Кем бы он ни был.
Хельги повернулся к спутникам:
— Смотрите, там дверь. Попробуем попасть внутрь. Он слез с лошади и по колено в снегу побрёл к двери. Подняв факел, осветил вход: дверь была совсем старая, её, видно, не раз чинили. Кое-где к ней были прибиты новые железные планки, но даже они уже успели заржаветь. Хельги толкнул дверь; она не поддалась. Все ждали, стоя во тьме и тишине, но из замка не доносилось ни звука.
Хельги достал нож. В то же мгновение с неба раздались хриплые крики и мелькнула чёрная тень. Закричав от испуга, Хельги уронил факел; лошади взвились на дыбы. Сверху захлопали крылья.
Джесса взвизгнула. Кто-то схватил её за руку:
— Тихо! Эй, Хельги!
Стейнар вышел вперёд, подняв свой факел над головой. В красном отблеске пламени они увидели Хельги, который, с бледным от страха лицом, стоял на четвереньках.
— Всё в порядке.
— Что это было?
— Птицы. Две птицы.
Теперь они сидели на подоконнике: два ворона, которых они видели в лесу. Птицы внимательно следили за людьми.
Стейнар сжал в руке молоточек Тора, висевший у него на шее.
— Здесь пахнет колдовством, а может, ещё и чем похуже. Пошли отсюда, приятель. Пока есть время!
Но Хельги вырвал факел из его рук и повернулся к двери. И внезапно замер на месте.
Джесса вцепилась в поводья.
Дверь начала медленно отворяться.
Она скрипела и дёргалась, словно рассохлась и покорёжилась.
Из щели хлынул свет, осветивший лица людей и отразившийся в глазах лошадей. Упав на снег, он окрасил его в кроваво-красный цвет.
В дверях стоял мужчина. Это был настоящий великан; головой он касался наддверной планки, и хотя у него на плечи была наброшена тяжёлая меховая накидка, было видно, как он могуч. Его лицо горело от тепла очага; тёмно-рыжие волосы и борода были коротко подстрижены.
Хельги взялся за нож, сразу сделавшись каким-то маленьким и бледным. Смерив его взглядом, великан оттолкнул его плечом и подошёл к Джессе. Она почувствовала, что от него так и пышет теплом очага, когда он положил руку на гриву её лошади.
— Ты опоздала, Джесса, — сказал он. — Суп-то уже остыл.
Глава девятая
Дающим привет!
Гость появился!
Где место найдёт он?
Стул был для неё слишком велик; когда-то его, видимо, украшала резьба, от которой теперь оставалось лишь несколько едва различимых деревьев да северный олень. Откинувшись на спинку, Джесса маленькими глотками пила суп, такой горячий, что он обжигал язык.
Они находились в очень маленькой и тёмной комнатке, где стоял ещё один старый стул, стол и в углу — несколько пустых полок. Возле очага была свалена охапка сырых наколотых поленьев. Окна комнатки были заколочены досками, поверх которых натянули ещё и старую зелёную тряпку, очевидно от сквозняков.
Чувствуя, как начало обжигать колени, Джесса отодвинулась от огня. С её накидки на пол натекла лужа воды.
На столе лежали две остроги и нож, воткнутый глубоко в доски. Торкил был занят тем, что тщетно пытался его вытащить.
— Интересно, — сказал он, показывая на пустые тарелки, — еды было наготовлено на шестерых. Откуда он узнал?
Джесса только покачала головой.
Снаружи зазвучали голоса, и дверь распахнулась. Вошёл великан Брокл и с ним Хельги, тревожно всматривающийся в каждую тень. Никто из них не забыл, что в замке находится это существо.
— Мы уходим, Джесса, — быстро сказал Хельги. Она удивлённо посмотрела на него:
— Прямо сейчас?
Он только рукой махнул:
— Ты же видела. Они не хотят здесь оставаться. Честно говоря, я тоже. Слишком здесь много всякого колдовства.
Джесса молча кивнула.
— Прости, мне жаль вас здесь оставлять.
— Не надо их жалеть, — сказал Брокл, заслоняя собой огонь. — Здесь они в большей безопасности, чем на земле Гудрун.
Хельги печально улыбнулся и пошёл к двери. Внезапно Джесса почувствовала, что ужасно хочет уйти вместе с ним; она резко вскочила, разлив суп, но взгляд Хельги пригвоздил её к месту.
— Удачи, — сказал он и закрыл за собой дверь.
В наступившей тишине они услышали, как зазвенели уздечки и копыта лошадей мягко затопали по снегу. Потом снова наступила тишина, и только ветер выл и свистел в пустых комнатах и коридорах замка.
Брокл сел за стол. Одним движением смахнув с него остатки ужина, он вытащил нож и сунул его за пояс. Потом положил локти на стол и сказал:
— Ну вот, я знаю, как вас зовут, а вы, как я понимаю, уже поняли, кто я. Я Брокл, сын Гуннарса из Хартфелла. Когда-то давно я знал ваших отцов. Я также знаю, что Рагнар отправил вас сюда в ссылку.
— Откуда ты знаешь? — спросила Джесса. — Как ты мог это узнать?
Брокл зажёг свечу.
— Мне сказали, — коротко бросил он. В его голосе слышались какие-то странные нотки, но она слишком устала, чтобы думать об этом.
Достав из кармана письмо, Джесса протянула его Броклу.
— А об этом тебе сказали?
Брокл поднёс письмо к глазам, потом придвинул свечу и разорвал узлы, стягивающие тюленью шкуру. Оттуда выпал пергамент; Брокл осторожно расправил его, положив на стол.
Все склонились над письмом. Тонко нацарапанные коричневые буквы едва проступали на грубом пергаменте. Брокл потрогал его пальцем.
— Короткое письмецо. — И начал читать вслух: «От Рагнара, ярла, Броклу, сыну Гуннарса, это предостережение. Когда я умру, она придёт забрать того, кто живёт с тобой. Чтобы убить или для чего-то ещё. Увези его на юг, подальше от этих мест. Я не хочу, чтобы он страдал так же, как страдал я».
Все молчали. Брокл сложил пергамент.
— Он что, думает, я ничего не понимаю? — проворчал он. Потом взял свечу. — Пошли, — сказал он. — Отложим болтовню до утра.
Брокл откинул тяжёлую толстую портьеру в углу комнаты. За ней находилась боковуша с грубыми заплатанными одеялами.
— Вторая рядом, — сказал Брокл, собираясь уходить. — Это вам, конечно, не шелка Ярлсхольда, зато тепло. Спите сколько влезет. Завтра поговорим.
— А ты где будешь спать? — спросил Торкил, с явным отвращением взирая на отсыревшие одеяла.
— Где-нибудь в другом месте. — Внезапно великан обернулся. — Дверь будет заперта, но ничего не бойтесь. Если что-нибудь услышите — голоса или шаги, — не обращайте внимания. Здесь вы в безопасности. К вам никто не войдёт.
Последовала напряжённая пауза.
— Спокойной ночи, — сказал Брокл. Портьера опустилась. В замочной скважине повернулся ключ.
— Ну что ж, — сказал Торкил, — примерно так я себе всё и представлял. Пыль, блохи, крысы.
И, почесавшись, отправился спать. Джесса опустилась на кровать и, не раздеваясь, натянула на себя грубые одеяла, пахнувшие плесенью.
— Я не ожидала, что мы встретим здесь Брокла, — тихо сказала она.
— Что?
Ответа не последовало. Когда Торкил подошёл к ней, она уже спала. Он задул свечу, и красные глаза змейки на его запястье погасли.
Джесса подбросила в огонь два куска торфа и принялась жевать чёрствую пресную лепёшку — это был завтрак. Вошёл Торкил с пустым ведром и с оглушительным грохотом швырнул его в угол.
— Вода замёрзла, едва я её достал, — сказал он, садясь рядом с ней. — Вчера нам рассказали не очень-то много. Ведь никто не мог попасть сюда раньше нас, верно?
Джесса подумала о бродячем торговце.
— Не знаю. Никто.
— А это ты видела? — сказал Торкил, показывая на кусок козьего сыра, который они нашли.
— Ну, сыр.
— Да, но откуда? Где эти козы?
Джесса тоже удивилась, вспомнив пустые постройки и нехоженый снег.
— Может, где-то на заднем дворе…
— Они бы там замёрзли. И этот Кари. Где он?
Джесса доела лепёшку.
— Не хочу этого знать. Заперт где-нибудь, — сказала она, вытирая руку о юбку.
Их прервал скрип ключа в замке; в дверях появился Брокл. На его волосах лежал снег. Он весело ухмыльнулся:
— Уже встали? Ну как спалось?
— Хорошо, спасибо.
Брокл встал возле очага, от его одежды валил пар. Торкил бросил быстрый взгляд на Джессу.
— Слушайте, — сказал он, — мы здесь живём как пленники или нет? Мы можем ходить, куда нам хочется?
Брокл засмеялся:
— Мы все здесь пленники, парень, только я вам не сторож. А смотреть здесь особенно нечего. Пустые комнаты да снег.
Они ждали, что сейчас он заговорит о Кари, объявит им, что в такую-то комнату входить ни в коем случае нельзя. Но он только сказал:
— Когда-то, много веков назад, это был дворец. Говорят, его построил из дикого камня король троллей, а заодно и дорогу, которая сюда ведёт. Наверное, мир был тогда теплее.
Он отвернулся и принялся ворошить поленья в очаге. Джесса не выдержала:
— А где Кари?
— Здесь, — ответил, не оборачиваясь, Брокл. — Но вы его не увидите.
После этого они оделись потеплее и вышли на улицу. Небо было серым, как сталь; с холмов дул резкий ветер. На белом склоне одного из них были видны следы лошадей, уходящие в лес. А вокруг, словно белая остроконечная корона, стояли горы.
Один из задних дворов замка был очищен от снега; посреди находился колодец, над которым стоял лёгкий пар. Заглянув внутрь, они ощутили тепло. Торкил бросил в него камень:
— Горячий источник. Это хорошо.
Они заглянули в конюшни, сараи и коровники. Всё было покрыто льдом и сажей, словно крыша здания когда-то горела. Никаких животных не было и в помине, но в одном амбаре они нашли несколько бочонков с сушёными яблоками, орехами, немного сыру и двух убитых зайцев, которые висели рядом с копчёной рыбой. Торкил встрепенулся:
— Рыба! А где же озеро? Где фруктовые деревья? Под снегом? Знаешь, Джесса, они давным-давно должны были умереть от голода. Поэтому она их сюда и отослала. А они живы-живёхоньки и как-то добывают пищу. — Торкил повернул на руке свой браслет. — Еду им кто-то приносит.
Потом они вернулись в замок по длинному коридору, вымощенному камнем. Повсюду висели сосульки. Лестницы вели куда-то вверх, в новые бесчисленные коридоры, проходы и пустые комнаты, где гулял ветер.
Проходя через одну из комнат, Джесса остановилась. Комната была очень маленькой и тёмной, с узким оконцем, через которое едва пробивался тонкий, как палочка, серый лучик света.
Что-то в этом оконце было не так. Торкил в это время копался в старом полусгнившем комоде, поэтому она вошла в комнату одна. Протянув руку, Джесса осторожно потрогала окно.
Стекло!
Раньше она видела его только в виде крохотных осколков, отполированных, словно драгоценные камни, но никогда вот так, целым куском. Сняв перчатку, она провела пальцами по стеклу, внутри которого застыли крошечные пузырьки воздуха.
— Джесса! — позвал Торкил.
— Я здесь.
Прижавшись к стеклу, она выглянула во двор. Какое-то движение привлекло её внимание; по двору кто-то шёл. Кто-то гораздо ниже ростом, чем Брокл. Толстое стекло искривляло эту странную фигуру, превращало её в бесформенную массу. Внезапно Джесса отпрянула от окна. А вдруг это Кари?
— Что там? — спросил Торкил.
— Смотри скорее, там кто-то есть!
Торкил посмотрел в окно.
— Видишь? — нетерпеливо спросила Джесса. Торкил пожал плечами:
— Не знаю. Мелькнуло что-то. Ты думаешь, это Кари?
— Не знаю. Кто-то маленький… скрюченный какой-то.
Они помолчали. Потом Торкил угрюмо сказал:
— По мне, так лучше его увидеть, чем вот так гадать.
В тот вечер, зашивая рукав, Джесса спросила Брокла:
— Откуда ты знал, что мы приедем?
Брокл взглянул ей в лицо.
— Это вас не касается, — спокойно ответил он, помешивая овсяную кашу.
— Перед нами кто-то здесь был? — осмелился спросить Торкил.
Брокл хмыкнул:
— Ну, если ты так считаешь… Я просто знал, вот и всё. Рагнар прислал вас сюда, чтобы отомстить вашим отцам. В ссылку, как он её себе представляет. И чтобы вы привезли его маленькое покаянное письмо.
— А тебе известно, — сказала Джесса, откусывая нитку, — что Гудрун тоже этого хотела?
Брокл изумился:
— Она хотела, чтобы вы сюда приехали?
— Мы её подслушали, — объяснила Джесса. — Гудрун не только знала, что нас отправляют в Трасирс-холл, но сказала старику, что это она заставила ярла отослать нас сюда.
— А она объяснила зачем? — спросил удивлённый Брокл.
— Я не поняла… было плохо слышно. Она сказала, что мы будем у неё в руках… Не знаю, что она имела в виду.
— Не знаешь? — Брокл помрачнел и словно постарел. — Она давала вам что-нибудь есть или пить?
— Давала, но пила вместе с нами.
Брокл покачал головой:
— Она колдунья, Джесса. Для неё это не имеет никакого значения.
Джесса посмотрела на Торкила.
— А когда мы увидим Кари? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
Брокл принялся снова мешать кашу:
— Когда будете к этому готовы. Когда я сочту, что вы готовы. — Он бросил на них какой-то странный взгляд. — И если вы в самом деле этого хотите.
Глава десятая
Вопросит и ответит умный всегда, колъ слыть хочет сведущим; должен один знать, не двое, у трёх всё проведают.
В Трасирсхолле время тянулось медленно. Несмотря на таинственных поставщиков, еды было мало, и Джесса часто оставалась голодной. Впрочем, она вскоре к этому привыкла. Холода всё не прекращались; они были так далеко на севере, что снег ещё и не думал таять. Из-за постоянной непогоды Джесса и Торкил подолгу сидели в замке, но иногда взбирались на холмы и уходили побродить по безмолвному лесу. Однажды, когда в небе висело бледное солнце, они забрались на самый высокий холм и стали рассматривать безжизненную снежную равнину, которую пересекали наползающие ледники. Брокл говорил, что к северу нет ничего, кроме льдов, простирающихся до того места, где земля смыкается с небом. Там, на краю мира, обрывалась даже построенная великанами дорога.
Чтобы согреться, весь обратный путь они бежали бегом, со смехом пробиваясь сквозь глубокий снег. Джесса вбежала во двор первой и вихрем ворвалась в комнату. Она остановилась так резко, что Торкил налетел на неё со всего разбега.
Дверь напротив медленно закрывалась; из-за неё донеслись чьи-то тихие шаги, эхом замершие в отдалении. Один из стульев в их комнате был отодвинут, на столе остались нож и кусок дерева, из которого что-то вырезали.
Брокл наблюдал за ними, откинувшись на спинку стула, видимо ожидая расспросов. Джесса подошла к очагу. Она смотрела, как Торкил взял в руки деревяшку и потрогал искусную резьбу.
— Он нас боится? — спросил он наконец. Брокл забрал у него фигурку:
— Немного. Не забывай, он не видел почти никого, кроме меня. Но есть нечто иное. Вы боитесь его гораздо больше.
Да, верно. Они и сами это понимали. Всё это время они старались держаться вместе и никогда не бродили по сумрачным коридорам в одиночку. Они играли в шахматы, чинили одежду, охотились на зайцев и без конца таскали дрова и топили очаг. Брокл только наблюдал за ними, словно чего-то выжидая. Иногда он куда-то уходил и пропадал целыми часами, а потом возвращался, ничего им не объясняя, и каждую ночь запирал их на ключ.
Однажды ночью, когда они доставали из колодца воду, им показалось, что в верхнем окне одной из башен мерцает свеча. Над этой башней всё время били крыльями и каркали два ворона, когда-то так напугавшие Хельги; их тени чётко вырисовывались на фоне золотисто-зелёного света, сиявшего по ночам над башней.
В одну из таких ночей Джессе и приснился её сон.
Крепко уснув под грудой одеял, она увидела бродячего торговца, который вышел из темноты и стал трясти её за плечо. «Вставай, — сказал он, — я не предал вас. Смотри, я растопил снег».
Она встала, подошла к большому стеклянному окну и выглянула наружу. Она увидела зелень и голубое небо. Над головой кружили и кричали птицы: чайки, поморники, стрижи. Во дворе находились какие-то всадники: у каждой лошади было по восемь ног, как у лошади Верховного бога; все они были чёрными, с огненными глазами.
Она оглянулась, но торговец уже исчез, а вместо него на полу извивалась белая змея.
Потом она увидела, как отдёрнулась занавеска и в комнату кто-то вошёл. Подойдя к ней, он стал её разглядывать, и тут Джесса увидела, что это Гудрун стоит рядом и протягивает к ней свою белую руку. Один из ледяных пальцев коснулся её щеки.
Мгновенно проснувшись, Джесса села на постели.
Занавеска ещё колыхалась. В замочной скважине начал поворачиваться ключ.
Пулей вылетев из своей боковуши, Джесса изо всех сил навалилась на дверь, не давая замку защёлкнуться.
— Торкил! — завизжала она, чувствуя, что дверь всё-таки закрывается. Торкил был уже рядом и как мог помогал ей.
— Всё, закрылась, — пыхтя, сказал он, — не успели.
Она и сама это видела. Джесса прислушалась. Из-за двери не доносилось ни звука, но оба они знали, что он стоит там.
— Кари! — тихо позвала Джесса.
Тишина. В двери была маленькая дырка. Она могла бы в неё посмотреть. И увидеть его. Но не решилась.
Потом они услышали, что он уходит. И снова наступила тишина.
Немного подождав, они сели перед очагом, где ещё тлели угольки; Торкил принялся их раздувать.
— Завтра мы его найдём, — твёрдо сказала Джесса. — Мы обыщем каждый уголок замка. А Броклу ничего не скажем.
Торкил сел рядом с ней и поправил браслет, словно тот начал жать ему руку.
— Если он сумасшедший, — сказал он наконец, — то может быть опасен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42