А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

мантию и рубашку с длинными фалдами, – она приложила их к мальчишке.
– Да, – сказала она, – это те самые вещи. Хозяйка магазина свернула вещи и уложила их в жесткий бумажный пакет.
– Одна крона две полкроны, – сказала она. Пацан достал пару золотых монет, таких же, как те, что Гордон дал Парри. Хозяйка ушла за прилавок. Послышался скрежет кассы, и она вернула пацану две серебряные монеты. Потом посмотрела на Парри.
– У тебя заказ?
– Мне нужна форма, – сказал Парри. – Для Свиноморда.
– Форма Свиноморда нынче всем нужна. А ты ее заказывал?
– Не-ет… – растерянно протянул Парри.
Пацан, державший свою новенькую, с иголочки, форму, заглянул в пакет и шепнул Парри:
– Деньги говорят за себя, знаешь ли! Сперва Парри понял его буквально. В конце концов, он только что своими глазами видел говорящую книгу и перо-самописку, не говоря уже о других чудесах, которых он сегодня навидался. Так что он был вполне готов поверить, что здесь принято вести беседы с деньгами.
Но тут пацан выразительно кивнул в сторону тетки за кассой, и Парри сообразил, что к чему. Он сунул руку в карман и высыпал на прилавок монеты, те самые, что остались у него после приобретения Камня.
Тетка сердито фыркнула и принялась сортировать монеты. У нее вышло несколько кучек.
– Вот эти, – сказала она, – давно вышли из обращения. Эти – иностранные и у нас в стране не ходят. Эти – иностранные и к тому же вышли из обращения у себя в стране. А это, – указала она на самые ценные монеты из тех, что Парри получил от близнецов, – это и вовсе не монеты, а жетоны для игрального автомата.
Осталась кучка мелких коричневых монеток, которые хозяйка сгребла с прилавка и высыпала в невидимую кассу. Затем она удалилась в подсобку и вскоре появилась вновь.
– А за эти деньги, – сказала она, – ты можешь купить только это!
И протянула Парри нагрудную нашивку. На нашивке было написано «СВИНОМОРД», а ниже – четыре эмблемы: король на фоне волн, еще одна фигура в короне рядом с золотой девицей, человек с луком и женщина с хлыстом.
Парри тупо уставился на маленькую эмблемку, которую получил в обмен на все свое несметное состояние. Он был так растерян, что даже не воспротивился, когда тетка выпихнула его за дверь. Оказавшись на улице, он очнулся и забарабанил в дверь.
– Деньги! Деньги верните!
Дверь некоторое время оставалась закрытой, потом отворилась, и в лицо Парри полетела пригоршня бесполезных монет.
– Здравствуйте, сэр! – сказал шустрый. – Рад вас видеть, сэр.
– А-а, Гуди! – откликнулся знакомый голос Гордона. – Гуди Дватуфля, не так ли? Ну, как твой братец, Мартин?
– Хорошо, сэр.
– А твоя матушка?
– Прекрасно, сэр, спасибо, сэр.
– А твой батюшка?
– Батюшка просил вам передать, чтобы вы держались подальше от Мартина, сэр.
– А-а, – сказал Гордон, – понятно.
– Я так соскучился по школе, сэр! Я так рад, что завтра снова начинаются занятия! Я пойду в пятый класс, сэр. Наконец-то я займусь настоящей магией! Мне особенно не терпится научиться основам колдовства, сэр. Это экологически чистое мастерство, не то что грубое насилие над природой, которому обучают волшебников. Ведь правда, сэр?
– Да, наверное, – уклончиво сказал Гордон. – Я вижу, ты уже познакомился с одним из новых учеников.
Он взглянул на Парри, уныло сидящего на мостовой перед входом в магазин.
– Да, сэр. Жду не дождусь ваших уроков по садоводству, сэр! – сказал Гуди, явно намереваясь откланяться.
– Да-да, – сказал Гордон. – Я так и думал. Гордон был весь увешан сумками с вещами и книжками. Он снова посмотрел на Парри, который собирал с мостовой монеты.
– Где твоя форма? – осведомился Гордон.
– Она мне ее не продала! – пожаловался Парри. – Это все она виновата! И деньги мои на землю бросила!
Гордон пригляделся к монеткам, которые подбирал Парри.
– Где ты взял всю эту дребедень?
– Ну, я познакомился с одним парнем, по имени Фредди, и его братьями…
– С Виззлом? Фредди Виззлом? Так ты повстречался с братцами Виззл?
Парри поднял голову.
– Ага…
Гордон возвел очи горе.
– Ну, тебя буквально ни на минуту нельзя оставить одного! Что ж, ничего не поделаешь: придется тебе ехать в школу прямо так. А когда доберешься туда, мы тебе что-нибудь подыщем.
И он сгрузил большую часть своей ноши к ногам Парри.
– Свои вещи потащишь сам, – сказал он. – Должна же быть от тебя хоть какая-то польза. Подумать только! Целых две кроны!
Парри уныло поплелся следом за Гордоном через узкие переулки. Теперь, когда солнце село и все лавки были закрыты, это место выглядело еще более мрачным и угрожающим, но в душе Парри пробудилась надежда. Авось теперь-то ему удастся смыться!
Надо только дождаться, пока Гордон отведет его обратно в реальный мир, и тогда он воспользуется Камнем…
Гордон нашел кусок стены, который искал, и постучал по нему. Парри показалось, что в руке у Гордона блеснуло что-то серебряное. Стена на миг превратилась в занавеску, и Гордон, схватив Парри за локоть, шагнул туда. И они снова очутились в примерочной секс-шопа. Гордон сдернул с Парри плащ, снял свой, повесил оба плаща на вешалку и повел Парри к выходу.
Подросток приотстал. И примерно на полпути к двери привел свой Камень Амыд в действие.
На улице все было как обычно. Магазины закрывались один за другим. По тротуарам спешили те, кто задержался на работе, и те, кто слишком рано отправился в театр. Незаметный секс-шоп, который то появлялся, то исчезал, на этот раз был тут. И внезапно он таки привлек к себе всеобщее внимание: оттуда повалил густой дым.
Откуда-то из дымовой завесы послышался голос Гордона:
– Я так и знал! Надо было спросить, что именно ты купил у Виззлов! Мне-то в принципе наплевать, но ведь это двухшиллинговая игрушка, которую можно купить в любом магазине шуток и розыгрышей, – а когда я говорю «двухшиллинговая», я имею в виду, что она стоит двадцать четыре пенса! А я тебе дал две кроны! Ну, парень, я тебе это еще припомню! И костюм теперь весь провоняет этим дымом…
Глава 3
Парри никак не мог дождаться, когда наступит утро.
Зато вечер накануне растянулся до бесконечности.
Гордон настоял на том, чтобы идти в отель пешком – он желал хоть немного проветрить свой костюм. Если быть точным, он настоял на том, чтобы дойти пешком от Вест-Энда до вокзала Сент-Панкрас (а это добрая половина Лондона!), и принялся разыскивать отель, расположенный где-то в окрестностях вокзала. Он утверждал, что помнит одно на редкость славное местечко, но, похоже, подзабыл, где именно оно находится. Парри мог бы поклясться, что они два или три раза обошли одни и те же улицы. Он уже начал подумывать о том, что, возможно, этот отель – одно из тех таинственных зданий, которые то появляются, то исчезают. Но тут наконец Гордон его нашел.
Фасад отеля когда-то, по всей видимости, считался шикарным, ну, а теперь выглядел попросту помпезным и безвкусным, и к тому же его давненько не ремонтировали. Когда Гордон сказал, что желает снять номер, тетка за стойкой взглянула на них с Парри и уточнила, на сколько времени им нужен номер, на целую ночь или на час.
Гордон и сам был вынужден признать, что с тех пор, как он бывал тут в последний раз, заведение малость поплохело. На вопрос, когда именно он был тут в последний раз, Гордон ответил уклончиво. Парри решил, что, очевидно, это было давненько.
Ужин прошел нормально. Кормили тут, конечно, отвратительно, но, поскольку Парри был уверен, что единственные крысы на кухне – те, что роются в мусорном ведре, остальное ему было безразлично.
Что его волновало всерьез – так это один номер на двоих с Гордоном. Это действительно была проблема. Парри отчего-то был твердо уверен, что ни один гей не устоит перед его обаянием, и потому, когда Гордон потребовал номер на двоих, Парри сразу понял: приставать будет! И потому, оказавшись в постели, долго не мог заснуть и спал беспокойно. Гордон же постирал свое белье, долго прихорашивался перед зеркалом, потом рухнул в постель и тут же крепко уснул.
Наступило утро. Гордон подошел к окну и жизнерадостно отдернул занавески.
– О, какое чудесное… – начал он. В окно глянуло унылое лондонское небо. – М-да-а… Ну, в общем, уже утро! – поправился Гордон. Потом обернулся и посмотрел на Парри. Тот мирно спал на стене, как будто это был пол.
Парри очнулся оттого, что в лицо ему плеснули холодной водой. Когда он проснулся, чары тут же развеялись, и он рухнул со стены вниз, причем защемил руку за спинкой кровати.
– По чести говоря, – заметил Гордон, – я даже не знаю, о чем это свидетельствует: то ли о твоих недюжинных способностях, то ли о твоем безмерном самомнении. Проснись и пой, малыш, а не то опоздаешь на поезд! Да нет, не думаю, что ты ее сломал.
Завтрак был кошмарен. По крайней мере, с точки зрения Парри. Он долго пытался найти кукурузные хлопья с достаточным количеством сахара, чтобы они сделались хоть чуть-чуть съедобны, молока, достаточно свежего, чтобы его не противно было пить, и кусочек жаркого, состоящий не из сала.
Ну а Гордон тем временем кушал в свое удовольствие. Каждый раз, как Парри смотрел в его сторону, на тарелке у Гордона оказывалось новое аппетитное блюдо. Лосось (и отнюдь не в томате!), блинчики, мюсли со свежайшим молоком и свежайшими фруктами, компотик, йогуртик, булочки с рулетиками… Всего этого в меню отеля не было, и ничем из этого Гордон явно делиться не собирался.
Расплатиться по счету тоже было целым приключением. Гордон долго зудел, как все подорожало, а потом вытащил из кармана толстую пачку старых, дореформенных пятифунтовых банкнот, больших и белых. Парри вытаращился на них.
– В чем дело? – осведомился Гордон и только тут сообразил, что оплошал.
Он собрал деньги со стойки, извинился перед служащим отеля, опустил руку под стойку и встряхнул деньги. Потом положил пачку обратно на стойку. На этот раз деньги были современные. Гордон отсчитал нужное количество бумажек и сказал служащему, чтобы тот взял сдачу себе. Когда они с Парри уходили, служащий все еще разглядывал бумажки на просвет.
Если Парри надеялся, что станция, откуда ему предстоит отправиться в школу, какая-нибудь волшебная, то он сильно ошибался. Ну, по крайней мере, она не была похожа на магические ворота в сказочную Страну Чудес.
Для начала Гордон снова немного поплутал. Похоже, он никак не мог вспомнить, где именно находится эта станция. Он разыскивал знакомые ориентиры и принимался отсчитывать шаги, словно клад искал:
– Тридцать шагов на север, сорок шагов на запад – а откуда тут взялась эта стенка?
Потом находил очередной ориентир и снова принимался считать. Остановился он не у самого вокзала Сент-Панкрас и не у какой-нибудь другой местной станции железной дороги, а в грязном закоулке, у заложенной кирпичом арки в железнодорожной эстакаде.
– Вот, – сказал Гордон, – стой тут и жди поезда. Он должен пройти минут через двадцать-тридцать.
Парри огляделся. Ничего похожего на рельсы поблизости не было, не было тут и никакой волшебной платформы, и никого, хотя бы отдаленно смахивающего на волшебника. Правда, поблизости притулилась парочка, очень сильно смахивающая на наркоманов, но это явно были не волшебники.
Кучи рваных картонных коробок, наваленных вдоль эстакады, время от времени шуршали и шевелились: то крыса прошмыгнет, то бомж во сне заворочается. Парри почувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Он прислонился к стене, глядя, как ветер гоняет мусор взад-вперед. И невольно подумал, что в таком месте твой труп может валяться месяцами, и никто его не сыщет. Нет, ему откровенно было не по себе.
– Ну, я побегу. У меня тут дела, надо выполнить кое-какие поручения, повидаться кое с кем, пока не придет время возвращаться в Свиноморд. А ты стой и жди! И смотри, никуда не уходи. Ни при каких обстоятельствах, понял? Если вздумаешь снова удрать, я тебя разыщу, и никакая дымовая завеса тебя не спасет. И тогда я тебя точно убью, понял? Причем самым унизительным способом, каким смогу.
Парри кивнул. Он уже убедился, что от Гордона так просто не улизнешь.
– Вот и хорошо, – сказал Гордон. – И смотри, не разговаривай с неизвестными!
Он помахал Парри на прощанье и удалился кокетливой походочкой.
Парри проводил его взглядом. Утро было серое, пасмурное, но людей на улице было немного, и Гордон в своем белоснежном костюме виднелся издалека, что твой парус одинокий.
Некоторое время Парри стоял, привалившись к стене, и размышлял обо всем, что случилось с ним меньше чем за сутки. Он давно уже обнаружил в себе врожденную способность раздевать баб взглядом. Он сделался большим специалистом по части женского белья! Потом перешел к блузкам и юбкам – короче, всему, на чем имеются застежки. Он обрел неслыханную власть над женщинами, о которых прежде мог только мечтать. Но тут его обвинили в попытке нападения на преподавателя, и за ним приехала полиция. А потом его похитил самый отъявленный пидор, какого он когда-нибудь видел. И вот теперь его, по всей вероятности, прирежут тут, под мостом, в глухих лондонских трущобах, куда он по своей воле никогда бы не приперся!
Но тут стена, у которой стоял Парри, задрожала, потом задвигалась. У него над головой, по эстакаде, уже промчалась пара поездов, но это было нечто совсем иное. У Парри было такое ощущение, будто он прислонился спиной к движущемуся эскалатору. Он поспешно отскочил от стены и обернулся. Да, сама стена шевелилась и неслась мимо – такое впечатление, будто едешь в тоннеле и смотришь на его стенку изнутри, только Парри как раз никуда не ехал, ехала стена!
Чем ближе к середине арки, тем заметнее был этот эффект. И вот наконец кирпичи в центре арки куда-то делись, а вместо них вынырнули и замелькали фиолетовые бока старинных железнодорожных вагонов. Постепенно мелькание замедлилось, и поезд остановился. Издалека донесся гудок и свист паровоза. Прямо перед ним распахнулась дверь. Парри взял сумку, которую оставил ему Гордон, – жутко цветастый ковровый саквояж, – набрал побольше воздуху и шагнул в теплое чрево поезда. Дверь вагона захлопнулась за ним сама собой.
Парри почувствовал, как тронулся поезд, и выглянул в окно. Район Сент-Панкрас исчез. За окном снова появились кирпичи, а потом поезд внезапно вырвался на свет. Он катил через какой-то незнакомый Парри пригород Лондона по самой обычной железнодорожной колее.
Парри стоял в узком коридорчике, идущем вдоль всего вагона. С одной стороны были окна, с другой – двери в отдельные купе, где сидело по шестеро больших ребят или по восемь детишек поменьше.
Парри заглянул в несколько купе. Лица были незнакомые. Одеты сидящие были по-разному: от традиционных мантий волшебников до модных спортивных прикидов. Дверь в дальнем конце коридора отворилась. Шум поезда на несколько секунд сделался слышнее. Парри с радостью узнал знакомую рожу.
– О, Парри! – приветствовал его Фредди. – Так и знал, что это ты! Поезд тут не каждый год останавливается. Тут когда-то была станция, но ее уж лет сто как нету.
– А я и не знал, что ты едешь тем же поездом, – сказал Парри.
– Да тут только один поезд и есть, – объяснил Фредди. – Он ходит туда и обратно. Я тут видел купе, где есть свободные места.
Парри взял свой саквояж и пошел следом за Фредди в соседний вагон. Миновав два или три купе, Фредди открыл дверь и вошел. Парри вошел следом. Свободные места в купе действительно были. Точнее, занято здесь было только одно место. И опять знакомое лицо: Гуди Два-туфля!
– А-а, это он! – сказал Парри.
– Кто – он? – спросил Фредди.
– Ой, привет! Как замечательно, что мы снова встретились! Хорошо, что ты не опоздал на поезд. Ты, наверно, тоже ждешь не дождешься нового семестра? – защебетал Гуди. Парри его проигнорировал.
– Это, – объяснил Парри, – тот самый мелкий гад, с которым я пересекся, когда покупал себе форму. Мистер Подлиза! «Да, сэр! Нет, сэр! Деньги говорят за себя, сэр!»
Фредди сообразил, что его приятель задумал какую-то жестокую забаву.
– Поня-атненько! – пропел он и плюхнулся чуть ли не на колени Гуди.
– Поосторожнее, пожалуйста! – попросил Гуди. – Не нужно быть таким грубым.
– Ой, не нужно быть таким гру-убым! – передразнил Парри.
– Знаете, я лучше… – начал Гуди, но договорить не успел: Фредди ткнул его локтем в лицо, когда он потянулся за своей сумкой.
– Ты глянь, ну разве это не прелесть? – сказал Фредди, доставая из сумки Гуди изящную резную волшебную палочку.
– Отдай! – потребовал Гуди. – Это дедушкина!
– Красивенькая! – сказал Фредди. – Люблю красивенькие палочки! Сразу видно, что в тебе развито женское начало!
– Да у этого шибздика только женское начало и развито, а конца, наверно, вовсе нет! – заметил Парри. – Как есть девка в штанах!
Фредди принялся бесцеремонно рыться в Гуд иной сумке. Шмотки и книжки полетели на пол. Набор лабораторной посуды на двадцать предметов разлетелся вдребезги, мгновенно превратившись в сто двадцать предметов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24