Бакенбарды у него были нафабрены, а на одном глазу была черная кожаная повязка. На его длинном плаще болталось множество разнообразных предметов: огромные защитные очки, телескоп, железные кошки и кинжалы. На боку у него висел длинный кортик с резной рукоятью: его лезвие поблескивало в лунном свете. Прутик вздрогнул. Не это ли оружие он видел раньше — кортик с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью и зазубриной на клинке?
И тут из зарослей появилась еще одна фигура. Прутик вздрогнул. Это был толстолап, хотя выглядел он совсем не так, как его старый друг. Этот был белым с головы до ног, а глаза у него были красные: настоящий альбинос. Через плечо у него висела тушка ежеобраза. Стряхнув мертвое животное на землю, он встал рядом с капитаном.
— А, это ты, Буль, — сказал капитан. — Ты-то мне и нужен. Возьми этого плоскоголового и посади на цепь.
Толстолап указал на небесный корабль.
— Вух? — спросил он.
— Нет, — ответил капитан. — Привяжи его к дереву, только выбери покрепче.
Окурок сердито огрызнулся и погрозил кулаком. Толстолап ударил его по руке и, накинув цепь ему на шею, уже был готов оторвать гоблина от земли.
— Полегче, Буль, — приказал капитан. Толстолап опустил переднюю лапу и дернул за цепь. Окурок был уведен.
— Вы думаете, это мудрое решение, капитан? — елейным голосом заговорил Хитрован. — Ведь мы с вами в Дремучих Лесах. А здесь все, что угодно, может случиться. Окурок мог бы сослужить добрую службу в случае внезапной атаки.
Капитан повернулся и окинул Хитрована своим единственным глазом.
— Ты думаешь, я не умею читать в твоем мятежном сердце, Хитрован? — спросил он. — Твои дружки из Лиги Свободных Торговцев в Нижнем Городе ничем не помогут тебе здесь. Мы — независимая команда, и приказы здесь отдаю я. Еще одно слово — и я предам тебя небесному огню. Ты хорошо понял меня?
— А что значит «предать небесному огню»? — шепнул Прутик Колючке.
— Это значит привязать тебя к ветке горящего дуба-кровососа, — тоже шепотом пояснил эльф-дубовичок. — И ты с оглушительными воплями взлетаешь в небо, как ракета.
Прутик содрогнулся.
— Мы пробудем здесь всю ночь и улетим, как только начнет светать, — говорил капитан. Он повернулся к Тему. — А пока, кок, — сказал он, пнув ногой тушку ежеобраза, — займись стряпней!
— Будет сделано, мой капитан! — с готовностью отвечал Тем.
— А ты, Колючка, разработай маршрут до Нижнего Города. Я не собираюсь застрять здесь навеки! — Он посмотрел вверх. — Скажи, Железная Челюсть, сколько времени тебе нужно, чтобы закончить ремонт?
— Часа два, капитан, — прозвучало в ответ. — Мне нужно только фаску нарезать на новых деталях да выправить рулевую ось.
— А где Каменный Пилот?
— В машинном отделении чинит трубопровод.
— Отличная работа, — похвалил его капитан. Он повернулся и посмотрел сверху вниз на Прутика.
И в этот момент Прутик убедился, что видел капитана раньше. Он сразу не узнал его из-за повязки на глазу. Это был тот самый пират, которого они с Тунтумом давным-давно встретили в лесу, когда его отец — лесной тролль — пытался обучить его ремеслу дровосека. Высокий, элегантный небесный пират с кортиком, усыпанным драгоценными камнями по рукояти и зазубренным клинком! Как он мог забыть!
— А ты что тут стоишь, глаза таращишь? Иди, помоги другим развести костер.
Прутик тотчас же принялся за работу. Он помчался в лес собирать хворост. Когда он вернулся, костер уже жарко пылал, пламя ревело, дрова трещали. От каждого полена, которое Колючка или Тем Кородер подбрасывали в костер, в воздухе рассыпался сноп оранжевых искр. Костер пел, стонал, шипел на разные голоса. Иногда над пламенем поднималась ветка полыхающего летучего дерева: вспыхивая огненными языками, она стремительно уносилась в поднебесье, как яркая хвостатая комета.
Прутик вздрогнул. Он вырос в семье лесных троллей, и там его научили уважать огонь — необходимый, но опасный и коварный. Вот почему они всегда жгли летучие породы деревьев в печках. Беспечность воздушных пиратов пугала его.
Прутик был занят тем, что закидывал улетающие горящие ветки обратно в костер, когда вернулся Буль, только что крепко-накрепко привязавший Окурка к дереву. Он искал капитана, но, проходя мимо Прутика, остановился.
— Вух! — ухнул он, указав на зуб, висевший на шее у Прутика.
— На твоем месте я бы не подходил к нему близко, — посоветовал мальчику Тем Кородер. — Буль — зверь непредсказуемый, даже когда в хорошем настроении.
Но Прутик не обратил внимания на его слова. Несмотря на свирепую внешность толстолапа-альби-носа, Прутик заметил в его глазах знакомую печаль.
Зверь протянул лапу и тихонько тронул когтем зуб с дыркой.
— Пру-у-у-т… — завыл он.
Прутик отпрянул в изумлении. Значит, Буль знает, кто он такой. Он вспомнил, как его друг толстолап выл по ночам на луну. Он вспомнил ответный вой. Может быть, он слышал одинокий крик Буля в ту ночь, когда погиб толстолап?
Буль прикоснулся когтем к своей груди и затем указал на Прутика.
— Дру-у-у-х, — произнес зверь.
Прутик улыбнулся.
— И ты мой друг, — ответил он.
В этот момент послышался сердитый возглас капитана. Ему был нужен Буль, и немедленно. Буль развернулся и послушно потопал к хозяину.
Прутик заметил, что Тем Кородер с недоверием смотрит на него.
— Клянусь, — произнес он, — никогда в жизни ничего подобного не видел. Водить дружбу с толс-толапом! Что же дальше-то будет! — Он покачал головой. — Ну, пошли, молодой человек. Поможешь мне.
Тем стоял у костра. Ловко освежевав ежеобраза, он насадил тушку на вертел, сооруженный из железного дерева, и поместил его над огнем. Воздух насытился густым ароматом жарящегося мяса. Прутик присоединился к повару, и они вдвоем стали вращать вертел круг за кругом, круг за кругом…
Когда Железная Челюсть спустился с дерева и объявил, что ремонт закончен, мясо как раз поджарилось. Тем ударил в гонг.
— Жрачка готова! — объявил он.
Прутик примостился между Темом Кородером и Колючкой. Капитан и Буль сидели напротив них, а Хитрован уселся поодаль, прячась в тени. Каменный Пилот так и не появился, а Окурок, прикованный к дереву плоскоголовый гоблин, должен был довольствоваться теми крохами, которые бросали ему пираты.
Когда они набили пустые желудки дымящимися кусками мяса ежеобраза с черным хлебом и опрокинули по кружке древесного эля, настроение у всех заметно улучшилось.
— Конечно, — захохотал Тем Кородер, — мы и не в такие переделки попадали, да, капитан?
Капитан засопел. Казалось, разговаривать ему не хотелось.
— А помните, как мы напали на корабли Лиги, прямо над Санктафраксом? Не думал я, что нам удастся уйти живыми. Нас загнали в угол, бежать было некуда, а из всех трюмов этих огромных, мощных кораблей Лиги на нас полезли озверевшие плоскоголовые гоблины — все команды состояли из них, и каждый гоблин был одержим одним желанием: убивать. Не припомню другого случая, чтобы Хитрован так испугался и бежал прочь с такой скоростью. Он еще повторял: «У них в трюмах живительная береза!»
— И я был прав, — пробормотал Хитрован. — Каждый мог бы сделать на ней целое состояние…
— Но наш капитан не собирался спасаться бегством. Нет, только не он, наш Облачный Волк. Он вытащил свой большой меч и зарубил многих из них. А Буль шел за ним по пятам. Там мы ведь и захватили Окурка. Он один выстоял в бою. Отличный воин. Сильный и смелый, но смотреть за ним надо в оба. Кстати, в том сражении капитан потерял глаз. Он говорит, что это справедливый обмен.
— Ну, хватит, Тем, — вздохнул капитан.
— Не могу сказать, что это был справедливый обмен, если я потерял челюсть, — вмешался Железная Челюсть, скрипя стальным протезом. — На секунду повернулся спиной, чтобы закрепить абордажный крюк. И в этот момент ко мне подкрался Улъбус Пентефраксис с охотничьим топориком. Я и обернуться не успел. — Он плюнул в огонь. — Теперь он — капитан Лиги, живет в Нижнем Городе и купается в роскоши. Ох уж мне эти члены Лиги! — он откашлялся и снова сплюнул.
— Не такие уж они и плохие, — вмешался Хитрован, подсаживаясь ближе к огню. — Когда я начинал карьеру в Нижнем Городе…
— Колючка, — перебил его капитан. — Ты уже разработал маршрут? — Эльф-дубовичок кивнул. — Молодец! — похвалил его капитан и, внезапно погрустнев, оглядел команду. — Существуют три правила воздухоплавания. Первое: никогда не отправляйся в путь, не наметив курс, второе: никогда не взлетай выше, чем позволяет длина веревки абордажного крюка, и третье: никогда не швартуйся в местах, которых нет на карте.
Пираты с пониманием кивнули. Каждый из них хорошо знал, насколько опасно потеряться в безбрежном зеленом океане. Костер начал гаснуть. Прутик смотрел, как играют огоньки, отражаясь в единственном глазу задумавшегося капитана.
— Один раз мне пришлось это сделать, — продолжал он. — Я приземлился там, где садиться было нельзя. Но тогда у меня не было выбора.
Пираты в изумлении переглянулись. Никогда раньше капитан не рассказывал им о себе. Захлопнув крышки на кружках, они придвинулись поближе к нему. Темнота обступила их со всех сторон
— Была темная ночь. Дождь лил как из ведра, — начал Квинтиниус Верджиникс, Облачный Волк. Прутик дрожал всем телом от волнения. — Холодная ночь. Ночь надежд и печали.
Прутик ловил каждое слово капитана.
— В то время я был рядовым членом команды на корабле Лиги. — Он по очереди оглядел лица пиратов, освещенные последними всполохами костра: они сидели, улыбаясь и широко раскрыв глаза. — Вы сброд негодяев, — сказал капитал, кашлянув. — Если вы думаете, что я — суровый атаман, значит, вам не доводилось служить под командованием Мультиниуса Гобтракса. Безжалостный, требовательный, педантичный до мелочей, — самый гнусный из всех капитанов Лиги, которые встречались на моем пути.
Прутик смотрел на рой светлячков, кружившихся над костром, снующих туда-сюда между деревьями. Прутик жевал кончик своего платка.
— Представьте себе, — сказал капитан. Прутик закрыл глаза. — Нас было пятеро на борту — четверо здоровенных мужчин, способных управлять кораблем, — Гобтракс и его телохранитель, Каменный Пилот, я и одна женщина — моя жена. Марис вот-вот должна была родить. Вдруг совершенно неожиданно разразился шторм и нас снесло с курса. Самое скверное было то, что ураганные ветра дули снизу вверх. И прежде чем мы успели бросить якорь или зацепиться за что-нибудь абордажными крюками, нас засосало в воронку и потащило вверх, все выше над лесом, прямо в открытое небо.
У Прутика закружилась голова. Очень плохо сбиться с тропы, но потеряться в открытом небе…
— Мы спустили паруса, но нас продолжало уносить в высоту. Я склонился над Марис. «Все будет хорошо», — сказал я ей, хотя сам не верил в то, что говорил. Нам ни за что не удалось бы добраться до Нижнего Города к началу родов, а если бы даже и удалось, то рождение ребенка никак не было поводом для торжества.
Прутик не отрываясь глядел на капитана. Облачный Волк, опустив голову, разглядывал тлеющие угли в костре, в задумчивости крутя кончики своих нафабренных бакенбард. Его единственный глаз подернулся влагой.
— С ребенком было что-то не так? — спросил Прутик.
Капитан шевельнулся.
— Нет, — ответил он. — Только сам факт, что на свет должен появиться ребенок. — Он замолчал, и глаз его вспыхнул. — Нам с Марис предстояло принять серьезное решение, — сказал он. — Я был честолюбив, я строил планы стать когда-нибудь капитаном своего собственного небесного корабля, а ребенок связал бы меня по рукам и ногам. Передо мной стоял выбор: быть капитаном или отцом. Я сказал Марис, что она может остаться со мной, но тогда ей придется выбирать: ребенок — или я. Она выбрала меня. — Капитан сделал глубокий вдох. —
Матушка Твердопух согласилась забрать у нас ребенка.
В лагере пиратов повисла гробовая тишина. Все сидящие вокруг костра в замешательстве уставились в землю. Они чувствовали себя неловко, слушая откровения капитана. Тем Кородер принялся шуровать палкой в костре.
Капитан вздохнул.
— По крайней мере, таков был наш план. Но в тот момент мы были в сотнях миль от Нижнего Города, и нас уносило все выше и выше. — Он кивнул головой, указывая на небесный корабль. — Спас нас Каменный Пилот, точно так же, как он спас нас сегодня. Он окатил водой головешки легкой древесины, установил противовесы, и когда этого оказалось недостаточно, перегнулся через борт и начал обтачивать летучий камень, снимая с него стружку. И, мало-помалу, когда с валуна отвалились лишние куски, наш подъем замедлился. Затем мы зависли в воздухе и вдруг начали падать. Когда нос небесного корабля коснулся крон дремучего леса, нас было уже шестеро. Марис родила ребенка.
Капитан выпрямился и в волнении начал расхаживать взад-вперед.
— Что нам было делать? — продолжал он. — Мы приземлились в Дремучих Лесах, и младенец не перенес бы длинного путешествия пешком до Нижнего Города. Гобтракс приказал нам немедленно избавиться от маленького ублюдка. Он сказал, что не будет ждать. Марис заливалась слезами, но телохранитель Гобтракса — огромный неповоротливый дур-котрог — пригрозил, что свернет мне шею, если я осмелюсь возражать… Что я мог сделать?
Пираты, посерьезнев, в задумчивости покачали головами. Тем поворошил поленья в костре.
— Мы оставили летучий корабль и пошли в лес. Я помню громкие крики ночных обитателей леса и тихое дыхание завернутой в платок крошки на руках у Марис. Затем мы подошли к маленькой деревушке лесных троллей.
Прутик вздрогнул. Волосы на голове у него зашевелились, а по спине поползли мурашки.
— Странные создания, — в раздумье произнес капитан. — Приземистые, темноволосые, глуповатые. Селятся в деревянных хижинах. Мне буквально пришлось вырвать ребенка из рук Марис. Если бы вы видели ее глаза в тот момент! Вся жизнь, казалось, ушла из нее. С тех пор она не сказала ни единого слова… — Капитан шмыгнул носом.
Сердце у Прутика забилось часто-часто.
— Я завернул младенца в платок, — продолжал он тихим голосом, — платок, который Марис сама вышила, чтобы укутать новорожденное дитя. На нем было колыбельное дерево — на счастье, как сказала она. Я оставил сверток перед входом в хижину троллей, и мы оба тихо ушли. Ни один из нас не оглянулся назад.
Капитан замолчал и отступил в тень лесных деревьев, заложив руки за спину. Прутика била холодная дрожь, несмотря на жарко пылающий огонь костра. Ему пришлось сжать руками челюсти, чтобы никто не услышал, как у него стучат зубы.
— Вы приняли правильное решение, капитан, — спокойно сказал Тем Кородер.
Капитан повернулся к нему.
— Я принял единственное возможное решение, — ответил он. — Это у меня в крови. Мой отец был воздушным пиратом, и мой дед, и прадед… Может быть…
Голова у Прутика пошла кругом, в ушах зазвенело. Мысли у него путались, один образ сменялся другим. Брошенное дитя. Лесные тролли. Шаль — его утешительный платок, все еще туго повязанный на шее. «Мой платок, — подумал он. Мальчик снова взглянул на величественного капитана, небесного пирата. — Действительно ли это — мой отец? — размышлял он. — Неужели его кровь течет в моих жилах? Может, и я когда-нибудь буду командовать небесным кораблем? Может, буду, а может, нет».
— А ре… ребенок… — заикаясь, произнес он. Капитан резко повернулся и взглянул на него так, как будто увидел его в первый раз. Пират удивленно поднял брови.
— Это Прутик, капитан, — объяснил Тем Кородер. — Это он нашел летучий камень и…
— Я думаю, парень сам может объясниться, — сказал капитан. — Что ты хотел сказать?
Прутик поднялся и встал перед капитаном, не поднимая глаз от земли. Дыхание у него прерывалось, он еле-еле заставил себя говорить.
— Сэр, — спросил он, — а этот ребенок… Это был мальчик или девочка?
Квинтиниус Верджиникс посмотрел на Прутика и нахмурился. Быть может, он забыл. А быть может, даже слишком хорошо помнил. Он задумчиво теребил пальцами подбородок.
— Это был мальчик, — ответил он наконец. Зазвенела цепь — это Окурок повернулся во сне. Капитан осушил кружку до дна и вытер губы.
— Отбываем завтра на рассвете, — сказал он. — Можно немного поспать.
Прутик подумал, что он едва ли уснет. Сердце его трепетало, воображение разыгралось не на шутку.
— Буль, ты стоишь на карауле первым, — приказал капитан. — Разбуди меня в четыре утра.
— Вух, — согласился толстолап.
— И смотри в оба за нашим коварным приятелем. Прутик тревожно дернулся, но тут же понял, что речь идет о Хитроване.
— Вот, держи. — Колючка протянул Прутику одеяло. — А мне и так будет тепло: устроюсь, как Птица-Помогарь. — И с этими словами эльф-дубовичок забрался на дерево, прыгнул с него на борт небесного корабля и направился к кокону, висевшему на верхушке мачты.
Прутик завернулся в одеяло и лег на постель из опавших листьев. Костер ярко горел. В небо взлетали мерцающие искры, жаркие уголья полыхали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18