На улице было полно народу, не убоявшегося ненастья ради дармового угощения Сестринской общины. В толпе виднелись красные мундиры, серые одеяния послушниц, зеленые плащи трудниц и разноцветные наряды простолюдинов. Кое-где мелькали синие одеяния сестер. Многие из них предпочли остаться под крышей, а не толкаться в давке под дождем. Белых одежд сестер Кворума вообще не было видно.
— Может быть, пойдем куда-нибудь в другое место? — спросил Брэк, с тревогой осматривая толпу.
Они собирались остановиться в таверне близ Дворца богов и не показывать оттуда носа, пока не начнется собрание.
— Но мы должны встретиться здесь с Аффианой.
— Ничего, она нас подождет. Р'шейл подумала немного и кивнула.
— Столы с едой здесь, значит, и народ весь здесь. В пещерах нам никто не помешает.
Р'шейл поворотила коня и уверенно поскакала впереди. Брэк послушно пристроился сзади, хотя знал эту дорогу как свои пять пальцев. Когда-то пещеры служили конюшнями, где держали предков хитрианских чудо-коней. Всадники въехали в освещенный факелами тоннель и спешились. Дальше они пошли пешком, ведя коней в поводу. Брэк смотрел по сторонам, и в сердце его потихоньку заползала тоска. Пусто, везде пусто.
Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от непрошеного чувства, и глянул на Р'шейл:
— Ты действительно хочешь сделать это?
— Да, Брэк, другого выхода нет.
Различить выражение лица Р'шейл в сумраке было трудно, но взволнованный голос выдавал ее. Здесь, в мире людей, непохожесть Р'шейл на простых смертных ощущалась особенно остро. Рядом с ней Брэку становилось не по себе. Впрочем, в ее годы он тоже не придавал значения своей силе и тоже был весьма самоуверен. А такая самоуверенность до добра не доведет. Надо бы сбить с нее спесь, да поскорей.
— То, что ты собираешься сделать, неправильно. Неужели ты этого не понимаешь?
— Но это необходимо.
— Ты готова к последствиям?
— Каким последствиям? — Голос ее прозвучал неуверенно.
— Брать за горло людей легко, Р'шейл, — сказал Брэк. — Сами они меж собой всегда так делают. У них, правда, нет той силы, что у нас с тобой, зато есть свои приемчики, и работают они подчас очень и очень неплохо.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты помнишь, как сражалась вместе с мятежниками? Я много раз видел, как эти сорвиголовы подчинялись тебе без звука, а ведь ты тогда ничего не знала о силе, которой обладаешь. А Тарджа? Он же одним только словом заставил триста мятежников напасть на защитников в Тестре. Да что там говорить — каждая мать, которая заставляет своего ребенка есть пареную репу, использует чары принуждения.
— Ты к чему это, Брэк?
— А к тому, что ты сумела втянуть язычников в сражение, потому что они сами этого подспудно хотели. Все мятежники, напавшие на Тестру по приказу Тарджи, втайне мечтали о победе. Даже дети в конце концов уступают и едят пареную репу, потому что голод не тетка. Но когда человека заставляют делать что-то помимо его воли — это другое дело. В этом случае ты подавляешь его непознанное стремление и заставляешь двигаться в другом направлении. Ты похищаешь у него остатки воли. А это ранит человеческую душу. Это все равно что повернуть вспять воды Стеклянной реки.
— Ты думаешь, что у меня не хватит сил? — озадаченно спросила Р'шейл. — Но ведь у кариенских жрецов это получается.
— Р'шейл, ты можешь горы свернуть, если будешь, что называется, в ударе. Твоя сила здесь не главное. Что же до кариенских жрецов, то их способности — просто гнусность. Не забывай, что Хафиста некогда был демоном. Во время инициации они пьют его кровь. И это кровь не убитых животных, а настоящая кровь Хафисты. Кровь связывает их с богом точно так же, как мы связаны с нашими демонами. Благодаря такой связи они могут подпитываться его силой, чтобы наложить чары принуждения.
— Но эта связь эфемерна, — возразила Р'шейл. — Откуда они взяли столько силы, чтобы подчинить себе целую армию?
— Каждый по отдельности действительно слаб, но все вместе они могут наделать бед.
— А ты не боишься, что я уверую во Всевышнего? — усмехнулась Р'шейл.
Брэку захотелось хорошенько отшлепать ее за такое легкомыслие. Похоже, она его вообще не слушала.
— Я боюсь того, что станет потом с людьми. Если ты заставишь их поверить, что Джойхиния хочет уйти в отставку и передать свой пост Мэгине, они, конечно, поверят. Но на следующий день, или через неделю, или через год по здравом размышлении начнут удивляться, почему так случилось. Они поймут, что их обманули. И тогда Мэгина просидит в своем кресле еще меньше, чем в первый раз. Появится один недовольный, потом два, десять, и начнется смута.
— Я ведь тебе уже говорила, что мы вышлем неблагонадежных.
Брэк мотнул головой:
— Ничего не получится. Как ты узнаешь, кто доволен, а кто нет? Ведь не исключено, что самые шустрые даже не пикнут, а вот у тихонь вполне может оказаться камень за пазухой. Во дворце почти тысяча сестер, Р'шейл. Ко всем в душу не залезешь.
— Тогда мы заставим их молчать. Главное, чтобы Мэгина успела послать остальных защитников на фронт. А потом она может сложить с себя полномочия Верховной сестры и провести новые выборы…
— И как же, интересно, ты их заставишь? — перебил ее Брэк-
— Ну, не знаю, — проворчала Р'шейл. — У них может, скажем, открыться рвота или…
— Ты хочешь наслать на сестер мор, чтобы они больше ни о чем не думали?
— Угу. Но ничего серьезного — просто пусть пару дней дерется поближе к уборным.
— Тэк-с. А если мор пойдет по городу? А если молодежь вся перезаразится? А если все старики перемрут? Ты что, в самом деле, готова принести жизни невинных в жертву своим чарам принуждения?
— Тогда, может, ты скажешь, что делать? Защитники должны быть на границе!
— Очень хорошо. Пусть Джойхиния издаст приказ. Пусть уйдет в отставку, если тебе очень хочется, но как бы твое принуждение не вышло тебе же боком.
— Нам необходимо, чтобы у власти была Мэгина.
— Ну, так поставь ее у власти, но пусть она действует по собственной воле. Если дергать ее за ниточки, последствия могут быть катастрофическими. Доверься ей. Она уже обожглась однажды и на сей раз, думаю, не станет глупить.
— И что ты предлагаешь? Поприсутствовать на собрании и уйти?
— Вообще-то, я бы не ушел, а убежал. Умение вовремя воздержаться от использования силы харшини считают очень ценным качеством, Р'шейл.
— А я не харшини. То есть не совсем.
— Но ты и не совсем человек, а потому не должна вести себя по-идиотски. Помни о последствиях, Р'шейл. Я еще раз спрашиваю тебя: ты готова нести ответственность за свои действия?
Р'шейл задумалась.
— Последствия бездействия могут быть еще хуже, — наконец сказала она.
— Но этого ты не знаешь наверняка.
— Да, — согласилась она и вздохнула. — Ладно. Обещаю, что Мэгина будет действовать по собственной воле. Но заставить собрание принять ее назначение мне все-таки придется.
— И потом мы уедем?
— Надеюсь.
— Хорошо. Я буду ждать у дворца с лошадьми. Тебе здесь опасно оставаться, Р'шейл.
— Опасно? Хм-м. А на границе, где идет война, не опасно? — Р'шейл с улыбкой посмотрела на своего спутника: — Расскажи мне, как это делается, Брэк. Время не терпит.
Брэк сдался. Он честно старался удержать ее и сделал все, что мог. Но она уже почувствовала силу воздействия в ночь накануне сражения. Если продолжать упорствовать, она попытается копировать действия кариенцев, и результат может оказаться самым плачевным.
Парадокс, но, воспользовавшись обычной человеческой тактикой, Р'шейл заставила Брэка выдать колдовской секрет. И он, как ни старался, ничего не смог поделать. Утешало лишь одно: после того, как дело будет сделано, они уедут. Оставаться здесь было опасно.
Глава 43
Локлон ждал Р'шейл и ее спутника-полукровку до самого заката солнца, но так и не дождался. Озябший и злой, он побрел в таверну «Голубой бык» — нужно было повидаться с Гаранусом и сообщить о своем фиаско.
Таверна, по мнению Локлона, была не самым подходящим местом для такого рода встреч. Так он Гаранусу и сказал: «Мол, кариенский жрец среди толпы завсегдатаев — что красномундирный защитник на белом снегу». Но Гаранус не согласился: в отдельном номере им никто не мог помешать, а трактирщик за щедрую мзду обещал держать язык за зубами. К тому же в День Основательниц в Цитадели полно незнакомого люда. Остальные свои резоны Гаранус счел нужным Локлону не сообщать.
Через час после прибытия Верховной сестры дождь стал потише, а еще через час унялся совсем. Опасаясь гнева Гарета Уорнера, Локлон подозвал двух пострелят, крутившихся неподалеку, и, сунув каждому по монетке, велел одному следить за дворцом Франсил и другому — за главными воротами. Денежные вложения не оправдались: никто, хоть немного напоминавший Р'шейл, в Цитадель после парада не въезжал. Либо она прибыла раньше, либо жрец ошибся.
В этот поздний час на Трактирной улице все еще гуляли. Дождь прошел, и народ грелся у костров. Локлон растолкал пьяниц, толпившихся у входа в таверну «Голубого быка», и, войдя в зал, сразу увидел Лорка. Здоровяк стоял на страже у дверей, ведущих в отдельную столовую. Выражение его лица было таким зверским, что никто не решался даже мимо пройти. Локлон подошел к дверям, и Лорк с утробным рычанием преградил ему путь.
— Меня ждут, — сказал капитан.
Лорк злобно зыркнул глазами и посторонился. Локлон открыл дверь, шагнул за порог и замер. Кроме мистрессы Хинер и Гарануса, в комнате были пятеро кариенских жрецов и высокий человек в какой-то хламиде с капюшоном. Несмотря на такие предосторожности, Локлон сразу признал в нем кариенского вельможу.
Услышав, как хлопнула дверь, Гаранус поднял голову:
— О, капитан! Надеюсь, вы принесли нам хорошие новости?
Локлону захотелось убежать. Ситуация вышла из-под его контроля. Он мечтал увидеть страдания Р'шейл, но не хотел превращаться в предателя. Он месяцами убеждал себя в том, что его связь с мистрессой Хинер — просто тактический ход. Он заставил себя поверить, что информация, переданная им, не была очень важной и что скорее он использовал кариенцев, а не они его. Представ перед неопровержимым доказательством обратного, он услышал, как умирающая совесть издала последний крик.
— Ваша информация не подтвердилась. Р'шейл не сопровождала Верховную сестру.
Кариенский лорд хмуро посмотрел на Гарануса:
— Вы же говорили, что чувствуете ее!
— Я ее чувствую, — засуетился Гаранус и, ища поддержки, глянул на других жрецов. Те согласно закивали. Бледные, с лысыми макушками, они были похожи, как близнецы. — Мы все ее чувствуем. Капитан мог ее не заметить, но никакие чары не скроют дитя демона и ее прислужника от тех, кто близок к Всевышнему. Поверьте мне, лорд Терболт, она здесь.
Локлон скосил глаза на Терболта. Это имя ничего ему не говорило — кариенской политикой капитан не интересовался. Но этот тип явно был видной персоной. И его расположение могло Локлону понадобиться.
— Должно быть, они прибыли раньше. До парада.
Гаранус пожал плечами.
— Неважно, когда они прибыли. Главное — они здесь.
— И что теперь? Чтобы убить полукровку, надо его найти. Лорд Терболт кивнул.
— А до тех пор пока они неизвестно где, мы не можем сообщить о союзе харшини с Сестринской общиной. Послушайте, Гаранус, разве вы не можете использовать ваши… силы или что-то в этом роде, чтобы выследить их?
— Какой такой союз с харшини? — вмешался Локлон. Лорд Терболт повернулся к нему:
— Сестринская община много лет состояла в тайном союзе с харшини, капитан. Дитя демона выросло под ее покровительством. Теперь они вступили в открытый альянс с хитрианцами, и харшини, которых Сестринская община объявила вымершими более столетия назад, вдруг снова появились. Нам уже сообщали, что харшини появлялись в Гринхарборе. Вскоре они подчинят весь континент своим нелепым языческим богам. Мы должны их остановить.
Локлон не верил кариенцу, но в том, что он говорил, был некий смысл. До побега с Тарджей Р'шейл воспитывалась в Сестринской общине. Ее мать была Верховной сестрой. При мысли о том, что его карьеру угробила какая-то дрянь, которая тайно собиралась погубить Медалон, у него засосало под ложечкой.
— А чего вы хотите от меня?
— Думаю, мы должны нанести визит Верховной сестре, — ответил Терболт.
Дворец сестер был пуст. Все отправились на собрание. Пройти мимо охранников не составило труда. Локлон знал, как гаркнуть на солдата, чтобы тот принялся есть глазами начальство. Вместе с Гоуном он вел лорда Терболта, жрецов и безмолвного Лорка к главному крылу дворца сестер. Лица жрецов были закрыты капюшонами, посохи спрятаны в складках мантий. Ничем особым от других гостей Цитадели кариенцы не отличались.
Гоун попал в эту компанию случайно. Он столкнулся с ними на террасе таверны «Голубой бык», куда пришел в надежде встретить покладистую послушницу. Овдовев, он проводил свободное время в компании разбитных послушниц, которые были посговорчивей, чем дочери трактирщиков, и, забеременев, не предъявляли на дружка никаких прав.
При виде процессии Гоун выпучил глаза. Впрочем, к тому времени он увяз в предательстве почище Локлона и теперь вел себя так, словно верил во всю эту чушь про Всевышнего. Ибо Всевышний, кажется, наконец-то внял молитвам несчастного мужа: вот уж несколько недель как его благоверная грязнуля покоилась в могиле, приняв смерть от чрезмерной порции каких-то семян, собранных до срока. Увидев приятеля, Локлон схватил его за руку и потащил за собой, на ходу шепотом объясняя ситуацию. Гоун охотно согласился составить ему компанию.
С охраной у входа они договорились быстро. Спорить с капитаном не осмелился никто. Со стражниками на лестнице разговор был еще короче: Локлон всыпал им по первое число за то, что попрятались от дождя, и приказал убираться на улицу. Солдаты отдали честь и убрались. Осталось самое трудное — разобраться с охраной в коридоре у покоев Верховной сестры. Эти люди подчинялись Гарету Уорнеру и плевать хотели на все распоряжения Локлона.
Локлон остановился в пролете покрытой ковровой дорожкой лестницы и, адресуясь к кариенцам, приложил палец к губам.
— Что будем делать, Гоун?
— Думаю, нам придется сражаться, — тихо ответил капитан.
— Не нужно ни с кем сражаться, — вмешался Терболт. — Лорк, поди разберись.
Локлон хотел было возразить, но здоровяк уже затопал по коридору к двум защитникам, стоявшим около двери покоев Верховной сестры. Завидев его, охранники насторожились. «Стой, кто идет?!» Лорк не ответил. И не остановился. Не успели они вытащить мечи из ножен, как Лорк уже был тут как тут. Не мешкая, он схватил за шиворот одного, потом другого и треснул их лбами. Услышав хруст ломающихся костей, Локлон бросился в коридор — и увидел бездыханных солдат у ног Лорка.
— Идиот! — зашипел он. — Ты же убил их!
— Они были пособниками зла, — послышался голос Гарануса. Вместе со всей честной компанией жрец уже стоял у Локлона за спиной. — Их смерть угодна Всевышнему.
— Их могут хватиться! Нужно спрятать тела.
— А давайте спрячем их здесь. — Терболт подошел к обитой бронзой двери. — Постучать, что ли?
Гоун открыл было рот, но кариенец уже грохнул кулаком в дверь. Та мгновенно распахнулась, и на пороге возник лорд Драко. Увидев мертвых охранников и жрецов с бритыми макушками, он попытался выхватить меч, но лорд Сетентонский его опередил и воткнул ему в грудь кинжал. Драко упал на ковер, обливаясь кровью.
Ошеломленный Локлон застыл на месте и стоял так до тех пор, пока невозмутимый Лорк не втащил в комнату тела охранников. Потом он втолкнул в комнату своих спутников, вошел сам и запер дверь. Локлон все еще не мог пошевелиться. Они убили двух защитников. Они убили Первое Копье Верховной сестры. Теперь, что бы ни случилось, ему конец.
— Отыщите Верховную сестру, — приказал Терболт.
Жрецы тотчас же разбежались по комнатам, проверяя многочисленные двери в апартаментах Верховной сестры. Локлон посмотрел на Драко. Раненый лежал, прижав руку к груди, и тихо стонал.
— Добейте его, капитан, — приказал Терболт. — Его стоны действует мне на нервы.
— Но он… — неуверенно произнес Локлон и умолк.
— Позвольте мне. — Гоун подошел к умирающему и несколько раз пронзил его грудь мечом. Но Драко не умер. Гоун ударил еще раз и еще…
Локлон смотрел, как Гоун уродует Драко, и вдруг почувствовал, что запах крови его возбуждает. Стараясь скрыть волнение, он отвернулся.
— Что, не можешь смотреть?
Локлон мысленно сосчитал до пяти и, стараясь казаться невозмутимым, повернулся:
— По-моему, ты слишком усердствуешь.
Гоун пожал плечами.
— Я думал, тебе нравится.
— Нравится? Смотреть, как ты кромсаешь старика?
— Он не просто старик, Локлон. Я думал, ты знаешь. Лорд Драко — отец Тарджи Тенрагана.
Не успел Локлон осознать то, что услышал, как в одной из комнат послышался крик жреца. Оба капитана бросились искать кричавшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Может быть, пойдем куда-нибудь в другое место? — спросил Брэк, с тревогой осматривая толпу.
Они собирались остановиться в таверне близ Дворца богов и не показывать оттуда носа, пока не начнется собрание.
— Но мы должны встретиться здесь с Аффианой.
— Ничего, она нас подождет. Р'шейл подумала немного и кивнула.
— Столы с едой здесь, значит, и народ весь здесь. В пещерах нам никто не помешает.
Р'шейл поворотила коня и уверенно поскакала впереди. Брэк послушно пристроился сзади, хотя знал эту дорогу как свои пять пальцев. Когда-то пещеры служили конюшнями, где держали предков хитрианских чудо-коней. Всадники въехали в освещенный факелами тоннель и спешились. Дальше они пошли пешком, ведя коней в поводу. Брэк смотрел по сторонам, и в сердце его потихоньку заползала тоска. Пусто, везде пусто.
Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от непрошеного чувства, и глянул на Р'шейл:
— Ты действительно хочешь сделать это?
— Да, Брэк, другого выхода нет.
Различить выражение лица Р'шейл в сумраке было трудно, но взволнованный голос выдавал ее. Здесь, в мире людей, непохожесть Р'шейл на простых смертных ощущалась особенно остро. Рядом с ней Брэку становилось не по себе. Впрочем, в ее годы он тоже не придавал значения своей силе и тоже был весьма самоуверен. А такая самоуверенность до добра не доведет. Надо бы сбить с нее спесь, да поскорей.
— То, что ты собираешься сделать, неправильно. Неужели ты этого не понимаешь?
— Но это необходимо.
— Ты готова к последствиям?
— Каким последствиям? — Голос ее прозвучал неуверенно.
— Брать за горло людей легко, Р'шейл, — сказал Брэк. — Сами они меж собой всегда так делают. У них, правда, нет той силы, что у нас с тобой, зато есть свои приемчики, и работают они подчас очень и очень неплохо.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты помнишь, как сражалась вместе с мятежниками? Я много раз видел, как эти сорвиголовы подчинялись тебе без звука, а ведь ты тогда ничего не знала о силе, которой обладаешь. А Тарджа? Он же одним только словом заставил триста мятежников напасть на защитников в Тестре. Да что там говорить — каждая мать, которая заставляет своего ребенка есть пареную репу, использует чары принуждения.
— Ты к чему это, Брэк?
— А к тому, что ты сумела втянуть язычников в сражение, потому что они сами этого подспудно хотели. Все мятежники, напавшие на Тестру по приказу Тарджи, втайне мечтали о победе. Даже дети в конце концов уступают и едят пареную репу, потому что голод не тетка. Но когда человека заставляют делать что-то помимо его воли — это другое дело. В этом случае ты подавляешь его непознанное стремление и заставляешь двигаться в другом направлении. Ты похищаешь у него остатки воли. А это ранит человеческую душу. Это все равно что повернуть вспять воды Стеклянной реки.
— Ты думаешь, что у меня не хватит сил? — озадаченно спросила Р'шейл. — Но ведь у кариенских жрецов это получается.
— Р'шейл, ты можешь горы свернуть, если будешь, что называется, в ударе. Твоя сила здесь не главное. Что же до кариенских жрецов, то их способности — просто гнусность. Не забывай, что Хафиста некогда был демоном. Во время инициации они пьют его кровь. И это кровь не убитых животных, а настоящая кровь Хафисты. Кровь связывает их с богом точно так же, как мы связаны с нашими демонами. Благодаря такой связи они могут подпитываться его силой, чтобы наложить чары принуждения.
— Но эта связь эфемерна, — возразила Р'шейл. — Откуда они взяли столько силы, чтобы подчинить себе целую армию?
— Каждый по отдельности действительно слаб, но все вместе они могут наделать бед.
— А ты не боишься, что я уверую во Всевышнего? — усмехнулась Р'шейл.
Брэку захотелось хорошенько отшлепать ее за такое легкомыслие. Похоже, она его вообще не слушала.
— Я боюсь того, что станет потом с людьми. Если ты заставишь их поверить, что Джойхиния хочет уйти в отставку и передать свой пост Мэгине, они, конечно, поверят. Но на следующий день, или через неделю, или через год по здравом размышлении начнут удивляться, почему так случилось. Они поймут, что их обманули. И тогда Мэгина просидит в своем кресле еще меньше, чем в первый раз. Появится один недовольный, потом два, десять, и начнется смута.
— Я ведь тебе уже говорила, что мы вышлем неблагонадежных.
Брэк мотнул головой:
— Ничего не получится. Как ты узнаешь, кто доволен, а кто нет? Ведь не исключено, что самые шустрые даже не пикнут, а вот у тихонь вполне может оказаться камень за пазухой. Во дворце почти тысяча сестер, Р'шейл. Ко всем в душу не залезешь.
— Тогда мы заставим их молчать. Главное, чтобы Мэгина успела послать остальных защитников на фронт. А потом она может сложить с себя полномочия Верховной сестры и провести новые выборы…
— И как же, интересно, ты их заставишь? — перебил ее Брэк-
— Ну, не знаю, — проворчала Р'шейл. — У них может, скажем, открыться рвота или…
— Ты хочешь наслать на сестер мор, чтобы они больше ни о чем не думали?
— Угу. Но ничего серьезного — просто пусть пару дней дерется поближе к уборным.
— Тэк-с. А если мор пойдет по городу? А если молодежь вся перезаразится? А если все старики перемрут? Ты что, в самом деле, готова принести жизни невинных в жертву своим чарам принуждения?
— Тогда, может, ты скажешь, что делать? Защитники должны быть на границе!
— Очень хорошо. Пусть Джойхиния издаст приказ. Пусть уйдет в отставку, если тебе очень хочется, но как бы твое принуждение не вышло тебе же боком.
— Нам необходимо, чтобы у власти была Мэгина.
— Ну, так поставь ее у власти, но пусть она действует по собственной воле. Если дергать ее за ниточки, последствия могут быть катастрофическими. Доверься ей. Она уже обожглась однажды и на сей раз, думаю, не станет глупить.
— И что ты предлагаешь? Поприсутствовать на собрании и уйти?
— Вообще-то, я бы не ушел, а убежал. Умение вовремя воздержаться от использования силы харшини считают очень ценным качеством, Р'шейл.
— А я не харшини. То есть не совсем.
— Но ты и не совсем человек, а потому не должна вести себя по-идиотски. Помни о последствиях, Р'шейл. Я еще раз спрашиваю тебя: ты готова нести ответственность за свои действия?
Р'шейл задумалась.
— Последствия бездействия могут быть еще хуже, — наконец сказала она.
— Но этого ты не знаешь наверняка.
— Да, — согласилась она и вздохнула. — Ладно. Обещаю, что Мэгина будет действовать по собственной воле. Но заставить собрание принять ее назначение мне все-таки придется.
— И потом мы уедем?
— Надеюсь.
— Хорошо. Я буду ждать у дворца с лошадьми. Тебе здесь опасно оставаться, Р'шейл.
— Опасно? Хм-м. А на границе, где идет война, не опасно? — Р'шейл с улыбкой посмотрела на своего спутника: — Расскажи мне, как это делается, Брэк. Время не терпит.
Брэк сдался. Он честно старался удержать ее и сделал все, что мог. Но она уже почувствовала силу воздействия в ночь накануне сражения. Если продолжать упорствовать, она попытается копировать действия кариенцев, и результат может оказаться самым плачевным.
Парадокс, но, воспользовавшись обычной человеческой тактикой, Р'шейл заставила Брэка выдать колдовской секрет. И он, как ни старался, ничего не смог поделать. Утешало лишь одно: после того, как дело будет сделано, они уедут. Оставаться здесь было опасно.
Глава 43
Локлон ждал Р'шейл и ее спутника-полукровку до самого заката солнца, но так и не дождался. Озябший и злой, он побрел в таверну «Голубой бык» — нужно было повидаться с Гаранусом и сообщить о своем фиаско.
Таверна, по мнению Локлона, была не самым подходящим местом для такого рода встреч. Так он Гаранусу и сказал: «Мол, кариенский жрец среди толпы завсегдатаев — что красномундирный защитник на белом снегу». Но Гаранус не согласился: в отдельном номере им никто не мог помешать, а трактирщик за щедрую мзду обещал держать язык за зубами. К тому же в День Основательниц в Цитадели полно незнакомого люда. Остальные свои резоны Гаранус счел нужным Локлону не сообщать.
Через час после прибытия Верховной сестры дождь стал потише, а еще через час унялся совсем. Опасаясь гнева Гарета Уорнера, Локлон подозвал двух пострелят, крутившихся неподалеку, и, сунув каждому по монетке, велел одному следить за дворцом Франсил и другому — за главными воротами. Денежные вложения не оправдались: никто, хоть немного напоминавший Р'шейл, в Цитадель после парада не въезжал. Либо она прибыла раньше, либо жрец ошибся.
В этот поздний час на Трактирной улице все еще гуляли. Дождь прошел, и народ грелся у костров. Локлон растолкал пьяниц, толпившихся у входа в таверну «Голубого быка», и, войдя в зал, сразу увидел Лорка. Здоровяк стоял на страже у дверей, ведущих в отдельную столовую. Выражение его лица было таким зверским, что никто не решался даже мимо пройти. Локлон подошел к дверям, и Лорк с утробным рычанием преградил ему путь.
— Меня ждут, — сказал капитан.
Лорк злобно зыркнул глазами и посторонился. Локлон открыл дверь, шагнул за порог и замер. Кроме мистрессы Хинер и Гарануса, в комнате были пятеро кариенских жрецов и высокий человек в какой-то хламиде с капюшоном. Несмотря на такие предосторожности, Локлон сразу признал в нем кариенского вельможу.
Услышав, как хлопнула дверь, Гаранус поднял голову:
— О, капитан! Надеюсь, вы принесли нам хорошие новости?
Локлону захотелось убежать. Ситуация вышла из-под его контроля. Он мечтал увидеть страдания Р'шейл, но не хотел превращаться в предателя. Он месяцами убеждал себя в том, что его связь с мистрессой Хинер — просто тактический ход. Он заставил себя поверить, что информация, переданная им, не была очень важной и что скорее он использовал кариенцев, а не они его. Представ перед неопровержимым доказательством обратного, он услышал, как умирающая совесть издала последний крик.
— Ваша информация не подтвердилась. Р'шейл не сопровождала Верховную сестру.
Кариенский лорд хмуро посмотрел на Гарануса:
— Вы же говорили, что чувствуете ее!
— Я ее чувствую, — засуетился Гаранус и, ища поддержки, глянул на других жрецов. Те согласно закивали. Бледные, с лысыми макушками, они были похожи, как близнецы. — Мы все ее чувствуем. Капитан мог ее не заметить, но никакие чары не скроют дитя демона и ее прислужника от тех, кто близок к Всевышнему. Поверьте мне, лорд Терболт, она здесь.
Локлон скосил глаза на Терболта. Это имя ничего ему не говорило — кариенской политикой капитан не интересовался. Но этот тип явно был видной персоной. И его расположение могло Локлону понадобиться.
— Должно быть, они прибыли раньше. До парада.
Гаранус пожал плечами.
— Неважно, когда они прибыли. Главное — они здесь.
— И что теперь? Чтобы убить полукровку, надо его найти. Лорд Терболт кивнул.
— А до тех пор пока они неизвестно где, мы не можем сообщить о союзе харшини с Сестринской общиной. Послушайте, Гаранус, разве вы не можете использовать ваши… силы или что-то в этом роде, чтобы выследить их?
— Какой такой союз с харшини? — вмешался Локлон. Лорд Терболт повернулся к нему:
— Сестринская община много лет состояла в тайном союзе с харшини, капитан. Дитя демона выросло под ее покровительством. Теперь они вступили в открытый альянс с хитрианцами, и харшини, которых Сестринская община объявила вымершими более столетия назад, вдруг снова появились. Нам уже сообщали, что харшини появлялись в Гринхарборе. Вскоре они подчинят весь континент своим нелепым языческим богам. Мы должны их остановить.
Локлон не верил кариенцу, но в том, что он говорил, был некий смысл. До побега с Тарджей Р'шейл воспитывалась в Сестринской общине. Ее мать была Верховной сестрой. При мысли о том, что его карьеру угробила какая-то дрянь, которая тайно собиралась погубить Медалон, у него засосало под ложечкой.
— А чего вы хотите от меня?
— Думаю, мы должны нанести визит Верховной сестре, — ответил Терболт.
Дворец сестер был пуст. Все отправились на собрание. Пройти мимо охранников не составило труда. Локлон знал, как гаркнуть на солдата, чтобы тот принялся есть глазами начальство. Вместе с Гоуном он вел лорда Терболта, жрецов и безмолвного Лорка к главному крылу дворца сестер. Лица жрецов были закрыты капюшонами, посохи спрятаны в складках мантий. Ничем особым от других гостей Цитадели кариенцы не отличались.
Гоун попал в эту компанию случайно. Он столкнулся с ними на террасе таверны «Голубой бык», куда пришел в надежде встретить покладистую послушницу. Овдовев, он проводил свободное время в компании разбитных послушниц, которые были посговорчивей, чем дочери трактирщиков, и, забеременев, не предъявляли на дружка никаких прав.
При виде процессии Гоун выпучил глаза. Впрочем, к тому времени он увяз в предательстве почище Локлона и теперь вел себя так, словно верил во всю эту чушь про Всевышнего. Ибо Всевышний, кажется, наконец-то внял молитвам несчастного мужа: вот уж несколько недель как его благоверная грязнуля покоилась в могиле, приняв смерть от чрезмерной порции каких-то семян, собранных до срока. Увидев приятеля, Локлон схватил его за руку и потащил за собой, на ходу шепотом объясняя ситуацию. Гоун охотно согласился составить ему компанию.
С охраной у входа они договорились быстро. Спорить с капитаном не осмелился никто. Со стражниками на лестнице разговор был еще короче: Локлон всыпал им по первое число за то, что попрятались от дождя, и приказал убираться на улицу. Солдаты отдали честь и убрались. Осталось самое трудное — разобраться с охраной в коридоре у покоев Верховной сестры. Эти люди подчинялись Гарету Уорнеру и плевать хотели на все распоряжения Локлона.
Локлон остановился в пролете покрытой ковровой дорожкой лестницы и, адресуясь к кариенцам, приложил палец к губам.
— Что будем делать, Гоун?
— Думаю, нам придется сражаться, — тихо ответил капитан.
— Не нужно ни с кем сражаться, — вмешался Терболт. — Лорк, поди разберись.
Локлон хотел было возразить, но здоровяк уже затопал по коридору к двум защитникам, стоявшим около двери покоев Верховной сестры. Завидев его, охранники насторожились. «Стой, кто идет?!» Лорк не ответил. И не остановился. Не успели они вытащить мечи из ножен, как Лорк уже был тут как тут. Не мешкая, он схватил за шиворот одного, потом другого и треснул их лбами. Услышав хруст ломающихся костей, Локлон бросился в коридор — и увидел бездыханных солдат у ног Лорка.
— Идиот! — зашипел он. — Ты же убил их!
— Они были пособниками зла, — послышался голос Гарануса. Вместе со всей честной компанией жрец уже стоял у Локлона за спиной. — Их смерть угодна Всевышнему.
— Их могут хватиться! Нужно спрятать тела.
— А давайте спрячем их здесь. — Терболт подошел к обитой бронзой двери. — Постучать, что ли?
Гоун открыл было рот, но кариенец уже грохнул кулаком в дверь. Та мгновенно распахнулась, и на пороге возник лорд Драко. Увидев мертвых охранников и жрецов с бритыми макушками, он попытался выхватить меч, но лорд Сетентонский его опередил и воткнул ему в грудь кинжал. Драко упал на ковер, обливаясь кровью.
Ошеломленный Локлон застыл на месте и стоял так до тех пор, пока невозмутимый Лорк не втащил в комнату тела охранников. Потом он втолкнул в комнату своих спутников, вошел сам и запер дверь. Локлон все еще не мог пошевелиться. Они убили двух защитников. Они убили Первое Копье Верховной сестры. Теперь, что бы ни случилось, ему конец.
— Отыщите Верховную сестру, — приказал Терболт.
Жрецы тотчас же разбежались по комнатам, проверяя многочисленные двери в апартаментах Верховной сестры. Локлон посмотрел на Драко. Раненый лежал, прижав руку к груди, и тихо стонал.
— Добейте его, капитан, — приказал Терболт. — Его стоны действует мне на нервы.
— Но он… — неуверенно произнес Локлон и умолк.
— Позвольте мне. — Гоун подошел к умирающему и несколько раз пронзил его грудь мечом. Но Драко не умер. Гоун ударил еще раз и еще…
Локлон смотрел, как Гоун уродует Драко, и вдруг почувствовал, что запах крови его возбуждает. Стараясь скрыть волнение, он отвернулся.
— Что, не можешь смотреть?
Локлон мысленно сосчитал до пяти и, стараясь казаться невозмутимым, повернулся:
— По-моему, ты слишком усердствуешь.
Гоун пожал плечами.
— Я думал, тебе нравится.
— Нравится? Смотреть, как ты кромсаешь старика?
— Он не просто старик, Локлон. Я думал, ты знаешь. Лорд Драко — отец Тарджи Тенрагана.
Не успел Локлон осознать то, что услышал, как в одной из комнат послышался крик жреца. Оба капитана бросились искать кричавшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50