Его брат, вечно улыбавшийся краснолицый громила, трагически погиб на охоте, и тела их обоих были сожжены, по старой аведжийской традиции и пепел развеян по улицам и площадям Циче. А от придворных, так смеявшихся над ним в прошлом, уже не осталось и костей в тайных подвалах замка.
Фердинанд бродил в одиночестве по пустынным галереям и обширным террасам закрытого от всех, восточного крыла замка Циче. Лишь только он, Великий герцог, и еще несколько приближенных могли посещать эти бесконечные, сырые залы, скрывающие в себе огромное количество еще не раскрытых тайн. Фердинанд, не спеша, проходил мимо удивительных барельефов и странных скульптур, оставшихся нетронутыми со времен изгнания гномов с этих земель. Некоторые, казалось бы, глухие стены иногда странным образом открывались при его приближении, отворяя мрачные идущие неизвестно куда проходы.
«Куда, куда же подевалась его Звезда?»
Фердинанд заглядывал в открывающиеся с тихим скрипом двери и проходил дальше. Постепенно коридоры сужались, потолок нависал все ниже. Изысканная резьба на стенах уступила место гладкому отполированному камню, бездымные факелы, горящие вечным приглушенным светом только в коридорах замка Циче, попадались все реже и реже. Фердинанд быстрым шагом миновал сокровищницу, вошел в просторный зал и остановился у огромной чаши грубого камня. Вокруг него на черных гладких стенах с редкими золотистыми прожилками заплясали тяжелые глубокие тени. Фердинанд покосился на черный провал в дальнем конце зала и заглянул в чашу.
«Где же Звезда? Почему, и где этот краснорожий болван снял ее?»
Все время, после гибели Генриха, так тщательно спланированной и чуть не сорвавшейся, Фердинанда не оставляла мысль о Звезде Вернигора, принадлежавшей его брату.
Звезды эти, похищенные в незапамятные времена древними воинами из разграбленного храма Демонов Этру, передавались как символ власти, через многие поколения Аведжийских правителей. И только он, Фердинанд, знал их истинное предназначение. Существовало четыре Малых Звезды — одну Фердинанд носил под одеждой, на толстой платиновой цепи, и никогда с ней не расставался. Вторая, принадлежавшая его отцу, была надежно укрыта в тайном месте в глубинах замка. Третья Звезда находилась у его сестры. Несмотря на то, что Звезды никогда не передавались по женской линии, Шелоне свою Звезду отдал ее двоюродный дед, старый правитель Марцинской Марки, человек загадочный и своеобразный. Перед странным исчезновением древний старец, всю жизнь враждовавший со своим родным братом, самолично прибыл тогда в Циче и отдал прекрасной Шелоне древнюю реликвию.
Фердинанд вспомнил сестру и вздрогнул. Тени на стенах закружились в бешенном танце. Фердинанд опять покосился на черный провал туннеля. Четвертая звезда… Фердинанд заглянул в чашу.
«Звезда Демона Этру. Символ. Сложный механизм, дарующий власть. Звезда Вернигора — это часть жизни. Какой паукоголовой дубиной нужно было быть, что бы расстаться с символом власти?» Фердинанд зло зашипел, эхо в темном туннеле ответило ему жутким стоном.
«Ты был своенравным бездарем, брат… Таким же своенравным и упрямым, как твой далекий предок, — думал Фердинанд, глядя в чашу, — ты был бесстрашным, но слишком глупым, и едва не погубил наш род»
Фердинанд долго разглядывал черную кисть человеческой руки, сжимающую в скрюченных пальцах семиконечную звезду. В мерцающем свете факелов были заметны крошечные синие искорки, пробегающие по острым лучам темного металла. Эта рука принадлежала Гельвингу Теодору Страшному, Первому Великому герцогу, правителю, возглавившему первую войну против Князей Атегатта. Отрубленную секирой безымянного воина, руку подобрали на поле битвы верные слуги Герцога и навсегда сохранили ее в глубоких подземельях отбитого у гномов замка Циче. Сам Теодор Страшный, до последнего сражаясь левой рукой, сгинул в Топях Кары, вместе с остатками своего войска.
Фердинанд отошел от чаши и остановился перед черным туннелем. Пятая, единственная Большая Звезда, доставшаяся его брату от деда, Великого Правителя Аведжии, бесследно сгинула. Фердинанд со злостью оскалился и по-звериному зашипел.
«Где начало и где конец этой силе? В каких мирах таятся ее корни и куда простираются ветви ее? Где пролегает грань дарованного мне могущества? И где этот ублюдок подевал свою Звезду, Джайллар его забери!»
15
— Теперь, граф, я надеюсь, вы поясните мне причину вашего недельного затворничества… — Император Конрад прошелся по балкону, от одной гипсовой химеры к другой. Россенброк стоял позади, тяжело опираясь на трость, и собирался с мыслями.
— Присядьте граф, присядьте. Ваш возраст и ваши заслуги позволяют вам сидеть даже в присутствии Императора. — Конрад повернулся лицом к канцлеру и указал на кресло.
— Благодарю вас. Ваше Величество! — Россенброк опустился в кресло и положил на колени бювар со свитками.
— Империя находится на грани потрясений, Ваше Величество!
— Империя влазит в долги, граф! Имперский казначей доложил мне о том, что вы начали новые переговоры с банком Троя. Я хотел бы знать, о какой сумме идет речь, и на какие цели пойдут эти деньги?
— Я отвечу на вопрос. Ваше Величество. Но для начала, я хотел бы просить разрешения коротко изложить события в мире за прошедшую неделю. Это, Ваше Величество, поможет вам понять мои поступки.
— Прошу вас, граф, излагайте. — Конрад сел в кресло напротив и сам наполнил два высоких бокала. В голосе Императора появилась заинтересованность, он был серьезен и собран.
— Дождливая весна и засушливое лето поставили Империю в трудное положение. В преддверии осени — массовые падежи скота, крестьянам нечего сеять на следующий год. Уже сейчас кое—где люди умирают от голода. За голодом всегда следуют бунты и эпидемии. — Россенброк тяжело вздохнул и поднял глаза на Императора.
— Мне известна ваша забота о простом народе Империи, граф.
— Забота о простом народе Империи, Ваше Величество, лишь крошечная часть всех моих забот. Сейчас нам не хватает продовольствия для содержания местных гарнизонов, для содержания же войск, находящихся на периферии Империи нам приходится продовольствие закупать. Последние выплаты из ленных владений не могут покрыть сейчас наши расходы. Казна Империи стремительно пустеет. Наши арионы в Куфии могут остаться к зиме без поддержки, если немедленно не сделать закупки в Борхее. По иному. Ваше Величество, мы не сможем помочь нашим войскам. Дорога через перевал Иггорд займет слишком много времени, а на границе Эйфе и Бриуля начинается эпидемия черной смерти, следовательно, от термбурских выплат придется отказаться. — Все это время Император молча слушал, вращая в длинных пальцах пустой бокал.
— Это вы приказали перекрыть границу с Бриулем, граф?
— Да, Ваше Величество! Кисса находится в четырех переходах от Вивлена, эти районы Атегатта густо заселены и если черная смерть попадет на территорию княжества, то остановить ее будет невозможно.
— Ваше решение перекрыть границу я считаю оправданным, граф. Продолжайте!
— Вот результат расследования, которое проводил имперский ревизор маркиз Суэй Им-Даллон по моему приказанию, после того как барон Винге отказался платить ленную подать, сославшись на неурожай. Однако тогда же тайной канцелярией были получены сведения о том, что засуха не коснулась большинства земель баронства. Маркиз Суэй установил, что барон Винге, развязал войну против своих соседей, и в нарушение Имперского Указа « О Землях » , сжигал захваченные припасы и засеянные поля. Его солдаты резали скот и высыпали в пруды запасы зерна и муки. В результате набегов были потравлены поля в самом баронстве.
Конрад пробежал глазами первую страницу и швырнул свиток на пол.
— Моя Империя! — в его голосе было столько горечи, что у Россенброка закололо под сердцем. Император вскочил и зашагал из угла в угол. — Я не могу осудить барона на основании указа, на который мой отец в свое время просто плевал. Во времена его правления считалось хорошим тоном вытаптывать поля и сжигать посевы…
— К сожалению, старый Император редко прислушивался к моим советам, Ваше Величество.
— Я знаю это граф! И не хочу повторять чужих ошибок, — Конрад остановился и посмотрел вниз, на город. Так он простоял какое-то время, вглядываясь в дождливый день, потом повернулся, — Скажите, граф! А не было ли, скажем, среди ближайшего окружения барона аведжийских шпионов?
Россенброк внимательно посмотрел на Императора. Конрад стоял, опершись на химеру, и на лице его играла зловещая ухмылка. В такие минуты он был особенно похож на своего деда.
— Конечно же, Ваше Величество! Среди подданных барона офицерами тайной канцелярии выявлены несколько человек, связанных с аведжийской разведкой!
— Значит барон Винге изменник! Не остается сомнений, что за всеми этими поджогами стоят люди Великого Герцога! И это, конечно же, меняет дело. Кстати, граф, вы случайно не знаете насколько велико состояние барона?
— Как, по-вашему, граф, отреагируют остальные бароны?
— По-моему, Ваше Величество, бароны прекрасно усвоят этот урок!
Император одобрительно кивнул и дважды хлопнул в ладоши. На пороге возник капитан—адъютант гвардии.
— Найдите арион-маршала Севаду. Передайте, что Император желает видеть его немедленно! И распорядитесь накрыть легкий ужин на двоих. Похоже, что наша беседа с господином канцлером затянется.
16
— Да здравствует Император!
Арион-маршал Империи Севада, моложавый и подтянутый, приблизился к столу и прикоснувшись кончиками пальцев к переносице, поклонился, сначала Императору, потом канцлеру. Россенброк прекрасно знал о том, что Императора Конрада и Севаду связывает чувство, похожее на крепкую мужскую дружбу, несмотря на разницу в возрасте. Все свободное время Император проводил в обществе двух арион—маршалов Империи и своего боевого Учителя — генерала Коррона. Конечно же, Россенброк знал о каждом шаге своего Императора, и всегда старался контролировать ситуацию. Его вполне устраивало, что Конрад проводит время в обществе военных, это было гораздо лучше, чем напиваться в компании мрачных егерей и грязных собак, и блевать потом на хрустальный трон в присутствии всего двора. Арион-маршалы Империи Севада и Циклон были выходцами из богатейших семей Империи. Они не блистали ни военными талантами, ни особым умом, но были прекрасными собеседниками, наездниками и фехтовальщиками, и самое главное, они были честны и преданы своему юному правителю. Россенброк не однажды пытался тайно спровоцировать маршалов на преступление против короны, но всякий раз терпел крах. И это его вполне удовлетворяло. Боевой учитель Императора генерал Коррон, напротив был старым и желчным воякой, с отвратительным характером и своеобразным складом ума. Потомственный военный, генерал пользовался непререкаемым авторитетом в армии, и обладал поистине бесценными знаниями тактики и стратегии, передававшимися в семье Коррона из поколения в поколение. Вместе с генерал—интендантом Патео и канцлером, он входил в Военный Совет Империи, возглавляемый самим Императором. Россенброк, несмотря на многолетние разногласия, доверял генералу и часто выпивал с ним по бокалу вина за беседой в своем кабинете. Коррон отвечал канцлеру взаимностью и делился многими серьезными тайнами.
Император серьезно посмотрел на маршала и кивнул в сторону канцлера.
— Маршал, внимательно выслушайте то, что вам скажет граф.
Россенброк тщательно пережевал кусочек телятины и запил глотком вина. Маршал стоял рядом и выжидающе смотрел на старика.
— Господин арион-маршал! Имперским ревизором маркизом Им-Доллоном, доказано, что барон Бармаль Винге, повинен в измене нашему Императору и нарушении имперского закона « О Землях » . От имени Императора приказываю вам отправить на территорию баронства две панты рыцарей, для захвата всех форпостов и крепостей. Генерал Коррон должен лично отобрать людей для этого похода. Сделать все надо быстро, чтобы не один золотой карат не исчез за Марцинские Топи. В случае оказания сопротивления действовать беспощадно. Самого барона доставить в Вивлен для суда. На время суда, и до вынесения решения о передаче власти, все имущество барона и все его земли переходят в распоряжение имперского ревизора маркиза Суэя Им-Доллона. Аведжийскими шпионами займется тайная канцелярия, при необходимости солдаты должны оказать содействие в решении этого вопроса. И естественно, маршал, недопустимы грабежи и насилие по отношению к населению. Солдаты должны восстановить, всего лишь, законный порядок на землях баронства. — Россенброк закончил и налил себе вина. Император, дослушав речь канцлера до конца, встал и обратился к маршалу:
— Как вы уже поняли, на территории Империи зарождается измена. Мой отец, в свое время, дал слишком много свободы баронам, позволив им контролировать наши южные границы. Но как только Великий Герцог Аведжийский потерял все шансы на Имперскую корону, землю Атегатта заполонили шпионы. И только опираясь на армию, мы сейчас можем бороться с этим злом. Выполняйте приказание, маршал!
— Ваше Величество! Позвольте задать один вопрос? — Севада невозмутимо смотрел на Императора.
— Да, маршал.
— Как прикажите доставить барона в столицу?
— Идите, маршал, выполняйте приказ… — В голосе Императора зазвенела сталь. Россенброк сосредоточенно смотрел на Севаду. Тот, едва пожав плечами, развернулся кругом и пошел к дверям.
— Маршал! — Севада резко остановился и повернулся к Императору. Конрад взял со стола бокал, слегка взболтал содержимое, и выплеснул вино в камин. — По пути в столицу, барон, скорее всего, совершит побег. В этом случае приказываю поступить с ним, как с обычным преступником.
Россенброк, вздохнул, наколол на вилку кусочек сыра и с удовольствием отравил в рот. Судьба барона Винге была решена. Севада понимающе кивнул, и прикоснулся пальцами к переносице.
— Да здравствует Император!
17
Они появились неожиданно, он даже не успел дотронуться до рукояти меча, как его уже окружили с трех сторон. Перед ним на расстоянии двух шагов стоял, слегка покачиваясь из стороны в сторону здоровенный огр, с темно-серой гладкой кожей, обтягивающей чудовищные мускулы. По бокам стали еще двое, такие же громадные и лоснящиеся. Оружия у них не было, но у каждого на руках чуть повыше кисти выступали из кожи серповидные острые когти, в локоть длиной. Они стояли неподвижно и не мигая смотрели на него огромными фиолетовыми глазами с крошечными черными точками зрачков. Аттон, поеживаясь под пристальными взглядами нелюдей, нагнулся, поднял с земли лук и протянул его огру. Тот принял оружие и сунул себе под мышку. Потом вытянул руку и указал когтем на меч. Аттон сдернул перевязь, и сразу почувствовал себя обнаженным. Руки его предательски задрожали. Нелюдь продолжал внимательно оглядывать его, потом растянув тонкие губы, обнажил белые острые клыки и взмахом руки указал на сапоги. Аттон нагнулся, вытащил из голенищ боевые ножи и воткнул их в толстый корень. Потом, глядя в немигающие фиолетовые глаза, развел руки в стороны. Удовлетворенный осмотром огр повернулся спиной и пошел в сторону реки. Аттон мельком глянул на заплечный мешок и направился следом. Сопровождающие двинулись за ним легкими скользящими шагами, бесшумные словно тени.
Стрелы через две они вышли к небольшой тихой заводи, отгороженной от реки широкой полосой гальки. На берегу заводи неподвижно стоял, глядя в воду, сам Отец Семьи. Идущий впереди огр, подбежал к вождю и упал перед ним на колени, сложив к его ногам все оружие Аттона. Потом вскочил и бегом бросился в лес. Аттон огляделся и нерешительно направился к реке, где всё так же неподвижно стоял, спиной к нему огромный огр. Ростом Отец Семьи был где-то локтей десяти, кожа его тускло отсвечивала, а страшные когти-сабли свисали почти до земли. Аттон остановился, не доходя пяти шагов, и громко произнес на Древнем Языке:
— Меня зовут Птица-Лезвие… Я пришел к вам вернуть, то, что у вас похитили…
— Ты пришел, потому, что тебя прислал твой хозяин… — Отец Семьи слегка повернул голову, и искоса посмотрел на Аттона немигающим темно-багровыми глазом. Потом вытянул в его сторону огромную руку. — Давай…
Аттон не спеша полез за пазуху и вытащил небольшой кожаный мешочек. Он бережно выложил на ладонь четыре кусочка грубо обработанной бирюзы каплевидной формы, потом осторожно приблизился и вложил их в огромную ладонь. Огр, даже не взглянув, сжал камни в кулаке и опустил руку.
— Да, это они… Я чувствую древнюю силу… Я чувствую Его тепло и Его заботу, о своих неприкаянных детях. Он не забыл нас. Он по-прежнему любит нас, наш Отец и Покровитель. — Огромный огр приложил кулак в котором сжимал камни ко лбу и тихо запел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Фердинанд бродил в одиночестве по пустынным галереям и обширным террасам закрытого от всех, восточного крыла замка Циче. Лишь только он, Великий герцог, и еще несколько приближенных могли посещать эти бесконечные, сырые залы, скрывающие в себе огромное количество еще не раскрытых тайн. Фердинанд, не спеша, проходил мимо удивительных барельефов и странных скульптур, оставшихся нетронутыми со времен изгнания гномов с этих земель. Некоторые, казалось бы, глухие стены иногда странным образом открывались при его приближении, отворяя мрачные идущие неизвестно куда проходы.
«Куда, куда же подевалась его Звезда?»
Фердинанд заглядывал в открывающиеся с тихим скрипом двери и проходил дальше. Постепенно коридоры сужались, потолок нависал все ниже. Изысканная резьба на стенах уступила место гладкому отполированному камню, бездымные факелы, горящие вечным приглушенным светом только в коридорах замка Циче, попадались все реже и реже. Фердинанд быстрым шагом миновал сокровищницу, вошел в просторный зал и остановился у огромной чаши грубого камня. Вокруг него на черных гладких стенах с редкими золотистыми прожилками заплясали тяжелые глубокие тени. Фердинанд покосился на черный провал в дальнем конце зала и заглянул в чашу.
«Где же Звезда? Почему, и где этот краснорожий болван снял ее?»
Все время, после гибели Генриха, так тщательно спланированной и чуть не сорвавшейся, Фердинанда не оставляла мысль о Звезде Вернигора, принадлежавшей его брату.
Звезды эти, похищенные в незапамятные времена древними воинами из разграбленного храма Демонов Этру, передавались как символ власти, через многие поколения Аведжийских правителей. И только он, Фердинанд, знал их истинное предназначение. Существовало четыре Малых Звезды — одну Фердинанд носил под одеждой, на толстой платиновой цепи, и никогда с ней не расставался. Вторая, принадлежавшая его отцу, была надежно укрыта в тайном месте в глубинах замка. Третья Звезда находилась у его сестры. Несмотря на то, что Звезды никогда не передавались по женской линии, Шелоне свою Звезду отдал ее двоюродный дед, старый правитель Марцинской Марки, человек загадочный и своеобразный. Перед странным исчезновением древний старец, всю жизнь враждовавший со своим родным братом, самолично прибыл тогда в Циче и отдал прекрасной Шелоне древнюю реликвию.
Фердинанд вспомнил сестру и вздрогнул. Тени на стенах закружились в бешенном танце. Фердинанд опять покосился на черный провал туннеля. Четвертая звезда… Фердинанд заглянул в чашу.
«Звезда Демона Этру. Символ. Сложный механизм, дарующий власть. Звезда Вернигора — это часть жизни. Какой паукоголовой дубиной нужно было быть, что бы расстаться с символом власти?» Фердинанд зло зашипел, эхо в темном туннеле ответило ему жутким стоном.
«Ты был своенравным бездарем, брат… Таким же своенравным и упрямым, как твой далекий предок, — думал Фердинанд, глядя в чашу, — ты был бесстрашным, но слишком глупым, и едва не погубил наш род»
Фердинанд долго разглядывал черную кисть человеческой руки, сжимающую в скрюченных пальцах семиконечную звезду. В мерцающем свете факелов были заметны крошечные синие искорки, пробегающие по острым лучам темного металла. Эта рука принадлежала Гельвингу Теодору Страшному, Первому Великому герцогу, правителю, возглавившему первую войну против Князей Атегатта. Отрубленную секирой безымянного воина, руку подобрали на поле битвы верные слуги Герцога и навсегда сохранили ее в глубоких подземельях отбитого у гномов замка Циче. Сам Теодор Страшный, до последнего сражаясь левой рукой, сгинул в Топях Кары, вместе с остатками своего войска.
Фердинанд отошел от чаши и остановился перед черным туннелем. Пятая, единственная Большая Звезда, доставшаяся его брату от деда, Великого Правителя Аведжии, бесследно сгинула. Фердинанд со злостью оскалился и по-звериному зашипел.
«Где начало и где конец этой силе? В каких мирах таятся ее корни и куда простираются ветви ее? Где пролегает грань дарованного мне могущества? И где этот ублюдок подевал свою Звезду, Джайллар его забери!»
15
— Теперь, граф, я надеюсь, вы поясните мне причину вашего недельного затворничества… — Император Конрад прошелся по балкону, от одной гипсовой химеры к другой. Россенброк стоял позади, тяжело опираясь на трость, и собирался с мыслями.
— Присядьте граф, присядьте. Ваш возраст и ваши заслуги позволяют вам сидеть даже в присутствии Императора. — Конрад повернулся лицом к канцлеру и указал на кресло.
— Благодарю вас. Ваше Величество! — Россенброк опустился в кресло и положил на колени бювар со свитками.
— Империя находится на грани потрясений, Ваше Величество!
— Империя влазит в долги, граф! Имперский казначей доложил мне о том, что вы начали новые переговоры с банком Троя. Я хотел бы знать, о какой сумме идет речь, и на какие цели пойдут эти деньги?
— Я отвечу на вопрос. Ваше Величество. Но для начала, я хотел бы просить разрешения коротко изложить события в мире за прошедшую неделю. Это, Ваше Величество, поможет вам понять мои поступки.
— Прошу вас, граф, излагайте. — Конрад сел в кресло напротив и сам наполнил два высоких бокала. В голосе Императора появилась заинтересованность, он был серьезен и собран.
— Дождливая весна и засушливое лето поставили Империю в трудное положение. В преддверии осени — массовые падежи скота, крестьянам нечего сеять на следующий год. Уже сейчас кое—где люди умирают от голода. За голодом всегда следуют бунты и эпидемии. — Россенброк тяжело вздохнул и поднял глаза на Императора.
— Мне известна ваша забота о простом народе Империи, граф.
— Забота о простом народе Империи, Ваше Величество, лишь крошечная часть всех моих забот. Сейчас нам не хватает продовольствия для содержания местных гарнизонов, для содержания же войск, находящихся на периферии Империи нам приходится продовольствие закупать. Последние выплаты из ленных владений не могут покрыть сейчас наши расходы. Казна Империи стремительно пустеет. Наши арионы в Куфии могут остаться к зиме без поддержки, если немедленно не сделать закупки в Борхее. По иному. Ваше Величество, мы не сможем помочь нашим войскам. Дорога через перевал Иггорд займет слишком много времени, а на границе Эйфе и Бриуля начинается эпидемия черной смерти, следовательно, от термбурских выплат придется отказаться. — Все это время Император молча слушал, вращая в длинных пальцах пустой бокал.
— Это вы приказали перекрыть границу с Бриулем, граф?
— Да, Ваше Величество! Кисса находится в четырех переходах от Вивлена, эти районы Атегатта густо заселены и если черная смерть попадет на территорию княжества, то остановить ее будет невозможно.
— Ваше решение перекрыть границу я считаю оправданным, граф. Продолжайте!
— Вот результат расследования, которое проводил имперский ревизор маркиз Суэй Им-Даллон по моему приказанию, после того как барон Винге отказался платить ленную подать, сославшись на неурожай. Однако тогда же тайной канцелярией были получены сведения о том, что засуха не коснулась большинства земель баронства. Маркиз Суэй установил, что барон Винге, развязал войну против своих соседей, и в нарушение Имперского Указа « О Землях » , сжигал захваченные припасы и засеянные поля. Его солдаты резали скот и высыпали в пруды запасы зерна и муки. В результате набегов были потравлены поля в самом баронстве.
Конрад пробежал глазами первую страницу и швырнул свиток на пол.
— Моя Империя! — в его голосе было столько горечи, что у Россенброка закололо под сердцем. Император вскочил и зашагал из угла в угол. — Я не могу осудить барона на основании указа, на который мой отец в свое время просто плевал. Во времена его правления считалось хорошим тоном вытаптывать поля и сжигать посевы…
— К сожалению, старый Император редко прислушивался к моим советам, Ваше Величество.
— Я знаю это граф! И не хочу повторять чужих ошибок, — Конрад остановился и посмотрел вниз, на город. Так он простоял какое-то время, вглядываясь в дождливый день, потом повернулся, — Скажите, граф! А не было ли, скажем, среди ближайшего окружения барона аведжийских шпионов?
Россенброк внимательно посмотрел на Императора. Конрад стоял, опершись на химеру, и на лице его играла зловещая ухмылка. В такие минуты он был особенно похож на своего деда.
— Конечно же, Ваше Величество! Среди подданных барона офицерами тайной канцелярии выявлены несколько человек, связанных с аведжийской разведкой!
— Значит барон Винге изменник! Не остается сомнений, что за всеми этими поджогами стоят люди Великого Герцога! И это, конечно же, меняет дело. Кстати, граф, вы случайно не знаете насколько велико состояние барона?
— Как, по-вашему, граф, отреагируют остальные бароны?
— По-моему, Ваше Величество, бароны прекрасно усвоят этот урок!
Император одобрительно кивнул и дважды хлопнул в ладоши. На пороге возник капитан—адъютант гвардии.
— Найдите арион-маршала Севаду. Передайте, что Император желает видеть его немедленно! И распорядитесь накрыть легкий ужин на двоих. Похоже, что наша беседа с господином канцлером затянется.
16
— Да здравствует Император!
Арион-маршал Империи Севада, моложавый и подтянутый, приблизился к столу и прикоснувшись кончиками пальцев к переносице, поклонился, сначала Императору, потом канцлеру. Россенброк прекрасно знал о том, что Императора Конрада и Севаду связывает чувство, похожее на крепкую мужскую дружбу, несмотря на разницу в возрасте. Все свободное время Император проводил в обществе двух арион—маршалов Империи и своего боевого Учителя — генерала Коррона. Конечно же, Россенброк знал о каждом шаге своего Императора, и всегда старался контролировать ситуацию. Его вполне устраивало, что Конрад проводит время в обществе военных, это было гораздо лучше, чем напиваться в компании мрачных егерей и грязных собак, и блевать потом на хрустальный трон в присутствии всего двора. Арион-маршалы Империи Севада и Циклон были выходцами из богатейших семей Империи. Они не блистали ни военными талантами, ни особым умом, но были прекрасными собеседниками, наездниками и фехтовальщиками, и самое главное, они были честны и преданы своему юному правителю. Россенброк не однажды пытался тайно спровоцировать маршалов на преступление против короны, но всякий раз терпел крах. И это его вполне удовлетворяло. Боевой учитель Императора генерал Коррон, напротив был старым и желчным воякой, с отвратительным характером и своеобразным складом ума. Потомственный военный, генерал пользовался непререкаемым авторитетом в армии, и обладал поистине бесценными знаниями тактики и стратегии, передававшимися в семье Коррона из поколения в поколение. Вместе с генерал—интендантом Патео и канцлером, он входил в Военный Совет Империи, возглавляемый самим Императором. Россенброк, несмотря на многолетние разногласия, доверял генералу и часто выпивал с ним по бокалу вина за беседой в своем кабинете. Коррон отвечал канцлеру взаимностью и делился многими серьезными тайнами.
Император серьезно посмотрел на маршала и кивнул в сторону канцлера.
— Маршал, внимательно выслушайте то, что вам скажет граф.
Россенброк тщательно пережевал кусочек телятины и запил глотком вина. Маршал стоял рядом и выжидающе смотрел на старика.
— Господин арион-маршал! Имперским ревизором маркизом Им-Доллоном, доказано, что барон Бармаль Винге, повинен в измене нашему Императору и нарушении имперского закона « О Землях » . От имени Императора приказываю вам отправить на территорию баронства две панты рыцарей, для захвата всех форпостов и крепостей. Генерал Коррон должен лично отобрать людей для этого похода. Сделать все надо быстро, чтобы не один золотой карат не исчез за Марцинские Топи. В случае оказания сопротивления действовать беспощадно. Самого барона доставить в Вивлен для суда. На время суда, и до вынесения решения о передаче власти, все имущество барона и все его земли переходят в распоряжение имперского ревизора маркиза Суэя Им-Доллона. Аведжийскими шпионами займется тайная канцелярия, при необходимости солдаты должны оказать содействие в решении этого вопроса. И естественно, маршал, недопустимы грабежи и насилие по отношению к населению. Солдаты должны восстановить, всего лишь, законный порядок на землях баронства. — Россенброк закончил и налил себе вина. Император, дослушав речь канцлера до конца, встал и обратился к маршалу:
— Как вы уже поняли, на территории Империи зарождается измена. Мой отец, в свое время, дал слишком много свободы баронам, позволив им контролировать наши южные границы. Но как только Великий Герцог Аведжийский потерял все шансы на Имперскую корону, землю Атегатта заполонили шпионы. И только опираясь на армию, мы сейчас можем бороться с этим злом. Выполняйте приказание, маршал!
— Ваше Величество! Позвольте задать один вопрос? — Севада невозмутимо смотрел на Императора.
— Да, маршал.
— Как прикажите доставить барона в столицу?
— Идите, маршал, выполняйте приказ… — В голосе Императора зазвенела сталь. Россенброк сосредоточенно смотрел на Севаду. Тот, едва пожав плечами, развернулся кругом и пошел к дверям.
— Маршал! — Севада резко остановился и повернулся к Императору. Конрад взял со стола бокал, слегка взболтал содержимое, и выплеснул вино в камин. — По пути в столицу, барон, скорее всего, совершит побег. В этом случае приказываю поступить с ним, как с обычным преступником.
Россенброк, вздохнул, наколол на вилку кусочек сыра и с удовольствием отравил в рот. Судьба барона Винге была решена. Севада понимающе кивнул, и прикоснулся пальцами к переносице.
— Да здравствует Император!
17
Они появились неожиданно, он даже не успел дотронуться до рукояти меча, как его уже окружили с трех сторон. Перед ним на расстоянии двух шагов стоял, слегка покачиваясь из стороны в сторону здоровенный огр, с темно-серой гладкой кожей, обтягивающей чудовищные мускулы. По бокам стали еще двое, такие же громадные и лоснящиеся. Оружия у них не было, но у каждого на руках чуть повыше кисти выступали из кожи серповидные острые когти, в локоть длиной. Они стояли неподвижно и не мигая смотрели на него огромными фиолетовыми глазами с крошечными черными точками зрачков. Аттон, поеживаясь под пристальными взглядами нелюдей, нагнулся, поднял с земли лук и протянул его огру. Тот принял оружие и сунул себе под мышку. Потом вытянул руку и указал когтем на меч. Аттон сдернул перевязь, и сразу почувствовал себя обнаженным. Руки его предательски задрожали. Нелюдь продолжал внимательно оглядывать его, потом растянув тонкие губы, обнажил белые острые клыки и взмахом руки указал на сапоги. Аттон нагнулся, вытащил из голенищ боевые ножи и воткнул их в толстый корень. Потом, глядя в немигающие фиолетовые глаза, развел руки в стороны. Удовлетворенный осмотром огр повернулся спиной и пошел в сторону реки. Аттон мельком глянул на заплечный мешок и направился следом. Сопровождающие двинулись за ним легкими скользящими шагами, бесшумные словно тени.
Стрелы через две они вышли к небольшой тихой заводи, отгороженной от реки широкой полосой гальки. На берегу заводи неподвижно стоял, глядя в воду, сам Отец Семьи. Идущий впереди огр, подбежал к вождю и упал перед ним на колени, сложив к его ногам все оружие Аттона. Потом вскочил и бегом бросился в лес. Аттон огляделся и нерешительно направился к реке, где всё так же неподвижно стоял, спиной к нему огромный огр. Ростом Отец Семьи был где-то локтей десяти, кожа его тускло отсвечивала, а страшные когти-сабли свисали почти до земли. Аттон остановился, не доходя пяти шагов, и громко произнес на Древнем Языке:
— Меня зовут Птица-Лезвие… Я пришел к вам вернуть, то, что у вас похитили…
— Ты пришел, потому, что тебя прислал твой хозяин… — Отец Семьи слегка повернул голову, и искоса посмотрел на Аттона немигающим темно-багровыми глазом. Потом вытянул в его сторону огромную руку. — Давай…
Аттон не спеша полез за пазуху и вытащил небольшой кожаный мешочек. Он бережно выложил на ладонь четыре кусочка грубо обработанной бирюзы каплевидной формы, потом осторожно приблизился и вложил их в огромную ладонь. Огр, даже не взглянув, сжал камни в кулаке и опустил руку.
— Да, это они… Я чувствую древнюю силу… Я чувствую Его тепло и Его заботу, о своих неприкаянных детях. Он не забыл нас. Он по-прежнему любит нас, наш Отец и Покровитель. — Огромный огр приложил кулак в котором сжимал камни ко лбу и тихо запел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35