Такое бывает, когда сильно чего-то испугаешься. Сразу слабеют ноги, и по спине ползет предательская испарина.
— Тише… тише… — человек небрежно подвинул стул и сел напротив меня за стол.
Он сложил два пальца правой руки, указательный и средний, дотронулся ими до губ, до лба и затем сделал неопределенный жест ими над головой. После этого он, сложив руки на столе и оперевшись на них, молча на меня уставился.
Теперь я мог его разглядеть. Не знаю, сознательно или нет, но этим молчаливым созерцанием он дал мне несколько секунд собраться с мыслями и стряхнуть оцепенение.
Человек был средних лет. Знаете, бывают такие люди неопределенного возраста. Можно и тридцать дать, а можно и все пятьдесят. Огрубевшая выдубленная кожа, то ли от солнца и ветра, то ли от тяжелой работы, с множеством шрамов. Волевой жесткий подбородок и тонко сжатый рот. И глаза серо-голубого цвета. Впрочем, мне показалось, что они отливают сиреневым или даже фиолетовым. В общем, ковбой из американского кино, если бы не высокий лоб, выдающий незаурядный интеллект, и голова, остриженная почти наголо, с парой миллиметров волос, в которых без труда проглядывала седина.
— Ну, здравствуй, Локи! — он неожиданно доброжелательно ухмыльнулся.
Локи!… Локи!!!… Моя память что-то вытворяла со мной. Неотчетливое узнавание этого человека все росло во мне. Нет, я не помнил его лица, но что-то очень далекое рвалось изнутри меня. Потом какая-то картинка заслонила мою память: большие высокие черные двери, и кто-то входит в них, неся в руках что-то длинное, прозрачное… голос… «ты прошел»… руке горячо…
— Тише, Локи, ты сейчас создашь нам большие проблемы, если будешь так трясти своей памятью! — голос человека был до жути знакомым.
— Ты кто? — решил я идти нагло в атаку, хотя страх все еще держал меня липкими пальцами.
— Это смотря откуда смотреть…С какой стороны прикажете? — осведомился он в ответ, явно забавляясь.
Я испуганно оглянулся, но никто даже и не подумал обратить внимание на внезапного гостя.
— Не морочь мне голову! — огрызнулся я, и уже спокойней «наехал», — что происходит?
— Ах, ты об этом! — незнакомец небрежно махнул рукой вокруг, — ну… считай, что мы немного отстали от них. Думаю, на секунду, не больше.
Вдруг я понял, что знаю это!
— Конечно, знаешь! — невозмутимо заметил гость. Затем он положил свою руку на мою, и пристально посмотрев на меня, уверенно и резко сказал:
— Сейчас будет легче.
Напряжение спало, и страх мой вдруг сразу съежился и стал совсем чем-то незначительным, хотя и не исчез.
— Вы кто? — повторил я уже более ровно.
— Клиент — просто ответил он, — старый друг, помощник… Выбирай.
— Клиент подразумевает заказ, — заметил я.
— Безусловно. Кстати, разрешите представиться, если опять позабыл, — он усмехнулся, — полномочный представитель Серебряных Ветвей Ее Величества Эххэнны, Лорд Правых Фиолетовых Пределов — Глиук. Для тебя здесь — Александр Александрович. Можно Сан Саныч.
Словосочетание «Серебряных Ветвей» вызвало у меня очередную болезненную вспышку в голове, а при имени его у меня вдруг возникло ощущение, что я сейчас упаду затылком об пол, потому как на мгновение я потерял чувство ориентации.
— Что-то ты, Локи, совсем ослабел.
— Извините, я что-то… — я даже не нашел, что сказать, потому что тут же осознал, что все, что со мной сейчас происходит, вызвано этим самым Сан Санычем, и он лучше меня знает, что именно я переживаю.
— А если я на помощь позову? — неожиданно для самого себя спросил я.
Громкий хохот был мне ответом. Надо заметить, что никто из посетителей не обратил на это внимания.
— Я и есть твоя помощь! — смеясь, ответил Сан Саныч, или… Глиук, хотя при каждом упоминании этого имени у меня живот скручивало. Тем временем он наклонился ко мне.
— Ну, в некотором смысле, это действительно так. Хотя и я пришел к тебе за помощью. Вот уж не думал, что это когда-нибудь произойдет снова. (Это «снова» я отметил). И именно с тобой. Системы — странная вещь, и иногда мне кажется, что они обладают своим чувством юмора.
— Система?
— Не все сразу, а то я начинаю побаиваться за твою голову. — Глиук поднялся, — я загляну к тебе попозже.
— Когда? — вырвалось у меня, и я тут же отметил у себя странное чувство, что с уходом этого человека я теряю нечто очень дорогое.
— В нужное время, — ответил он, не оборачиваясь.
Только сейчас я заметил, что он одет в длинное черное пальто со странным фиолетовым отливом. Со зрением у меня все еще творилось неладное. Было впечатление, что воздух в кафе накалился и плыл, создавая завихрения за удаляющейся к выходу спиной Глиука. Он вышел, хлопнув дверью. И с этим хлопком вдруг все вернулось. Уши, до этого момента заложенные, прорвало, и я даже пригнулся от нахлынувших звуков кафе. Глаза в одно мгновение прояснились, и ощущение жары в воздухе пропало. Я оторопело откинулся на стуле.
— Бррр! — сказал я, встряхнув головой.
Гул из головы уходил как затихающий шум прибоя. И тут я понял, что вместе с ним уходит и все сказанное моим странным посетителем. И имя… Сан Саныч. Он еще назвал себя… память уходила… я мучительно напрягся… Глиук! И тут же всплыло в памяти его лицо, лицо человека, повидавшего ад. И его таинственная улыбка.
— Фууу! Отпустило! — Кешка ввалился в кафе, оттирая пот. За ним плелся Фрол.
Я смотрел на них, еще не до конца придя в себя, но они были поглощены собственным состоянием и не замечали моего.
— С душняка, наверно, накрыло. — Фрол плюхнулся на стул, — душно здесь!
Голос Фрола мгновенно меня отрезвил.
— Думаю, пацаны, меня тут больше накрыло! — неуверенно промямлил я. — Мне тут такое…
Я хотел сказать «привиделось», но тут же сомнения мои приобрели совершенно реальный оттенок. А может, действительно кто-то решил над нами пошутить? Уж больно мне все это теперь казалось нереальным.
— Слушай, Фрол, ты тут не видел мужика в пальто, выходящего из кафе?
— Мужикааа? В пальтооо? — Фрол разинул рот и озабоченно на меня посмотрел. — Слушай, тебя действительно накрыло!
Он даже натяжно улыбнулся.
— Мы сидели рядом с дверью. — Начал было Кешка, — дышали как рыбы и…
Но я его уже не слушал. Я все понял. Никто никого не видел. И щемящее чувство чего-то потерянного засело в груди. Чего-то родного, чего-то настолько настоящего… И я знал теперь, что нечто важное произошло со мной сегодня. Я не смогу теперь быть как раньше. Никогда. Этот… как его… Сан Саныч… может он и привиделся мне, но этот «фокусник» раскопал во мне что-то такое, от чего мне теперь было не скрыться. Мне нужно было одиночество, чтобы успокоиться и попытаться вспомнить. Хотя именно в этот момент, глядя на своих позеленевших друзей, я осознал внезапно, что меня нет с ними. Я остался один. Я уже в одиночестве.
03.04.20…г.
Неожиданно для себя я два дня почти не вспоминал происшедшее со мной. Я работал в кабаке, как всегда, и работа, хотя и была не очень напряжной, но все же выматывала меня. Мы играли ночами, поэтому на самокопания времени не оставалось. Да и нужно было еще выучить кучу материала, который всегда пополнялся. Что поделаешь, кабацкий музыкант должен держать себя в форме. Сегодня я пришел под утро. Не хотелось тратить денег на «тачку». Их, денег, и так было в обрез. А ночная поездка с канала Грибоедова до Нарвской стоила немало. Поэтому я решил посидеть в ресторане до шести утра, да еще и хряпнул с каким-то норвежским матросом за «дружбу народов», хотя сто раз говорил себе не пить на работе. Поэтому я пришел, залез в душ и сразу повалился на матрац. Сплю я на полу, даже сам не знаю, почему. Не выношу мягких кроватей и всего такого. Равно как и подушек. Так и завалился, как был, замотанный в полотенце, и вырубился.
Сон у меня всегда был беспокойный. Мне часто снились какие-то мрачные подвалы, подземные тоннели, подъезды, и все это всегда было каким-то обшарпанным, полуразвалившимся. И я, как крыса, бегал по этим темным закоулкам и искал выхода. Вот и на этот раз я брел во сне по шпалам где-то в тоннеле (видимо, метро) и заглядывал в двери, которые встречались на пути. Все выглядело брошенным, и хотя я не ощущал своего тела, но чувство спертого воздуха все же странным образом давило меня. Я открывал пару раз какие-то железные дверцы и видел за ними длинные коридоры с аварийными лампочками.
Пару раз я замечал стоящих у стен людей, но я уже был научен опытом общения с подобными персонажами сна. Они обычно либо исчезали, как только я обращал на них внимание, либо грубо «отшивались» мной. Затем я неожиданно вышел из трубы. Освещение, правда, было тусклым. Свет нехотя лился от пары ламп дневного света на потолке зала, куда меня привели рельсы, по которым я и шел все это время. В полном одиночестве я стоял посреди огромного то ли ангара, то ли станции, и краем глаза вдруг заметил искорку в дальнем конце. Она дрожала и металась. Я с узнаванием бросился к ней, и она полетела впереди меня. Я бежал за ней, но расстояние между нами не изменялось. Я уже не замечал изменений, происходящих вокруг с предметами, и полностью поглощенный мерцанием светлячка, несся вслед, пока неожиданно его свет не только остановился, но и полетел на меня, увеличиваясь в размерах, да так быстро, что я не успел среагировать. Его сияние накрыло меня огромным шатром… и превратилось в операционную лампу надо мной. Я понял, что лежу на столе под простыней и не могу двинуться. Я заорал от страха и… проснулся. Светильник, который я забыл погасить, горел надо мной. Я с облегчением выдохнул, выключил свет, и несколько успокоившись, снова заснул… и снова пошел во сне по нескончаемым коридорам. Искать выход.
День Эола, Сезон Дождей
Бой часов, занимавших весь угол моей комнаты от пола до потолка, поднял меня. Я медленно вытягивал сознание из Сна, как меня и учили Учителя, распространяя его медленно в стопы ног, затем в голени, бедра, потом выше и выше, и в последнюю очередь в глаза. Глаза открылись и спокойно отметили свет из окна. Картина Сна оставалась перед ними, как и положено было, пока я осознанно не вдохнул первый раз в бодрствующем состоянии. Я не торопился этого делать. Я знал, что у меня есть две минуты задержки дыхания в запасе, и я должен успеть разобрать и запомнить детали Сна. Ведь от него зависело мое продвижение по Пути. И хотя мне было всего пять лет, я уже довольно неплохо владел техникой проработки и моделирования будущего. По крайней мере, своего, как и положено Мастеру, коим я должен был стать, если, конечно, выдержу курс.
Зеленый ковер, достаточно жесткий, чтобы заниматься упражнениями, покрывал пол в моей комнате. В узкую бойницу с такой высоты было видно только небо. Даже облака, когда становились тяжелыми, наливаясь водой, проходили иногда ниже уровня моего окна. Но сегодня светило солнце, и я с чувством беспричинной радости смотрел в нагретую синеву неба, подернутую высотными перистыми облаками. Я вытянул ноги, стараясь отодвинуть свои пятки как можно дальше, и потянув носки ног на себя, несколько раз проделал «огненное дыхание», быстро и резко вдыхая и выдыхая животом. Прежде чем подняться с циновки, которая покрывала лежащий под ней мешок с зашитыми в него травами, нужно было еще потратить несколько минут на растяжку всех мышц и суставов. Я должен был в течение дня быть готовым к любым испытаниям. И хотя серьезные испытания мне пока не грозили, (я ведь был еще маленький), но все же я старался всячески подражать взрослым Мастерам. Закончив с этим, я кувырком прокатился с циновки на пол. Циновка с мешком лежали на полу, как и положено, и мне было важно отметить тактильное ощущение смены поверхности под собой. Затем я встал и огляделся.
Все было на месте. Ничего за время Сна не сместилось. Столик висел в воздухе рядом с часами, и на нем, на стеклянном подносе, лежали прозрачные шарики и пирамидка для занятий по фокусированию внимания. В дальнем углу комнаты была ниша с моими вещами. И хотя любой Мастер мог бы мне достать любую вещь в мгновение ока из любой точки вселенной, просто определив в уме ее параметры, все-таки каждому Ученику надлежало иметь стратегический запас. На случай неожиданного перемещения куда-либо по неопытности обращения с Силами. Ведь каждый знает, что вещь, непосредственно связанную с тобой, пропитавшуюся твоим духом, достать в принципе легко, а на выдергивание из реальности произвольной вещи у Ученика может и не хватить Сил.
Я сел на пол и сложил ноги в «лотос». Закрыв глаза, стал проверять пядь за пядью все свое тело на предмет сбоя в работе органов, нервов, костей и прочего. Не прошло и десяти минут, как я услышал шаги, приближающиеся по каменному полу. Это было проявлением такта и этики, потому как любой из нас мог ходить бесшумно по любой поверхности, а при необходимости просто переместиться в любое место в пределах За мка. Для этого нужно было только знать энергетическую карту здания, чтобы не пересечься с каким-нибудь Сторожевым Лучом или чужеродной энергией, ведь замок был напичкан самыми разными предметами, принесенными Бог знает откуда, и многие из них были сосредоточением Сил, с которыми Ученику было и не справиться. Поэтому для телепортации нужно было знать маршрут, огибающий все эти невидимые ловушки, чтобы сворачивать пространство по чистой от влияний линии.
Стук в дверь. Ну, это уже было совсем чем-то из ряда вон выходящим.
— Аоум! — вошедший откинул капюшон в знак Чистоты Намерения. Им оказался Халла, один из слуг Замка.
«Слуга» было понятие, конечно, относительное. Слуги в замке были не нужны. Просто некоторых провалившихся на экзаменах Учеников переводили на время в ранг «третьей руки», то есть помощников при различных делах и для особых поручений.
— Аоум! — отозвался я.
«А» означало верхнюю Сферу Зарождения Реальности, «о» и «у» означало Настоящее и, соответственно, работу над собой в настоящем и «м» означало нижний Предел Разрушения. Поэтому этим приветствием пользовались только те, кто имели власть над временем и способность менять по своему желанию направление своего Пути.
— Локи, тебя ждут в Зале Плоскостей.
Халла вышел, прикрыв дверь. Прощаться в замке было неуместно. Словом «Аоум» человек сразу говорил и «здравствуй» и «прощай», определяя во времени границы общения. Ведь никто не знал, сколько еще мгновений судьба тебе оставила до Последней Черты, поэтому Ученика сразу учили воспринимать действительность в моменте «здесь и сейчас». Конечно, мы занимались прогнозированием и моделированием своего будущего, но вмешательства сверху никогда не исключались.
Я оделся в свои цвета. Серые шорты были уже затасканы и вытерты, но я всегда больше доверял старым проверенным вещам. Серая майка без рукавов, вся штопанная, но зато удобная и достаточно продуваемая, чтобы не стеснять тело. Серый. Цвет неопределенности и нейтральности. Цвет Проводников. Ученик с момента поступления в обучение сразу проходил тесты по определению его сущности, его реализации. Многие попадали на первый этаж в обучение ремеслу Воина, многие на второй, чтобы стать Выносящими Решение, меньше ребятни попадало в учение к Навигаторам, мне же досталась редкая возможность увидеть шахматные коридоры седьмого этажа и обитающих там Проводников. Ремесло Проводника заключалось в нахождении возможности изменять реальность в экстремальных ситуациях и в прокладывании путей между Системами. Во Вселенной существует немыслимое число миров, и многие из них были настолько закрыты собственным негативным зарядом, что проявление в них своих Истинных Возможностей становилось практически невозможно. Из-за этого многие подданные Систем попадали там в ловушки и подавлялись местной средой. Это грозило им вечным пленом, если не гибелью. Чтобы вытащить их оттуда, нужны были мы.
Потянув руку, я открыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Раннее утро хранило свою звенящую тишину. Странно, я давно заметил, что даже если люди одинаково ведут себя в течение всего дня, все же сама атмосфера раннего утра или позднего вечера заметно приглушает все звуки и действует успокаивающе, что дает дополнительное преимущество при необходимости скрыть свои действия или самого себя. Я неслышно скользнул на раскрашенные поочередно черным и белым клетки пола и направился к галереям, связывающим жилые башни с главным зданием.
04.04.20…г.
Молока не было. Проклятье! Я встал поздно, и бочка уже уехала. Я поплелся обратно, гремя пустым бидоном. Этот предмет, хоть и являлся теперь почти анахронизмом, вселял в меня светлые настроения и напоминал о детстве. Я тогда еще жил на юго-западе города, у нас был первый этаж, и часто по утрам мать отправляла меня за молоком. Я брал бидон, бежал на перекресток рядом с домом и становился в очередь с разными дядьками и тетками, чувствуя себя вполне взрослым и самостоятельным. Ну, как же! Сам хозяйничаю! Круто. Вот и теперь, размахивая алюминиевой посудиной, я влетел по лестнице прыжками до площадки и с удовольствием отметил, что сосед все-таки убрал проклятые мешки с мусором, распространяющие вонь по всей лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
— Тише… тише… — человек небрежно подвинул стул и сел напротив меня за стол.
Он сложил два пальца правой руки, указательный и средний, дотронулся ими до губ, до лба и затем сделал неопределенный жест ими над головой. После этого он, сложив руки на столе и оперевшись на них, молча на меня уставился.
Теперь я мог его разглядеть. Не знаю, сознательно или нет, но этим молчаливым созерцанием он дал мне несколько секунд собраться с мыслями и стряхнуть оцепенение.
Человек был средних лет. Знаете, бывают такие люди неопределенного возраста. Можно и тридцать дать, а можно и все пятьдесят. Огрубевшая выдубленная кожа, то ли от солнца и ветра, то ли от тяжелой работы, с множеством шрамов. Волевой жесткий подбородок и тонко сжатый рот. И глаза серо-голубого цвета. Впрочем, мне показалось, что они отливают сиреневым или даже фиолетовым. В общем, ковбой из американского кино, если бы не высокий лоб, выдающий незаурядный интеллект, и голова, остриженная почти наголо, с парой миллиметров волос, в которых без труда проглядывала седина.
— Ну, здравствуй, Локи! — он неожиданно доброжелательно ухмыльнулся.
Локи!… Локи!!!… Моя память что-то вытворяла со мной. Неотчетливое узнавание этого человека все росло во мне. Нет, я не помнил его лица, но что-то очень далекое рвалось изнутри меня. Потом какая-то картинка заслонила мою память: большие высокие черные двери, и кто-то входит в них, неся в руках что-то длинное, прозрачное… голос… «ты прошел»… руке горячо…
— Тише, Локи, ты сейчас создашь нам большие проблемы, если будешь так трясти своей памятью! — голос человека был до жути знакомым.
— Ты кто? — решил я идти нагло в атаку, хотя страх все еще держал меня липкими пальцами.
— Это смотря откуда смотреть…С какой стороны прикажете? — осведомился он в ответ, явно забавляясь.
Я испуганно оглянулся, но никто даже и не подумал обратить внимание на внезапного гостя.
— Не морочь мне голову! — огрызнулся я, и уже спокойней «наехал», — что происходит?
— Ах, ты об этом! — незнакомец небрежно махнул рукой вокруг, — ну… считай, что мы немного отстали от них. Думаю, на секунду, не больше.
Вдруг я понял, что знаю это!
— Конечно, знаешь! — невозмутимо заметил гость. Затем он положил свою руку на мою, и пристально посмотрев на меня, уверенно и резко сказал:
— Сейчас будет легче.
Напряжение спало, и страх мой вдруг сразу съежился и стал совсем чем-то незначительным, хотя и не исчез.
— Вы кто? — повторил я уже более ровно.
— Клиент — просто ответил он, — старый друг, помощник… Выбирай.
— Клиент подразумевает заказ, — заметил я.
— Безусловно. Кстати, разрешите представиться, если опять позабыл, — он усмехнулся, — полномочный представитель Серебряных Ветвей Ее Величества Эххэнны, Лорд Правых Фиолетовых Пределов — Глиук. Для тебя здесь — Александр Александрович. Можно Сан Саныч.
Словосочетание «Серебряных Ветвей» вызвало у меня очередную болезненную вспышку в голове, а при имени его у меня вдруг возникло ощущение, что я сейчас упаду затылком об пол, потому как на мгновение я потерял чувство ориентации.
— Что-то ты, Локи, совсем ослабел.
— Извините, я что-то… — я даже не нашел, что сказать, потому что тут же осознал, что все, что со мной сейчас происходит, вызвано этим самым Сан Санычем, и он лучше меня знает, что именно я переживаю.
— А если я на помощь позову? — неожиданно для самого себя спросил я.
Громкий хохот был мне ответом. Надо заметить, что никто из посетителей не обратил на это внимания.
— Я и есть твоя помощь! — смеясь, ответил Сан Саныч, или… Глиук, хотя при каждом упоминании этого имени у меня живот скручивало. Тем временем он наклонился ко мне.
— Ну, в некотором смысле, это действительно так. Хотя и я пришел к тебе за помощью. Вот уж не думал, что это когда-нибудь произойдет снова. (Это «снова» я отметил). И именно с тобой. Системы — странная вещь, и иногда мне кажется, что они обладают своим чувством юмора.
— Система?
— Не все сразу, а то я начинаю побаиваться за твою голову. — Глиук поднялся, — я загляну к тебе попозже.
— Когда? — вырвалось у меня, и я тут же отметил у себя странное чувство, что с уходом этого человека я теряю нечто очень дорогое.
— В нужное время, — ответил он, не оборачиваясь.
Только сейчас я заметил, что он одет в длинное черное пальто со странным фиолетовым отливом. Со зрением у меня все еще творилось неладное. Было впечатление, что воздух в кафе накалился и плыл, создавая завихрения за удаляющейся к выходу спиной Глиука. Он вышел, хлопнув дверью. И с этим хлопком вдруг все вернулось. Уши, до этого момента заложенные, прорвало, и я даже пригнулся от нахлынувших звуков кафе. Глаза в одно мгновение прояснились, и ощущение жары в воздухе пропало. Я оторопело откинулся на стуле.
— Бррр! — сказал я, встряхнув головой.
Гул из головы уходил как затихающий шум прибоя. И тут я понял, что вместе с ним уходит и все сказанное моим странным посетителем. И имя… Сан Саныч. Он еще назвал себя… память уходила… я мучительно напрягся… Глиук! И тут же всплыло в памяти его лицо, лицо человека, повидавшего ад. И его таинственная улыбка.
— Фууу! Отпустило! — Кешка ввалился в кафе, оттирая пот. За ним плелся Фрол.
Я смотрел на них, еще не до конца придя в себя, но они были поглощены собственным состоянием и не замечали моего.
— С душняка, наверно, накрыло. — Фрол плюхнулся на стул, — душно здесь!
Голос Фрола мгновенно меня отрезвил.
— Думаю, пацаны, меня тут больше накрыло! — неуверенно промямлил я. — Мне тут такое…
Я хотел сказать «привиделось», но тут же сомнения мои приобрели совершенно реальный оттенок. А может, действительно кто-то решил над нами пошутить? Уж больно мне все это теперь казалось нереальным.
— Слушай, Фрол, ты тут не видел мужика в пальто, выходящего из кафе?
— Мужикааа? В пальтооо? — Фрол разинул рот и озабоченно на меня посмотрел. — Слушай, тебя действительно накрыло!
Он даже натяжно улыбнулся.
— Мы сидели рядом с дверью. — Начал было Кешка, — дышали как рыбы и…
Но я его уже не слушал. Я все понял. Никто никого не видел. И щемящее чувство чего-то потерянного засело в груди. Чего-то родного, чего-то настолько настоящего… И я знал теперь, что нечто важное произошло со мной сегодня. Я не смогу теперь быть как раньше. Никогда. Этот… как его… Сан Саныч… может он и привиделся мне, но этот «фокусник» раскопал во мне что-то такое, от чего мне теперь было не скрыться. Мне нужно было одиночество, чтобы успокоиться и попытаться вспомнить. Хотя именно в этот момент, глядя на своих позеленевших друзей, я осознал внезапно, что меня нет с ними. Я остался один. Я уже в одиночестве.
03.04.20…г.
Неожиданно для себя я два дня почти не вспоминал происшедшее со мной. Я работал в кабаке, как всегда, и работа, хотя и была не очень напряжной, но все же выматывала меня. Мы играли ночами, поэтому на самокопания времени не оставалось. Да и нужно было еще выучить кучу материала, который всегда пополнялся. Что поделаешь, кабацкий музыкант должен держать себя в форме. Сегодня я пришел под утро. Не хотелось тратить денег на «тачку». Их, денег, и так было в обрез. А ночная поездка с канала Грибоедова до Нарвской стоила немало. Поэтому я решил посидеть в ресторане до шести утра, да еще и хряпнул с каким-то норвежским матросом за «дружбу народов», хотя сто раз говорил себе не пить на работе. Поэтому я пришел, залез в душ и сразу повалился на матрац. Сплю я на полу, даже сам не знаю, почему. Не выношу мягких кроватей и всего такого. Равно как и подушек. Так и завалился, как был, замотанный в полотенце, и вырубился.
Сон у меня всегда был беспокойный. Мне часто снились какие-то мрачные подвалы, подземные тоннели, подъезды, и все это всегда было каким-то обшарпанным, полуразвалившимся. И я, как крыса, бегал по этим темным закоулкам и искал выхода. Вот и на этот раз я брел во сне по шпалам где-то в тоннеле (видимо, метро) и заглядывал в двери, которые встречались на пути. Все выглядело брошенным, и хотя я не ощущал своего тела, но чувство спертого воздуха все же странным образом давило меня. Я открывал пару раз какие-то железные дверцы и видел за ними длинные коридоры с аварийными лампочками.
Пару раз я замечал стоящих у стен людей, но я уже был научен опытом общения с подобными персонажами сна. Они обычно либо исчезали, как только я обращал на них внимание, либо грубо «отшивались» мной. Затем я неожиданно вышел из трубы. Освещение, правда, было тусклым. Свет нехотя лился от пары ламп дневного света на потолке зала, куда меня привели рельсы, по которым я и шел все это время. В полном одиночестве я стоял посреди огромного то ли ангара, то ли станции, и краем глаза вдруг заметил искорку в дальнем конце. Она дрожала и металась. Я с узнаванием бросился к ней, и она полетела впереди меня. Я бежал за ней, но расстояние между нами не изменялось. Я уже не замечал изменений, происходящих вокруг с предметами, и полностью поглощенный мерцанием светлячка, несся вслед, пока неожиданно его свет не только остановился, но и полетел на меня, увеличиваясь в размерах, да так быстро, что я не успел среагировать. Его сияние накрыло меня огромным шатром… и превратилось в операционную лампу надо мной. Я понял, что лежу на столе под простыней и не могу двинуться. Я заорал от страха и… проснулся. Светильник, который я забыл погасить, горел надо мной. Я с облегчением выдохнул, выключил свет, и несколько успокоившись, снова заснул… и снова пошел во сне по нескончаемым коридорам. Искать выход.
День Эола, Сезон Дождей
Бой часов, занимавших весь угол моей комнаты от пола до потолка, поднял меня. Я медленно вытягивал сознание из Сна, как меня и учили Учителя, распространяя его медленно в стопы ног, затем в голени, бедра, потом выше и выше, и в последнюю очередь в глаза. Глаза открылись и спокойно отметили свет из окна. Картина Сна оставалась перед ними, как и положено было, пока я осознанно не вдохнул первый раз в бодрствующем состоянии. Я не торопился этого делать. Я знал, что у меня есть две минуты задержки дыхания в запасе, и я должен успеть разобрать и запомнить детали Сна. Ведь от него зависело мое продвижение по Пути. И хотя мне было всего пять лет, я уже довольно неплохо владел техникой проработки и моделирования будущего. По крайней мере, своего, как и положено Мастеру, коим я должен был стать, если, конечно, выдержу курс.
Зеленый ковер, достаточно жесткий, чтобы заниматься упражнениями, покрывал пол в моей комнате. В узкую бойницу с такой высоты было видно только небо. Даже облака, когда становились тяжелыми, наливаясь водой, проходили иногда ниже уровня моего окна. Но сегодня светило солнце, и я с чувством беспричинной радости смотрел в нагретую синеву неба, подернутую высотными перистыми облаками. Я вытянул ноги, стараясь отодвинуть свои пятки как можно дальше, и потянув носки ног на себя, несколько раз проделал «огненное дыхание», быстро и резко вдыхая и выдыхая животом. Прежде чем подняться с циновки, которая покрывала лежащий под ней мешок с зашитыми в него травами, нужно было еще потратить несколько минут на растяжку всех мышц и суставов. Я должен был в течение дня быть готовым к любым испытаниям. И хотя серьезные испытания мне пока не грозили, (я ведь был еще маленький), но все же я старался всячески подражать взрослым Мастерам. Закончив с этим, я кувырком прокатился с циновки на пол. Циновка с мешком лежали на полу, как и положено, и мне было важно отметить тактильное ощущение смены поверхности под собой. Затем я встал и огляделся.
Все было на месте. Ничего за время Сна не сместилось. Столик висел в воздухе рядом с часами, и на нем, на стеклянном подносе, лежали прозрачные шарики и пирамидка для занятий по фокусированию внимания. В дальнем углу комнаты была ниша с моими вещами. И хотя любой Мастер мог бы мне достать любую вещь в мгновение ока из любой точки вселенной, просто определив в уме ее параметры, все-таки каждому Ученику надлежало иметь стратегический запас. На случай неожиданного перемещения куда-либо по неопытности обращения с Силами. Ведь каждый знает, что вещь, непосредственно связанную с тобой, пропитавшуюся твоим духом, достать в принципе легко, а на выдергивание из реальности произвольной вещи у Ученика может и не хватить Сил.
Я сел на пол и сложил ноги в «лотос». Закрыв глаза, стал проверять пядь за пядью все свое тело на предмет сбоя в работе органов, нервов, костей и прочего. Не прошло и десяти минут, как я услышал шаги, приближающиеся по каменному полу. Это было проявлением такта и этики, потому как любой из нас мог ходить бесшумно по любой поверхности, а при необходимости просто переместиться в любое место в пределах За мка. Для этого нужно было только знать энергетическую карту здания, чтобы не пересечься с каким-нибудь Сторожевым Лучом или чужеродной энергией, ведь замок был напичкан самыми разными предметами, принесенными Бог знает откуда, и многие из них были сосредоточением Сил, с которыми Ученику было и не справиться. Поэтому для телепортации нужно было знать маршрут, огибающий все эти невидимые ловушки, чтобы сворачивать пространство по чистой от влияний линии.
Стук в дверь. Ну, это уже было совсем чем-то из ряда вон выходящим.
— Аоум! — вошедший откинул капюшон в знак Чистоты Намерения. Им оказался Халла, один из слуг Замка.
«Слуга» было понятие, конечно, относительное. Слуги в замке были не нужны. Просто некоторых провалившихся на экзаменах Учеников переводили на время в ранг «третьей руки», то есть помощников при различных делах и для особых поручений.
— Аоум! — отозвался я.
«А» означало верхнюю Сферу Зарождения Реальности, «о» и «у» означало Настоящее и, соответственно, работу над собой в настоящем и «м» означало нижний Предел Разрушения. Поэтому этим приветствием пользовались только те, кто имели власть над временем и способность менять по своему желанию направление своего Пути.
— Локи, тебя ждут в Зале Плоскостей.
Халла вышел, прикрыв дверь. Прощаться в замке было неуместно. Словом «Аоум» человек сразу говорил и «здравствуй» и «прощай», определяя во времени границы общения. Ведь никто не знал, сколько еще мгновений судьба тебе оставила до Последней Черты, поэтому Ученика сразу учили воспринимать действительность в моменте «здесь и сейчас». Конечно, мы занимались прогнозированием и моделированием своего будущего, но вмешательства сверху никогда не исключались.
Я оделся в свои цвета. Серые шорты были уже затасканы и вытерты, но я всегда больше доверял старым проверенным вещам. Серая майка без рукавов, вся штопанная, но зато удобная и достаточно продуваемая, чтобы не стеснять тело. Серый. Цвет неопределенности и нейтральности. Цвет Проводников. Ученик с момента поступления в обучение сразу проходил тесты по определению его сущности, его реализации. Многие попадали на первый этаж в обучение ремеслу Воина, многие на второй, чтобы стать Выносящими Решение, меньше ребятни попадало в учение к Навигаторам, мне же досталась редкая возможность увидеть шахматные коридоры седьмого этажа и обитающих там Проводников. Ремесло Проводника заключалось в нахождении возможности изменять реальность в экстремальных ситуациях и в прокладывании путей между Системами. Во Вселенной существует немыслимое число миров, и многие из них были настолько закрыты собственным негативным зарядом, что проявление в них своих Истинных Возможностей становилось практически невозможно. Из-за этого многие подданные Систем попадали там в ловушки и подавлялись местной средой. Это грозило им вечным пленом, если не гибелью. Чтобы вытащить их оттуда, нужны были мы.
Потянув руку, я открыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Раннее утро хранило свою звенящую тишину. Странно, я давно заметил, что даже если люди одинаково ведут себя в течение всего дня, все же сама атмосфера раннего утра или позднего вечера заметно приглушает все звуки и действует успокаивающе, что дает дополнительное преимущество при необходимости скрыть свои действия или самого себя. Я неслышно скользнул на раскрашенные поочередно черным и белым клетки пола и направился к галереям, связывающим жилые башни с главным зданием.
04.04.20…г.
Молока не было. Проклятье! Я встал поздно, и бочка уже уехала. Я поплелся обратно, гремя пустым бидоном. Этот предмет, хоть и являлся теперь почти анахронизмом, вселял в меня светлые настроения и напоминал о детстве. Я тогда еще жил на юго-западе города, у нас был первый этаж, и часто по утрам мать отправляла меня за молоком. Я брал бидон, бежал на перекресток рядом с домом и становился в очередь с разными дядьками и тетками, чувствуя себя вполне взрослым и самостоятельным. Ну, как же! Сам хозяйничаю! Круто. Вот и теперь, размахивая алюминиевой посудиной, я влетел по лестнице прыжками до площадки и с удовольствием отметил, что сосед все-таки убрал проклятые мешки с мусором, распространяющие вонь по всей лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14