Тек крепче сжал пальцы, нашарив второй рукой висевший у пояса кинжал.
Гнев охватил его, и он не раздумывая занес над Арлином сверкающий клинок. Глаза Дослана слегка расширились, но он насмешливо улыбнулся. Только это слегка охладило ярость жреца.
— Ты не посмеешь, — поддразнил его Арлин. — Верховный жрец помойной ямы, который служит божеству-стервятнику.
— Умен, — пробормотал Тек и увидел, как улыбка Арлина гаснет. — Ты был посвящен Мезону и будешь принесен в жертву по его велению, а не по моему капризу.
Он отвернулся и сел в стоявший неподалеку паланкин с тентом наверху. Затем верховный жрец щелкнул пальцами, и его помощники подхватили и те, и другие носилки. Они двигались вслед за армией далеко позади нее. Навстречу им попадалось много других носилок — раненых сносили в определенные места, чтобы на телегах отправить в госпитальные палатки, а мертвых укладывали в кучи для погребальных костров.
Сверху продолжали нестись яростные крики, хотя расстояние почти заглушило песнь жрецов. Солнце над головой поднималось все выше и набирало силу. В лагерях нетерпеливо ждал своей очереди второй ксенарский легион. Солдаты опасались, что война закончится без них и они останутся без славы и без добычи. Впрочем по плану они должны были вступить в бой после полудня вне зависимости от того, нужна ли будет их помощь или нет. В резерве же оставались третий и четвертый легионы.
Тидус Доренсон рассказал Теку все, что ему было известно о виннамирской армии, указав на сильные и слабые стороны, а также почти точно указав количество солдат. Сколько времени потребуется, чтобы истребить три или четыре тысячи плохо обученных крестьян и поставить Гэйлона Рейссона в безвыходное положение? Станет ли он применять Колдовской Камень или нет? Возьмет ли он в руки Кингслэйер? Молодой король однажды уже испытал на своей шкуре силу гнева Мезона, однако наготове у Тека были вещи еще более страшные. Гэйлону придется куда хуже, чем в первый раз.
Гэйлон Рейссон в плетеной кольчуге и легких доспехах следил с коня за продвижением Божественного Огня. Вокруг него торопливо сновали в поисках укрытия виннамирские солдаты.
— Милорд! — донесся сквозь шум и лязг голос Дэви.
Конь герцога был уже повернут в обратную сторону, а сам герцог выглядел обеспокоенным. Он тоже был в кольчуге, в шлеме и в кирасе.
Те из солдат, кто из-за ранения не мог двигаться проворнее, и те, кто оступился в суматохе и упал, поглощались наползающим зеленым огнем. Их мучительные крики быстро затихали, а тропа в тех местах, где облако уже прошло, была завалена обугленными скорченными телами. То же самое происходило и со стрелками, которые оставались на уступах высоко над дорогой и не могли быстро покинуть свои позиции.
Гэйлон в отчаянье смотрел на свой Колдовской Камень, и он отозвался собственным голубым огнем. Пламя против пламени. Но тогда погибнут те, кто окажется буквально между двух этих огней. Должны ли умереть немногие, чтобы спасти большинство?
Гэйлон неожиданно соскочил с коня и принялся проталкиваться вперед, навстречу беспорядочному потоку людей и лошадей. За спиной раздался панический вопль герцога:
— Куда вы, сир?! Подождите!!!
— Назад! — прокричал в ответ Гэйлон. — Держись подальше.
Божественный Огонь бездумно наползал, облизывая камни и затекая в трещины. Король глубоко вдохнул воздух и задержал его в груди, когда обжигающее зеленое свечение обволокло его. В тот же миг Колдовской Камень в его перстне выбросил во все стороны лучи голубого света, которые сразу превратились во встречный поток синего огня. Синее пламя пожирало зеленое до тех пор, пока ни от того, ни от другого не осталось ни следа. Солнце еще не поднялось достаточно высоко, чтобы осветить ущелье, но в молочном дымном полумраке Гэйлон разглядел останки своих воинов и передовой отряд ксенарской пехоты, который как раз вступал в устье Морского прохода.
Стоя в одиночестве на тропе, Гэйлон поднял над головой сжатые кулаки и вызвал в себе тот самый гнев, с которым ему приходилось постоянно сражаться. Теперь же он дал себе волю, и Камень откликнулся почти мгновенно. Тогда Гэйлон раскрыл ладони, направив их вперед.
Перед ним в воздухе появилось маленькое синее солнце. В ту же секунду, раскалившись чуть не добела, оно ринулось вперед. Песня жрецов стала громче, и, совершенно так же, как минуту назад Гэйлон победил Божественный Огонь, теперь бог победил его голубое солнце. В бессильной ярости Гэйлон пробовал снова и снова, но каждый раз на пути его огненных шаров изумрудной стеной вставало пламя Мезона.
Удачно пущенная стрела ударилась в его кирасу, а вторая царапнула по наголеннику.
— К королю! К королю! — эхом отдался от каменных стен воинственный клич.
Дэви первым подоспел к Гэйлону, таща в поводу его лошадь. За ним подошел отряд меченосцев Керила и конные копейщики Мартена. Герцог Госнийский размахивал собственным обнаженным мечом, в то время как Кингслэйер был надежно пристегнут к передней луке его седла. Гнедая кобыла неспокойно перебирала ногами и вся дрожала, пока король садился в седло и вытаскивал из ножен меч.
Наконец на самой середине тропы две армии сошлись лицом к лицу. Когда вокруг Гэйлона закипела ожесточенная битва, он повернулся к герцогу и приказал:
— Возвращайся к Ринну. Оставайся с лучниками.
— Нет, милорд, — возразил Дэви и быстрым, как молния, ударом в незащищенную шею поверг на землю ксенарского солдата, который на его глазах пронзил насквозь одного из нижневейльских крестьян. Клинок Дэви до кости развалил плоть солдата, но тот лишь зажал страшную рану, из которой текла кровь, закованной в броневую перчатку рукой. Умирая, он все свои силы вложил в удар, направленный в живот герцогу, и Гэйлон завершил работу Дэви страшным ударом, который отделил голову солдата от тела. Кровь из перерезанных артерий ударила фонтаном и окатила герцога и короля.
— Немедленно подчинись, — стискивая зубы, прорычал Гэйлон. —
Отправляйся к Ринну.
— Только если вы поедете со мной! — Дэви взмахнул мечом и воскликнул: —
Сзади, сир!
Гэйлон, чье поле зрения было сужено шлемом, лишь краем глаза увидел острие вражеской пики, направленной в него снизу вверх. Ее острие было достаточно тонким, чтобы проникнуть сквозь стальную кольчугу, прикрывавшую его бока. Герцог уже ринулся на выручку своему королю, но его жеребец внезапно шарахнулся в сторону и толкнул корпусом гнедую короля, которая в свою очередь попятилась и подмяла под себя вражеского солдата с пикой. Двое виннамирских солдат при этом также были сбиты с ног.
В гуще сражения появился Мартен верхом на заметной рыжей лошади. В руках он сжимал окровавленное копье.
— Выходите из боя, сир! — прокричал он. — Вы не имеете права подвергать себя опасности!
Лицо Дэви озарилось торжествующей улыбкой, когда он услышал, как Мартен отчитывает короля. Гэйлон только зубами заскрежетал.
— Я выйду из боя, только когда эта битва будет выиграна! — крикнул он в ответ. — Не раньше!
Мартен в гневе повернул коня и атаковал небольшую группу ксенарских воинов, которые сомкнув ряды прорубались к Гэйлону.
Король принял на щит удар меча и тут же ответил. Это было настоящим безумием — сражаться в таком тесном пространстве, где некуда было уклониться и нельзя было передохнуть. Времени на размышления противник тоже не оставлял. Фаланга шла на фалангу, враги теснили друг друга, сражаясь за каждую пядь тропы. Пока что ни одной, ни другой стороне не удалось продвинуться вперед. Дэви сражался рядом с королем с юношеским задором и нешуточным мастерством. Теперь отослать его в тыл было невозможно, даже если бы он согласился. Войска Виннамира сомкнулись вокруг своего короля, чтобы защитить его, одновременно отрезав всякую возможность отхода.
Но Гэйлон и не думал отходить, ему хотелось лишь одного — мстить. Ксенарцы захватили Арлина, и им придется за это заплатить. Кровь текла рекой, и Гэйлон перестал сдерживать ту ненависть и ярость, с которой он боролся всю свою жизнь. Теперь он только радовался охватившей его страсти. Даже будучи маленьким мальчиком, он никогда не стыдился той радости, которую приносили ему разрушение и смерть.
Здесь на узкой тропе, зажатой каменистыми и неприступными стенами ущелья, острый как бритва и тяжелый как рука судьбы меч стал продолжением его кисти и плеча, которое обладало своим собственным осязанием. Каждая смерть приносила ему экстатическое наслаждение, а реки крови заставляли распаляться еще сильнее. Именно эта темная сторона его характера и была той самой причиной, по которой он и хотел взять в руки Кингслэйер, и так этого боялся. Забытье убийства, овладевавшее им, могло привести к гибели всех, в том числе и его самого.
Герцог Госнийский сражался рядом, щедро сея смерть направо и налево. Его гнедой прижимался боком к кобыле Гэйлона, но был развернут в противоположном направлении. Лицо юноши выглядело так, словно он наслаждался сражением не меньше короля. Это на минуту обеспокоило Гэйлона, но ему некогда было задумываться. Всякий раз, когда под его ударом падал очередной ксенарец и король получал передышку, он оглядывал вражеские войска, пытаясь разглядеть белые одежды жрецов Мезона, но не видел ни одного. Их пение тоже затихло — как и когда он не обратил внимания, — и это было тревожным признаком.
Солнце стояло почти в зените, и его лучи теперь освещали тропу. Вскоре жара стала невыносимой для воинов, закованных в металлические доспехи. Король, отирая с лица пот, заметил своего кузена, который сражался без шлема в пешем строю. Его морковно-рыжие волосы были хорошо заметны в толпе сражающихся.
На юге раздался пронзительный рев боевой трубы, возвещавший какую-то перемену. Гэйлон подумал, что если что-то изменится, то, скорее всего, не в пользу виннамирцев. Тем временем каждый из сражавшихся на мгновение замер и прислушался, а затем вернулся к своей главной, весьма нелегкой задаче — остаться в живых.
Крики гнева, отчаянья, боли были внезапно заглушены одним дружным и мощным криком. Верхом и пешком в горловину ущелья ворвалась еще одна группа ксенарцев. Северяне пытались противостоять напору свежих сил, но под давлением напирающего врага вынуждены были отступать. Гэйлон, пытавшийся справиться со своей испуганной лошадью, на несколько секунд потерял врага из виду, а потом оказалось слишком поздно.
Когда он увидел острый наконечник тяжелого копья, направленного ему в грудь, он уже не мог закрыться щитом. Не раздумывая, он потянул на себя вожжи, и гнедая попятилась, а потом взвилась на дыбы. Копье угодило ей в грудь, и несчастное животное тяжело опустилось, ударив врага передними копытами. Она еще сумела сделать один маленький шаг, а потом колени ее подогнулись, и она рухнула, увлекая Гэйлона за собой. Король чудом успел выдернуть ноги из стремян, чтобы не оказаться придавленным лошадью.
Увидев протянувшуюся к нему руку без оружия, король был готов взмахнуть мечом и только потом сообразил, что это рука Дэви. Юноша кричал что-то, но за шумом схватки его голоса было не разобрать. Вокруг них отступали воины Виннамира. Гэйлон подхватил с земли свой окровавленный меч и, стиснув кольчужной перчаткой запястье Дэви, уселся на его коня сзади. Дэви пришпорил своего усталого скакуна.
Свежие силы противника смяли своей массой передние ряды обороняющихся и начали их систематическое избиение. Ничто уже не могло остановить ксенарцев. Битва была почти проиграна, и армия Виннамира стала отступать в долины, оставив на камнях тропы своих убитых и раненых. Гэйлон и герцог Госнийский возглавляли отход.
Между тем сын портного Ринн не сидел сложа руки. Многие лучники обращались с мечом так же хорошо, как и с луком, поэтому, отложив на время свое дальнобойное оружие, они присоединились к войскам короля на тропе. Остальные, численностью больше пятисот человек, разошлись по сторонам дороги и укрылись в поросших лесом предгорьях. Ринн не только обладал острым зрением, но и даром предвидения, поэтому его лучники все утро оставались на своих постах. В рукопашном сражении в теснине ущелья их умение было бесполезно.
Со своего наблюдательного пункта, расположенного высоко над северной оконечностью Морского прохода, Ринн почти не видел самой битвы, скрытой от него изгибом ущелья, однако догадаться, кто одержит верх было нетрудно. Один раз он заметил короля, на шлеме которого развевался алый шарф, однако потоком людей его утянуло глубже, и он пропал из виду.
Полдень принес с собой катастрофу, которую Ринн предвидел и которой так боялся. Сначала до него донесся зов трубы, и по этому сигналу новый отряд армии Роффо вошел в ущелье. Ему было ясно, что армия Виннамира не выдержит их напора и начнет отступать.
К одной из стрел Ринна был заранее привязан свисток из тростника, и вот эту стрелу Ринн запустил высоко в воздух. Его пронзительный свист означал сигнал приготовиться всем лучникам, которые укрылись за деревьями и камнями по обеим сторонам дороги. С замиранием сердца стрелки смотрели, как мимо них быстро шли или едва ковыляли их друзья и вчерашние соседи, опережая врага всего лишь на несколько десятков шагов. Король и Дэви проскакали по дороге верхом на одном жеребце, который спотыкался под двойной ношей. За ними следом появились Керил и Мартен, и Ринн некоторое время шептал благодарственные молитвы за спасение своих друзей.
Лишь только из створа ущелья показались первые ксенарские солдаты, виннамирские лучники открыли огонь, счастливые оттого, что могут отомстить за своих товарищей. Утром они уже положили несколько тысяч солдат противника и теперь повторили свой успех. Под перекрестным огнем оказались десятки и сотни коней, всадников и пеших солдат. О жестокости происходящего никто не подумал, хотя урон, нанесенный противнику, был даже большим, чем на Ксенарской равнине. Пятьсот ожесточившихся стрелков, засевших в укрытиях над дорогой, сумели сначала остановить, а потом и обратить в бегство превосходящие силы противника. Пусть на время, но страшная угроза миновала. Жрецов же Мезона по-прежнему не было слышно.
Поняв, что врага удалось пока задержать, Ринн пешком спустился в долину. Еще ночью им удалось перенести лагерь на возвышенное место, поросшее деревьями, и хотя воды на полях больше не было, они превратились в вязкое болото. Полотно дороги было усыпано телами. Многие умерли от ран, так и не успев добраться до палаток, и Ринн попытался справиться со своей печалью. Важнее было сосчитать живых, а не мертвых.
Сбоку от дороги он обнаружил Мартена, стоявшего на коленях. Его взмыленный рыжий конь пасся неподалеку. Лицо Мартена было в крови, которая сочилась из рассеченной брови. Оружие Мартен отложил в сторону, а сам склонился над лежавшим в грязи юношей. Этот молодой копейщик потерял руку и каким-то образом умудрился дойти досюда с тропы. Зеленовато-белый оттенок его лица лучше всяких слов рассказал Ринну о том, какая судьба его ждет.
Эрл поднял голову:
— Найди скорее врача.
Но уже было поздно. Копейщик умер, и Мартен, сыпля проклятьями, поднялся.
— Он был не солдатом, а земледельцем. Мы вместе выросли.
— Вам необходимо передохнуть, милорд, — негромко сказал Ринн. — Пока еще есть такая возможность.
— Где король?
— Я еще не нашел его.
— Нужно отговорить его от участия в битве, — Мартен положил руку на плечо Ринна. — Он подвергает себя сумасшедшему риску.
— И воодушевляет наших солдат. Ты не увидишь старину Роффо во главе своих воинов, — сын портного посмотрел на распростертые на дороге тела. Кровь стекала в кюветы и впитывалась в землю. — Единственное, о чем нам надо поговорить с Гэйлоном, это об использовании Наследия Орима.
— Он не станет. Мы не можем требовать этого от него.
— Как по-твоему, сколько еще мы сможем их сдерживать? — сурово спросил Ринн. — У нас слишком мало стрел, чтобы остановить еще одно такое же массированное наступление. Того, что у нас есть, надолго не хватит. По зрелому размышлению мне кажется, что пока мы неплохо справились. Наши солдаты уничтожили почти три четверти того отряда, который враг послал против нас. Но у Ксенары еще много сил. Сколько воинов осталось у нас?
— Не знаю, — Мартен потер рукой глаза. — Мы потеряли по меньшей мере половину.
Ринн вздохнул:
— Вы и я, милорд, очень скоро умрем… или вынуждены будем присягнуть на верность новому королю, когда к нашим глоткам приставят острия мечей.
— Я умру, — стиснув зубы, ответил Мартен.
— А вот я не хочу ни того, ни другого. Именно поэтому я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы уговорить его величество использовать Кингслэйер. Пойдем, отыщем твою палатку, чтобы ты отдохнул.
— Мы не можем оставить его… — Мартен посмотрел на мертвого солдата.
— Мы должны, по крайней мере, пока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38