малколм, раз уж мое первое занятие прошло столь удачно, может, я попрактикуюсь одна?
Он покачал головой.
– Нет, вас еще многому нужно обучить.
Интересно, чему?
– И все же, мне кажется, что я отрываю вас от более важных, насущных дел, – настаивала Джанин.
Что может быть важнее аромата ее кожи и тепла ее губ?
– Наоборот. Научить вас уверенно держаться в седле в короткие сроки – основная задача, которая стоит сейчас передо мной. Через две недели мы поедем на графскую охоту. По традиции каждую весну и осень все Макензи вместе с родственниками и прислугой едут в Элденский лес охотиться, а затем устраивается грандиозный пикник. Вам придется поехать с нами, потому что Фиби тоже примет участие в охоте.
– Понимаю.
Они вместе дошли до замка, и все это время Джанин прилагала отчаянные усилия, чтобы не побежать. Когда же она шла по коридору к своей спальне и Малколма уже не было рядом, ей вдруг подумалось, что он так и не извинился за то, что случилось. Но Джанин была этому даже рада, хотя и предполагала, что он вообще никогда не извиняется, считая себя всегда правым.
С тех пор как мужчины стали обращать на нее внимание, она не могла отделаться от ощущения, что всех в ней интересует только внешность. И была благодарна Малколму, что он поцеловал ее, несмотря на то что она тщательно скрывала свою привлекательность.
Но все-таки ей казалось, что произошло то, чего ни в коем случае не должно было произойти.
5
С того дня, как Малколм внезапно поцеловал Джанин, прошло две недели.
Наступил день традиционной охоты, и она ехала верхом по Элденскому лесу в числе небольшой группы людей – женщин и прислуги. Джанин думала о том, что теперь, сама не желая этого, делит свою жизнь на два периода: до поцелуя и после. Прежде она не подозревала, что в одном поцелуе может быть столько нежности, страсти и огня. Но теперь, испытав это, тайно, не признаваясь даже самой себе, жила надеждой на повторение блаженства.
В то же время ей не давала покоя мысль, почему Малколм повел себя именно так. Ведь она делала все, чтобы казаться непривлекательной. Джанин вспомнились строки из стихотворения самого почитаемого в Шотландии поэта Роберта Бернса:
Над нами свет был голубой,
Колосья нас кололи.
Я усадил перед собой
Ее в ячменном поле.
В одно слились у нас сердца.
Одной мы жили волей.
И целовал я без конца
Ее в ячменном поле.
Вполне естественно, что человек, смолоду начитавшийся такого рода стихов, не будет испытывать особой робости и может поцеловать девушку просто так, от нечего делать.
Тут Джанин на ум пришла совсем уж непристойная песенка, которую как-то напевала горничная:
Кувыркаюсь я с Дженни во ржи.
Дженни, не ржи,
Эх, Дженни, не ржи!
Джанин поморщилась. Нет, с Малколмом у нее было нечто другое. Это не целовал ее «от нечего делать». В его глазах и прикосновениях чувствовалась неподдельная страсть.
Но почему тогда он не исполнил своего обещания разгадать остальные ее тайны? У него была масса возможностей. Все эти две недели он обучал ее искусству верховой езды, лишь изредка их сопровождала Фиби или леди Элизабет. В основном же, как и на первом занятии, они оставались наедине. Но Малколм не только не попытался снова поцеловать ее или хотя бы завести разговор о том поцелуе, он вел себя так, будто между ними ничего не произошло.
Так и не найдя ответа на мучившие ее вопросы, Джанин прогнала прочь навязчивые мысли и осмотрелась по сторонам.
Они двигались рысью по довольно широкой и утоптанной лесной тропе. Справа от нее ехала Фиби вместе с главным графским конюхом по имени Алан Макнил. Это был красивый молодой человек примерно одного с Джанин возраста. Он поступил на службу в замок уже после того, как она приехала, и все говорили, что никто не умеет лучше него обращаться с лошадьми. Фиби, которую Алан придерживал своей мускулистой рукой, очень интересовало все происходящее вокруг, так как она тоже участвовала в охоте впервые. Девочка вертела головой и постоянно задавала вопросы.
Чуть впереди на красивой белой кобыле ехала Мэрианн. Она преимущественно молчала. Позади Джанин в очень шедшем, ей костюме для верховой езды на вороном жеребце восседала леди Элизабет. Она, как и всегда, пребывала в спокойном и благодушном настроении и то и дело перебрасывалась короткими фразами со всеми остальными.
Замыкали кавалькаду несколько человек из прислуги, которые везли все необходимые вещи.
Ежегодная весенняя охота, как рассказали Джанин, происходила по одному и тому же сценарию. Мужчины семейства Макензи вместе с егерями и загонщиками отправлялись в глубь леса по одним им известным тропам рано утром. Женщины вместе с прислугой трогались в путь несколько часов спустя и не спеша двигались к заранее намеченному живописному месту. Там разводили костер, расстилали скатерти, в общем, готовили все для пикника. Когда возвращались мужчины, их добычу здесь же, на лоне природы, разделывали и готовили умелые повара.
– Бабушка, скоро мы приедем? – в сотый раз спросила Фиби, которой не терпелось увидеть, как разжигают большой костер.
– Еще полчасика, малышка, – терпеливо ответила леди Элизабет.
– Няня, я хочу покататься с тобой, – попросила девочка. – Можно, я пересяду на нянину лошадку, дядя Алан?
Джанин и Алан переглянулись.
– Почему нет? Вы не возражаете?
– Не возражаю. Иди сюда, Фиби.
Алан подъехал почти вплотную к лошади Джанин, легко подхватил Фиби и посадил ее в седло перед няней.
– Дядя Алан рассказывал мне о лесных зверях и растениях, – начала пересказывать Фиби их разговор с конюхом. – Он такой умный! Знает о животных все-все!
Джанин собралась было ответить, как вдруг послышалось громкое ржание и женский визг. Она посмотрела вперед. Лошадь Мэрианн встала на дыбы, испугавшись внушительных размеров гадюки, выползшей на дорогу, а в следующее мгновение стремительно помчалась вперед. Каким-то чудом девушка удержалась в седле. Видимо, так испугалась, что вцепилась в поводья мертвой хваткой.
Остановить понесшую лошадь тяжело даже опытному всаднику. А Мэрианн опытной всадницей не являлась. Она ездила верхом от случая к случаю, и единственное, чему успела выучиться, так это изящно поднимать ногу, когда садилась в седло. Пока еще она держалась, но очень скоро ее пальцы могли ослабнуть. В этом случае она неминуемо упадет и расшибется.
– Там впереди обрыв! – услышала Джанин крик леди Элизабет.
Но Алан уже мчался во весь опор за лошадью Мэрианн. Дорога не петляла, так что Джанин могла видеть, как оба всадника быстро удаляются. К счастью, лошадь конюха была гораздо резвее белой кобылы Мэрианн. Уже секунд через десять он поравнялся с ней. Не медля ни секунды, так как дорого было каждое мгновение, Алан спрыгнул на землю и схватился за поводья испуганной лошади Мэрианн. Она протащила его с десяток метров, но все же остановилась перед самым краем обрыва. Жеребец Алана, почувствовав, что остался без седока, остановился еще раньше.
Конюх отпустил поводья и помог слезть Мэрианн, которая тут же разрыдалась в его объятиях.
Молодому человеку достаточно быстро удалось ее успокоить, но все равно вышла небольшая задержка, потому что Мэрианн в сопровождении леди Элизабет отправилась умываться к ближайшему роднику и приводить себя в порядок. Только минут через двадцать кавалькада снова возобновила движение, но уже гораздо быстрее, чтобы успеть все приготовить к появлению мужчин.
На протяжении всего оставшегося пути Мэрианн ехала рядом с Аланом и, не переставая, болтала с ним. Джанин невольно любовалась этой парой: как здорово смотрелись вместе этот молодой крепкий мужчина и миловидная хрупкая девушка. Как жаль, что у них совершенно нет шансов быть вместе. Наследница древнего и богатого рода и простой конюх – не ровня друг другу… Как и она с Малколмом…
От невеселых мыслей Джанин отвлекла Фиби. Девочка уже заскучала и начала хныкать. Тогда Джанин стала рассказывать ей о том, какие ветки лучше подойдут для костра. Фиби заинтересовалась и быстро повеселела.
А еще минут через пятнадцать они въехали на поляну, предназначенную для пикника.
При слове «пикник» среднестатистическому американцу или европейцу обычно представляется лужайка, на ней расстеленное одеяло или небольшой столик, а на нем самые незамысловатые продукты, то есть то, что просто приготовить и легко нести.
Именно поэтому пикник по-шотландски так поразил воображение Джанин. Во-первых, на внушительных размеров поляне стояли не только несколько прочных дубовых столов и навесов на случай дождя, но и уютный деревянный дом.
Во-вторых, основным блюдом в тот день были не сандвичи или яйца вкрутую, как это бывает на пикниках, которые ньюйоркцы устраивают в Центральном парке каждые выходные, а зажаренный на вертеле кабанчик – охотничий трофей лорда Макензи с сыновьями. Также в это день можно было полакомиться разнообразными салатами по местным рецептам и утолить жажду, вызванную жареным мясом, как чистейшей родниковой водой, так и дорогим французским вином.
Нет, что ни говори, а повара лорда Макензи постарались на славу! Как и было обещано Фиби, слуги разожгли большой костер. Помощь в поиске дров им оказали не только счастливая малышка, за которой присматривала Джанин, и Алан, но и Мэрианн. Это было ей так несвойственно, что даже леди Элизабет в шутку заметила:
– Наша девочка так сегодня перепугалась, что даже стала трудолюбивой.
Героем дня был конечно же Алан. Лорд Макензи поднял за него первый тост и пожал ему руку. Бедняга засмущался, но все-таки старался держаться непринужденно в компании такого количества знатных людей, что было вдвойне нелегко, ввиду многочисленных выражений благодарности, то и дело сыпавшихся на него.
Джанин неотступно следовала за Фиби, которой очень хотелось уйти подальше в лес. Природа и впрямь была очень красивой и сильно отличалась от американской. Уставший, но чрезвычайно довольный Малколм в охотничьем костюме, который подчеркивал красоту и пропорциональность его телосложения, сменил на некоторое время Джанин, заняв Фиби игрой в бадминтон, догонялки и другие простые детские игры. Джанин смотрела на эту почти идиллическую картину – отец, играющий со своей дочкой, – и не могла нарадоваться.
К четырем часам пикник стал подходить к концу. Все начали понемногу готовиться к возвращению в замок. Тогда Малколм подошел к Джанин и предложил ей полюбоваться окрестностями.
– Здесь чудесная природа, – сказал он. – Мне очень стыдно, что вы так долго у нас работаете, а я вам до сих пор не показал, какие тут есть живописные места.
– Но как же Фиби? – попыталась робко возразить Джанин.
– Мы приедем к ужину. И потом, у вас ведь сегодня выходной. С Фиби найдется кому посидеть. Нельзя же безвылазно торчать в замке все свои выходные.
Действительно, у Джанин был один выходной в неделю, но она почти всегда проводила его так же, как и остальные дни. Исключение составляли лишь случаи, когда она ездила в город отправить матери письмо или денежный перевод.
– Веди себя хорошо, Фиби, мы с твоей няней приедем попозже, – сказал тем временем Малколм, хотя Джанин еще не успела согласиться на его предложение осмотреть окрестности.
– Когда попозже? – спросила девочка, любящая во всем точность. – Мне нужно показать няне кое-что.
– У нее сегодня выходной, так что наберись терпения.
– Зачем няне выходной?
Малколм улыбнулся.
– Потому что она устала и ей нужно отдохнуть.
– От чего она устала? Мы же с ней просто играем.
– Представь, даже от игр можно устать.
– Нельзя! – возразила Фиби. – С няней интересней, чем с тетей Элизабет.
– Да ну? – вновь улыбнулся ее отец.
– Да, и почти так же весело, как с Мэрианн. Но с няней все равно лучше всего.
Малколм подумал, что и ему с некоторых пор стало просто необходимо постоянное общение с Джанин. После того как поцеловал ее тогда, во время первого занятия по верховой езде, он уже не мог думать ни о чем другом. В тот день у него возникло столь непреодолимое желание прикоснуться к ней, что он забыл и о своем обещании никогда не увлекаться женщинами, и вообще обо всем на свете. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что они столь поспешно возвратились в замок. Но в тот момент он был слишком ошеломлен страстностью, с которой она ответила на его поцелуй, чтобы контролировать свои действия.
Малколм вздохнул и внимательно посмотрел на Фиби.
– Я рад, что ты так любишь няню. А ты хочешь, чтобы и ей было с нами хорошо?
– Да, – серьезно ответила девочка.
– Я тоже, – сказал он. – Поэтому мы должны давать ей отдохнуть.
– Няня, я поеду домой, так что ты можешь отдохнуть, – обратилась Фиби к стоящей рядом Джанин. – Только отдыхай, пожалуйста, не очень долго, – быстро прибавила она.
– Я не устала и могу поехать с тобой, если ты хочешь, – ответила растроганная Джанин.
Девочка покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Благодарю, но я справлюсь сама.
Она оперлась обеими руками о седло и, с усилием приподняв правую ногу, перенесла ее на левую сторону. Так, это оказалось просто. Теперь осталось слезть на землю. Джанин начала медленно сползать, продолжая держаться за седло. Но вдруг ее руки разжались, и она бы неминуемо упала, если бы Малколм, который, казалось, только этого и ждал, не поймал ее.
– Возможно, я перестарался и вам не стоило проводить столько времени в седле на первом же занятии, – заметил он, не выпуская ее из объятий.
– Что вы, мне понравилось! К тому же, мне кажется, неважно, сколько времени я провела в седле. Упомянутым вами частям моего тела в любом случае пришлось бы худо.
На самом деле ее переполняло ощущение блаженства от близости с ним. Джанин чувствовала его широкую грудь, сильные мускулистые руки, держащие ее за талию, и упругие бедра, что вызывало в ней приятную, но неведомую доселе дрожь. Ее сердце билось так, словно это она скакала по долине в течение часа.
Малколм загадочно улыбнулся.
– Все же мне следовало быть более внимательным к вам. Я постараюсь загладить свою вину.
Как? Когда она посмотрел в его глаза и увидела, что они полны огня, то испугалась, что задаст этот вопрос вслух. Но сдержалась. А он продолжала смотреть на нее, как дети смотрят на огромный шоколадный торт, с одной мыслью, легко читающейся во взгляде: я хочу. У Джанин перехватило дыхание. Способность здраво рассуждать она утратила еще раньше, когда только очутилась в его объятиях, так что о способности шевелиться не приходилось и думать.
В следующее мгновение Малколм склонил голову – и по всему ее телу будто прошел электрический ток. Джанин даже вздрогнула, настолько его губы были горячими и нетерпеливыми.
Его язык уверенно скользнул ей в рот, заставив молодую женщину напрячься. Малколм обнял ее крепче, и она с новой силой почувствовала натиск его сильного мускулистого тела, одновременно обрадованная и испуганная его страстностью. Одной рукой он провел по ее щеке, затем запустил ее в мягкие густые волосы, все еще продолжая удерживать губы в поцелуе. Наконец, когда воздуха было уже недостаточно, Малколм оторвался от нее и посмотрел ей в глаза. Джанин видела, как вздымается его грудь, и чувствовала, как неистово бьется его сердце.
– Вы полны тайн, – прошептал он с необычайной нежностью. – Кто бы мог подумать, что в вас столько пыла?
Она пыталась прийти в себя и отдышаться и совершенно не знала, что сказать.
– Малколм, я не…
Он протянул руку к ее солнцезащитным очкам.
– Я так хочу посмотреть в ваши глаза.
Он хочет снять с нее очки? Джанин резко отстранилась. Распущенные волосы. Вместо бесформенной юбки облегающие джинсы. Так что темные очки оставались последней защитой, которой она не имела права лишиться.
Лорд Макензи категорически не одобряет, если его сыновья флиртуют с симпатичными горничными и нянями. Но ее, Джанин, симпатичной назвать сейчас сложно. Так почему вдруг Малколм поцеловал ее?
– Мне пора, – быстро произнесла она, не глядя на него.
– Подождите…
Она замотала головой.
– Фиби осталась с леди Элизабет. Она, должно быть, удивляется, почему меня так долго нет.
– Тетя знает, что вы со мной.
– Все равно мне пора идти, – упрямо повторила Джанин.
Она уже повернулась, чтобы исполнить свое намерение, но Малколм снова ее окликнул:
– Постойте! Ответьте: я чем-то расстроил вас?
– Да… Нет… Я… я не знаю…
– Этого больше не повторится.
Он что, хочет ее уволить? Малколм еще раз провел рукой по ее волосам.
– Но я не жалею, что увидел вас в новом свете. В вас много загадок, и мне не терпится разгадать остальные.
Джанин перевела дыхание. Ее не уволят. Это хорошая новость. Плохая же заключается в том, что он хочет узнать о ней больше. И ведь узнает, потому что всегда исполняет то, что обещает.
Нет, нельзя этого допустить ни в коем случае!
– Послушайте, Малколм, раз уж мое первое занятие прошло столь удачно, может, я попрактикуюсь одна?
Он покачал головой.
– Нет, вас еще многому нужно обучить.
Интересно, чему?
– И все же, мне кажется, что я отрываю вас от более важных, насущных дел, – настаивала Джанин.
Что может быть важнее аромата ее кожи и тепла ее губ?
– Наоборот. Научить вас уверенно держаться в седле в короткие сроки – основная задача, которая стоит сейчас передо мной. Через две недели мы поедем на графскую охоту. По традиции каждую весну и осень все Макензи вместе с родственниками и прислугой едут в Элденский лес охотиться, а затем устраивается грандиозный пикник. Вам придется поехать с нами, потому что Фиби тоже примет участие в охоте.
– Понимаю.
Они вместе дошли до замка, и все это время Джанин прилагала отчаянные усилия, чтобы не побежать. Когда же она шла по коридору к своей спальне и Малколма уже не было рядом, ей вдруг подумалось, что он так и не извинился за то, что случилось. Но Джанин была этому даже рада, хотя и предполагала, что он вообще никогда не извиняется, считая себя всегда правым.
С тех пор как мужчины стали обращать на нее внимание, она не могла отделаться от ощущения, что всех в ней интересует только внешность. И была благодарна Малколму, что он поцеловал ее, несмотря на то что она тщательно скрывала свою привлекательность.
Но все-таки ей казалось, что произошло то, чего ни в коем случае не должно было произойти.
5
С того дня, как Малколм внезапно поцеловал Джанин, прошло две недели.
Наступил день традиционной охоты, и она ехала верхом по Элденскому лесу в числе небольшой группы людей – женщин и прислуги. Джанин думала о том, что теперь, сама не желая этого, делит свою жизнь на два периода: до поцелуя и после. Прежде она не подозревала, что в одном поцелуе может быть столько нежности, страсти и огня. Но теперь, испытав это, тайно, не признаваясь даже самой себе, жила надеждой на повторение блаженства.
В то же время ей не давала покоя мысль, почему Малколм повел себя именно так. Ведь она делала все, чтобы казаться непривлекательной. Джанин вспомнились строки из стихотворения самого почитаемого в Шотландии поэта Роберта Бернса:
Над нами свет был голубой,
Колосья нас кололи.
Я усадил перед собой
Ее в ячменном поле.
В одно слились у нас сердца.
Одной мы жили волей.
И целовал я без конца
Ее в ячменном поле.
Вполне естественно, что человек, смолоду начитавшийся такого рода стихов, не будет испытывать особой робости и может поцеловать девушку просто так, от нечего делать.
Тут Джанин на ум пришла совсем уж непристойная песенка, которую как-то напевала горничная:
Кувыркаюсь я с Дженни во ржи.
Дженни, не ржи,
Эх, Дженни, не ржи!
Джанин поморщилась. Нет, с Малколмом у нее было нечто другое. Это не целовал ее «от нечего делать». В его глазах и прикосновениях чувствовалась неподдельная страсть.
Но почему тогда он не исполнил своего обещания разгадать остальные ее тайны? У него была масса возможностей. Все эти две недели он обучал ее искусству верховой езды, лишь изредка их сопровождала Фиби или леди Элизабет. В основном же, как и на первом занятии, они оставались наедине. Но Малколм не только не попытался снова поцеловать ее или хотя бы завести разговор о том поцелуе, он вел себя так, будто между ними ничего не произошло.
Так и не найдя ответа на мучившие ее вопросы, Джанин прогнала прочь навязчивые мысли и осмотрелась по сторонам.
Они двигались рысью по довольно широкой и утоптанной лесной тропе. Справа от нее ехала Фиби вместе с главным графским конюхом по имени Алан Макнил. Это был красивый молодой человек примерно одного с Джанин возраста. Он поступил на службу в замок уже после того, как она приехала, и все говорили, что никто не умеет лучше него обращаться с лошадьми. Фиби, которую Алан придерживал своей мускулистой рукой, очень интересовало все происходящее вокруг, так как она тоже участвовала в охоте впервые. Девочка вертела головой и постоянно задавала вопросы.
Чуть впереди на красивой белой кобыле ехала Мэрианн. Она преимущественно молчала. Позади Джанин в очень шедшем, ей костюме для верховой езды на вороном жеребце восседала леди Элизабет. Она, как и всегда, пребывала в спокойном и благодушном настроении и то и дело перебрасывалась короткими фразами со всеми остальными.
Замыкали кавалькаду несколько человек из прислуги, которые везли все необходимые вещи.
Ежегодная весенняя охота, как рассказали Джанин, происходила по одному и тому же сценарию. Мужчины семейства Макензи вместе с егерями и загонщиками отправлялись в глубь леса по одним им известным тропам рано утром. Женщины вместе с прислугой трогались в путь несколько часов спустя и не спеша двигались к заранее намеченному живописному месту. Там разводили костер, расстилали скатерти, в общем, готовили все для пикника. Когда возвращались мужчины, их добычу здесь же, на лоне природы, разделывали и готовили умелые повара.
– Бабушка, скоро мы приедем? – в сотый раз спросила Фиби, которой не терпелось увидеть, как разжигают большой костер.
– Еще полчасика, малышка, – терпеливо ответила леди Элизабет.
– Няня, я хочу покататься с тобой, – попросила девочка. – Можно, я пересяду на нянину лошадку, дядя Алан?
Джанин и Алан переглянулись.
– Почему нет? Вы не возражаете?
– Не возражаю. Иди сюда, Фиби.
Алан подъехал почти вплотную к лошади Джанин, легко подхватил Фиби и посадил ее в седло перед няней.
– Дядя Алан рассказывал мне о лесных зверях и растениях, – начала пересказывать Фиби их разговор с конюхом. – Он такой умный! Знает о животных все-все!
Джанин собралась было ответить, как вдруг послышалось громкое ржание и женский визг. Она посмотрела вперед. Лошадь Мэрианн встала на дыбы, испугавшись внушительных размеров гадюки, выползшей на дорогу, а в следующее мгновение стремительно помчалась вперед. Каким-то чудом девушка удержалась в седле. Видимо, так испугалась, что вцепилась в поводья мертвой хваткой.
Остановить понесшую лошадь тяжело даже опытному всаднику. А Мэрианн опытной всадницей не являлась. Она ездила верхом от случая к случаю, и единственное, чему успела выучиться, так это изящно поднимать ногу, когда садилась в седло. Пока еще она держалась, но очень скоро ее пальцы могли ослабнуть. В этом случае она неминуемо упадет и расшибется.
– Там впереди обрыв! – услышала Джанин крик леди Элизабет.
Но Алан уже мчался во весь опор за лошадью Мэрианн. Дорога не петляла, так что Джанин могла видеть, как оба всадника быстро удаляются. К счастью, лошадь конюха была гораздо резвее белой кобылы Мэрианн. Уже секунд через десять он поравнялся с ней. Не медля ни секунды, так как дорого было каждое мгновение, Алан спрыгнул на землю и схватился за поводья испуганной лошади Мэрианн. Она протащила его с десяток метров, но все же остановилась перед самым краем обрыва. Жеребец Алана, почувствовав, что остался без седока, остановился еще раньше.
Конюх отпустил поводья и помог слезть Мэрианн, которая тут же разрыдалась в его объятиях.
Молодому человеку достаточно быстро удалось ее успокоить, но все равно вышла небольшая задержка, потому что Мэрианн в сопровождении леди Элизабет отправилась умываться к ближайшему роднику и приводить себя в порядок. Только минут через двадцать кавалькада снова возобновила движение, но уже гораздо быстрее, чтобы успеть все приготовить к появлению мужчин.
На протяжении всего оставшегося пути Мэрианн ехала рядом с Аланом и, не переставая, болтала с ним. Джанин невольно любовалась этой парой: как здорово смотрелись вместе этот молодой крепкий мужчина и миловидная хрупкая девушка. Как жаль, что у них совершенно нет шансов быть вместе. Наследница древнего и богатого рода и простой конюх – не ровня друг другу… Как и она с Малколмом…
От невеселых мыслей Джанин отвлекла Фиби. Девочка уже заскучала и начала хныкать. Тогда Джанин стала рассказывать ей о том, какие ветки лучше подойдут для костра. Фиби заинтересовалась и быстро повеселела.
А еще минут через пятнадцать они въехали на поляну, предназначенную для пикника.
При слове «пикник» среднестатистическому американцу или европейцу обычно представляется лужайка, на ней расстеленное одеяло или небольшой столик, а на нем самые незамысловатые продукты, то есть то, что просто приготовить и легко нести.
Именно поэтому пикник по-шотландски так поразил воображение Джанин. Во-первых, на внушительных размеров поляне стояли не только несколько прочных дубовых столов и навесов на случай дождя, но и уютный деревянный дом.
Во-вторых, основным блюдом в тот день были не сандвичи или яйца вкрутую, как это бывает на пикниках, которые ньюйоркцы устраивают в Центральном парке каждые выходные, а зажаренный на вертеле кабанчик – охотничий трофей лорда Макензи с сыновьями. Также в это день можно было полакомиться разнообразными салатами по местным рецептам и утолить жажду, вызванную жареным мясом, как чистейшей родниковой водой, так и дорогим французским вином.
Нет, что ни говори, а повара лорда Макензи постарались на славу! Как и было обещано Фиби, слуги разожгли большой костер. Помощь в поиске дров им оказали не только счастливая малышка, за которой присматривала Джанин, и Алан, но и Мэрианн. Это было ей так несвойственно, что даже леди Элизабет в шутку заметила:
– Наша девочка так сегодня перепугалась, что даже стала трудолюбивой.
Героем дня был конечно же Алан. Лорд Макензи поднял за него первый тост и пожал ему руку. Бедняга засмущался, но все-таки старался держаться непринужденно в компании такого количества знатных людей, что было вдвойне нелегко, ввиду многочисленных выражений благодарности, то и дело сыпавшихся на него.
Джанин неотступно следовала за Фиби, которой очень хотелось уйти подальше в лес. Природа и впрямь была очень красивой и сильно отличалась от американской. Уставший, но чрезвычайно довольный Малколм в охотничьем костюме, который подчеркивал красоту и пропорциональность его телосложения, сменил на некоторое время Джанин, заняв Фиби игрой в бадминтон, догонялки и другие простые детские игры. Джанин смотрела на эту почти идиллическую картину – отец, играющий со своей дочкой, – и не могла нарадоваться.
К четырем часам пикник стал подходить к концу. Все начали понемногу готовиться к возвращению в замок. Тогда Малколм подошел к Джанин и предложил ей полюбоваться окрестностями.
– Здесь чудесная природа, – сказал он. – Мне очень стыдно, что вы так долго у нас работаете, а я вам до сих пор не показал, какие тут есть живописные места.
– Но как же Фиби? – попыталась робко возразить Джанин.
– Мы приедем к ужину. И потом, у вас ведь сегодня выходной. С Фиби найдется кому посидеть. Нельзя же безвылазно торчать в замке все свои выходные.
Действительно, у Джанин был один выходной в неделю, но она почти всегда проводила его так же, как и остальные дни. Исключение составляли лишь случаи, когда она ездила в город отправить матери письмо или денежный перевод.
– Веди себя хорошо, Фиби, мы с твоей няней приедем попозже, – сказал тем временем Малколм, хотя Джанин еще не успела согласиться на его предложение осмотреть окрестности.
– Когда попозже? – спросила девочка, любящая во всем точность. – Мне нужно показать няне кое-что.
– У нее сегодня выходной, так что наберись терпения.
– Зачем няне выходной?
Малколм улыбнулся.
– Потому что она устала и ей нужно отдохнуть.
– От чего она устала? Мы же с ней просто играем.
– Представь, даже от игр можно устать.
– Нельзя! – возразила Фиби. – С няней интересней, чем с тетей Элизабет.
– Да ну? – вновь улыбнулся ее отец.
– Да, и почти так же весело, как с Мэрианн. Но с няней все равно лучше всего.
Малколм подумал, что и ему с некоторых пор стало просто необходимо постоянное общение с Джанин. После того как поцеловал ее тогда, во время первого занятия по верховой езде, он уже не мог думать ни о чем другом. В тот день у него возникло столь непреодолимое желание прикоснуться к ней, что он забыл и о своем обещании никогда не увлекаться женщинами, и вообще обо всем на свете. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что они столь поспешно возвратились в замок. Но в тот момент он был слишком ошеломлен страстностью, с которой она ответила на его поцелуй, чтобы контролировать свои действия.
Малколм вздохнул и внимательно посмотрел на Фиби.
– Я рад, что ты так любишь няню. А ты хочешь, чтобы и ей было с нами хорошо?
– Да, – серьезно ответила девочка.
– Я тоже, – сказал он. – Поэтому мы должны давать ей отдохнуть.
– Няня, я поеду домой, так что ты можешь отдохнуть, – обратилась Фиби к стоящей рядом Джанин. – Только отдыхай, пожалуйста, не очень долго, – быстро прибавила она.
– Я не устала и могу поехать с тобой, если ты хочешь, – ответила растроганная Джанин.
Девочка покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15