(Еще в середине 1916 года он разработал конструкцию прибора для исследования и фотографирования внутренней поверхности ствола огнестрельного оружия. Но ввиду низкого уровня развития техники этот прибор тогда не мог быть изготовлен в натуре.) К несчастью, тяжелая болезнь подкосила этого незаурядного человека, оборвав его научную и практическую деятельность. В августе 1923 года 45-летний Владимир Львович Русецкий скончался.
Руководить научно-техническим отделом поручили талантливому криминалисту Сергею Михайловичу Потапову. Он был тогда одним из наиболее широко образованных судебных экспертов, обладал поистине энциклопедическими познаниями в современной ему криминалистике. Глубоко и всесторонне Потапов разбирался во всех вопросах судебной экспертизы вещественных доказательств, исследовательской и оперативной судебной фотографии, а также в теории и практике организации розыска скрывшихся от следствия и суда преступников. Более двадцати лет работал он в криминалистических учреждениях нашей страны. С. М. Потапов был не только опытнейшим экспертом, но и хорошим организатором, преподавателем, известным ученым. На его трудах выросло не одно поколение советских криминалистов.
Вполне понятно, что начальный период развития советской криминалистики имел ярко выраженный практический уклон, направленный на решение самых неотложных задач борьбы с преступностью и всемерное содействие налаживанию работы следственных органов, сотрудники которых не обладали еще ни необходимыми знаниями, ни достаточным опытом работы по специальности. Первым советским криминалистам приходилось одновременно решать задачи становления молодой науки и создания, а затем и совершенствования своей, советской следственной и экспертной практики. Только увлеченность и энтузиазм, творческая активность, беспредельное трудолюбие и высокое сознание долга перед Родиной и народом позволили тем, кто стоял у колыбели советской криминалистики в трудные годы революции, гражданской войны и послевоенной разрухи, с честью решить эти непростые задачи.
С развитием научно-практических основ криминалистики в нашей стране начала создаваться система экспертных учреждений. С 1927 года в каждой области, крае, республике стали действовать научно-технические отделы органов милиции, которые производили криминалистические экспертизы, помогали при осмотрах мест происшествий и вели некоторые виды регистрации преступников. Вскоре были созданы также криминалистические учреждения органов юстиции – кабинеты научно-судебной экспертизы. Вначале они имелись только в Киеве и Одессе. В конце 1923 года такой кабинет был организован и в Харькове. Руководить им согласился профессор судебной медицины Н. С. Бокариус. В принятом в том же году Уголовно-процессуальном кодексе получили законодательное закрепление права и обязанности эксперта в советском уголовном судопроизводстве.
В 1926 году Харьковский и Киевский кабинеты реорганизуются в научно-исследовательские институты судебной экспертизы. Создаются криминалистические учреждения и в других союзных республиках. В конце 30-х годов был организован институт судебной экспертизы в Белорусской ССР. Криминалистические лаборатории были образованы также при юридических высших учебных заведениях: при Саратовском, Московском, Ленинградском, Свердловском, Алма-Атинском, Ташкентском, Казанском юридических институтах, а также в Московском институте прокуратуры. В 1939 году криминалистический кабинет был организован в Военно-юридической академии Вооруженных Сил.
Деятельность первых криминалистических учреждений заключалась не только в производстве научно-технических исследований по судебным делам, но и в проведении научной работы в области криминалистики. Сотрудники институтских криминалистических подразделений вели большую преподавательскую работу: читали лекции, проводили семинарские и практические занятия. Многие из них успешно защитили кандидатские и докторские диссертации, стали видными учеными.
Уже в 20-е годы судебные экспертизы в криминалистических учреждениях нашей страны проводились на высоком научном и профессиональном уровне. Особенно хорошо работали эксперты в Харьковском и Киевском институтах научно-судебной экспертизы. Приведем в качестве примера одно трасологическое исследование, описанное сыном директора Харьковского института, судебным экспертом Н. Н. Бокариусом.
Некий Сычев, еще в 1913 году осужденный за тяжкое преступление к каторжным работам со ссылкой в Сибирь, по отбытии наказания занялся коммерцией и стал владельцем доходных номеров и ресторана в городе Никольске Уссурийском. В конце 1923 года он обосновался в Харькове, где вел паразитический образ жизни. В январе 1924 года Сычев зашел в одну частную парикмахерскую, чтобы побриться. Он долго беседовал с парикмахером и выведал у него, что здесь есть чем поживиться. Дней через пять, поздно вечером, Сычев с двумя сообщниками, вооруженными револьверами, ворвался в парикмахерскую. У предводителя в руке был финский нож. Преступники направили оружие на парикмахера и его жену, и главарь скомандовал: «Руки вверх!»
Женщина стала громко звать на помощь. Сычев дважды ударил ее финкой в спину. Падая, она схватила его за ногу. Преступники бросились наутек, но в руках пострадавшей осталась галоша с сапога Сычева. Прибежавшие на крики соседи бросились в погоню. Один мужчина преследовал Сычева, пока тот не скрылся в полузаброшенном доме. Сотрудники милиции, прибывшие на место происшествия, нашли там, где прятался преступник, его верхнюю одежду. Потом выяснилось, что в соседний жилой дом в тот вечер приходил какой-то гражданин в нижнем белье. Пояснив, что его только что ограбили, он попросил одолжить на время какую-нибудь одежду. Получив ее, «ограбленный» назвал свой домашний адрес. По этому адресу инспекторы уголовного розыска и обнаружили Сычева. У него изъяли правый сапог, который вместе с галошей с места происшествия направили на исследование криминалистам. Им предстояло выяснить: носил ли подозреваемый эту галошу на правом сапоге?
Галоша была старая, сильно потертая. Справа на ней образовался вертикальный разрыв с ровными краями длиной в два сантиметра. Каблук галоши был подбит резиной, причем некоторые гвозди выходили внутрь шляпками, а другие – загнутыми стержнями. Когда галошу надели на сапог, края вертикального разрыва заметно разошлись, образовав треугольник, обращенный вершиной вниз. Выяснилось, что каблук сапога стоит в галоше неровно, со смещением влево.
Снизу на сапожном каблуке отпечатались вдавленные следы гвоздей, крепящих каблук галоши. Когда эксперт на фотоснимке каблука галоши соединил между собой следы головок и стержней гвоздей прямыми линиями, образовались геометрические фигуры. Идентичные фигуры получились при соединении вдавленных следов от шляпок и стержней на фотографии каблука сапога. Кроме того, на сапоге снаружи, в нижней правой его части, четко отобразился след от края галоши, а в нем – разрыв края углом вниз. Полное совпадение столь характерных признаков образовало такую неповторимую совокупность, которая позволила эксперту сделать вывод, что галоша, оставшаяся в руках потерпевшей, была надета на правый сапог Сычева. Несмотря на упорное отрицание преступником своей вины, суд принял заключение экспертизы как одно из самых веских доказательств по делу и осудил преступника за вооруженное разбойное нападение к 10 годам лишения свободы со строгой изоляцией и конфискацией имущества.
В предвоенные годы большинство экспертов-криминалистов работали в милиции. Но даже там было лишь тридцать научно-технических отделов и групп. А всего по стране насчитывалось не более 150 экспертов-криминалистов. В первые два года Великой Отечественной войны, из-за временной оккупации части территории СССР, прекратили работу многие научно-технические подразделения, а также криминалистические учреждения Украины, Белоруссии, юго-западных и западных районов РСФСР. Вся тяжесть производства судебных экспертиз легла на действующие криминалистические лаборатории центральных, уральских и среднеазиатских областей и республик. Преобладали традиционные криминалистические исследования: почерковедческие, дактилоскопические, судебно-баллистические, материаловедческие и др.
Еще до окончания войны в Москве начали работать два криминалистических учреждения, внесшие большой вклад в дело борьбы с преступностью, – Центральная криминалистическая лаборатория Министерства юстиции СССР (ЦКЛ) и криминалистическое отделение Центральной судебно-медицинской лаборатории Главного медицинского управления Вооруженных Сил (ЦСМЛ). Сотрудники этих учреждений проводили экспертизы и давали консультации работникам следственных органов и судов. Аналогичную помощь органам военной юстиции оказывали сотрудники созданного вскоре после войны Научно-исследовательского института криминалистики Главного управления милиции.
В те годы сеть криминалистических экспертных и научных учреждений значительно расширилась, охватив многие крупные города страны. Первым многоотраслевым судебно-экспертным учреждением стала Ленинградская научно-исследовательская криминалистическая лаборатория Министерства юстиции РСФСР. Ее сотрудники проводили сложные исследования для судов и прокуратур Российской Федерации. Большое значение для дальнейшего развития криминалистики имело основание при Прокуратуре СССР Всесоюзного НИИ криминалистики, который много сделал для развития криминалистической техники, тактики и методики. Возрожденные Киевский и Харьковский институты судебной экспертизы тоже включились в практическую и научно-исследовательскую работу.
Общими усилиями создавались новые методы исследования вещественных доказательств, ранее криминалистике не известные. Быстрыми темпами развивалась исследовательская фотография. Советские криминалисты вели научный поиск в области исследования вещественных доказательств в невидимых лучах спектра. Одновременно разрабатывались химические способы анализа материалов письма – бумаги, чернил, карандашей, копирки, – совершенствовалась техника прочтения сгоревших, испепеленных документов. Быстро возрастала эффективность люминесцентного анализа. Экспертиза различных криминалистических объектов в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах позволила значительно увеличить количество разрешаемых вопросов и сделать выводы экспертов более категоричными. Все это облегчало работу следователей, давая им в руки веские научно обоснованные доказательства.
Если в 20-е годы многие сотрудники криминалистических подразделений имели в основном медицинское образование, то впоследствии экспертами становились, как правило, юристы. После войны криминалистические кадры начали пополняться за счет физиков, химиков, биологов, что позволило быстро и успешно поставить на службу борьбы с преступностью последние достижения этих наук.
Улучшалась и техническая вооруженность экспертов. В большинстве криминалистических подразделений появились сравнительные микроскопы МИС-10, которые гарантировали весьма эффективное и результативное производство судебно-баллистических и трасологических экспертиз. Эти микроскопы были разработаны еще перед войной, но широко применяться стали только в 50-е годы. Затем они подверглись конструктивной доработке, и в 70-е годы эксперты уже имели гораздо более совершенные криминалистические микроскопы МСК-1, которые наряду с приборами для фотографической развертки следов на поверхности цилиндрических предметов (пуль, гильз) и изучения их микрорельефа позволяют при сравнительном исследовании получать наиболее объективную информацию.
Расскажем об одном из таких сложных исследований. Ранее судимые Шульник и Панский раздобыли и незаконно хранили у себя два автомата ППШ. Им удалось похитить пистолетные патроны калибра 7,62 мм. Для «испытания» автоматов выбрали пустынное место. Разместив на колесах порожнего грузового вагона в качестве мишеней консервные и картонные банки, они стреляли по ним с расстояния 19 метров. В это время по второму пути проходил пассажирский поезд. Одна пуля попала в голову машинисту, что чуть не повлекло крушение. При хирургической операции была извлечена сильно деформированная пуля, которую следователь направил на экспертизу вместе с автоматами, изъятыми у подозреваемых, а также с оставшимися у них патронами. Перед экспертами он поставил вопрос, из какого автомата выстрелена пуля, смертельно ранившая машиниста.
Задача оказалась сложной вследствие большой деформированности пули. Все же эксперт определил, что она относится к патрону калибра 7,62 мм, который пригоден для стрельбы из автоматов ППШ. На поверхности расплющенной пули едва виднелся один след поля нареза. В нем эксперту удалось выявить довольно четкие следы ведомых и ведущих граней. Первичные и вторичные следы поля нареза отражали мелкие особенности канала ствола в виде бороздок и валиков, образующих индивидуальную совокупность. Эксперт произвел из обоих автоматов экспериментальные выстрелы в ватный пулеуловитель. Затем он сравнил единственный след на пуле, извлеченной из раны на голове машиниста, со следами на экспериментальных пулях и нашел в них такую индивидуальную и устойчивую совокупность, которая не оставляла места сомнениям. Выстрел, сразивший машиниста, произвел из своего автомата обвиняемый Панский.
Оборудование криминалистических лабораторий с каждым годом становится все совершеннее. Теперь там используются сложнейшие спектрографы, газожидкостные хроматографы, фотоэлектрокалориметры, рефрактометры, лазерные анализаторы, ЭВМ. Всего не перечислить! Это потребовало и более подготовленных специалистов. В умелых руках экспертов сложная техника помогает исследовать различные биологические объекты – частицы растительного происхождения, почвы, волосы животных и людей, а также текстильные ткани, их нити и волокна. Выводы криминалистов подчас являются столь важным доказательством по делу, что от них зависит судьба человека. В таких случаях роль и ответственность эксперта особенно велики.
Рабочего Аникина заподозрили в совершении кражи из магазина. Вор проник внутрь торгового зала, выпилив доску из крыши. При обыске у Аникина нашли пилу-ножовку, при осмотре которой следователь заметил между зубьями опилки. Перед экспертом-криминалистом он поставил вопросы: к одной ли древесной породе относятся опилки, прилипшие к зубьям ножовки, и древесина доски с крыши магазина и этой ли пилой произведен распил?
Исследования древесных частиц позволили эксперту установить, что опилки на зубьях пилы отделены от осины. А доски с обрешетки крыши были изготовлены из сосны! Чтобы исключить последние сомнения, эксперт продолжил работу и установил, что различны и следы распила. Выяснилось, что ножовка Аникина не имела достаточного развода зубьев, а доска на крыше перепилена пилой, имеющей большой развод. Эти выводы, наряду с другими доказательствами, позволили снять с Аникина подозрение в совершении кражи из магазина.
Исключительно большое значение в работе криминалистов имеет разработка приемов и научно-технических средств для проведения экспрессных исследований и нахождения следов на месте происшествия. Сейчас успешно выявляют следы рук на многоцветных поверхностях и даже человеческой коже, предметах одежды, металлических изделиях, побывавших в огне. Специальные поисковые системы обеспечивают помощь ЭВМ при проверке следов пальцев рук, изъятых с мест неочевидных преступлений.
И не беда, если на месте происшествия остался лишь небольшой участок папиллярного узора, не содержащий признаков его типа и деталей, по которым обычно устанавливается конкретный человек. Казалось бы, такой след должен быть признан непригодным. Но криминалисты фотографируют его с увеличением в 10–15 раз, выявляют отпечатки пор, а по ним отождествляют человека, ибо поры у разных людей различаются по форме, размеру, количеству и положению. К тому же каждый след поры имеет характерные признаки.
Однажды при осмотре места происшествия на осколке оконного стекла обнаружили нечеткий след папиллярного узора. У подозреваемого Крысина взяли отпечатки пальцев. Все это поступило к эксперту, который нашел не очень убедительные совпадения всего пяти деталей узора. Тогда эксперт решил прибегнуть к пороскопическому анализу, который выявил полное совпадение признаков 16 пор. На основании дактилоскопического и пороскопического исследований был сделан вывод, что след на осколке стекла с места происшествия оставлен указательным пальцем левой руки подозреваемого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15