— Каспель, дрожа, опустился на кровать и, пока один из фроаровских слуг возился со светильником, тихо вздохнул: — Бедный Наних!
Джен подсел рядом и, положив руку на согбенную спину старика, обнял его:
— Каспель, простите меня!
Тот закашлялся и, качая головой, с отчаянием повторил:
— Бедный, бедный Наних…
Снаружи, в сетях такелажа отчаянно выл ветер и волны тяжело бились о борт, раскачивая корабль из стороны в сторону.
— Надеюсь, мы утонем, — тихо промолвил Каспель.
ГЛАВА VI
Тихо поскрипывала маленькая лампа. Джен полулежал на животе поперёк кровати, подставив руки под голову, и наблюдал, как нервные пальцы Каспеля, мерявшего комнату шагами, судорожно сжимают и разжимают застёжку плаща. Изредка Джен переводил взгляд на равнодушных охранников, которые нет-нет да поглядывали с тревогой за окно, на бушующее море. Стражник у двери приволок стул и, безмятежно скрестив руки, устроился на нём.
Вдруг Каспель резко поднял голову, словно ему на ум пришла какая-то спасительная идея.
— Вы должны нас отпустить, — раздражённо заявил он стражникам. — Или, по крайней мере, сопроводить к Сиваре. Нет ничего предосудительного в том, что мы хотим повидаться с ней, разве не так? — Он немного помолчал и продолжил: — Друзья! Я вас всех давно и хорошо знаю. Некоторые из вас уже не один год безупречно служат принцессе. Объясните мне, старику, как могло случиться, что вы так вдруг переметнулись на сторону Фроара? Почему вы продались? Почему? — Стражники у окна недовольно зашевелились.
— Каспель! Не заговаривайте нам зубы, у вас всё равно ничего не получится!
Старик приблизился к одному из них и мягко опустил руку ему на плечо.
— Мискаль, я чувствую, вы меня поймёте. Если мы не переговорим с Сиварой, если не повернём корабль обратно — Наниху конец! Верите вы мне? Или вас это уже не заботит? Так?
Стражник сбросил его руку с плеча и резко отвернулся:
— Я, кажется, предупредил, что не намерен вас слушать! И не пытайтесь меня уговорить! — Он поискал глазами поддержки у остальных, и те согласно закивали. Каспель, в отчаянии закусив губу, снова принялся угрюмо мерить комнату шагами. Лишь однажды он поднял голову и укоризненно взглянул на того, кого назвал Мискалем, но непреклонный охранник неумолимо покачал головой, и старик, вздохнув, снова заметался по комнате. Джен не шевелился. Ему было скучно, в его глазах застыло полное безразличие.
Между тем разыгрался настоящий шторм. Волны с грохотом разбивались о корабль, и однажды качнуло так, что Каспель едва устоял на ногах, а стражникам пришлось вцепиться в подоконник. Пронзительно завывал ураганный ветер. С очередным ударом старика отшвырнуло к кровати, и он рухнул на четвереньки рядом с Джеком.
Шло ли время? В это было трудно поверить. Корабль продолжало беспорядочно бросать из стороны в сторону, и в тягостном однообразии минуты оборачивались унылыми столетьями. Казалось, нет ничего, кроме пляшущих теней, отбрасываемых раскачивающейся лампой, да мрачных взглядов фроаровских соглядатаев.
В коридоре послышались голоса, и, хотя слов было не разобрать, кто-то явно рвался в каюту. Дверь дёрнулась, и в глазах Каспеля забрезжила надежда. Сидевший у двери охранник в мгновение ока вскочил со стула и, выхватив из ножен кинжал, осторожно приоткрыл дверь. Снаружи протянули записку.
— Принцесса прислала за Каспелем свою горничную. Мы отправили её обратно, но я подумал, что нет ничего страшного в том, что мы передадим записку, никаких распоряжений от Фроара на этот счёт не поступало.
Развернув ломкую бумагу, стражник быстро пробежал глазами столбцы иероглифов.
— Ты сам-то её читал? Может, лучше послать кого-нибудь наверх за Фроаром? Хотя, что бы он ни сказал, пока мы здесь, эта писулька не может причинить никакого вреда. — Он сложил листок и, кивнув, закрыл дверь. Затем предусмотрительно передвинул стул на прежнее место и только тогда протянул послание Каспелю.
Дрожащими пальцами старик развернул бумагу, и по мере того, как его взгляд скользил по строчкам, на морщинистом лице появлялись то удивление, то недоверие.
Заметив перемену в его настроении, Джен живо перегнулся через плечо Каспеля, заглядывая в записку.
— Что там? — спросил он, и стражники у окна, прислушиваясь, вытянули шеи.
«Я все поняла. Вы были правы, за нами гонится корабль. Хотела бы повернуть обратно. Простите меня, Каспель!» Старик тяжело уронил руку с запиской.
— Да. Наконец-то она поняла то, что я столько времени пытался заставить её понять.
«Я умоляла Фроара повернуть назад, но он только посмеялся надо мной. Мне кажется, он хочет переправить меня на корабль наших преследователей».
— Это конец! — прошептал Джен, заглядывая в глаза старику. Каспель уныло улыбнулся в ответ и, медленно разорвав послание на мелкие кусочки, аккуратно ссыпал их на пол.
— Поздно…
Джен метнул взгляд в сторону дверей, словно там стояла Сивара, и вскочил. В плане врагов определённо наметилась брешь!
Он нарочито лениво откинулся на шёлковое покрывало и, лукаво прищурившись, возвёл глаза к потолку:
— Каспель, а зачем Фроару Корф?
Тот не понял его игры.
— Вы спрашиваете, почему он так туда рвётся?
— Нет. Это мне ясно. Зачем ему предавать Наних?
Каспель раздражённо нахмурился, и Джен поспешил предотвратить неминуемую вспышку.
— Затем, что он хочет получить за это деньги и разбогатеть, правильно? А почему бы ему не стать богатым в Нанихе? Потому что там все свободны и равны! Но ведь Фроар не тот человек, который довольствуется тем, чего вполне достаточно остальным. — Лицо Джена было обращено к Каспелю, но краешком глаза он успел заметить, что стражники внимательно прислушиваются к его словам. — Каким же образом Фроар может разбогатеть в Корфе? — продолжал он. — Только предав сообщников и прибрав к рукам деньги, обещанные им. Ведь за измену, я полагаю, собираются заплатить всем? Итак, Фроар намерен поживиться за счёт других, благодаря своему эгоизму и беспринципности. — Джен бросил взгляд на притихших стражников и беззаботно спросил: — Каким же образом этот бесчестный эгоист отплатит своим людям? Вы говорили, что все они — уроженцы Наниха. Ну а их служба Фроару доказывает, что они не любят свою родину, не уважают своих родителей и не чтут память своих предков. Родившись в Корфе, имели бы они возможность выбирать? Выбирать, предавая свою страну? Конечно нет! Выбор — удел настоящих мужчин, а корфянам веками, из поколения в поколение передавалась такая черта, как раболепство. Лишённым же мужества никогда не придёт на ум отстаивать своё право выбора. А ведь в Корфе все такие. Настоящие мужчины там давно перевелись…
Каспель кивнул, начиная понимать, куда он клонит. Джен, ободрённый его поддержкой, бросил на охранников взгляд, полный гнева, и обрушил на них целую обличительную речь:
— Рабы Корфа! Что ждёт вас впереди? Страна шпионов, доносящих каждое слово полиции? Вам этого не хватало? Я поражён. В Корфе столько народу поплатилось головой за одно лишь неосторожно сказанное против тиранов слово! Я поражаюсь. — Он на секунду замолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. — И даже если вы дождётесь от Фроара благодарности, она не будет вечной. А что вы собираетесь делать потом?
Стражники как зачарованные молча смотрели на него.
— С чего вы взяли, что Фроар не бросит вас в тюрьму, как только корабль войдёт в док? Почему вы думаете, что его заботит ваша судьба? Всё, что он хотел получить от вас, он получил, а в политических играх Корфа вас вряд ли можно использовать… Вы станете обузой для него, но Фроар слишком честолюбив, чтобы терпеть обузу. По-моему, вы имели возможность в этом убедиться на нашем с Каспелем примере. Ну что ж, вперёд, глупцы! Можете смеяться над нами, но, скорее всего, в Корфе мы с вами окажемся в соседних камерах. Может быть, мы и умрём там вместе. А ведь может ещё и так статься, что вы-то умрёте, а мы — нет. Каспель слишком сведущ во всех делах Наниха, чтобы его так бесцельно убить. Они ещё долго будут нуждаться в его советах, и, надо полагать, он-то будет иметь в Корфе и свободу, и влияние. И тогда вы, сгнивая в тюрьме, будете вспоминать его и жалеть, что дали Фроару так себя одурачить. Но тогда вам уже не поможет даже Каспель! — И, задыхаясь об благородного гнева, Джен снова уселся на кровать.
Моряки неуверенно зашептались между собой.
— Он прав, — наконец произнёс Мискаль, Второй слуга, сидевший у окна, поёжился, как от холода.
— Всё верно. Мы были слепы, мы глупцы. Так, Тор? — обратился он к стражнику у двери. Тот кивнул.
— Каспель! Прости нам нашу слабость! — Мискаль пал на колени перед стариком. — Мы будем служить тебе, Каспель! И больше не изменим.
— Я вам не верю, — медленно, с расстановкой произнёс Каспель. — Я вам не верю.
Теперь колена преклонили все трое.
— Поверьте, Каспель! Мы будем биться за вас. За вас и за Наних. Мы присягнём в этом!
Со смешанным выражением радости и недоверия на лице Каспель повернулся к Джену. В глазах старика стояли слёзы. Он хлопнул Джена по плечу:
— Молодец! — Он обернулся к слугам: — Встаньте! Я принимаю вашу службу! — Его голос с каждым словом становился всё более властным. — Нам предстоит сделать ещё очень многое, прежде чем мы сможем поздравить друг друга! Тор, сколько человек за дверью?
— Трое.
— Среди них есть Лал?
Тор кивнул.
— Отлично! Это наш человек, хотя и притворяется, что служит Фроару. — Каспель прямо светился от радости. — А другие двое?
Тор назвал их, и старец в раздумье потёр подбородок:
— У нас нет времени переманивать их на нашу сторону. Корф слишком близко. К тому же, если мы повернём назад, нам придётся обходить вражеский корабль. В общем, сделаем так: двое из вас спрячутся за дверью. Тор, ты позовёшь стражников, и, когда они сюда войдут, вы ими займётесь.
Матросы бросились к двери, Джен ринулся было вместе с ними, но тут Каспель предостерегающе поднял руку:
— Не убивать их! Только оглушить и связать! Джен! А вы куда?
— Помогать, — недоуменно ответил тот.
— Немедленно вернитесь! Вы должны сидеть рядом со мной и выглядеть несчастным, иначе охрана сразу раскроет нашу хитрость. Идите сюда!
Джен неохотно повиновался.
— Вот и хорошо, — улыбнулся старик. — Вы, трое, смотрите не подведите.
Матросы важно закивали.
Каспель подтолкнул Джена локтем, напоминая, что тому нужно изображать безнадёжную скорбь. Двое слуг застыли возле дверей, Тор приоткрыл её и окликнул:
— Чавик! Клор! — Голос Тора звучал крайне взволнованно. — Сюда! Скорее!
Двое стражников ввалились в каюту. Но едва они переступили порог, на них набросились новобранцы Каспеля, угрожающе размахивая ножами. Почувствовав холод лезвия у горла, оба вошедших безропотно подняли руки, страх связал их надёжнее верёвки.
— Теперь позови Лала, — велел Каспель, подымаясь с кровати.
Тор снова приоткрыл дверь, и в каюту вошёл Лал. Мгновенно оценив ситуацию, он широко улыбнулся.
— Свяжите этих двоих, — распорядился Каспель.
Тор пересёк комнату, сорвал с кровати покрывало и, орудуя кинжалом, нарезал прочных ремней. Остальные принялись вязать пленных стражников.
— Кто-нибудь охраняет Сивару?
— Нет. Пока мы были в коридоре, никто не смог бы пройти.
— Неплохо, неплохо. — Каспель повернулся к Тору: — Вы закончили? Поспешите. Закатите их под кровать, когда закончите. Вообще-то им место за бортом, но, возможно, они ещё будут полезны, когда излечатся от глупости. К тому же я по природе не убийца.
Связанную парочку с заткнутыми ртами перекатили по полу и отправили под кровать.
— Бросьте им подушки. Пусть будет поудобнее, — иронично заметил Каспель. — Так, теперь трое займитесь коридором, если там кто-то появится — задержите. Войдёт сам Фроар — свяжите его и дайте нам знать. Мискаль, вы пойдёте с Дженом и со мной к Сиваре.
Моряки высыпали в коридор. Каспель подтолкнул Джена, подозвал Мискаля и повёл их по узкому коридору к каюте Сивары.
Дойдя до двери её каюты, он чуть слышно постучал:
— Сивара… открой. Это я — Каспель.
Минуту всё было тихо, затем дверь приоткрылась, и подслеповатые глаза Марсии ещё несколько мгновений пристально изучали их. Но вот она быстро отступила назад, пропуская всю компанию в каюту. Принцесса сидела на груде подушек у окна. Тёмные пряди её прекрасных волос рассыпались по плечам. Она широко открыла глаза от изумления, а в следующую секунду, обвив Каспеля руками, уже осыпала его поцелуями.
— Каспель! Каспель! Простите меня! Я была просто дурой! Упрямой, неблагодарной дурой! Сможете ли вы когда-нибудь простить меня? — Она всхлипывала от счастья.
В глазах старика тоже стояли слёзы.
— Маленькая, я совсем на тебя не сержусь.
Рыдания вскоре затихли, и принцесса уже улыбалась, уткнув заплаканное лицо в складки голубого плаща старца. Вдруг она подняла голову и заметила Джена:
— Я не просила вас приводить этого… — Она с негодованием отвернулась.
Каспель быстро подошёл к Джену и дружески хлопнул его по плечу.
— Сивара, деточка! Если бы не сей благородный юноша, мы бы не смогли сейчас беседовать с тобой. Принцесса недоверчиво взглянула на Джена:
— После того, как он поцеловал меня, я… я ненавижу его! — Однако гнева в её глазах уже не было.
Джен шагнул к ней, взял её руки в свои — она не противилась. Тогда он наклонился и посмотрел ей в глаза:
— Сивара, я очень признателен вам за тот поцелуй, я и сам бы это сделал… Каспель здесь ни при чём — я не смог бы долго изображать безразличие.
Она слушала молча и напряжённо, но вот её губы слабо дрогнули, и Джен поцеловал её. Сначала она не ответила, однако уже через мгновение её руки скользнули по его плечам. Казалось, свет померк вокруг, и невыразимая минута тёплой тьмы поглотила их.
Каспель кашлянул:
— Друзья, у нас мало времени. Сивара, где сейчас корабль-преследователь?
— Посмотрите в окно. — Принцесса подняла раму, и свежий ветер взметнул занавески, обдав всех каплями дождя. За бортом неуклюже громоздились тёмные волны. Внезапно сияющий шар, похожий на луну, вспыхнув на краткий миг, осветил небо и тут же исчез, сопровождаемый раскатами грома, напоминавшими рокот гигантского барабана.
— Что это было? — спросил Джен.
Сивара с Каспелем удивлённо посмотрели на него.
— Молния. Ты что, никогда не видел?
— Они у вас всегда такие… как шары?
— Конечно. А разве бывают другие?
— У нас они самой разной формы…
Сивара пожала плечами.
— Корабль вот там. — Она указала изящными пальчиками в ночную тьму, где вдали, на расстоянии около полумили, вздымаясь и проваливаясь в волнах, мигали огни. Красный фонарь то вспыхивал, то затухал, ведя непрерывный разговор на языке света.
— Фроару сигналят. — Каспель отступил в глубь каюты. Джен придержал занавески, и Сивара закрыла окно. — Теперь-то мы, надеюсь, повернём?
— Конечно. Когда Фроар ушёл, я долго сидела тут одна и размышляла. Что только не приходило мне в голову! Я даже было решила, что это вы пытались отравить Джена. — Она подарила юноше долгий взгляд. — О! Я во многом вас подозревала! Но стоило мне увидеть этот корабль… Да ещё потом пришёл Фроар и объяснил, что нас преследуют по его приказу… Я поняла, что если мы попадём в Корф — Наниха мне не увидеть никогда! Войны с Корфом не избежать — вы правы. Успеть бы только вернуться!
— Мне кажется, успеем. Всё теперь зависит от тебя, Сивара. Пусть Мискаль сходит за Фроаром на палубу. Мискаль, постарайтесь сделать так, чтобы он пришёл один. — Каспель нежно возложил руки на плечи принцессы: — Дитя, я люблю тебя больше, чем прежде. Джен, — обернулся он, доставая нож, — откройте окно. Сивара, встань сюда.
Принцесса, очевидно, поняла, что он задумал, безропотно кивнула и подошла к окну.
— Мискаль, веди Фроара.
— Что вы собираетесь делать? — Джен все ещё не отпускал руку Сивары.
— Сейчас сюда придёт министр Фроар. Мы с ним объяснимся и предложим сдать нам командование кораблём. Если он не уступит — Сивара бросится в море. Мёртвая принцесса корфянам не нужна, поэтому Фроар согласится на все, боясь гнева своих сообщников. А если Сивара струсит и не бросится в море — я её зарежу. Как ты считаешь, Сивара, я прав?
Она побледнела от страха, но молча кивнула.
— Нет! — Джен схватил её за руки, пытаясь помешать ей открыть окно. — Нет, Каспель, вы же не сделаете этого! Сивара! Посмотри на меня, скажи, что…
— Каспель прав. — Принцесса одарила Джена таким взглядом, каким смотрят на расшалившегося любимца-щенка. — Если он бросится меня спасать, Каспель, будьте любезны, удержите его.
Министр понимающе кивнул.
— Сивара, — сурово начал Джен, — если вы броситесь в море, я брошусь следом! Надеюсь, вам это доставит удовольствие. — Он зло посмотрел на Каспеля.
— Ладно вам, — слабо отмахнулся престарелый министр. — Мискаль, что вы стоите, ведите Фроара, вам же сказано!
Старая горничная распахнула дверь, и Мискаль растворился в полумраке коридора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Джен подсел рядом и, положив руку на согбенную спину старика, обнял его:
— Каспель, простите меня!
Тот закашлялся и, качая головой, с отчаянием повторил:
— Бедный, бедный Наних…
Снаружи, в сетях такелажа отчаянно выл ветер и волны тяжело бились о борт, раскачивая корабль из стороны в сторону.
— Надеюсь, мы утонем, — тихо промолвил Каспель.
ГЛАВА VI
Тихо поскрипывала маленькая лампа. Джен полулежал на животе поперёк кровати, подставив руки под голову, и наблюдал, как нервные пальцы Каспеля, мерявшего комнату шагами, судорожно сжимают и разжимают застёжку плаща. Изредка Джен переводил взгляд на равнодушных охранников, которые нет-нет да поглядывали с тревогой за окно, на бушующее море. Стражник у двери приволок стул и, безмятежно скрестив руки, устроился на нём.
Вдруг Каспель резко поднял голову, словно ему на ум пришла какая-то спасительная идея.
— Вы должны нас отпустить, — раздражённо заявил он стражникам. — Или, по крайней мере, сопроводить к Сиваре. Нет ничего предосудительного в том, что мы хотим повидаться с ней, разве не так? — Он немного помолчал и продолжил: — Друзья! Я вас всех давно и хорошо знаю. Некоторые из вас уже не один год безупречно служат принцессе. Объясните мне, старику, как могло случиться, что вы так вдруг переметнулись на сторону Фроара? Почему вы продались? Почему? — Стражники у окна недовольно зашевелились.
— Каспель! Не заговаривайте нам зубы, у вас всё равно ничего не получится!
Старик приблизился к одному из них и мягко опустил руку ему на плечо.
— Мискаль, я чувствую, вы меня поймёте. Если мы не переговорим с Сиварой, если не повернём корабль обратно — Наниху конец! Верите вы мне? Или вас это уже не заботит? Так?
Стражник сбросил его руку с плеча и резко отвернулся:
— Я, кажется, предупредил, что не намерен вас слушать! И не пытайтесь меня уговорить! — Он поискал глазами поддержки у остальных, и те согласно закивали. Каспель, в отчаянии закусив губу, снова принялся угрюмо мерить комнату шагами. Лишь однажды он поднял голову и укоризненно взглянул на того, кого назвал Мискалем, но непреклонный охранник неумолимо покачал головой, и старик, вздохнув, снова заметался по комнате. Джен не шевелился. Ему было скучно, в его глазах застыло полное безразличие.
Между тем разыгрался настоящий шторм. Волны с грохотом разбивались о корабль, и однажды качнуло так, что Каспель едва устоял на ногах, а стражникам пришлось вцепиться в подоконник. Пронзительно завывал ураганный ветер. С очередным ударом старика отшвырнуло к кровати, и он рухнул на четвереньки рядом с Джеком.
Шло ли время? В это было трудно поверить. Корабль продолжало беспорядочно бросать из стороны в сторону, и в тягостном однообразии минуты оборачивались унылыми столетьями. Казалось, нет ничего, кроме пляшущих теней, отбрасываемых раскачивающейся лампой, да мрачных взглядов фроаровских соглядатаев.
В коридоре послышались голоса, и, хотя слов было не разобрать, кто-то явно рвался в каюту. Дверь дёрнулась, и в глазах Каспеля забрезжила надежда. Сидевший у двери охранник в мгновение ока вскочил со стула и, выхватив из ножен кинжал, осторожно приоткрыл дверь. Снаружи протянули записку.
— Принцесса прислала за Каспелем свою горничную. Мы отправили её обратно, но я подумал, что нет ничего страшного в том, что мы передадим записку, никаких распоряжений от Фроара на этот счёт не поступало.
Развернув ломкую бумагу, стражник быстро пробежал глазами столбцы иероглифов.
— Ты сам-то её читал? Может, лучше послать кого-нибудь наверх за Фроаром? Хотя, что бы он ни сказал, пока мы здесь, эта писулька не может причинить никакого вреда. — Он сложил листок и, кивнув, закрыл дверь. Затем предусмотрительно передвинул стул на прежнее место и только тогда протянул послание Каспелю.
Дрожащими пальцами старик развернул бумагу, и по мере того, как его взгляд скользил по строчкам, на морщинистом лице появлялись то удивление, то недоверие.
Заметив перемену в его настроении, Джен живо перегнулся через плечо Каспеля, заглядывая в записку.
— Что там? — спросил он, и стражники у окна, прислушиваясь, вытянули шеи.
«Я все поняла. Вы были правы, за нами гонится корабль. Хотела бы повернуть обратно. Простите меня, Каспель!» Старик тяжело уронил руку с запиской.
— Да. Наконец-то она поняла то, что я столько времени пытался заставить её понять.
«Я умоляла Фроара повернуть назад, но он только посмеялся надо мной. Мне кажется, он хочет переправить меня на корабль наших преследователей».
— Это конец! — прошептал Джен, заглядывая в глаза старику. Каспель уныло улыбнулся в ответ и, медленно разорвав послание на мелкие кусочки, аккуратно ссыпал их на пол.
— Поздно…
Джен метнул взгляд в сторону дверей, словно там стояла Сивара, и вскочил. В плане врагов определённо наметилась брешь!
Он нарочито лениво откинулся на шёлковое покрывало и, лукаво прищурившись, возвёл глаза к потолку:
— Каспель, а зачем Фроару Корф?
Тот не понял его игры.
— Вы спрашиваете, почему он так туда рвётся?
— Нет. Это мне ясно. Зачем ему предавать Наних?
Каспель раздражённо нахмурился, и Джен поспешил предотвратить неминуемую вспышку.
— Затем, что он хочет получить за это деньги и разбогатеть, правильно? А почему бы ему не стать богатым в Нанихе? Потому что там все свободны и равны! Но ведь Фроар не тот человек, который довольствуется тем, чего вполне достаточно остальным. — Лицо Джена было обращено к Каспелю, но краешком глаза он успел заметить, что стражники внимательно прислушиваются к его словам. — Каким же образом Фроар может разбогатеть в Корфе? — продолжал он. — Только предав сообщников и прибрав к рукам деньги, обещанные им. Ведь за измену, я полагаю, собираются заплатить всем? Итак, Фроар намерен поживиться за счёт других, благодаря своему эгоизму и беспринципности. — Джен бросил взгляд на притихших стражников и беззаботно спросил: — Каким же образом этот бесчестный эгоист отплатит своим людям? Вы говорили, что все они — уроженцы Наниха. Ну а их служба Фроару доказывает, что они не любят свою родину, не уважают своих родителей и не чтут память своих предков. Родившись в Корфе, имели бы они возможность выбирать? Выбирать, предавая свою страну? Конечно нет! Выбор — удел настоящих мужчин, а корфянам веками, из поколения в поколение передавалась такая черта, как раболепство. Лишённым же мужества никогда не придёт на ум отстаивать своё право выбора. А ведь в Корфе все такие. Настоящие мужчины там давно перевелись…
Каспель кивнул, начиная понимать, куда он клонит. Джен, ободрённый его поддержкой, бросил на охранников взгляд, полный гнева, и обрушил на них целую обличительную речь:
— Рабы Корфа! Что ждёт вас впереди? Страна шпионов, доносящих каждое слово полиции? Вам этого не хватало? Я поражён. В Корфе столько народу поплатилось головой за одно лишь неосторожно сказанное против тиранов слово! Я поражаюсь. — Он на секунду замолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. — И даже если вы дождётесь от Фроара благодарности, она не будет вечной. А что вы собираетесь делать потом?
Стражники как зачарованные молча смотрели на него.
— С чего вы взяли, что Фроар не бросит вас в тюрьму, как только корабль войдёт в док? Почему вы думаете, что его заботит ваша судьба? Всё, что он хотел получить от вас, он получил, а в политических играх Корфа вас вряд ли можно использовать… Вы станете обузой для него, но Фроар слишком честолюбив, чтобы терпеть обузу. По-моему, вы имели возможность в этом убедиться на нашем с Каспелем примере. Ну что ж, вперёд, глупцы! Можете смеяться над нами, но, скорее всего, в Корфе мы с вами окажемся в соседних камерах. Может быть, мы и умрём там вместе. А ведь может ещё и так статься, что вы-то умрёте, а мы — нет. Каспель слишком сведущ во всех делах Наниха, чтобы его так бесцельно убить. Они ещё долго будут нуждаться в его советах, и, надо полагать, он-то будет иметь в Корфе и свободу, и влияние. И тогда вы, сгнивая в тюрьме, будете вспоминать его и жалеть, что дали Фроару так себя одурачить. Но тогда вам уже не поможет даже Каспель! — И, задыхаясь об благородного гнева, Джен снова уселся на кровать.
Моряки неуверенно зашептались между собой.
— Он прав, — наконец произнёс Мискаль, Второй слуга, сидевший у окна, поёжился, как от холода.
— Всё верно. Мы были слепы, мы глупцы. Так, Тор? — обратился он к стражнику у двери. Тот кивнул.
— Каспель! Прости нам нашу слабость! — Мискаль пал на колени перед стариком. — Мы будем служить тебе, Каспель! И больше не изменим.
— Я вам не верю, — медленно, с расстановкой произнёс Каспель. — Я вам не верю.
Теперь колена преклонили все трое.
— Поверьте, Каспель! Мы будем биться за вас. За вас и за Наних. Мы присягнём в этом!
Со смешанным выражением радости и недоверия на лице Каспель повернулся к Джену. В глазах старика стояли слёзы. Он хлопнул Джена по плечу:
— Молодец! — Он обернулся к слугам: — Встаньте! Я принимаю вашу службу! — Его голос с каждым словом становился всё более властным. — Нам предстоит сделать ещё очень многое, прежде чем мы сможем поздравить друг друга! Тор, сколько человек за дверью?
— Трое.
— Среди них есть Лал?
Тор кивнул.
— Отлично! Это наш человек, хотя и притворяется, что служит Фроару. — Каспель прямо светился от радости. — А другие двое?
Тор назвал их, и старец в раздумье потёр подбородок:
— У нас нет времени переманивать их на нашу сторону. Корф слишком близко. К тому же, если мы повернём назад, нам придётся обходить вражеский корабль. В общем, сделаем так: двое из вас спрячутся за дверью. Тор, ты позовёшь стражников, и, когда они сюда войдут, вы ими займётесь.
Матросы бросились к двери, Джен ринулся было вместе с ними, но тут Каспель предостерегающе поднял руку:
— Не убивать их! Только оглушить и связать! Джен! А вы куда?
— Помогать, — недоуменно ответил тот.
— Немедленно вернитесь! Вы должны сидеть рядом со мной и выглядеть несчастным, иначе охрана сразу раскроет нашу хитрость. Идите сюда!
Джен неохотно повиновался.
— Вот и хорошо, — улыбнулся старик. — Вы, трое, смотрите не подведите.
Матросы важно закивали.
Каспель подтолкнул Джена локтем, напоминая, что тому нужно изображать безнадёжную скорбь. Двое слуг застыли возле дверей, Тор приоткрыл её и окликнул:
— Чавик! Клор! — Голос Тора звучал крайне взволнованно. — Сюда! Скорее!
Двое стражников ввалились в каюту. Но едва они переступили порог, на них набросились новобранцы Каспеля, угрожающе размахивая ножами. Почувствовав холод лезвия у горла, оба вошедших безропотно подняли руки, страх связал их надёжнее верёвки.
— Теперь позови Лала, — велел Каспель, подымаясь с кровати.
Тор снова приоткрыл дверь, и в каюту вошёл Лал. Мгновенно оценив ситуацию, он широко улыбнулся.
— Свяжите этих двоих, — распорядился Каспель.
Тор пересёк комнату, сорвал с кровати покрывало и, орудуя кинжалом, нарезал прочных ремней. Остальные принялись вязать пленных стражников.
— Кто-нибудь охраняет Сивару?
— Нет. Пока мы были в коридоре, никто не смог бы пройти.
— Неплохо, неплохо. — Каспель повернулся к Тору: — Вы закончили? Поспешите. Закатите их под кровать, когда закончите. Вообще-то им место за бортом, но, возможно, они ещё будут полезны, когда излечатся от глупости. К тому же я по природе не убийца.
Связанную парочку с заткнутыми ртами перекатили по полу и отправили под кровать.
— Бросьте им подушки. Пусть будет поудобнее, — иронично заметил Каспель. — Так, теперь трое займитесь коридором, если там кто-то появится — задержите. Войдёт сам Фроар — свяжите его и дайте нам знать. Мискаль, вы пойдёте с Дженом и со мной к Сиваре.
Моряки высыпали в коридор. Каспель подтолкнул Джена, подозвал Мискаля и повёл их по узкому коридору к каюте Сивары.
Дойдя до двери её каюты, он чуть слышно постучал:
— Сивара… открой. Это я — Каспель.
Минуту всё было тихо, затем дверь приоткрылась, и подслеповатые глаза Марсии ещё несколько мгновений пристально изучали их. Но вот она быстро отступила назад, пропуская всю компанию в каюту. Принцесса сидела на груде подушек у окна. Тёмные пряди её прекрасных волос рассыпались по плечам. Она широко открыла глаза от изумления, а в следующую секунду, обвив Каспеля руками, уже осыпала его поцелуями.
— Каспель! Каспель! Простите меня! Я была просто дурой! Упрямой, неблагодарной дурой! Сможете ли вы когда-нибудь простить меня? — Она всхлипывала от счастья.
В глазах старика тоже стояли слёзы.
— Маленькая, я совсем на тебя не сержусь.
Рыдания вскоре затихли, и принцесса уже улыбалась, уткнув заплаканное лицо в складки голубого плаща старца. Вдруг она подняла голову и заметила Джена:
— Я не просила вас приводить этого… — Она с негодованием отвернулась.
Каспель быстро подошёл к Джену и дружески хлопнул его по плечу.
— Сивара, деточка! Если бы не сей благородный юноша, мы бы не смогли сейчас беседовать с тобой. Принцесса недоверчиво взглянула на Джена:
— После того, как он поцеловал меня, я… я ненавижу его! — Однако гнева в её глазах уже не было.
Джен шагнул к ней, взял её руки в свои — она не противилась. Тогда он наклонился и посмотрел ей в глаза:
— Сивара, я очень признателен вам за тот поцелуй, я и сам бы это сделал… Каспель здесь ни при чём — я не смог бы долго изображать безразличие.
Она слушала молча и напряжённо, но вот её губы слабо дрогнули, и Джен поцеловал её. Сначала она не ответила, однако уже через мгновение её руки скользнули по его плечам. Казалось, свет померк вокруг, и невыразимая минута тёплой тьмы поглотила их.
Каспель кашлянул:
— Друзья, у нас мало времени. Сивара, где сейчас корабль-преследователь?
— Посмотрите в окно. — Принцесса подняла раму, и свежий ветер взметнул занавески, обдав всех каплями дождя. За бортом неуклюже громоздились тёмные волны. Внезапно сияющий шар, похожий на луну, вспыхнув на краткий миг, осветил небо и тут же исчез, сопровождаемый раскатами грома, напоминавшими рокот гигантского барабана.
— Что это было? — спросил Джен.
Сивара с Каспелем удивлённо посмотрели на него.
— Молния. Ты что, никогда не видел?
— Они у вас всегда такие… как шары?
— Конечно. А разве бывают другие?
— У нас они самой разной формы…
Сивара пожала плечами.
— Корабль вот там. — Она указала изящными пальчиками в ночную тьму, где вдали, на расстоянии около полумили, вздымаясь и проваливаясь в волнах, мигали огни. Красный фонарь то вспыхивал, то затухал, ведя непрерывный разговор на языке света.
— Фроару сигналят. — Каспель отступил в глубь каюты. Джен придержал занавески, и Сивара закрыла окно. — Теперь-то мы, надеюсь, повернём?
— Конечно. Когда Фроар ушёл, я долго сидела тут одна и размышляла. Что только не приходило мне в голову! Я даже было решила, что это вы пытались отравить Джена. — Она подарила юноше долгий взгляд. — О! Я во многом вас подозревала! Но стоило мне увидеть этот корабль… Да ещё потом пришёл Фроар и объяснил, что нас преследуют по его приказу… Я поняла, что если мы попадём в Корф — Наниха мне не увидеть никогда! Войны с Корфом не избежать — вы правы. Успеть бы только вернуться!
— Мне кажется, успеем. Всё теперь зависит от тебя, Сивара. Пусть Мискаль сходит за Фроаром на палубу. Мискаль, постарайтесь сделать так, чтобы он пришёл один. — Каспель нежно возложил руки на плечи принцессы: — Дитя, я люблю тебя больше, чем прежде. Джен, — обернулся он, доставая нож, — откройте окно. Сивара, встань сюда.
Принцесса, очевидно, поняла, что он задумал, безропотно кивнула и подошла к окну.
— Мискаль, веди Фроара.
— Что вы собираетесь делать? — Джен все ещё не отпускал руку Сивары.
— Сейчас сюда придёт министр Фроар. Мы с ним объяснимся и предложим сдать нам командование кораблём. Если он не уступит — Сивара бросится в море. Мёртвая принцесса корфянам не нужна, поэтому Фроар согласится на все, боясь гнева своих сообщников. А если Сивара струсит и не бросится в море — я её зарежу. Как ты считаешь, Сивара, я прав?
Она побледнела от страха, но молча кивнула.
— Нет! — Джен схватил её за руки, пытаясь помешать ей открыть окно. — Нет, Каспель, вы же не сделаете этого! Сивара! Посмотри на меня, скажи, что…
— Каспель прав. — Принцесса одарила Джена таким взглядом, каким смотрят на расшалившегося любимца-щенка. — Если он бросится меня спасать, Каспель, будьте любезны, удержите его.
Министр понимающе кивнул.
— Сивара, — сурово начал Джен, — если вы броситесь в море, я брошусь следом! Надеюсь, вам это доставит удовольствие. — Он зло посмотрел на Каспеля.
— Ладно вам, — слабо отмахнулся престарелый министр. — Мискаль, что вы стоите, ведите Фроара, вам же сказано!
Старая горничная распахнула дверь, и Мискаль растворился в полумраке коридора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18