Я его представлял человеком женственным, если не сказать больше. А он оказался очень сильным мужчиной, раньше работал матросом на сухогрузе. Его любимым трюком в компании, когда он пропустит пару-другую стаканчиков, а надо сказать, что певец умел пить, был следующий – он ложился на пол и предлагал вам прыгнуть ему на живот обеими ногами. Я встречал также одного очень артистичного и чувствительного художника, который обожал рисовать пустыню. В середине лета он шатался по Мертвой Долине с полным комплектом в рюкзаке за спиной и прекрасно себя чувствовал, живописуя свои картины при сорока с лишним градусов в тени. Однажды художнику показалось, что он берет с собой много лишнего, особенно раздражало, что надо тащить много воды. Теперь парень тренирует себя, чтобы на жаре целый день обходиться без питья. – Я сделал паузу, настало время сказать пару слов о себе. – Я родился на ферме в Висконсине. Никто не замечал моих способностей до средней школы. И там учитель по математике помог получить мне стипендию Чикагского университета – ему нравилось, как я в уме оперирую цифрами. Хотя меня нелегко было заставить учиться, потому что я обожал охоту и рыбалку. Пришлось бросить рыбалку, охоту я любил больше.– Я знаю. – Она улыбнулась. – Вы мне уже говорили об этом по дороге.– Что ж, нелегко рассказывать девушке историю своей жизни, а когда начинаешь повторяться, это знак, что пора остановиться... Нина?– Что? – Она подняла на меня глаза.– Вы не волнуйтесь ни о чем. Я просто помешан на самоконтроле. Я даже курить бросал всего один раз – этого оказалось достаточно, больше я никогда не начинал. Вы – в полной безопасности.Она рассмеялась и тоже встала, глядя мне в глаза.– Но по вашему тону я начинаю думать, что это не совсем так.– Ну, небольшой риск всегда существует, Испанка. Если его не будет, жизнь покажется пресной. И вы не можете лишить меня возможности вести себя как настоящий мужчина, мужественный и рискованный, хотя я настолько вымотан, что через пять минут вырублюсь и не проснусь, даже если в хижине начнется пожар. Вам придется вытаскивать меня за ноги.– Я так и сделаю, – пообещала она, – спокойной ночи, Джим. Глава 16 Утром мы позавтракали яичницей с ветчиной и запили крепким кофе, поэтому наше положение нельзя было назвать полным лишений. Позже я спустился к ручью за водой. Ветер все еще дул с прежней силой, и снег продолжал падать, но погода никогда не кажется зловещей и не так пугает, если у вас впереди семь-восемь часов светлого времени. На холод тоже грех жаловаться – вероятно, градусов восемь выше нуля. При такой облачности никогда не бывает морозов, но, как только небо очистится, температура сразу опустится до минуса. Впрочем, для сильных морозов уже не сезон, и, скорее всего, метель сменится оттепелью.Когда я вернулся в хижину, Нина раскрыла и перебросила через скамью спальники для просушки и проветривания. Она избавилась от остатков старого матраса с гнилой соломой – вероятно, сожгла в печке и теперь подметала пол маленькой метелкой, которую я всегда держал в машине, Нина принесла ее сюда с остальными вещами.– Он пришел в себя ненадолго и узнал меня.– Это хорошо.– Если... если он выживет, я буду вам благодарна до конца своей жизни.– Разумеется. Куда, к дьяволу, подевался детергент? – Я нашел бутылку с моющим средством, плеснул немного в ведро с водой и поставил его на плиту. Стал собирать посуду и услышал смех Нины. – Что смешного?– Почему легче всего вывести мужчину из себя, начав его благодарить? Оставьте посуду в покое, я вымою сама. Идите сюда и снимите рубашку, наверно, повязка на вашей спине превратилась в нечто ужасное.Я положил посуду в ведро с водой отмокать, разделся до пояса, это заняло некоторое время, потом повернулся к Нине спиной.– Вы что изображаете из себя героя? Почему молчали?– А какой смысл, черт побери, мне жаловаться? Вы поцелуете в больное место, и все заживет?Она резко дернула за конец пластыря безжалостным, но профессиональным движением, как обычно это делают в госпитале, сорвав сразу все. Обработав рану, наложила свежую Повязку, выбросив старую в печку. Я оделся.– Как на улице?– Все еще метет. Снег валит, как прежде, не ослабевая. – Взглянув на часы, я вспомнил, что забыл утром завести их, и исправил оплошность. – Напомните мне через пятнадцать минут. Хочу послушать по радио прогноз погоды. Хотя в окружении всех этих камней наверняка будут помехи и...Я не закончил фразу, потому что в это время юноша застонал и начал метаться в своих одеялах. Впервые я услышал от него внятные слова.– Больно! – выдохнул он. – Ах, как больно...– Где больно, Тони? – крикнула девушка, падая на колени рядом с братом. – Где больно?– В груди...Он еще что-то говорил, но уже бессвязно. Все метался, потом вдруг свернулся клубком, обхватив себя руками, и его стала бить крупная дрожь. Было слышно, как у него стучат зубы. Я взял с лавки свой спальник с большим содержанием дакрона, не такой теплый и легкий, как пуховый, зато дешевый. Поскольку Нина до этого раскрыла его полностью, я укутал им парня, как одеялом. Обменявшись взглядом, мы отошли на некоторое расстояние – так обычно делают, когда собираются говорить в присутствии больного.– Джим, мы должны отвезти его к доктору. Я не очень сильна в медицине, но моя мать умерла от воспаления легких, и у него очень похожие симптомы.– Мы не сможем это сделать, Испанка.– Но это просто необходимо сделать. Он умрет без медицинской помощи.– Можно было бы соорудить тобоган и спустить парня вниз, но он не вынесет. Надо держать парня в тепле и, значит, ехать на машине. Впереди шесть миль, покрытых толстым слоем снега, и нет никакой уверенности, что дорога расчищена, даже если мы до нее доберемся. Обычно сначала чистят главное шоссе, и сегодня хватит работы там. В таком случае, чтобы достичь основной трассы, нам придется прокопать путь в двадцать миль. У меня на это сил не хватит. Даже на шесть миль не хватит. Не надо себя обманывать. Мне жаль, но это не в моих силах.– Но я могу работать лопатой. Я покачал головой:– Давайте смотреть в лицо фактам. Если мы отъедем пару миль и застрянем, это будет катастрофой. Значит, лучше остаться здесь. – Мы помолчали, потом я сказал: – Если даже у него пневмония, это не смертельная болезнь, многие поправляются.– Но не в таких условиях. И не после отравления угарным газом.– Нам его не доставить вдвоем, Испанка. Есть, правда, альтернатива. Если сможете удерживать этот форт в одиночку, я пойду пешком и, возможно, найду помощь.Она колебалась, глядя мне в глаза.– Очень далеко. Если пурга усилится, то вы можете...– Черт побери, но ведь сейчас весна, хотя погода, кажется, и не слышала эту новость. Снег скоро перестанет валить. Впрочем, снегопад может продлиться еще некоторое время. Если никого не встречу на дороге, придется тащиться к ранчо, которое мы видели по пути. Мы отъехали от него четырнадцать миль. Скажем, я буду делать две мили в час – значит, это займет семь часов. До темноты навряд ли успею вернуться. Вы справитесь одна?– Я справлюсь. Но, может быть, пойти мне? Я не болела, как вы. Я в хорошей форме. Я усмехнулся:– Это верно, Испанка, я уже давно восхищаюсь вашей формой. – Я посерьезнел. – Нет, вы лучше меня сможете за ним ухаживать. Сделайте мне пару сандвичей, пока я соберу вещи.Я взял компас, охотничий нож, непромокаемую коробку спичек, чашку, небольшой фонарь, свое ружье, заложил в магазин пять патронов, оставив пустым патронник, ослабил ремень, чтобы не давило плечо, и засунул горсть патронов в карман.– Зачем это? – Она подошла с пакетом в одной руке и с чашкой кофе в другой. – Зачем вам ружье?– Но это противоестественно – бродить по горам без ружья.– Глупости, лишний вес вам будет во вред. В этих местах никто не может напасть на вас. Я показал глазами на юношу:– У вас короткая память, Испанка. Я могу встретить тот джип. А вам лучше зарядить свою тридцатку, когда я уйду. – Я положил в карман пакет с сандвичами, выпил кофе и отдал ей обратно чашку. – Ну, будьте умницей, – пожелал я и ушел.Ветер все еще был довольно силен. Но он дул мне в спину, помогая спускаться вниз по каньону. Видимость была получше, чем вчера. Я прошел мимо обеих машин, снегом их так замело, что они оказались почти не заметны с подветренной стороны. Я порадовался, что в “понтиаке” достаточно антифриза. Вскоре я уже шел по лесу, и ничто не напоминало о хижине, лишь иногда ветер доносил запах дыма.За час я добрался до первого моста, что было нормально. Каждый час – отдых пять минут. Отправляясь в дальний путь, надо обязательно следовать определенному графику движения, иначе вы вскоре обнаружите, что присаживаетесь на каждый пенек отдыхать. Прислонив ружье к дереву, я спустился к ручью. У края он оказался покрытым коркой льда, но я сумел ее проломить и зачерпнуть воды, не промокнув при этом. Вода была слишком холодной, ее нельзя пить быстро. Я присел на корточки на берегу и медленно поглощал влагу, слушая шум ручья и ни о чем особенно не думая. Давала себя знать ноющая боль в икрах, после того как я шагал по глубокому снегу, с трудом вытаскивая из него ноги.И вдруг я услышал посторонний звук. Но не мог точно сказать, что это было. Я медленно поднялся – у того, кто хотя бы изредка охотился, вырабатывается привычка не делать резких движений. Не спеша допил воду, убрал чашку в футляр, сунул его в карман, все время прислушиваясь. Неторопливо вернулся туда, где оставил ружье, но не стал надевать через плечо, держа в руках. Еще постоял, послушал. Потом открыл затвор и заглянул в дуло, проверяя, не забилось ли оно снегом. Затвор поставил на место, одну пулю послал в патронник из магазина. Поставил на предохранитель и натянул перчатки.Еще постоял, прислушиваясь. Ничего. Сердце снова билось в обычном ритме. Пожав плечами, я направился к дороге и тут же остановился как вкопанный: впереди раздались три далеких выстрела, подряд, один за другим – крик о помощи, понятный во всем мире. Глава 17 Их было двое. Начальник отряда скаутов, который учил их в детстве, мог бы ими гордиться. Они смогли развести костер с подветренной стороны в углублении под гранитным валуном. Но одеты они были не по погоде и вообще не для походов в горах. Обыкновенные городские ботинки, костюмы, брюки, которые вчера, вероятно, имели отглаженный вид, а теперь болтались заледеневшими пузырями. Высокий был в защитного цвета куртке, длиной до пояса, такие носят летчики. В них тепло, пока ты сидишь, но при ходьбе зад сразу замерзнет. Шапки на высоком не оказалось, шляпы тоже, возможно, ее унесло ветром. Голова обвязана белым носовым платком, будто медицинской повязкой, прикрывая уши.Второй был в легком пальто и стетсоновской шляпе, показавшейся мне знакомой. Подойдя ближе, я узнал знакомые черты Пола Эдварда Ван Хорна, только он был с бородой и посинел от холода. Оба выглядели усталыми до такой степени, что, вероятно, у них не осталось энергии оглянуться, ведь при этом пришлось бы подставлять лицо ветру, а снег, валивший недавно крупными хлопьями, теперь с силой ударял мелкими твердыми шариками, которые, казалось, имели острые края. Я подошел почти вплотную, когда они наконец увидели меня.– Привет, Ван. – Я приблизился к огню.– Я рад видеть вас живым, доктор Грегори, – отозвался он, – мы искали вас.– В кого стреляли?– Мы не были уверены, что вы направились именно в эту сторону, потому что следы от колес вашей машины уже замело, когда мы поднялись сюда вчера. Вообще-то мы уже собирались повернуть обратно, но решили сделать небольшой привал и немного погреться. Я только что выстрелил несколько раз на случай, если вы находитесь поблизости.– Где ваша машина?– Около трех миль отсюда, сидит глубоко. Мы не взяли цепи, понадеялись на шипованную зимнюю резину. Провели здесь ночь. Мотор заглох около трех ночи, и после этого стало немного холодновато.– Если бы вы не преследовали людей, то не попали бы в такую ситуацию. У нас больной человек в трех милях отсюда, вверх по каньону.– Больной? Кто же это?– Отдохните от своей профессии, Ван. У нас также есть прекрасная теплая хижина и много еды. Вопросы можно задать потом. Когда туда доберемся.Идти наверх пришлось против ветра, поэтому времени понадобилось гораздо больше, чем на спуск. Когда мы подошли, хижина стояла на месте и дымок вился из трубы. Высокий молодой человек, чье имя я так и не запомнил, до этого имевший самый разнесчастный замерзший вид, вдруг не выдержал и неуклюже побежал к хижине, как жаждущий в пустыне к оазису.– Эй, вы там, постойте! У нее заряженный винчестер, и она не ждет меня обратно до темноты. – Я снял ружье с плеча и выстрелил в воздух. Даже при такой метели и ветре выстрел прозвучал весьма громко, так, что уши заложило. – Эй, Испанка! Прибыло подкрепление! – крикнул я.Последовала небольшая пауза, во время которой я испытывал самые мрачные предчувствия: что дверь не откроется, что, войдя, мы обнаружим нечто ужасное или того хуже, – там будет пусто. Люди пропадают и в более цивилизованных местах. Я не должен был оставлять ее одну с больным беспомощным юнцом... Вдруг дверь распахнулась, Нина выглянула, держа наготове карабин. Ван и его приятель сразу ускорили шаги. Я задержался, чтобы выбросить пустую гильзу и разрядить ружье – ни к чему вносить в дом заряженное оружие.Я увидел, как она бежит мне навстречу по узкой тропинке. Подбежав, остановилась, переводя дыхание. Без шапки, вид немного взъерошенный, может быть, ее внешности не принесло бы вреда немного помады на губах, но в такой глуши, зимой, вы руководствуетесь несколько иными стандартами по части женской привлекательности. Во всяком случае, мне она показалась очень красивой.– Как вы себя чувствуете, с вами все в порядке? – взволнованно спросила Нина. – Я беспокоилась за вас.– Все нормально. Как Тони?– Начался кашель. Надрывный, внутри у него все клокочет.– Как только все отогреются и поедят, мы его увезем отсюда. – Я забросил ружье за плечо: – Пойду взгляну, в каком состоянии машина, надо выехать возможно быстрее, а вы пока накормите наших гостей, чтобы они снова были в состоянии вырабатывать жизненную энергию.– Джим, – позвала она. Я обернулся:– Что?Мы смотрели друг на друга некоторое время, и вдруг она очутилась в моих объятиях, и я ее поцеловал. Снег падал на нас, два ружья спустились с наших плеч и столкнулись, и я надеялся, что у карабина при этом от удара не взведется курок. В течение более трех лет я не обнимал ни одной женщины, кроме Натали, да и до нее у меня было мало времени на девушек, поэтому мною владело сейчас странное чувство – я не знал, что от меня ждут дальше. На нас оказалось слишком много надето, чтобы от объятий вспыхнула страсть, и поцелуй получился вполне невинный. Нина сразу отвернула лицо, спрятав его в поднятый меховой воротник, а я сказал:– Не понимаю, чем я занимаюсь тут с вами, Испанка. У меня на данный момент уже есть одна жена.– Я знаю. – Голос ее звучал глухо, она отступила назад и начала поправлять волосы, откидывая их назад. – Знаю... Но если бы с вами что-то случилось после того, как я послала вас в холод и метель, я бы умерла, Джим!Я внимательно посмотрел на нее, она спокойно вернула взгляд. У меня возникло чувство, что я стою на незнакомой развилке без указателя и не знаю, в каком направлении должен идти. Впрочем, можно пока отложить решение вопроса из-за сильной пурги.– Это может вылиться в серьезную проблему. Отложим на время, ладно?Она коротко рассмеялась:– Вы странный. Не надо так пугаться, мой милый, может быть, я поцеловала вас потому, что обрадовалась, увидев снова здесь. Я вообще всегда целую всех мужчин подряд. И никаких для вас проблем не возникнет... Если вы сами не захотите их создать.– Знаю. В этом-то все и дело – создать или нет. Но пока не будем торопиться. Скажите этим парням, чтобы заканчивали с едой, пока я взгляну на машину и определю, в состоянии ли она вывезти нас отсюда.Сзади “понтиак” был полностью заметен снегом. Я отложил ружье, взял свой охотничий нож и отрезал сосновую лапу, чтобы использовать вместо метлы. Наличие большого охотничьего ножа считается признаком новичков и неженок, но я не поклонник этой теории. У меня есть и карманный нож для строгания. Я смел снег с багажника и открыл его. Вытер ружье и положил в футляр. Потом достал лопату и откопал от машины снег, почистил радиатор и стекла. Наконец залез внутрь и попробовал завести. И двигатель, к моему облегчению и удовлетворению, сразу завелся. Я подождал, пока шум не стал ровным. Прежнюю дроссельную заслонку конструкторы заменили на непредсказуемый термостат, теперь вы не можете прогреть хорошенько машину, не покидая ее ни на минуту.Я оставил двигатель включенным, вылез и побрел по глубокому снегу к машине Тони, чтобы посмотреть, есть ли в ней лопата. Она должна быть у всякого, кто ездит по этим местам зимой. И лопата действительно лежала в багажнике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21