А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Они хотели его крови.
Я начал себя заводить. Старуха не даст мне проехать мимо. Значит, надо проехать по ней. Это имело смысл. По глазам было видно, что она безумна. Сумасшедшая, злая и опасная.
Задний ход. Педаль вниз. Стук! Запросто.
Давай, Атен. Давай, говно собачье!
А, черт… не могу.
Я глядел на сумасшедшую старуху и знал, что не могу ее переехать.
– Осторожно, Ник! Они идут к нам!
Через забор завода лезли еще психи. Нас от них отделяла шестифутовая цепочная ограда. А они медленно на нее лезли. Скоро они посыплются на дорогу рядом с нами.
Парнишка за нами сократил разрыв до сорока ярдов.
Я подал машину вперед.
– Что ты делаешь. Ник? Не бросай его позади!
– Я и не бросаю. Но нельзя, чтобы нас окружили. Эти психи перевернут машину. Он успеет, он впереди толпы.
Парень хорошо рванул – он был быстр. Я вел машину вперед на пяти милях в час.
У него на бегу выпал из кармана бумажник. На миг мне показалось, что у него хватит дури остановиться и его подобрать, но он только глянул, как бумажник отлетел в кювет, и снова впился глазами в машину, как спринтер в финишную ленту.
С насыпи медленным расхлябанным шагом спускался какой-то жирный. Ему помогла сила тяжести, и он рысил быстрее, чем мог бы по ровному месту.
И он схватил пацана.
– Господи! – ударил мне в ухо крик Сары. – Они его поймали, поймали!
Я вильнул, чтобы видеть погоню. Парень вытянул руки назад и выскользнул из куртки, оставив ее в руках у жирного.
– Он успеет, успеет! Давай, давай! – кричал я, пока у меня самого уши не заболели.
С пассажирского сиденья раздался громкий треск. Я повернулся и увидел старика, бьющего тростью в окно. Он ударил еще раз, и появилась звезда трещин.
Закричали девчонки на заднем сиденье. И еще раз закричали, когда он схватился за ручку и распахнул дверь. Я прибавил до двадцати миль в час, и он завертелся и рухнул лицом вниз.
– Закрой дверь. Вики, и защелкни замок. – Лицо у Сары было белым. – Энн, ты тоже. Ему придется сесть здесь со мной.
Я снова сбавил до пяти миль в час.
Парнишка уставал. Покрасневшее лицо скривилось от боли.
Толпа нагоняла. Но он успевал, должен был успеть.
Без всякой причины на гладком участке дороги он поскользнулся и полетел на дорогу, вытянув руки вперед. Я остановил машину.
Все это случилось слишком быстро.
Свора захлестнула его, как приливная волна. Только что он лежал на земле, глядя на нас и тяжело дыша. Тут же он исчез под бьющей, кусающей, рвущей толпой.
Я прибавил скорость. Еще через десять секунд мы уже ничего не видели.
Сара захлопнула дверь и повернулась ко мне:
– Стой! Стой, я сказала! Я качнул головой.
– Остановись! Спаси его!
– Не могу. Поздно.
– Ник… останови машину.
– Я сказал – поздно! ОН МЕРТВ! МЕРТВ, ПОНЯТНО?
Дальше мы ехали молча. Девочки на заднем сиденье плакали.

Глава четырнадцатая


Слэттер

Нам не удастся.
Сомнение стало закрадываться, пока мы ехали прочь от мальчишки, которого рвала на куски толпа. И подавить его мы не могли.
Слишком многое могло случиться. Чуть что – и с нами будет, как с тем беднягой на дороге. Прокол… отказ двигателя… баррикада на дороге… или просто несколько сот психов разорвут наш автомобиль на части.
И хрен ли мне тогда делать?
У меня есть шанс от них удрать. А две девчонки на заднем сиденье? Рискну я своей жизнью в попытке их спасти? Или лучше избавиться от них побыстрее?
Что это ты задумал. Ник? Высадить их у дороги? Почему тогда не избавить их от страданий – ножом?
Нет, я могу найти для них какой-нибудь дом. Оставить им достаточно еды, а потом найти помощь.
Перебирая эти возможности, я ехал в сторону шоссе, которое должно было вести нас на юг.
Я все еще пережевывал этот план, когда увидел идущего по дороге человека, которого хорошо знал.
И сбавил скорость до десяти миль в час.
Вот он. Мистер Кошмар собственной персоной. Может, мне опять это снится? Нет, это он, живой и мерзкий.
– Таг Слэттер!
– Кто?
Сара наклонилась, чтобы разглядеть человека, к которому мы медленно подъезжали.
Слэттер выглядел как всегда. Светло-голубой хлопчатобумажный костюм, солдатские сапоги, болтающаяся с боку на бок бритая голова, сигарета во рту, которую он курил не для удовольствия, а в виде декларации. И эта декларация гласила: “В гробу я вас всех видал”.
На нас он даже не посмотрел, пока мы подъезжали.
И только когда мы проезжали мимо, он бросил на нас короткий взгляд, на миг оторвав глаза от дороги. Встреча глаз была короткой, холодной и жесткой. Синие птицы татуировки по краям глаз только подчеркивали энергию его ненавидящего взгляда.
Я почувствовал, как меня окатило волной его презрения, и контакт прервался.
Псих.
Я нажал на газ и поехал дальше. Через десять минут Слэттер будет мертв. Он шел прямо туда, где засели на насыпи лунатики. Слэттер – мертв. Мне нравилось сочетание этих слов.
– Ты его не предупредишь?
Сара не могла поверить, что я проехал мимо.
– Когда он их увидит, повернет обратно. Уголком глаза я видел, как она качнула головой. Сначала я оказался трусом, предоставив парнишку его судьбе. Теперь у меня хватило черствости не предупредить кого-то, кого я, несомненно, знал. Она начинала меня ненавидеть.
– А почему мы не взяли этого человека с собой? Это спросила Вики, глядя серьезными глазами из-под очков.
– С ним ничего не случится. Теперь сядь и отдохни малость. Скоро будем на шоссе. Там сзади есть шоколад.
– Но почему мы его с собой не взяли? Те люди могут на него напасть.
– Он шел не в нашу сторону. Шоколад в голубой коробке.
– Это так его зовут – Таг?
– Да.
– А почему его так назвали? Таг – это не настоящее имя.
– Слезы Иисусовы! Откуда мне знать? Я ему не брат и не сват!
Сара метнула на меня острый взгляд.
– Она только спросила. Незачем на нее обижаться.
– Я не обижаюсь.
– А почему тогда было его не взять? Места у нас хватило бы.
– У нас горючего не беспредельный запас, Сара. Лишний вес значит больший расход… Кончится – застрянем.
– Чушь.
– Послушай, Сара! Я не знаю, сколько нам ехать, пока выберемся из пораженной зоны. И если это что-то такое, что находится в воздухе, оно может начать действовать на нас, если мы будем здесь слишком долго околачиваться.
– Ник Атен, ты трус.
Все, это была последняя капля. Визг шин ударил мне в барабанные перепонки.
Сара глядела на меня теми же спокойными голубыми глазами.
– Куда мы едем?
– Сейчас увидишь. И не говори мне… никогда не говори, что я тебя не предупреждал.
Догнать Тага Слэттера было делом нескольких секунд. Он услышал шум машины, но не обернулся.
Подогнав машину так, чтобы пассажирская дверь поравнялась со Слэттером, я выплюнул такие слова:
– Сара, скажи ему, чтобы залезал. Нет, не вперед. Сзади тебя. Энн, подвинься к сестре.
Сара открыла дверь и попросила Слэттера сесть. Он секунду на нее смотрел, потом сел назад. С таким видом, будто милостиво согласился, чтобы собственная бабушка его подвезла.
Я газанул обратно к шоссе, бросая взгляды на Слэттера через зеркало заднего вида. Он курил сигарету, стряхивая пепел на сиденье. И не проявлял никакой благодарности.
Минут пять мы ехали в таком мертвом молчании, что его хоть в гроб клади и хорони.
Девочки на заднем сиденье благоговейно таращились на татуировки Слэттера.
Когда они закашлялись от дыма сигареты, Сара открыла окно на дюйм.
– Закрой, – буркнул Слэттер.
Сара посмотрела на меня. Я уставился на дорогу, как манекен. Она с громким вздохом закрыла окно.
Мы ехали дальше, и чувствовалось, как растет напряжение, будто газ шипит в бутылке пива.
Две мили до шоссе. Я прижал педаль. Чем быстрее мы туда доедем, тем лучше. У меня начинало ломить шею.
Сара открыла вентиляцию на приборной доске.
Я ждал, что сейчас Слэттер раскроет пасть.
Шины щелкали по отражателям на дороге, спидометр застрял на пятидесяти, бензиномер показывал, что бак на три четверти полон. Если 6bi в машине был показатель напряжения в салоне, его зашкалило бы в красную зону.
Я глянул в зеркало заднего вида. Слэттер смотрел на меня в упор. От взгляда этих глаз нутро сводило.
Молчание все равно надо было нарушить так или этак, и я решил, что это сделаю я. Может, вся эта фигня заставила Слэттера посмотреть на мир новыми глазами. Не как на планету, полную мужчин, которым надо дать в морду, и женщин, ждущих, пока он их оттрахает.
Я сказал не оглядываясь:
– Мы едем на юг. Выбираемся из пораженной зоны. Без ответа. Даже не показал, что он меня слышит. Что ж, Ник, нажми еще. Я представил девчонок. Рассказал, что было со мной. Слэттер не сказал ничего. Я повторил, что счел за лучшее ехать на юг.
– Выберемся через пару часов.
– Время теряешь, – сказал Слэттер безразличным голосом.
– Почему?
– Дай мне руль.
– Чего это ради?
– Потому что ведешь как девчонка.
– Моя машина, и веду ее я. Таг, ты сказал, что я зря время теряю. Почему? Что ты знаешь?
– Потому что всюду так, дурак ты.
Сара с сестрами следили за разговором, как зрители теннисного матча, водя глазами туда и обратно.
– Откуда ты знаешь, Слэттер?
– Знаю, и все.
– Тогда куда ты шел? Тебя бы убили, если бы я тебя не подобрал.
Он пожал плечами – ему это было неинтересно. Я понял, что ору, и остановился.
– Я все равно еду на юг. Стоит хотя бы попробовать.
– Твое время и твой бензин – трать, если хочешь.
– Все лучше, чем обратно в Донкастер. Ты видел город, Таг? Мертвецы на улицах. Полно психов, которые рвутся тебя убить. Хаос!
– Так что такого изменилось? Это всегда была блядская помойка.
– Господи, Таг, неужели тебя ничего не трогает?
– Трогает.
– Что?
– Что ты меня называешь Таг. Не люблю, когда меня каждый пидор называет по имени.
– Блин… Слэттер, я тебе не верю. Весь мир сошел с ума, цивилизация летит к черту – а тебе бы только драку затеять?
– Драку? Чего мне с тобой драться? Ты же говно.
Я сжал зубы так, что стало больно.
– Атен, дай мне руль.
– Не выйдет, Слэттер. НЕ ВЫЙДЕТ!
– Отвези меня в Донкастер.
– Машина моя. Поедем туда, куда я скажу.
– А куда? Ты ведь сам не знаешь. Нет твоей блядской мамаши, которая скажет, что тебе делать.
– Я знаю, куда я еду. На юг.
– Флаг тебе в руки.
Мы ехали на шестидесяти, а он открыл дверь и начал выходить.
Энн и Вики вскрикнули одновременно с визгом шин, когда я ударил по тормозам. Слэттер вышел даже раньше, чем мы остановились. Закурив новую сигарету, он пошел обратно, качая бритой головой.
Сейчас я ненавидел этого гада сильнее, чем когда-либо раньше. Я прошипел себе под нос:
– Не за что, Слэттер. Мне не нужна благодарность за то, что спас твою мерзкую шкуру. Всегда пожалуйста… приятель.
Отъезжая, я опустил окно, чтобы выветрить сигаретный дым и запах Слэттера.
– Он же не настоящий? – спросила Энн. – Наверное, он монстр.
– Ты права. – И я рассмеялся просто от облегчения, что мы от него избавились. – Самый настоящий монстр.
– Он меня напугал, – сказала Вики.
– Меня тоже. – Сара смотрела на меня, и ее взгляд смягчился – это было ближе всего к извинению. – Ник, кто этот Таг Слэттер?
– Никто. Забудь. А где этот шоколад? Я есть хочу.
Слэттер шел в Донкастер прямо в пасть смерти. К ужину он уже остынет.
Но я точно знал, когда подъезжал к автостраде, что высади я Слэттера у ворот ада, он пройдет насквозь.
И выйдет с другой стороны, покуривая сигаретку и с таким видом, будто он здесь хозяин.

Глава пятнадцатая


Своего рода нормальность

В этом коттедже мы прожили три дня. Моя очередь готовить. Сара в юбке и полосатой футболке сидела на диване, просматривая рекламный проспект.
– Ужин готов, вино на полке.
– Пива хочешь? – спросила Сара.
– А почему бы и нет?
– Спагетти с мясом. Человек многих талантов. Где ты нашел мясо?
– Консервированное. Я сунул его в банку с булонским соусом и добавил свой фирменный ингредиент.
– Какой?
– Полкружки красного вина. Совет из поваренной книги Ника Атена – когда ешь, одновременно выпиваешь. Одно переходит в другое.
– А я-то считала тебя никчемным сопляком. – Сара улыбнулась, когда я подал ей тарелку. – В тебе есть скрытые глубины.
– Хорошо скрытые. Теперь ешь, пока не остыло.
– Ты говоришь совсем как моя мама…
Это на время убило разговор.
За последние три дня нас начало отпускать напряжение. Мы начинали узнавать друг друга как людей, не просто как уцелевшие под бомбами и случайно оказавшиеся в одной машине.
Она залпом допила вино и налила себе второй бокал.
– Ник, как ты думаешь, сколько еще мы должны здесь оставаться?
– Я думаю, еще несколько дней. У нас есть еда, укрытие, мы во многих милях от всех населенных мест. Нет смысла спешить после того, что было в понедельник.
– Ты же знаешь, это не твоя вина. Ты сделал все, что мог.
Предоставив Слэттера его судьбе, мы выехали на шоссе и полетели на юг. Двадцать миль мы не видели других препятствий, кроме попадавшихся время от времени брошенных автомобилей. Вдали виднелись большие и малые города; некоторые из них горели.
После многих часов за рулем у меня чертовски болели руки и плечи; напряжение сводило челюсти так, что зубы болели. Шоссе подходило к очередному горящему городу, и тут мы увидели, что дорога полностью загорожена разбитыми машинами. Это не была специально построенная баррикада. Куда более было вероятно, что люди самоубийственно въезжали в этот завал. Объезда не было, а солнце уже висело очень низко.
Нам стало страшно. Этих мест мы не знали. И не знали, не увидим ли, свернув за угол, тысячу психов, перекрывших дорогу.
Я развернулся и съехал на первом же выезде. И поехал по сельским дорогам.
Мы нашли коттедж в лесу. Открытый и брошенный, он показался нам раем. Конечно, электричества не было, но вода из кранов шла, и в нем была кухня, где можно готовить на открытом огне.
Последние три дня шел дождь. Мы мало что делали, кроме как ели и спали. Вики с Энн долго ссорились, плакали, звали маму, впадали в долгие периоды молчания и снова начинали ссориться. Я съездил в ближайшую деревню – без людей, если не считать мертвых детей – и вернулся с полной машиной припасов, одежды, игрушек и игр. Девочкам стало лучше, потому что теперь было чем заняться.
Сейчас они спали наверху, а мы с их старшей сестрой ели спагетти и пытались придумать, что же нам, черт побери, делать дальше.
– Ты думаешь, эта обезьяна Слэттер был прав? – сказала Сара, отпивая вино. – Что так теперь во всем мире?
– Нет. Будь это даже ядерный удар, все равно должны быть обширные незадетые зоны. Если достаточно далеко проедем, найдем города, где все нормально.
– Бог ты мой… и все-таки это хаос, нет? Как что-то из Библии. Наверняка погибли тысячи. Разрушены города. И если это сумасшествие стойкое, правительству придется куда-то их девать. Целые графства превратятся в сумасшедшие дома.
– Слава Богу, это не наша проблема… Холодно?
– Да, немного.
Она дрожала, но это было всего лишь от холода. Я подкинул еще дров в огонь. Вскоре белые языки пламени загудели в трубе, заполнив комнату пульсирующим светом таким ярким, что свеч не надо было.
Поев, мы сели рядом на диван и смотрели, как пляшет пламя, как будто это был последний хит телевидения.
Я все время возвращался мыслями к родителям. В отличие от остальных я не видел их сумасшедшими и потому не мог заставить себя поверить, что они тоже спятили. Я знал, что, войди они сейчас вот через эту дверь, они были бы такими же, как всегда. Нормальные взрослые, для которых главным были интересы детей. Сара обняла диванную подушку.
– Наверное, это было в воде. Наркотик или токсин.
– Но кто мог бы такое сделать?
– Террористы.
– А почему на нас не подействовало? Ведь оно поражает безумием только людей старше двадцати.
– У взрослых уровень гормонов в крови не такой, как у детей и подростков. Может, эти гормоны и реагируют на яд. Или на газ.
Снаружи из тьмы постукивал по окнам дождь. Сара закрыла шторы. Она говорила, что ей не хочется в темноте смотреть на стволы деревьев, окружающих коттедж. Как призрачные часовые, которые ждут, чтобы что-то случилось.
Вернувшись, она села на диван рядом со мной. Иногда, когда она так садилась, я ощущал гул возбуждения. Десятки раз за последние три дня мне хотелось просто протянуть руку и коснуться ее руки или светлых волос.
Пиво не способствовало самообладанию. Я хотел ее коснуться. Ничего такого дико сексуального, но просто хотелось бы сидеть на диване, обняв ее за плечи, и глядеть на живой огонь за решеткой.
Сара откинула волосы на плечо. Это движение повторила ее большая искаженная тень на стене, отброшенная пляшущим пламенем камина. Она была так красива – читай она сейчас вслух телефонную книгу, я бы впитывал каждое слово.
– Ты говорил, что люди шли по шоссе к югу.
– Их были тысячи. Просто людская река. Такое нельзя вообразить, если не видеть своими глазами.
– Значит, взрослые не просто сошли с ума. То есть не просто бегают и орут. Здесь есть система.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32