- прервал его Гранквист, поднимая руку. - Давайте разберемся во всем спокойно.Я потер избитые бока.- Давайте попробуем, - сказал я. - Уже давно пора. Прежде всего давайте выясним личности, если не возражаете. Я знаю вас, Гранквист. По крайней мере вы имеете какое-то отношение к полиции. Ладно. Но что здесь делает этот парень? Насколько мне известно, он американский бизнесмен и большой поклонник миссис Тейлор. Может быть, мне объяснят, какое право имеет американский бизнесмен избивать людей по поручению шведской полиции? Что с вами, вы не могли найти какого-нибудь крепкого парня у себя в участке?- Герр Хелм... Я усилил гнев.- Послушайте, Гранквист, я не понимаю, что здесь происходит, но я точно знаю, что американское посольство захочет узнать об этом. С какой целью вы ворвались ко мне в номер? - я обернулся к Веллингтону, который уже рылся у меня в чемодане. - Черт тебя побери, перестань рыться в моих вещах!Он издал торжествующий смешок и потряс в воздухе маленьким "смит-вессоном".- Так я и думал! Вот, Гранквист. Что скажете - невинный американский путешественник станет прятать в своем багаже револьвер 38-го калибра?Он бросил револьвер через комнату. Гранквист поймал его и вопросительно посмотрел на меня.- Ну и что? - спросил я. - Если уж подходить к делу строго, то у меня есть разрешение на ввоз...- На это? - швед покачал головой. - Сомневаюсь, герр Хелм. Мы редко разрешаем частным лицам ввозить в страну пистолеты.- Ну ладно, черт побери, - сказал я раздраженно. - У меня есть лицензия на ввоз ружья и дробовика. Я и не думал, что кто-нибудь забеспокоится по поводу этой игрушки. Я всегда ношу при себе пистолет - на Западе, там, где я живу, мы все такие носим. Без него я как без рук.- Боюсь, в нашей стране это является серьезным нарушением закона.- Ладно, тогда арестуйте меня! - сердито заявил я. - И из-за этого весь сыр-бор разгорелся? Два громилы врываются ко мне в номер и еще Бог знает, сколько ждут в вестибюле. Выбитая челюсть, сломанные ребра - и все из-за того, что я, дурак, по привычке сунул крошечный пятизарядник 38-го калибра в сумку с фотоаппаратом, когда паковал чемодан?Гранквист пристально смотрел на меня. Я почувствовал, что под маской официальной невозмутимости вспыхнуло беспокойство.- Так вы заявляете, что не знаете, почему мы здесь, герр Хелм?Веллингтон издал клекот.- Слушайте, Гранквист, не будете же вы жевать эту бюрократическую жвачку? И так же совершенно ясно, что он в сговоре с этими...- Мистер, Веллингтон! - прервал его Гранквист. - Я же вас просил.- Чушь! - гаркнул Веллингтон. - Он знает, почему мы здесь!Он полез в карман и что-то достал. Что-то мокрое, длинное, черное, слипшееся. Вряд ли эта слипшаяся черная лента пошла на пользу его карману. Он достал из другого кармана такую же ленту. Странный способ хранить фотопленки. Однако после того, как я с ними поработал, эти пленки все равно можно было выбросить.- Вот! - крикнул он, бросая обе пленки на кровать. - Вот зачем мы здесь, Хелм! Эти две и еще куча таких же! Военная разведка только что проявила их все для нас. Все засвечены! Ни кадра не сохранилось, так что теперь уж и неизвестно, что на них было! В качестве вещественных доказательств абсолютно бесполезны! И это после всех предпринятых нами усилий!Он замолчал, а я расхохотался. Он шагнул ко мне. Я резко оборвал смех.- Ну валяй, шкаф! Теперь я готов!- Джентльмены! - воскликнул Гранквист и встал между нами.Я повернулся к нему.- Уберите от меня этого футболиста! Еще не было случая, чтобы кто-то отдубасил меня и ему бы это сошло с рук! Ни единого такого случая я не припомню. Я с ним разберусь на днях. Но если вы не хотите, чтобы это произошло в этом самом номере, уведите его отсюда!- Не разбухай, Хелм, - сказал Веллингтон свирепо. - Ты себя и так выдал с головой. Теперь ты уже не похож на невинного фотографа - в этом нет сомнений ни у меня, ни у мистера Гранквиста.- Позволь мне об этом побеспокоиться, приятель, - сказал я. - Я с давних пор привык сам о себе заботиться, а побывал я в куда более крутых переделках. Я снимал в таких местах, где ты бы не удержал в руках аппарата - потому как у тебя бы только и было забот, что менять обоссанные подштанники. Так что не стоит за меня волноваться, сынок. Еще никому не удавалось дать в зубы Мэттью Хелму и остаться безнаказанным. И не думаю, что ты станешь первым, кому это удастся! - Потом, точно вспомнив вдруг о чем-то, я хихикнул.Гранквист вытаращил глаза.- Что вы тут нашли смешного, герр Хелм? Я горестно покачал головой.- Уж не знаю, над чем вы, ребята, трудились, но мне, ей Богу, жаль, если я вам что-то испортил. Но хотел бы я посмотреть на физиономию человека, который доставал первую пленку из проявителя - он-то надеялся увидеть там тридцать шесть кадров с изображением военных объектов, а?- Так ты признаешь! - взорвался Веллингтон. Гранквист поднял руку.- Вопросы здесь задаю я. Или, может, будет лучше, если герр Хелм сам все расскажет.- Рассказывать особенно нечего. Как я уже сказал, я с давних пор стараюсь заботиться о себе сам. Она была чертовски симпатичная девчонка, но ей пришлось изрядно попотеть, чтобы вокруг нее по струнке ходили, и она, вне всякого сомнения, намеревалась получить нужные снимки нужных мест и хорошего качества - с правильной выдержкой, четкие и контрастные. Очень скоро я понял, что никакому журналу продавать эти снимки мы не будем. Это был даже не журнальный материал, если хотите знать. Вы понимаете, что я имею в виду? Но я-то предпочел остаться в стороне. Поэтому я целый день снимал то, что она просила, а вечером вынимал отснятую пленку из кассеты, держал ее на свету, а потом закатывал обратно в кассету.- Первый раз в жизни слышу такой бред! - рявкнул Веллингтон. - Ты же прекрасно понимал, за чем мы охотимся, и специально засветил пленки, чтобы помочь Каселиусу ускользнуть из расставленной нами ловушки.- Каселиус? - переспросил я. - Кто такой Каселиус?- Если у вас возникли подозрения, что она занимается шпионажем, - сказал Гранквист, - вы должны были немедленно сообщить об этом властям.- Мистер Гранквист, - сказал я. - При всем моем уважении к вашей стране я, знаете ли, не являюсь гражданином Швеции. Моя единственная обязанность, как гостя вашей страны, насколько я понимаю, - это забота о том, чтобы моя фотоаппаратура и мои пленки не применялись в предосудительных целях. Ну, вот я и позаботился об этом, разве нет?Швед покачал головой.- И все же я не вижу логики, герр Хелм. Зачем прилагать столько усилий, тратить пленку и в тот же вечер ее засвечивать?Я вздохнул и изобразил удрученный вид.- Так, теперь мой черед смущаться, приятель. Она была такая симпатяшка, и я, конечно, надеюсь, что она не вляпалась в какую-нибудь неприятную историю! Пока она считала, что я делаю для нее снимки, она была со мной очень мила, если вы понимаете, что я имею в виду. Несколько месяцев назад от меня ушла жена, а вы же должны понимать, как оно бывает, когда мужчина привык к... мм... Словом, как я уже сказал, я немного смущен. Наверное, вы, мистер Гранквист, скажете, что я вел себя не как джентльмен. Но ведь, с другой стороны, она ведь меня дурачила, заставляя снимать для нее горные рудники - так что вряд ли вы и ее сочтете истинной леди! Гранквист прокашлялся.- Да. Теперь мне все понятно.Конечно, он меня осуждал, полагая, что я расчетливый сластолюбец и аморальный тип, но тот факт, что я добровольно выставил перед ним столь отвратительную сторону своей натуры, склонил его - как оно часто и бывает - безоговорочно мне поверить. Если бы я разыграл непорочного и благородного, он бы тотчас упрятал меня за решетку. Помолчав, он добавил:- Как вы уже, должно быть, поняли, мистер Веллингтон и я, будучи специальными агентами, состоящими на службе у правительства наших стран, пытались поймать одного весьма опасного иностранного шпиона, человека, который иногда называет себя Каселиус. Мы предприняли немалые усилия, чтобы подготовить арест этого человека с поличным. К сожалению, из-за предпринятых вами предосторожностей - из-за того, что вы засветили все отснятые пленки, наши улики оказались бесполезными. Нам теперь придется освободить этого человека и его сообщницу и извиниться.- Понятно, - сказал я. - Ну, разумеется, мне очень жаль, что все так вышло, приятель! - Я задумался. - Конечно, это глупый вопрос, я понимаю, и все же: почему вы меня сразу не предупредили об этой операции? Как американский гражданин, я бы с удовольствием вам помог.Гранквист смутился и бросил на Веллингтона недобрый взгляд.- Я предлагал, - сказал он холодно. - Мистер Веллингтон этого почему-то не одобрил. - Он откашлялся. - Я прошу прощения, герр Хелм, за причиненное вам беспокойство и в особенности за насилие, которому вы подверглись, за что я лично несу всю полноту ответственности, поскольку я здесь старший. В данных обстоятельствах я едва ли должен быть слишком суров в отношении вашего револьвера. Однако хранение этого револьвера является незаконным, и мне придется временно конфисковать у вас оружие. Оно будет вам возвращено на границе, когда вы будете покидать страну. Вас это устраивает?Он смотрел на меня, я - на него. Мы поняли друг друга. Если я не буду возникать по поводу их ночного вторжения ко мне в номер, то и он не будет возникать по поводу незаконного хранения "смит-вессона"... Потом, правда, я подумал, что вряд ли мне стоило выказывать такую понятливость. Он купился на мой спектакль слишком уж легко, а ведь это было не лучшее мое выступление.- Вполне устроит, герр Гранквист, - сказал я. - Мне очень жаль, что я расстроил все ваши планы.Он передернул плечами - это был жест скорее итальянский, чем скандинавский.- Det hander, - сказал он. - Бывает. Вы идете, герр Веллингтон?- Я сейчас! - отозвался Веллингтон, не спуская с меня глаз.Гранквист нахмурился и бросил на меня быстрый взгляд.- Все в порядке, - сказал я. - Как соотечественник, чьи налоги идут ему, видимо, на жалованье, я хочу задать мистеру Веллингтону несколько вопросов. Если он попытается снова напасть на меня, я позову на помощь.Гранквист постоял, посмотрел на нас, снова пожал плечами и вышел. Наверное, во всем мире американцев считают немного трехнутыми. Глава 24 Когда за шведом закрылась дверь, я встал с пола, отправился в так называемую ванную и принял еще две таблетки аспирина. Вернувшись, я увидел, что Веллингтон закуривает длинную сигару. Раньше, когда я еще сам курил, я на это не обращал внимания, но сейчас меня раздражает, если кто-то начинает дымить в помещении, не удосужившись спросить моего разрешения. Так что он не заставил меня любить его по-братски.Я надел халат и сунул ноги в тапочки. Ребра у меня страшно болели, а дня два зевота обещала доставлять болезненные ощущения - после его удара в челюсть. Он курил и смотрел на меня. Я мотнул головой в направлении двери, за которой только что скрылся Гранквист.- Ты, как видно, не все ему рассказал. Во-первых, он считает, что Лу Тейлор - верная сообщница Каселиуса, хотя в действительности она работает на тебя.- Я сказал Гранквисту только то, что ему нужно было знать.- Ясно. Как и мне. Кстати, в какое управление ты отсылаешь свои рапорты?Он с готовностью назвал свою организацию. Та же самая, на которую работала Сара Лундгрен. Я и не знал, что у них было два глубоко законспирированных резидента в такой маленькой стране. Впрочем, мне и не положено было знать. Хотя Вэнс это обнаружил. Это он и пытался мне сообщить перед смертью.- Вряд ли мне нужно называть себя, - сказал я.- Не надо. Мы все про тебя знаем. Сукин ты сын. Он был и впрямь ужасно милый субъект.- Ты прокололся, братишка, - сказал я. - Тебя одурачили. Ты зациклился на мерах безопасности или еще на чем-то, но не решился довериться одному-единственному человеку, без которого вся твоя паутина рассыпалась! Ты-то считал, что сможешь потихоньку затянуть ее вокруг меня, вместо того, чтобы просто прийти и попросить содействия. Вы, ребята, вечно совершаете одну и ту же ошибку - не, доверяете людям. Но если вы ничего никому не говорите, так чего же винить их в том, что они нарушают ваши планы?Он встал с кресла. Он был не выше меня, но обладал столь массивной фигурой, что казалось, будто он навис надо мной исполинской горой. Я определил расположение нервного центра, куда намеревался нанести удар, если он вдруг опять вздумает шутить со мной. Говорят, если посильнее туда ударить - можно убить человека. Он был достаточно крупным объектом для такого интересного эксперимента.- Все играешь в святую невинность? - спросил он. - Хелм, со мной этот номер не пройдет. Я же тебя знаю. Я знал и про тебя, и про твою секретную группу уже давно. Ты меня заинтересовал - ты и твоя миссия - еще тогда, во время войны - да-да, я тебя в Стокгольме сразу же узнал, точно так же, как и ты меня, - и потом я немножко покопал под тебя и выяснил много интересного. Я знаю, чем вы, ребята, занимаетесь. Я также знаю, что по большей части вы работаете в одиночку. Еще я знаю, что к тебе девки так и липнут, хотя никак не возьму в толк, чем тут можно гордиться.Да, здоровенный был мужик, ничего не скажешь, а этот его аккуратненький костюмчик, в каких ходят выпускники Гарварда - Йеля - Принстона, придавал ему еще более внушительный вид. Когда наступит мой момент, мне надо будет с одного удара уложить его на ковер. Слишком уж здоров он был, чтобы играть с ним в "давай поборемся", хотя это было бы забавное зрелище.- Я на своем веку повидал жалких, завистливых, занудных остолопов. Но еще ни разу мне не доводилось встречать паскуду, способную нарочно запороть работу, на которую люди угрохали несколько месяцев, рисковали жизнью - и только для того, чтобы самому поймать птичку в клетку.Я вытаращил глаза. Черт возьми, да эти ребята обо всех судят по себе! Он откровенно признал, что я обхитрил его, действуя его же методом! Он сам старался заграбастать себе все лавры, не подпуская меня ни на шаг к своей добыче, и предположил, что и я избрал точно такую же тактику.- Послушай, - сказал я, - еще раз говорю тебе: я и не знал, что кого-то обворовываю - ну, не считая, разве что, Каселиуса... Ты же мне ничего не сказал. И я хочу знать, почему ты мне ничего не сказал?Мы еще некоторое время лениво обменивались взаимными упреками. Не стану утомлять вас буквальным воспроизведением нашего диалога. Просто вообразите себе, что сотрудники двух правительственных служб могут говорить друг другу, обнаружив, что долго работали над одной и той же проблемой, - и вы будете недалеки от истины. В итоге он остался при своем убеждении, будто я засветил негативы, чтобы досадить ему, я же настойчиво стремился узнать, отчего он не посвятил меня в свой план действий.Наконец он рявкнул:- Сказать тебе? Чертов мясник, да после того, что ты учинил в Стокгольме, неужто ты думал, что я прибегу к тебе с просьбой о помощи?- Что я учинил в Стокгольме? - переспросил я. - А, ты имеешь в виду Сару Лундгрен?- Именно! Сару Лундгрен! - продолжал он. - Ну и что с того, что она была без ума от этого ублюдка - и что только они находят в этих сладеньких коротышках-европейцах, не могу понять! Но пока она была с ним в контакте, она же оставалась для нас золотой жилой! Мы не спускали с нее глаз и только следили, чтобы она не сболтнула ему чего-нибудь лишнего...- Ничего лишнего, - вставил я, - если не считать информации обо мне. Она провалила меня, едва я ступил на шведскую землю.- Ну и что! Все равно тебе это не могло повредить. Каселиусу позарез нужен был американец-фоторепортер, настолько позарез, что его даже не волновало, не спрятана ли у этого фоторепортера "пушка" в сумке с фотопринадлежностями. Тем не менее, он очень быстро тебя раскусил. И Сара получила по заслугам - за то, что не разоблачила тебя.- Блестяще! - сказал я. - Это весьма пошло ей на пользу. Но я что-то не припомню, чтобы кто-то консультировался со мной.- Я был уверен, что Каселиус не остановится и пойдет напролом, и будет тебя использовать, - заявил Веллингтон нетерпеливо. - И он ведь использовал, а? Это такой тип, который может кайф словить от мысли, что заставил американского агента работать на себя в качестве фотографа. Он просто из предосторожности устроил тебе парочку проверок, чтобы посмотреть, с кем имеет дело, - сначала поручив своим ребятам малость тебя потрясти, а потом и сам встретившись с тобой наедине и пощекотав тебе нервы стальным клинком. Насколько я понимаю, ты продемонстрировал чудеса тупости. Ты даже показал ему, что неплохо владеешь холодным оружием, чтобы он знал, чего следует опасаться. Этот коротышка хитрая бестия. Он был бы счастлив использовать и перехитрить агента, которого послали его убить. На этом я и решил сыграть.- Ясно.Веллингтон осклабился.- И что ты потерял? Нам пришлось позволить Лундгрен передать ему хоть какую-то подлинную информацию, понял? Если бы он тебя сам раскусил, а она бы ему ничего не сообщила о тебе, ему бы захотелось выяснить, почему так произошло. А мы намеревались сохранить ее реноме в глазах коротышки, чтобы потом можно было ее использовать и навести его на ложный след, если бы подвернулся удобный случай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23