смахнул крошки и пыль сверху. Можно было вынимать... но Сергей поймал себя на том, что он чуточку тянет. «Торжественность момента!» – усмехнулся он и резко выдернул тайник.
Крышка соскочила легко, лишь коснулись ее пальцами. Коробка невысокая, почти плоская – и содержалось в ней одно: обычная школьная тетрадь в ярком, с голограммой, переплете.
– А! – обрадовался Костя. – Я такие видал. Пальцы Сергея задрожали. Неловко он попытался перелистнуть страницы – увидел четкие строчки, ясный почерк. Тетрадь захлопнулась.
– Ты что, Серега? – удивился Даня.
– Нет. Ничего, – отрывисто сказал Сергей. – Просто так.
А это слезы непрошеные навернулись на глаза, и Сергей еле удержал их. Предательски задергались губы... Он справился и с этим. Только наклонил пониже голову.
Так, – повторил он. – Вот тут вроде еще что-то есть...
– Да нет ничего, – удивился Кишка. До него, конечно, не дошло.
Но Сергей уже овладел собой.
– Да, нету, – молвил он. – Ну что ж, посмотрим. Открыл первую страницу.
«Дорогой мой сын! – началась рукопись. – Если ты читаешь эти строки...
Глава 21
ЖИВОЙ КОСМОС
1
…эти строки, то меня, вероятно, нет с тобой рядом. Не хочу сказать – нет в живых, так как верю в бессмертие вообще и надеюсь на свое в частности. Почему мне хотелось бы думать, что разлука наша временна. А жизнь – вечна».
– Ну, чего ты! – нетерпеливо вскричал Бабай. – Давай вслух читай!
– Вслух? – усомнился Сергей. – А вы, э-э... поймете? Здесь ведь, поди, философия сплошная!
– Ты читай, – распорядился Бабай. – А там видно будет.
– Ну, как скажете.
Сергей откашлялся и прочитал начало. Сделал паузу. Оглядел слушателей.
– Все понятно, – поспешил заявить Костя. – Чего непонятного? Все понятно.
Сергей вопросительно поводил взглядом туда-сюда. Народ безмолвствовал.
– Понятно, значит, – расценил это глашатай. – Ладно, продолжаю.
Он уселся поудобнее на траву и продолжил:
– «... жизнь – вечна. Я уверен: ее не одолеет никакая нечисть, даже если покажется, что все пропало. Не пропадет. Жизнь – большее, чем представлялось нам до сих пор. Мы, люди, упустили это из виду. Ты помнишь, наверное, как мы с тобой однажды зимним вечером обсуждали плюсы и минусы техногенной цивилизации...»
Здесь Сергей прервался.
– Верно, – сказал он. – Помню! Как вчера. Говорили, что во всем есть свои и хорошие стороны, и недостатки.
– А что это – техно... как это там? – наивно спросил Муха.
– Техногенная цивилизация?
– Ну да!
– Я знаю! – обрадовался Костя, но на него шикнули.
Сергей постарался как можно доступнее объяснить Мухе смысл мудреных слов, и надо сказать, сумел сделать это неплохо.
– А-а!.. – произнес Муха. – Понятно. Это, значит, такое развитие было раньше?
– Да, – кивнул Сергей. – И мы с отцом толковали... да вот тут и написано: «... техногенной цивилизации. Я, сознаюсь, затеял этот разговор не просто так. Мне хотелось, чтоб ты его запомнил. Я далек от мысли, что человечеству надо было совсем отказаться от научного прогресса и остаться жить в пещерах. Смешно говорить так! Этого просто не могло быть. Но и злоупотреблять техникой не стоило, а именно так и случилось.
Где, когда люди переступили ту грань? Не знаю, не берусь сказать. Когда тягу к удобствам, комфорту и удовольствиям стало не перебороть?.. Я еще тогда, в те времена, предупреждал, что это не шутки, что надо бы остановить, поскольку в погоне за благами земными мы упускаем из виду другие блага, земные тоже, но иного рода. Мы не замечаем, что живем и развиваемся отдельно от богатств природы, то есть биосферы Земли».
Тут Сергей вновь прервал себя.
– Биосфера... ну, как бы вам это объяснить...
– Никак не надо, – сдержанно сказал Даня. – Читай, не прерывайся. Что надо – спросим после.
– Ага. Ну ладно, «... биосферы Земли. Не буду здесь пускаться в размышления о свойствах и причудах мироздания, постараюсь сказать кратко. Наука и технологии сложились так, что были нацелены на освоение уже заданного человеку пространства – времени, заданного условиями нашего мира. Опять же! Ни в коем случае не хочу утверждать, что этого не нужно было делать. Это делать было не то что нужно, а необходимо. Но помнишь, мы и об этом говорили – во всем должна быть „золотая середина“. Вот ее-то, середину, в какой-то момент и упустили. А с нею упустили и возможность открыть по-настоящему биосферу, вернее, ее растительный мир.
Я пришел к таким выводам еще в прежние времена, до катастрофы, а теперь убедился в этом окончательно. Ведь, в сущности, мы, люди, и растения Земли существовали разобщенно, в разорванных пространствах. Разумеется, мы использовали растения в своих целях, да и они нас тоже: наши биологические массы служат пищей друг другу... но настоящего единства нет.
Видимо, здесь надо объяснить суть настоящего единства. Давно я обратил внимание на то, что растения – особый мир. Неверно думать, что это низший по сравнению с животными уровень живого вещества! Нет, они не ниже, они другие. Помню, как в свое время поразила меня простая вещь: если растения ниже нас уровнем, то почему они красивее и добрее нас?! Ведь это в самом деле так: ничто не сравнится красотой с пейзажем земли, ни одно животное, ни один человек не прекрасны так, как даль наших лесов, полей, холмов, рек и озер... Кроме того, растения, в отличие от нас, не нуждаются в насилии для того, чтобы питаться. Мы вынуждены пожирать другие существа, а растения живут, никому не мешая, никого не уничтожая. Они не приносят в мир зла, а лишь покой, умиротворенность и красоту.
Но, разумеется, есть какие-то преимущества и у нас. Какой отсюда следует вывод? Вот он: человек и мир растений – две ветви жизни, которые почти не знают друг друга. Отсюда дисбаланс, отсюда и трагедия человечества. Мы не сумели разглядеть то, что перед нами! Вспомни, Сережа, как мы с тобой гуляли по лесу, как восхищались его красотой. Признаюсь: я это делал недаром, хотя до поры до времени не говорил тебе об этом. Мне хотелось, чтобы ты проникся этой красотой, чтобы впитал ее в себя, всей душой своей. Я не знаю, доживем ли мы с тобой вместе здесь, в этой жизни, до того дня, когда я расскажу тебе все это, и ты меня поймешь. Я надеюсь!.. Надеюсь, что и наша мама. Что я сумею передать это тебе, а ты потом Володьке... и так далее. Человечество не должно погибнуть. Больше того! Оно должно вступить в новую фазу бытия. Я в том уверен, несмотря на все несчастья. Это урок. Увы, беда – самый лучший учитель в этом мире. Мы научились. И мне хочется, чтоб вы, мои дети, влились в новое, преображенное человечество.
Я уже много раз обращался к тебе с фразой «помнишь ли...», но что ж делать – приходится еще. Помнишь ли ты – это было в самом начале лета, – как мы с тобой вышли на юго-восточную опушку нашего леса? Помнишь, конечно. Пологий склон холма, поля уходят вдаль, перелески. И вот в одном из них, среди берез, стоит маленькая заброшенная церковь...»
2
Тетрадь резко захлопнулась. Сергей смолк. Несколько секунд царило полное безмолвие. Тихонько шумел лес.
– Ты чего?.. – как-то непривычно осторожно спросил Бабай.
Сергей поднял голову, обвел друзей странным взором.
«Восторженный», – мелькнуло в голове у Дани про этот взгляд.
– Ребята... – начал Сергей торжественно, а кончил так: – Я-то был совсем дурак.
– Совсем? – лукаво переспросил О-о.
– Почти. – Сергей улыбнулся, встал и отряхнул штаны.
– Поясни, – потребовал Бабай.
– Поясняю. Я вам заорал, что все понял, да? Ну да.
– Ну да! Вот и вышел дурак. Потому как ни хрена не понял!
– Как так? – запротестовал Костя. – А тайник?! Ты же его нашел!
– Ну, тайник, это уж да... Но это предисловие. Скажем так: главного не понял. Вот! – Он потряс тетрадкой. – Вот где!
– Теперь понял, что ли? – Бабай сдвинул брови. Сергей, однако, стал в прогнозах осторожнее:
– Думаю, что да. Думаю, да. Опушка, склон холма... О господи! Прямо перед глазами, так и вижу. Пошли!
– Туда? – сказал Даня. – На юго-восточную?..
– Да. Пошли! Это не так далеко. За час дойдем.
– Стой, так ты до конца не дочитал. – Бабай указал на тетрадку. – Что там дальше-то?
– Вот потому и пошли. Сами все поймете. Я скажу! Он не стал тратить больше слов. Махнул рукой и зашагал в чащу. Хрустнул сухой сучок.
Ребята на какое-то мгновение замешкались, но Даня молча устремился за Сергеем – а раз сам генерал пошел, то остальным-то и подавно. Все пустились вслед.
И вновь Сергей как на крыльях летел. Но и прочие научились быть в лесу, и они мчались так, точно никакой поклажи на них нет. Марш-бросок! – вот земля под ними пошла под уклон, стали реже стволы берез и лип, и – то ль почудилось, то ль в самом деле... нет! Не почудилось. Еще не совсем, но показалось впереди бескрайнее пространство, свет его, высота небес, дыхание ветров...
– Ну вот! – прокричал Сергей на бегу. – Вот!.. Здесь! Вот оно!..
Пространство быстро нарастало. Оно будто само вливалось сюда, раздвигало деревья, смывало кусты – навстречу людям, а люди навстречу ему.
Сергей чувствовал, как бьется сердце. Оно билось счастливо. Такого не было никогда еще в его жизни. Была радость, было наивное, беззаботное детство... наверно, это все казалось счастьем, но сейчас о том и говорить нечего.
Он опустил взгляд. Не хотел, чтоб ему что-то мешало. Хотел все и сразу. Смотрел под ноги, видел, как ходят тени по траве, слышал шелест листвы. Ветер летел оттуда, из просторов, он был теплый, словно солнечный, он обещал неведомое, новый, дивный и прекрасный мир.
«Еще малость, – говорил себе Сергей. – Ну, еще. Чуть-чуть! Вот уже последние стволы. Вот граница тени и света. Вот он, свет! Вот предпоследний шаг. Последний...»
Вот и все.
Сергей поднял голову.
Боже мой!..
Он не понял – подумал лишь или сказал это вслух. Да и какая разница! Главное – он увидел ЭТО.
Склон уходил вдаль так полого, что там, в этой дали, уже и не понять – выравнивается ли он, или что-то все так же плавно круглит его вниз. При том, что никаких теней, туманов, ничего, мешающего взору... нет, конечно. Все ясно: небо, поля, перелески, горизонт. Где-то почти на самом краю серебристо отблескивала тоненькая ленточка реки.
– Красота!.. – восхищенно выдохнул кто-то. Сергей даже не понял кто. Но это и не важно.
Он обернулся к друзьям. Глаза его сияли.
– Ну как?
Даня лишь головой покачал:
– Слов нет!..
Это была правда. Слов не было потому, что почти никому из москвичей никогда еще не приходилось видеть столь безмерный мир. Конечно, они забирались на крыши больших домов, на огромную высоту и видели оттуда большие пространства – но то были пространства замершего города: пустые улицы, пустые дома... Впечатление от этого было скорее гнетущее, чем вдохновляющее.
Уфимцам же подобное было знакомо. У себя они видали похожие ландшафты. Но никто тогда толком не обращал внимания на их красоты. А сейчас, после слов Сергея, после того, что они услышали из дневника его отца, они взглянули по-другому. И сейчас они тоже стояли и молчали, пораженные величием открывшейся им картины.
И лишь один человек не удивился. Это был Муха.
Не сказать, что этот пейзаж был точно таким же, как на найденной картине, которая так и стояла у Феди дома; нет, он другой. Но этот мир!.. Это был тот самый мир. Муха узнал его сразу. И понял, что вернулся. Понял, что красота этого мира ждала его, Муху, и вот дождалась – а по-другому и быть не могло.
– Ну как? – повторял Сергей. – Впечатляет?!
– Еще бы, – ответил Даня.
– Теперь поняли, в чем суть?
Бабай, Даня и Костя переглянулись. Что-то блеснуло, но...
– Лучше поясни, – нашел Даня формулу.
– Поясняю! – весело вскричал Сергей.
3
Он весь сиял от вдохновения.
– Мой отец – он давно понял, в чем дело. Человек и растения...
Бабай нетерпеливо перебил:
– Ну, это мы сами поняли. Что недооценили. Человечество недооценило... этот, как его?..
– Потенциал, – подсказал Даня.
– Ну да. Потенциал растительного мира.
– Да! – Сергей рассмеялся. – Так вот, батя мой как раз и оценил. Что такое красота природы? Ну, вот земных пейзажей? Это окно в бескрайнее пространство! В биокосмос. Врубаетесь?!
Судя по лицам, врубались изо всех сил, но безуспешно. Только Муха смотрел счастливым взором. Пришлось пояснять еще:
– Ну, чтобы яснее было, тогда так. Красота – вид энергии. Самые красивые места – особые энергетические зоны. Человек, оказавшись там, может преобразиться! Стать больше. Больше, чем человеком! Это ясно?
Даня напряг мозги:
– М-м... это как бы получается, в другие миры выйти?
– Можно и так! – Сергей энергично кивнул. – В другие измерения. Новый космос! Гигантские миры!.. Помнишь, Тэйки, ты мне рассказывала о своих снах, о путешествиях в них?
– Конечно.
– Ну вот, а там эти миры – наяву! Не этот – это пустяки, всего три измерения. А там... Вселенная! И не просто Вселенная, а человеческая. Наша! Врубаетесь? Единство человека и Земли! Ноосфера!
– Чего? – обомлел Бабай. – Нет, ты откуда такое знаешь?!
– Отец говорил. Слушай! Ах-х ты... Ну нет, вот уж век живи, век учись.
– И дураком помрешь, – вдруг брякнул Кишка. Все воззрились на него.
– Хорошо сказано... – с удовольствием молвил Даня. – Откуда это?
– А это Очкарик говорил, – вздохнул Кишка.
– Нет! – в азарте выкрикнул Сергей. – Не надо помирать! Ни дураком, ни умным. Никак не надо!
Ну, тут уж никто и слова не сказал, знали, что Сергей все сейчас разложит от и до.
– Вот, – сказал он. – Вот! Отец видел, что люди упустили этот шанс. С их техникой и магией. Слишком увлеклись тем и этим. И вот результат.
Даня приподнял правую руку. Сергей осекся, выжидательно смолк.
– Ты хочешь... – Даня сдвинул брови, подбирая слова, – хочешь сказать, что человечество раз выбрало путь техники, то оно стало нечувствительно к этим вот... ну, биосферным окнам?
– Именно! – Сергей подпрыгнул от радости, что его поняли. – Точно так! Невосприимчиво стало. Да что там человечество! Теперь я вижу, что и отец не смог это сделать. То есть он все понимал, ходил в эти места – и ничего. Что тогда?
– Тогда нужно было воспитать сына, – усмехнулся Даня.
– Точно. – Сергей тоже улыбнулся, но вышло грустно. – Другое поколение. Так воспитать, чтоб он и культуру воспринял, и от цивилизации свободен был. Так он и делал. Он водил меня по лесу, чтоб я впитывал эту энергию красоты. Конечно, я должен был созреть. Да я бы просто ни фига не понял! Потому он и говорил – погоди, мол, подрасти... Бог мой! Он ведь чуть-чуть, совсем чуть-чуть не успел!..
Сергей опять разволновался, забегал. Остановился.
– Ладно, – сказал он. – Ладно! Я спокоен. Как бы там ни было, он цели достиг. Мы на границе неведомого мира. Вот он, перед нами! – Он повел рукой. – Видите?.. В старину знали, где церкви ставить.
– И мечети, – вставил Гондурас.
– Ну, ясное дело. Вообще, такие здания. Ну... Сергей мимикой и пальцами изобразил, какие это здания. Слов «культовые сооружения» даже он не знал. Но его поняли. Даня серьезно покивал.
– То есть ты хочешь сказать, что люди все же чувствовали этот большой мир? Окна в него. И там ставили церкви.
– Конечно. Только потом развитие пошло так, что эти предчувствия утратились.
– Зато другие оправдались, – хмыкнул Гвоздь.
– И это так. Но теперь все позади! Вы представляете? Мы станем... ну, я даже не знаю, как это назвать...
– Монстрами! – обрадовался Костя.
– Нет, – Сергею не понравилось. – Монстр – это чудище, а в этом мире ничего такого быть не должно.
Тогда ангелами. – Косте было все равно.
– Супер! – задорно крикнул Шуруп.
– Ну, может быть. – Сергей обернулся, смерил взором дивный пейзаж. – Нет, ну красота все-таки, а?.. Эх, ребята, представляете, что мы сделаем?! Это же для всех, для каждого... для всех людей! Это спасение! Мы перейдем в такую жизнь, где гоблины нам просто ничего не смогут сделать. Они станут бессильны против нас... Даже нет! Не совсем так.
Сергея озарило.
– Не так! Они просто перестанут для нас существовать, понимаете? Нам с ними и биться нечего – пускай здесь живут, твари, пусть жрут друг друга. Пусть! Они для нас никто. Что может сделать тень?
Да ничего. Так вот она – победа! Смерти больше нет. Это догадка, но я уверен; ну, почти уверен: таммы не будем умирать, как здесь...
– Жить вечно?
Сергей запнулся:
– Не знаю.
Вскинул голову, глянул в небо.
– Не знаю, – повторил он. Тряхнул головой. – Но смерти такой, как здесь, уже не будет. А потому дело за малым: идем вниз.
– Куда вниз? – не въехал тугодум Кишка.
– До церкви, – разъяснил Сергей. – Скорее всего это и есть вход в ноосферу.
– Куда? – спросили сразу несколько.
– Ну, вот такое состояние, единство человека и Земли. Новый мир! – это и есть ноосфера.
– Ага, ага, – обрадованно поддакнул Костя. Он был очень доволен, что с ходу схватил суть.
– Да, вот так, – подтвердил Сергей. – Ну, пошли?
– Подожди, – сказал Даня.
4
Сергей уже сделал движение идти и потому неловко дернулся от слов Дани. Остановился, недоуменно посмотрел на генерала.
– Что?.. – вырвалось у него.
– Я говорю: подожди. – Голос Дани звучал твердо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Крышка соскочила легко, лишь коснулись ее пальцами. Коробка невысокая, почти плоская – и содержалось в ней одно: обычная школьная тетрадь в ярком, с голограммой, переплете.
– А! – обрадовался Костя. – Я такие видал. Пальцы Сергея задрожали. Неловко он попытался перелистнуть страницы – увидел четкие строчки, ясный почерк. Тетрадь захлопнулась.
– Ты что, Серега? – удивился Даня.
– Нет. Ничего, – отрывисто сказал Сергей. – Просто так.
А это слезы непрошеные навернулись на глаза, и Сергей еле удержал их. Предательски задергались губы... Он справился и с этим. Только наклонил пониже голову.
Так, – повторил он. – Вот тут вроде еще что-то есть...
– Да нет ничего, – удивился Кишка. До него, конечно, не дошло.
Но Сергей уже овладел собой.
– Да, нету, – молвил он. – Ну что ж, посмотрим. Открыл первую страницу.
«Дорогой мой сын! – началась рукопись. – Если ты читаешь эти строки...
Глава 21
ЖИВОЙ КОСМОС
1
…эти строки, то меня, вероятно, нет с тобой рядом. Не хочу сказать – нет в живых, так как верю в бессмертие вообще и надеюсь на свое в частности. Почему мне хотелось бы думать, что разлука наша временна. А жизнь – вечна».
– Ну, чего ты! – нетерпеливо вскричал Бабай. – Давай вслух читай!
– Вслух? – усомнился Сергей. – А вы, э-э... поймете? Здесь ведь, поди, философия сплошная!
– Ты читай, – распорядился Бабай. – А там видно будет.
– Ну, как скажете.
Сергей откашлялся и прочитал начало. Сделал паузу. Оглядел слушателей.
– Все понятно, – поспешил заявить Костя. – Чего непонятного? Все понятно.
Сергей вопросительно поводил взглядом туда-сюда. Народ безмолвствовал.
– Понятно, значит, – расценил это глашатай. – Ладно, продолжаю.
Он уселся поудобнее на траву и продолжил:
– «... жизнь – вечна. Я уверен: ее не одолеет никакая нечисть, даже если покажется, что все пропало. Не пропадет. Жизнь – большее, чем представлялось нам до сих пор. Мы, люди, упустили это из виду. Ты помнишь, наверное, как мы с тобой однажды зимним вечером обсуждали плюсы и минусы техногенной цивилизации...»
Здесь Сергей прервался.
– Верно, – сказал он. – Помню! Как вчера. Говорили, что во всем есть свои и хорошие стороны, и недостатки.
– А что это – техно... как это там? – наивно спросил Муха.
– Техногенная цивилизация?
– Ну да!
– Я знаю! – обрадовался Костя, но на него шикнули.
Сергей постарался как можно доступнее объяснить Мухе смысл мудреных слов, и надо сказать, сумел сделать это неплохо.
– А-а!.. – произнес Муха. – Понятно. Это, значит, такое развитие было раньше?
– Да, – кивнул Сергей. – И мы с отцом толковали... да вот тут и написано: «... техногенной цивилизации. Я, сознаюсь, затеял этот разговор не просто так. Мне хотелось, чтоб ты его запомнил. Я далек от мысли, что человечеству надо было совсем отказаться от научного прогресса и остаться жить в пещерах. Смешно говорить так! Этого просто не могло быть. Но и злоупотреблять техникой не стоило, а именно так и случилось.
Где, когда люди переступили ту грань? Не знаю, не берусь сказать. Когда тягу к удобствам, комфорту и удовольствиям стало не перебороть?.. Я еще тогда, в те времена, предупреждал, что это не шутки, что надо бы остановить, поскольку в погоне за благами земными мы упускаем из виду другие блага, земные тоже, но иного рода. Мы не замечаем, что живем и развиваемся отдельно от богатств природы, то есть биосферы Земли».
Тут Сергей вновь прервал себя.
– Биосфера... ну, как бы вам это объяснить...
– Никак не надо, – сдержанно сказал Даня. – Читай, не прерывайся. Что надо – спросим после.
– Ага. Ну ладно, «... биосферы Земли. Не буду здесь пускаться в размышления о свойствах и причудах мироздания, постараюсь сказать кратко. Наука и технологии сложились так, что были нацелены на освоение уже заданного человеку пространства – времени, заданного условиями нашего мира. Опять же! Ни в коем случае не хочу утверждать, что этого не нужно было делать. Это делать было не то что нужно, а необходимо. Но помнишь, мы и об этом говорили – во всем должна быть „золотая середина“. Вот ее-то, середину, в какой-то момент и упустили. А с нею упустили и возможность открыть по-настоящему биосферу, вернее, ее растительный мир.
Я пришел к таким выводам еще в прежние времена, до катастрофы, а теперь убедился в этом окончательно. Ведь, в сущности, мы, люди, и растения Земли существовали разобщенно, в разорванных пространствах. Разумеется, мы использовали растения в своих целях, да и они нас тоже: наши биологические массы служат пищей друг другу... но настоящего единства нет.
Видимо, здесь надо объяснить суть настоящего единства. Давно я обратил внимание на то, что растения – особый мир. Неверно думать, что это низший по сравнению с животными уровень живого вещества! Нет, они не ниже, они другие. Помню, как в свое время поразила меня простая вещь: если растения ниже нас уровнем, то почему они красивее и добрее нас?! Ведь это в самом деле так: ничто не сравнится красотой с пейзажем земли, ни одно животное, ни один человек не прекрасны так, как даль наших лесов, полей, холмов, рек и озер... Кроме того, растения, в отличие от нас, не нуждаются в насилии для того, чтобы питаться. Мы вынуждены пожирать другие существа, а растения живут, никому не мешая, никого не уничтожая. Они не приносят в мир зла, а лишь покой, умиротворенность и красоту.
Но, разумеется, есть какие-то преимущества и у нас. Какой отсюда следует вывод? Вот он: человек и мир растений – две ветви жизни, которые почти не знают друг друга. Отсюда дисбаланс, отсюда и трагедия человечества. Мы не сумели разглядеть то, что перед нами! Вспомни, Сережа, как мы с тобой гуляли по лесу, как восхищались его красотой. Признаюсь: я это делал недаром, хотя до поры до времени не говорил тебе об этом. Мне хотелось, чтобы ты проникся этой красотой, чтобы впитал ее в себя, всей душой своей. Я не знаю, доживем ли мы с тобой вместе здесь, в этой жизни, до того дня, когда я расскажу тебе все это, и ты меня поймешь. Я надеюсь!.. Надеюсь, что и наша мама. Что я сумею передать это тебе, а ты потом Володьке... и так далее. Человечество не должно погибнуть. Больше того! Оно должно вступить в новую фазу бытия. Я в том уверен, несмотря на все несчастья. Это урок. Увы, беда – самый лучший учитель в этом мире. Мы научились. И мне хочется, чтоб вы, мои дети, влились в новое, преображенное человечество.
Я уже много раз обращался к тебе с фразой «помнишь ли...», но что ж делать – приходится еще. Помнишь ли ты – это было в самом начале лета, – как мы с тобой вышли на юго-восточную опушку нашего леса? Помнишь, конечно. Пологий склон холма, поля уходят вдаль, перелески. И вот в одном из них, среди берез, стоит маленькая заброшенная церковь...»
2
Тетрадь резко захлопнулась. Сергей смолк. Несколько секунд царило полное безмолвие. Тихонько шумел лес.
– Ты чего?.. – как-то непривычно осторожно спросил Бабай.
Сергей поднял голову, обвел друзей странным взором.
«Восторженный», – мелькнуло в голове у Дани про этот взгляд.
– Ребята... – начал Сергей торжественно, а кончил так: – Я-то был совсем дурак.
– Совсем? – лукаво переспросил О-о.
– Почти. – Сергей улыбнулся, встал и отряхнул штаны.
– Поясни, – потребовал Бабай.
– Поясняю. Я вам заорал, что все понял, да? Ну да.
– Ну да! Вот и вышел дурак. Потому как ни хрена не понял!
– Как так? – запротестовал Костя. – А тайник?! Ты же его нашел!
– Ну, тайник, это уж да... Но это предисловие. Скажем так: главного не понял. Вот! – Он потряс тетрадкой. – Вот где!
– Теперь понял, что ли? – Бабай сдвинул брови. Сергей, однако, стал в прогнозах осторожнее:
– Думаю, что да. Думаю, да. Опушка, склон холма... О господи! Прямо перед глазами, так и вижу. Пошли!
– Туда? – сказал Даня. – На юго-восточную?..
– Да. Пошли! Это не так далеко. За час дойдем.
– Стой, так ты до конца не дочитал. – Бабай указал на тетрадку. – Что там дальше-то?
– Вот потому и пошли. Сами все поймете. Я скажу! Он не стал тратить больше слов. Махнул рукой и зашагал в чащу. Хрустнул сухой сучок.
Ребята на какое-то мгновение замешкались, но Даня молча устремился за Сергеем – а раз сам генерал пошел, то остальным-то и подавно. Все пустились вслед.
И вновь Сергей как на крыльях летел. Но и прочие научились быть в лесу, и они мчались так, точно никакой поклажи на них нет. Марш-бросок! – вот земля под ними пошла под уклон, стали реже стволы берез и лип, и – то ль почудилось, то ль в самом деле... нет! Не почудилось. Еще не совсем, но показалось впереди бескрайнее пространство, свет его, высота небес, дыхание ветров...
– Ну вот! – прокричал Сергей на бегу. – Вот!.. Здесь! Вот оно!..
Пространство быстро нарастало. Оно будто само вливалось сюда, раздвигало деревья, смывало кусты – навстречу людям, а люди навстречу ему.
Сергей чувствовал, как бьется сердце. Оно билось счастливо. Такого не было никогда еще в его жизни. Была радость, было наивное, беззаботное детство... наверно, это все казалось счастьем, но сейчас о том и говорить нечего.
Он опустил взгляд. Не хотел, чтоб ему что-то мешало. Хотел все и сразу. Смотрел под ноги, видел, как ходят тени по траве, слышал шелест листвы. Ветер летел оттуда, из просторов, он был теплый, словно солнечный, он обещал неведомое, новый, дивный и прекрасный мир.
«Еще малость, – говорил себе Сергей. – Ну, еще. Чуть-чуть! Вот уже последние стволы. Вот граница тени и света. Вот он, свет! Вот предпоследний шаг. Последний...»
Вот и все.
Сергей поднял голову.
Боже мой!..
Он не понял – подумал лишь или сказал это вслух. Да и какая разница! Главное – он увидел ЭТО.
Склон уходил вдаль так полого, что там, в этой дали, уже и не понять – выравнивается ли он, или что-то все так же плавно круглит его вниз. При том, что никаких теней, туманов, ничего, мешающего взору... нет, конечно. Все ясно: небо, поля, перелески, горизонт. Где-то почти на самом краю серебристо отблескивала тоненькая ленточка реки.
– Красота!.. – восхищенно выдохнул кто-то. Сергей даже не понял кто. Но это и не важно.
Он обернулся к друзьям. Глаза его сияли.
– Ну как?
Даня лишь головой покачал:
– Слов нет!..
Это была правда. Слов не было потому, что почти никому из москвичей никогда еще не приходилось видеть столь безмерный мир. Конечно, они забирались на крыши больших домов, на огромную высоту и видели оттуда большие пространства – но то были пространства замершего города: пустые улицы, пустые дома... Впечатление от этого было скорее гнетущее, чем вдохновляющее.
Уфимцам же подобное было знакомо. У себя они видали похожие ландшафты. Но никто тогда толком не обращал внимания на их красоты. А сейчас, после слов Сергея, после того, что они услышали из дневника его отца, они взглянули по-другому. И сейчас они тоже стояли и молчали, пораженные величием открывшейся им картины.
И лишь один человек не удивился. Это был Муха.
Не сказать, что этот пейзаж был точно таким же, как на найденной картине, которая так и стояла у Феди дома; нет, он другой. Но этот мир!.. Это был тот самый мир. Муха узнал его сразу. И понял, что вернулся. Понял, что красота этого мира ждала его, Муху, и вот дождалась – а по-другому и быть не могло.
– Ну как? – повторял Сергей. – Впечатляет?!
– Еще бы, – ответил Даня.
– Теперь поняли, в чем суть?
Бабай, Даня и Костя переглянулись. Что-то блеснуло, но...
– Лучше поясни, – нашел Даня формулу.
– Поясняю! – весело вскричал Сергей.
3
Он весь сиял от вдохновения.
– Мой отец – он давно понял, в чем дело. Человек и растения...
Бабай нетерпеливо перебил:
– Ну, это мы сами поняли. Что недооценили. Человечество недооценило... этот, как его?..
– Потенциал, – подсказал Даня.
– Ну да. Потенциал растительного мира.
– Да! – Сергей рассмеялся. – Так вот, батя мой как раз и оценил. Что такое красота природы? Ну, вот земных пейзажей? Это окно в бескрайнее пространство! В биокосмос. Врубаетесь?!
Судя по лицам, врубались изо всех сил, но безуспешно. Только Муха смотрел счастливым взором. Пришлось пояснять еще:
– Ну, чтобы яснее было, тогда так. Красота – вид энергии. Самые красивые места – особые энергетические зоны. Человек, оказавшись там, может преобразиться! Стать больше. Больше, чем человеком! Это ясно?
Даня напряг мозги:
– М-м... это как бы получается, в другие миры выйти?
– Можно и так! – Сергей энергично кивнул. – В другие измерения. Новый космос! Гигантские миры!.. Помнишь, Тэйки, ты мне рассказывала о своих снах, о путешествиях в них?
– Конечно.
– Ну вот, а там эти миры – наяву! Не этот – это пустяки, всего три измерения. А там... Вселенная! И не просто Вселенная, а человеческая. Наша! Врубаетесь? Единство человека и Земли! Ноосфера!
– Чего? – обомлел Бабай. – Нет, ты откуда такое знаешь?!
– Отец говорил. Слушай! Ах-х ты... Ну нет, вот уж век живи, век учись.
– И дураком помрешь, – вдруг брякнул Кишка. Все воззрились на него.
– Хорошо сказано... – с удовольствием молвил Даня. – Откуда это?
– А это Очкарик говорил, – вздохнул Кишка.
– Нет! – в азарте выкрикнул Сергей. – Не надо помирать! Ни дураком, ни умным. Никак не надо!
Ну, тут уж никто и слова не сказал, знали, что Сергей все сейчас разложит от и до.
– Вот, – сказал он. – Вот! Отец видел, что люди упустили этот шанс. С их техникой и магией. Слишком увлеклись тем и этим. И вот результат.
Даня приподнял правую руку. Сергей осекся, выжидательно смолк.
– Ты хочешь... – Даня сдвинул брови, подбирая слова, – хочешь сказать, что человечество раз выбрало путь техники, то оно стало нечувствительно к этим вот... ну, биосферным окнам?
– Именно! – Сергей подпрыгнул от радости, что его поняли. – Точно так! Невосприимчиво стало. Да что там человечество! Теперь я вижу, что и отец не смог это сделать. То есть он все понимал, ходил в эти места – и ничего. Что тогда?
– Тогда нужно было воспитать сына, – усмехнулся Даня.
– Точно. – Сергей тоже улыбнулся, но вышло грустно. – Другое поколение. Так воспитать, чтоб он и культуру воспринял, и от цивилизации свободен был. Так он и делал. Он водил меня по лесу, чтоб я впитывал эту энергию красоты. Конечно, я должен был созреть. Да я бы просто ни фига не понял! Потому он и говорил – погоди, мол, подрасти... Бог мой! Он ведь чуть-чуть, совсем чуть-чуть не успел!..
Сергей опять разволновался, забегал. Остановился.
– Ладно, – сказал он. – Ладно! Я спокоен. Как бы там ни было, он цели достиг. Мы на границе неведомого мира. Вот он, перед нами! – Он повел рукой. – Видите?.. В старину знали, где церкви ставить.
– И мечети, – вставил Гондурас.
– Ну, ясное дело. Вообще, такие здания. Ну... Сергей мимикой и пальцами изобразил, какие это здания. Слов «культовые сооружения» даже он не знал. Но его поняли. Даня серьезно покивал.
– То есть ты хочешь сказать, что люди все же чувствовали этот большой мир? Окна в него. И там ставили церкви.
– Конечно. Только потом развитие пошло так, что эти предчувствия утратились.
– Зато другие оправдались, – хмыкнул Гвоздь.
– И это так. Но теперь все позади! Вы представляете? Мы станем... ну, я даже не знаю, как это назвать...
– Монстрами! – обрадовался Костя.
– Нет, – Сергею не понравилось. – Монстр – это чудище, а в этом мире ничего такого быть не должно.
Тогда ангелами. – Косте было все равно.
– Супер! – задорно крикнул Шуруп.
– Ну, может быть. – Сергей обернулся, смерил взором дивный пейзаж. – Нет, ну красота все-таки, а?.. Эх, ребята, представляете, что мы сделаем?! Это же для всех, для каждого... для всех людей! Это спасение! Мы перейдем в такую жизнь, где гоблины нам просто ничего не смогут сделать. Они станут бессильны против нас... Даже нет! Не совсем так.
Сергея озарило.
– Не так! Они просто перестанут для нас существовать, понимаете? Нам с ними и биться нечего – пускай здесь живут, твари, пусть жрут друг друга. Пусть! Они для нас никто. Что может сделать тень?
Да ничего. Так вот она – победа! Смерти больше нет. Это догадка, но я уверен; ну, почти уверен: таммы не будем умирать, как здесь...
– Жить вечно?
Сергей запнулся:
– Не знаю.
Вскинул голову, глянул в небо.
– Не знаю, – повторил он. Тряхнул головой. – Но смерти такой, как здесь, уже не будет. А потому дело за малым: идем вниз.
– Куда вниз? – не въехал тугодум Кишка.
– До церкви, – разъяснил Сергей. – Скорее всего это и есть вход в ноосферу.
– Куда? – спросили сразу несколько.
– Ну, вот такое состояние, единство человека и Земли. Новый мир! – это и есть ноосфера.
– Ага, ага, – обрадованно поддакнул Костя. Он был очень доволен, что с ходу схватил суть.
– Да, вот так, – подтвердил Сергей. – Ну, пошли?
– Подожди, – сказал Даня.
4
Сергей уже сделал движение идти и потому неловко дернулся от слов Дани. Остановился, недоуменно посмотрел на генерала.
– Что?.. – вырвалось у него.
– Я говорю: подожди. – Голос Дани звучал твердо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34