А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Тот, кто принес ее домой, надел на нее другие туфли, чтобы скрыть отсутствие одного мокасина. Эдна Берне нашла мокасин и болтала об этом. Эдна Берне мертва. Эммет Салем хотел связаться с тобой, Ричард, поговорить о смерти Венджи. Он приехал в Нью-Йорк, и через несколько минут после этого выпал — или его вытолкнули — из окна, а привезенная им карта Венджи Льюис исчезла.
— И Крис Льюис клянется, что видел в «Эссекс Хаус» Эдгара Хайли, — вставил Ричард.
— Что может быть правдой, а может и не быть, — напомнил Скотт.
— Но доктор Салем знал о скандале в больнице Христа, — возразил Ричард. — Хайли вряд ли хотел, чтобы скандал выплыл наружу в тот момент, когда он получает всенародное признание.
— Это не мотив для убийства, — возразил Скотт.
— А как быть с тем, что Хайли пытался достать этот мокасин из ящика Эдны? — спросил Чарли.
— Мы этого не знаем. Та женщина из больницы заявила, что он открывал ящик. Он ничего не трогал. — Скотт нахмурился. — Ничего не клеится. Мы имеем дело с известным врачом. Мы не можем ввязываться в это дело только из-за того, что десять лет назад он был связан со скандалом, который замяли. Все упирается в мотив. У Хайли не было мотива для убийства Венджи Льюис.
Зазвенела внутренняя связь. Скотт нажал кнопку.
— Приехала миссис Хоран, — сказала Морин.
— Хорошо, пригласи ее. И я хочу, чтобы ты записала ее показания, — велел Скотт.
Ричард замер в ожидании. Эта женщина подавала в суд на доктора Хайли за преступную халатность.
Дверь открылась, и в комнату вошли Морин и молодая женщина, японка лет двадцати с небольшим. Ее волосы свободно спадали на плечи. Ярко-красная помада казалась неуместным пятном на фоне смуглой желтоватой кожи. На ее изящной грациозной фигуре прекрасно сидел даже недорогой брючный костюм.
Скотт поднялся:
— Миссис Хоран, спасибо, что вы пришли. Мы постараемся не задержать вас надолго. Присаживайтесь.
Она кивнула. Нервно облизнула губы и неловко сложила руки на коленях. Морин скромно села позади нее и открыла блокнот.
— Назовите, пожалуйста, ваше имя и адрес, — попросил Скотт.
— Меня зовут Анна Хоран. Я живу в доме 415 по Уолнат-стрит в Риджфилд-Парке.
— Вы являетесь или являлись пациенткой доктора Эдгара Хайли?
Услышав прерывистый вздох Морин, Ричард быстро обернулся. Но девушка быстро взяла себя в руки, склонила голову и продолжала записывать.
Лицо Анны Хоран окаменело.
— Да, я была пациенткой этого убийцы.
— Этого убийцы? — переспросил Скотт. Слова хлынули из нее потоком.
— Я пришла к нему пять месяцев назад, беременная. Мой муж — студент-второкурсник, изучает право. Мы живем на мою зарплату. Я решила, что должна сделать аборт. Я не хотела, но подумала, что должна.
Скотт вздохнул.
— И доктор Хайли произвел процедуру по вашему требованию, а теперь вы обвиняете его?
— Нет. Это неправда. Он велел мне прийти на следующий день. Я пришла. Он привел меня в операционную. Он ушел, а я поняла — я поняла, — что, как бы трудно нам ни пришлось, я хочу сохранить ребенка. Доктор Хайли вернулся. Я села и сказала ему, что передумала.
— А он, вероятно, объяснил вам, что в такой момент это говорит каждая вторая женщина.
— Он сказал: «Ложитесь». Толкнул меня на стол.
— Был ли в комнате кто-то еще? Медсестра?
— Нет. Только мы с доктором. Я ответила: «Я уверена в том, что говорю». И…
— И вы позволили ему вас уговорить?
— Нет. Нет. Я не знаю, что произошло. Он сделал мне укол, пока я пыталась встать. Проснулась я на каталке. Медсестра сказала, что все кончено и что мне нужно немного отдохнуть.
— Больше вы ничего не помните?
— Нет, ничего. Последнее, что я помню — как пыталась уйти. — Губы у нее задрожали. — Пыталась спасти ребенка. Я хотела этого ребенка. Доктор Хайли отнял у меня ребенка.
Резкий, страдальческий плач эхом отозвался на душераздирающие рыдания Анны Хоран. Лицо Морин исказилось, ее голос сорвался на вопль:
— Со мной он сделал то же самое!
Ричард смотрел на плачущих девушек. Японка. Золотистые волосы и изумрудно-зеленые глаза Морин… И вдруг понял, где уже видел эти глаза.
75
Он вышел на третьем этаже и сразу почувствовал напряжение в воздухе. По коридору бегали перепуганные медсестры. У поста сестры Рендж стояли мужчина и женщина в вечерней одежде.
Он быстро подошел к столу.
— Сестра Рендж, что-то произошло? — неодобрительно и резко спросил он.
— Доктор, миссис Демайо… Она пропала.
Женщине было лет тридцать пять, и она показалась знакомой. Ну конечно! Это сестра Кэти Демайо. Почему она здесь?
— Я доктор Хайли, — представился он. — В чем дело?
Молли было трудно говорить. С Кэти что-то случилось, она в этом уверена. Она никогда себе не простит.
— Кэти… — Ее голос сорвался.
— Я доктор Кеннеди, — вмешался стоявший рядом с ней мужчина. — Это моя жена, сестра миссис Демайо. Когда вы ее видели, доктор, и в каком она была состоянии?
Этого человека будет непросто одурачить.
— Я видел миссис Демайо чуть больше часа назад. Ее состояние внушало опасения. Как вы, вероятно, знаете, на этой неделе ей влили два пакета цельной крови. Сейчас в лаборатории проводят анализ ее крови. Я не сомневаюсь, что у нее понижен гемоглобин. Как подтвердит сестра Рендж, я считаю, что придется провести выскабливание ночью, не дожидаясь утра. Полагаю, что миссис Демайо скрывала от всех, насколько у нее серьезное кровотечение.
— Господи, но где же она? — воскликнула Молли. Он посмотрел на нее. А вот ее будет легко убедить.
— Ваша сестра испытывает почти патологический страх перед больницами. Возможно ли, что она просто ушла?
— Ее одежда в шкафу, доктор, — сказала сестра Рендж.
— В шкафу может быть часть одежды, — поправил он. — Вы распаковывали сумку миссис Демайо?
— Нет.
— Значит, вы не знаете, какая еще одежда была у нее с собой?
— Это возможно, — медленно произнес Билл. Он повернулся к Молли. — Милая, ты знаешь, это возможно.
— Мы должны были быть здесь, — ответила Молли. — Насколько ей плохо, доктор?
— Нужно найти ее и вернуть в больницу. Куда она, скорее всего, поехала: домой или к вам?
— Доктор, — робко окликнула сестра Рендж дрожащим голосом. — От этого снотворного миссис Демайо должна была спать беспробудным сном. Это самое сильное снотворное из всех, что вы когда-нибудь назначали.
Он сердито посмотрел на нее:
— Я назначил его именно потому, что знал о страхах миссис Демайо. Я велел вам убедиться, что она его проглотила. Она не хотела принимать таблетку. Вы видели, как она ее приняла?
— Я видела, как она положила ее в рот.
— Вы видели, как она ее проглотила?
— Нет… если честно, нет.
Он презрительно повернулся к сестре спиной. Заговорил с Молли и Биллом, и его голос звучал задумчиво и озабоченно.
— Мне сложно представить, что миссис Демайо бродит по больнице. Вы согласны, что она могла уйти по собственной воле? Сесть в лифт, спуститься в вестибюль и выйти вместе с посетителями, которые входят и выходят весь вечер? Вы согласны, что такая возможность существует?
— Да. Да. Согласна. — Молли взмолилась: «Господи, пусть это будет так!»
— Тогда будем надеяться, что миссис Демайо очень скоро окажется дома.
— Я хочу посмотреть, есть ли на стоянке ее машина, — сказал Билл.
Машина. Он не подумал о машине. Если они сейчас начнут искать ее в клинике… Билл нахмурился:
— О черт, она все еще ездит на машине из проката. Молли, какой она марки? По-моему, я даже не видел ее.
— Я… Я не знаю, — сказала Молли. Эдгар Хайл и вздохнул:
— Думаю, что даже если бы вы опознали машину, то потратили бы много времени, осматривая стоянку. Я предлагаю позвонить ей домой. Если ее там нет, поехать и ждать. С момента ее ухода прошло не больше часа. Когда вы с ней свяжетесь, пожалуйста, убедите ее вернуться в клинику. Вы можете остаться с ней, миссис Кеннеди. Доктор, если вы считаете, что это успокоит миссис Демайо, я буду рад вашему присутствию в операционной. Но нельзя допустить, чтобы кровотечение продолжалось. Миссис Демайо серьезно больна.
Молли прикусила губу:
— Понятно. Спасибо, доктор. Вы очень добры. Билл, давай поедем к Кэти. Может быть, она уже дома и не подходит к телефону.
Они отвернулись. Поверили ему. Они не предложат искать в клинике, по крайней мере, еще несколько часов. А это все, что ему нужно.
Он повернулся к медсестре. По-своему, глупо и неловко, но она выступила его союзницей. Разумеется, Кэти не глотала снотворное. Разумеется, у него было оправдание для его назначения.
— Уверен, что миссис Демайо скоро объявится, — сказал он. — Позвоните мне, как только это произойдет. Я буду дома. — Он улыбнулся. — Мне надо поработать над отчетами.
76
— Мы должны конфисковать отчеты доктора Хайли прежде, чем он успеет их уничтожить. Как, по-вашему, он держит все бумаги в кабинете?
Дзиро Фухито пристально взглянул на Ричарда. Он приехал в прокуратуру, чтобы сделать заявление. Его выслушали почти нетерпеливо, а потом доктор Кэрролл выдвинул евою невероятную теорию.
Неужели это возможно? Дзиро Фухито подумал о тех случаях, когда у него возникали подозрения, и как их каждый раз заглушали мысли об акушерском гении Хайли. Это возможно.
Отчеты. Его спрашивали об отчетах.
— Эдгар Хайли никогда не стал бы держать отчеты, благодаря которым его можно обвинить в должностном преступлении, в клинике, — медленно произнес он. — Всегда есть опасность, что их официально затребуют по делу о преступной халатности. Однако он часто берет медицинские карты домой. Я никогда не понимал, зачем.
— Немедленно получите утвержденные ордера на обыск, — велел Скотт Чарли. — Мы нагрянем и в клинику, и к нему домой. Я поеду в дом вместе с полицейскими. Ричард, ты поедешь со мной. Чарли, вы с Филом займетесь кабинетом. Мы задержим Хайли как важного свидетеля. Если его там нет, я хочу установить наблюдение за домом, и мы арестуем его, как только он появится.
— Меня беспокоит, что и сейчас может быть кто-то, на ком он ставит опыт, — сказал Ричард. — Держу пари, что волосы, обнаруженные лаборантом на телах Эдны и Венджи, принадлежат Хайли. — Он посмотрел на часы. Половина десятого. — Сегодня мы завершим это дело.
Ему хотелось, чтобы Кэти была здесь. Она бы обрадовалась, что Крис Льюис практически исключен из числа подозреваемых. Ее предчувствия в отношении Льюиса оказались верными. Но и его предчувствие в отношении Хайли оказалось верным.
Доктор Фухито встал:
— Я вам еще нужен?
— Не сейчас, доктор, — ответил Скотт. — Мы свяжемся с вами. Если случится, что доктор Хайли позвонит вам раньше, чем мы его арестуем, пожалуйста, не говорите ничего о расследовании. Вы поняли?
Дзиро Фухито устало улыбнулся:
— Мы с доктором Хайли не друзья. Ему незачем звонить мне домой. Он нанял меня, поскольку знал, что сможет мной управлять. И он был прав. Сегодня мне придется обдумать свое поведение и решить, насколько часто я отбрасывал подозрения, которые следовало проверить. И я боюсь того заключения, к которому вынужден буду прийти.
Доктор Фухито вышел из кабинета. Проходя по коридору, он увидел на двери табличку: К. Демайо. Кэти Демайо. Разве она не должна была лечь в больницу сегодня вечером? Но, конечно, она никогда не пошла бы на операцию, пока Эдгар Хайли находится под следствием.
Дзиро Фухито отправился домой.
77
Кэти медленно уплывала в глубь темного коридора. В самом конце был свет. Когда она попадет туда, там будет тепло. Тепло и безопасно. Но что-то удерживало ее. Она что-то должна сделать, прежде чем умрет. Она должна заставить их понять, что натворил доктор Хайли. Теперь кровь из пальца лилась ручьем. Кэти это чувствовала. Она лежала на полу. Было очень холодно. Все эти годы ей снились кошмары о том, что она умрет в больнице. Но, в конце концов, это не так уж страшно. Она так боялась остаться одна. Сначала без папы, потом — без Джона. Так боялась боли. Все мы остаемся одни. Рождаемся в одиночестве и умираем в одиночестве. Бояться тут нечего. Может, ей удастся окровавленным пальцем написать на полу имя доктора Хайли? Он безумен. Его нужно остановить. Мучительно медленно Кэти пошевелила пальцем. Вниз, накрест. X…
78
Он приехал домой в четверть десятого. От радости, что, наконец, устранил последнюю угрозу, его охватило возбуждение. Он поел меньше часа назад, но ужин как-то забылся. Может, Хильда оставила ему что-нибудь перекусить.
Дела обстояли лучше, чем он надеялся. Фондю. Хильда готовит удивительно вкусное фондю. Возможно, это ее лучшее кулинарное достижение. Он зажег конфорку под кастрюлей, отрегулировал средний огонь. В корзинке под камчатной салфеткой лежал хрустящий французский багет. Он сделает салат, в холодильнике должна быть рукола. На днях он велел Хильде ее купить.
Пока фондю разогревается, он закроет дело Кэти Демайо. Ему не терпелось его закончить. Он хотел подумать о двух завтрашних пациентках: доноре и реципиенте. Он уверен, что повторит свой успех.
Но разве этого достаточно? Разве не интереснее дать реципиенту выносить двойню? Два чужеродных плода от разных доноров?
Иммунореактивная теория, над которой он так успешно работал, может быть опровергнута. Почти наверняка будет опровергнута. Но сколько времени это займет? Какие специфические проблемы при этом возникнут?
Он пошел в библиотеку, выдвинул ящик стола и вытащил из потайного отделения карту Кэти Демайо. На последней странице сделал завершающую запись:
Пациентка поступила в больницу около шести часов вечера с давлением 100/60 и уровнем гемоглобина менее 10 г/л. Врач дал пациентке две последние таблетки кумадина в 7:00. В 8:30 врач вернулся в палату миссис Демайо и ввел 5 мл гепарина. Миссис Демайо внезапно проснулась. В полубессознательном состоянии она спросила врача: «Зачем вы убили Венджи Льюис?»
Врач вышел от миссис Демайо, чтобы взять еще гепарин. Было очевидно, что нельзя позволить миссис Демайо повторить этот вопрос при свидетелях. Когда врач вернулся, пациентки в палате не оказалось. Вероятно, осознав, что она сказала, она попыталась сбежать. Пациентка была задержана, и ей было введено еще 5 мл гепарина. Пациентка умрет от потери крови сегодня вечером в Вестлейкской клинике.
Теперь это дело закрыто.
Он положил ручку, потянулся, подошел к сейфу и открыл его. В свете хрустальных канделябров темно-коричневые конверты засияли золотом.
Они на самом деле золотые: отчеты о его гении. Он порывисто поднял их все, положил на стол. Как царь Мидас, наслаждающийся своими сокровищами, пробежал пальцами по именам. Его успехи. Беркли и Льюис. Пальцы его замерли, лицо потемнело. Эплтон, Кэри, Дрэйк, Элиот… неудачи. Больше восьмидесяти. Но в действительности они не были неудачами.
Он так много узнал. Все они внесли свой вклад. Те, что умерли, те, что не смогли доносить. Они стали частью истории.
Льюис. Тут необходимо приложение. В карту Льюис он добавил рассказ о встрече с Эмметом Салемом.
Фондю, наверное, уже готово. Он нерешительно посмотрел на карты. Убрать их или доставить себе удовольствие, перечитать некоторые? Возможно, ему следует их просмотреть. Эта неделя была такой трудной. Надо освежить в памяти некоторые комбинации препаратов, которые он захочет использовать в новом эксперименте.
Откуда-то в библиотеку проник вой полицейских машин, принесенный пронизывающим ветром. В комнате звук достиг апогея и резко оборвался. Он поспешил к окну, приоткрыл занавеску и выглянул. Полиция!
Неужели нашли Кэти? И она могла говорить? Он стремительно бросился к столу, собрал карты, вернул их в сейф, закрыл его и задвинул панель.
Спокойствие. Необходимо сохранять спокойствие. Кожа стала липкой. Губы и колени онемели. Нужно взять себя в руки. У него есть еще один, последний, отчаянный козырь, которым он всегда сможет сыграть. Если Кэти заговорила, все кончено. Но если полиция здесь по другой причине, он еще сумеет их обмануть. Может, Кэти уже умерла, и нашли ее тело. Вспомнить вопросы и обвинения, когда умерла Клэр. Они ни к чему не привели. Не было никаких доказательств.
Все возможности и все последствия замельтешили в сознании. В точности как во время операции или родов, когда что-то вдруг идет не так и он должен принять бесповоротное решение.
И тогда оно пришло. Ледяное спокойствие, чувство могущества, божественного всеведения, которое никогда не подводило его во время трудных операций, наполнило его тело и разум.
Раздался резкий, властный стук в дверь. Он нарочито медленно пригладил волосы. Его пальцы, которые словно по волшебству стали сухими и теплыми, затянули узел на галстуке. Он подошел к входной двери и открыл ее.
79
Пока полицейская машина мчалась к дому Эдгара Хайли, Скотт обдумывал показания, услышанные за последние несколько часов от Криса Льюиса, Гертруды Фитцджеральд, Ганы Крупшак, Дзиро Фухито, Анны Хоран и Морин Кроули.
Вроде бы все они указывали на одного человека — доктора Эдгара Хайли, — делая его главным подозреваемым в совершении неправомерных действий и убийстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28