В УПК Республики Беларусь институту безопасности участников процесса отведена гл. 8 (ст. 65-75). В ней сфор­мулированы обязанности органа, ведущего уголовный про­цесс, по принятию мер по обеспечению безопасности (ст. 65); в ст. 66 перечислены меры безопасности, которые классифи­цированы на процессуальные (неразглашение сведений о личности, освобождение от явки в судебное заседание, зак­рытое судебное заседание) и иные меры (использование тех­нических средств контроля, прослушивание переговоров, ведущихся с использованием технических средств связи, и иных переговоров, личная охрана, охрана жилища и имуще­ства, изменение паспортных данных и замена документов, запрет на выдачу сведений по делу); регламентирован поря­док применения мер безопасности, устанавливающий суточный срок принятия решения о применении мер безопаснос­ти или отказе в их применении (ст. 73); указаны основания для отмены мер безопасности (ст. 74) и ответственность за невыполнение обязанностей по их применению (ст. 75).
Однако следует отметить нецелесообразность закрепле­ния в процессуальном законе правовых норм, прямо с ним не связанных. Данное противоречие содержится в формули­ровке ст. 66: внепроцессуальные меры безопасности указа­ны в процессуальном законе. Справедливо было бы помес­тить их в специальном законе, устанавливающем общие на­чала и специфику избрания, применения, изменения и пре­кращения мер безопасности в отношении участников про­цесса и их близких. В УПК же целесообразно указать осно­вания для применения, изменения или отмены этих мер бе­зопасности, права и обязанности сторон и т.п., не раскрывая особенность и специфику самих мер безопасности.
Украина также приняла закон «Об обеспечении безопас­ности лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве» (1994), устанавливающий меры безопасности в отношении следующих участников процесса:
– лица, заявившего в правоохранительный орган о пре­ступлении или в иной форме участвовавшего в обнаруже­нии, предупреждении, пресечении и раскрытии преступле­ния или способствовавшего этому;
– потерпевшего и его представителя по уголовному делу;
– подозреваемого, обвиняемого, их защитников и закон­ных представителей;
– гражданского истца, гражданского ответчика и их пред­ставителей по делу о возмещении ущерба, причиненного преступлением;
– свидетеля;
– эксперта, специалиста, переводчика и понятого;
– членов семей и близких родственников перечисленных лиц (ст. 2).
Как видно, лица, ведущие производство по уголовному делу, в данный перечень не внесены. В законе отсутствуют правовые гарантии безопасности лиц, не являющихся чле­нами семьи или родственниками, но в силу иных личных, духовных, моральных, нравственных связей принадлежащих к близким защищаемого участника процесса.
К традиционным мерам безопасности, перечисленным в ст. 7 закона, отнесены: личная охрана, охрана жилища и имущества; выдача спе­циальных средств индивидуальной защиты или сообщения об опасности; использование технических средств контроля и прослушивания телефонных и иных переговоров, визуаль­ное наблюдение; замена документов и изменение внешнос­ти; перемена места работы или учебы; переселение; поме­щение в дошкольное воспитательное учреждение или учреж­дение органов социальной защиты населения; обеспечение конфиденциальности сведений о лице; закрытое судебное разбирательство.
Таким образом, закон включает как процессуальные, так и внепроцессуальные меры безопасности, при этом процес­суальные меры в него помещены не все. Например, реализа­ция обеспечения конфиденциальности сведений, использо­вание технических средств контроля переговоров и некото­рые другие меры могут быть исполнены путем установле­ния процессуальной процедуры. По нашему мнению, в зако­не следовало бы выделить внепроцессуальные меры безо­пасности с указанием на возможность использования «иных, предусмотренных законами Украины мер безопасности».
На наш взгляд, в анализируемом законе имеются другие недоработки, которые присущи и законопроекту РФ «О го­сударственной защите свидетелей, потерпевших и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству».
Важным и своевременным было принятие Верховным Советом Республики Башкортостан 14 октября 1994 г. За­кона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизвод­ству». Он предусматривает применение специальных мер и средств защиты к лицам, заявившим в правоохранитель­ный орган о преступлении либо иным образом участвовав­шим в обнаружении, предупреждении, пресечении или рас­крытии преступления, а также к иным участникам процесса. Меры безопасности могут применяться также в отношении близких родственников защищаемых.
К числу мер обеспечения безопасности свидетелей (ст. 5) Закон относит:
неразглашение органами предварительного расследования сведений о личности защищаемого лица; организацию зак­рытого судебного разбирательства; обеспечение личной ох­раны, охраны жилища и имущества; контроль телефонных переговоров охраняемого лица; выдачу данной категории граждан средств связи, специальных средств индивидуаль­ной защиты и оповещения об опасности, а в отдельных слу­чаях и оружия; замену документов и изменение внешности; переселение; изменение места работы или учебы; времен­ное помещение в место, обеспечивающее безопасность.
К числу лиц, полномочных принимать решение о приме­нении мер безопасности, Закон относит суд или судью, прокурора, а также следователя, орган дознания с согласия про­курора по находящимся у них в делопроизводстве заявлени­ям или сообщениям о преступлении либо уголовным делам, а после вступления приговора в законную силу также орган внутренних дел по месту нахождения защищаемого лица.
Верховный Совет Латвийской Республики 13 августа 1991 г. принял Закон о внесении изменений и дополнений в УПК, на основании чего были включены следующие меры процессуальной безопасности участников процесса:
предоставление свидетелю, потерпевшему и другим уча­ствующим в деле лицам, а также членам их семей и другим близким лицам, которым угрожают убийством и иными про­тивоправными действиями, права ходатайствовать о защите их личности; сокрытие подлинных данных о свидетеле или потерпевшем и применение к нему псевдонима в ходе про­изводства по делу, в том числе и на стадии судебного разби­рательства; возможность предъявления для опознания вне визуального контакта опознаваемого с опознающим; возмож­ность прослушивания телефонных переговоров свидетеля, потерпевшего и других лиц по их просьбе без решения на то суда или судьи; проведение по мотивированному определе­нию суда закрытого судебного разбирательства.
Закон устанавливал возможность применения иных мер безопасности, которые не были указаны. Однако в практике эти меры не применялись ввиду отсутствия механизма их реализации. Как справедливо указывал М.П. Шешуков, «ни перечня этих мер, ни механизма их реализации в Законе не содержалось, т.е. последнее предписание носило декларатив­ный характер. Каких-либо иных нормативных актов, направ­ленных на обеспечение безопасности лиц, содействующих раскрытию преступления и осуществлению правосудия, в последующие шесть лет принято не было. Сами же по себе меры защиты, содержавшиеся в Законе от 13 августа 1991 г., в целом проблему не решали, да и не могли решить, поскольку являлись мерами только процессуального характера».
Через шесть лет, 12 июня 1997 г., в Латвии были приняты три закона, внесшие изменения в УПК, УК Латвии и Закон об оперативной деятельности и направленные на более эф­фективное обеспечение безопасности лиц, свидетельствую­щих по уголовным делам о тяжких преступлениях, и их за­конных представителей, угроза которым может повлиять на лицо, свидетельствующее по уголовному делу.
Так, ст. 305 УК Латвийской Республики устанавливает уголовную ответственность за «несоблюдение установлен­ного законом порядка специальной защиты лица, а также разглашение идентификационных данных или местонахож­дения лица, находящегося под такой защитой». Квалифи­цированный состав, предусматривающий наступление тяж­ких последствий или смерть человека, влечет наказание в виде лишения свободы на срок до 10 лет.
Уголовное законодательство Польши о преступлениях против правосудия
Преступления, посягающие на интересы правосудия, со­держатся в главе XXX «Преступления против правосудия» УК Польши. Глава содержит 16 составов преступлений. Ей предшествует глава о «Преступлениях против деятельно­сти государственных учреждений, а также органов террито­риального самоуправления», следует за ней глава «Преступ­ления против выборов и референдума». Специфичным пред­ставляется отсутствие названий статей. Их наименование можно определить исходя из детального анализа смысла и содержания диспозиции статьи.
Польское уголовное законодательство в отличие от рос­сийского рассматривает правосудие в узком смысле, подра­зумевая под ним лишь деятельность судебных органов. Един­ственным исключением, на наш взгляд, является ст. 239 УК, которая устанавливает санкцию за умышленные действия, направленные на воспрепятствование или срыв уголовного преследования виновного лица. Поскольку уголовное пре­следование осуществляется в досудебных стадиях, предус­матривается возможность действия этой правовой нормы не только в судебном, но и в досудебном производстве.
Все составы преступлений по конструкции формальные, и закон не связывает момент окончания преступления с на­ступлением каких-либо определенных общественно-опасных последствий.
В качестве непосредственного объекта преступления вы­ступает определенная сфера правосудия. В некоторых составах предусмотрен дополнительный объект. Как правило, это интересы потерпевшего (его физическая или психическая неприкосновенность). Например, согласно ст. 245 УК, уго­ловная ответственность наступает в случае применения на­силия к некоторым участникам процесса.
Специальные признаки потерпевшего установлены в ста­тьях, содержащих дополнительный объект (например, честь и достоинство гражданина при его ложном обвинении – ст. 234 УК).
В некоторых составах преступлений указываются специ­альные признаки предмета преступления (доказательства невиновности – ст. 236).
Как правило, санкции статей главы XXX устанавливают уголовную ответственность более 3 лет лишения свободы, так как это преступления, относящиеся к категории тяжких. В некоторых составах цель (например, затруднение или срыв уголовного преследования – ст. 239 УК) является обязатель­ным признаком субъективной стороны преступления.
Субъект в подавляющем большинстве статей общий – вменяемое лицо, достигшее возраста 17-ти лет. Однако в не­которых составах преступлений закон устанавливает специ­альные признаки субъекта преступления, например лицо, обязанное давать правдивые показания (ст. 233), лицо, отбы­вающее наказание в виде лишения свободы (ст. 242), долж­ностное лицо (ст. 247 УК).
В XXX главе выделяются следующие объекты противо­правного воздействия, за посягательства на которые установ­лена уголовная ответственность:
1) суд или участники процесса (ст. ст. 232, 245 УК),
2) порядок (процедура) получения достоверных доказа­тельств (ст. ст. 233, 235, 237, 246 УК),
3) процедура производства по делу (ст.241 УК),
4) своевременность реагирования государственных ком­петентных органов на преступление (ст. ст. 239, 240 УК),
5) порядок отбывания наказания в виде лишения свободы (ст. ст. 242, 243, 244, 247 УК).
К сожалению, отсутствуют уголовно-правовые нормы, обеспечивающие безопасность лиц, ведущих производство по делу, а также иных лиц, участвующих в осуществлении правосудия. Не установлена польским законодательством уго­ловная ответственность за разглашение сведений о мерах безопасности в отношении защищаемых лиц.
Общая характеристика преступлений против правосудия в УК Эстонской Республики
В уголовном законодательстве Эстонской Республики гла­ва 9 «О преступлениях против правосудия» помещена в се­редину Особенной части между главами «О должностных преступлениях» (гл.8) и «О преступлениях против порядка управления» (гл.10). В нее включены ст. ст. 168-181, однако действует всего 19 составов преступлений, так как некото­рые статьи исключены из текста закона (ст. ст. 1763 ,177-1771 , 178), введены новые (ст. ст. 1721 ,1761 ,1762 ,1764 ,1765 ,1772 , 1773 ).
Особенностью УК ЭР является административная и дис­циплинарная преюсдикции на основании ч. 2 ст. 7. В уголов­ном законе все преступления подразделяются на три катего­рии (ст. 72 ):
1 степени – умышленные или неосторожные преступле­ния, за которые может быть назначено наказание в виде ли­шения свободы на срок более 8 лет или пожизненное лише­ние свободы;
2 степени – умышленные или неосторожные преступле­ния, за совершение которых может быть назначено наказа­ние в виде лишения свободы на срок до 8 лет;
3 степени – умышленные или неосторожные преступле­ния, санкция которых предусматривает наказание, не связан­ное с лишением свободы.
В Общей части дано понятие вины и ее форм (ст. ст. 8-9). На наш взгляд, понятие умышленной формы вины, сфор­мулированное эстонским законодательством, более верно с точки зрения юридической техники, поскольку позволяет применить его не только к материальным, но и формаль­ным составам преступлений. К сожалению, определение умысла, закрепленное в ст. 25 УК РФ, сводится только к материальным составам преступлений, так как дается при­менительно к последствиям, которые могут наступить. В отношении к последствиям различается прямой либо кос­венный умысел. Позволим процитировать ч. 2 ст. 8, где дано определение умысла: «Умысел является прямым, если лицо сознает характер и значение своего действия или бездей­ствия, и в случае, если деяние по настоящему Кодексу при­знается доведенным до конца с наступлением определен­ных последствий (выделено нами – А.Е.)» . В выделенной фразе указывается возможность наступления последствий в составах преступлений с материальной конструкцией. Подобная формулировка умышленной формы вины приме­нима как для материальных, так и для формальных соста­вов преступлений, так как отношение к последствиям оп­ределено только в случаях, когда они предусмотрены в ка­честве обязательного признака состава преступления в УК Эстонской Республики.
Возрастные признаки субъекта преступления установле­ны в ст. 10, где в ч. 1 указан общий возраст привлечения к уголовной ответственности – с 15 лет. В ч. 2 ст. 10 приведен исчерпывающий перечень составов преступлений, за со­вершение которых возраст субъекта преступления снижен до 13 лет (всего 15 статей).
Эстонское законодательство в ст. 21 предусматривает 4 вида уголовного наказания:
– штраф назначается в пределах до 4000 дневных ставок. При этом дневная ставка исчисляется на основании средне­го дохода осужденного после вычета налогов, с учетом его семейного и имущественного положения. В отношении не­совершеннолетних, не имеющих своего самостоятельного источника дохода, штраф не назначается (ст. 28);
– лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (на срок от 1 года до 5 лет) (ст.27);
– арест на срок до 3 месяцев, в отношении несовершен­нолетних – до 1 месяца (ст. 232 );
– лишение свободы на срок от 3 месяцев до 15 лет или пожизненно, несовершеннолетним лицам – до 8 лет (ст. 23). При полном или частичном сложении наказаний в виде ли­шения свободы за преступления, одно из которых относится к 1 степени, наказание может быть назначено по совокупно­сти до 30 лет (ч.31 ст.43).
В качестве дополнительного вида наказания суд вправе применить наказание в виде лишения права носить государ­ственные знаки отличия (ч. 11 ст.21).
Конфискация не рассматривается в УК ЭР как вид нака­зания, такой вывод следует из содержания ст. 21 «Виды на­казания», в тексте которой конфискация отсутствует. Одна­ко в ст. 33 регламентируется так называемая «специальная конфискация», которая предусматривает изъятие средств и орудий совершения преступления, а также имущества, до­бытого преступным путем.
В гл. 9 только два состава отнесены к категории преступ­лений 3 степени (ст. 173 и ч. 1 ст. 174), остальные статьи пре­дусматривают лишение свободы как основной или альтер­нативный вид наказания, что подчеркивает внимание зако­нодателя к важности охраны общественных отношений в сфере нормального, законного отправления правосудия.
Уголовное законодательство Дании о преступлениях против правосудия
В УК Дании рассматривается лишь часть преступлений, посягающих на интересы правосудия, а именно преступле­ния против получения достоверных доказательств и выдви­жения достоверного обвинения.
1 2 3 4 5