А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Меня на такую удочку не поймаешь. Закон лучше не трогать.
Судью давайте вычеркнем. Я просто хотел узнать, сколько правды в тех разговорах, что так или иначе пошли по Лондону. Не мне вам говорить, что мы не очень-то заинтересованы в сокращении транспортного потенциала. Да и вам это ни к чему.
Шилдрейк задумался. С одной стороны, он не понимал, почему должен радеть за тайну, с другой стороны, имея за спиной Союз транспортников, можно нажать на правительство, чтобы оно определилось наконец в своих желаниях и чтобы эти желания не слишком расходились с его собственными.
Конечно, первым делом надо бы закрепить права на свой камень, но еще важнее прекратить появление новых камней, и чтоб даже мыслей об этом ни у кого не появлялось. Но ведь и Мерридью тоже должен быть в этом заинтересован.
Прикинув все это, а также учитывая репутацию Председателя как человека опытного и осторожного, Шилдрейк, опуская пока имена, кое-что рассказал Мерридью о свойствах камня и о реакции правительства на последние события. Под конец он достал из жилетного кармана свой камень и продемонстрировал Председателю.
— Ну и ну, — только и смог сказать Мерридью, — надеюсь, эта штука не собирается уничтожать все транспортные средства на островах? С виду — ни то ни се. И… и для чего оно вообще?
— Тамалти назвал его оригиналом всего сущего, — неуверенно произнес Шилдрейк.
— М-да, весьма оригинальное мнение, — попробовал пошутить Мерридью, не сводя глаз с камня.
— А лорд Эргли как-то сказал моей жене, — продолжал Шилдрейк, — что это центр и источник всего на свете.
— Чего — всего? — не понял Мерридью. — Послушайте, Шилдрейк, может, вы мне лучше покажете, как он действует, а? Ну, что происходит, когда им пользуются, если так можно сказать.
Шилдрейк не видел оснований в отказе, и через несколько минут совершенно ошарашенный и сильно обеспокоенный Мерридью снова возник в своем кресле. Теперь и он понимал, какая угроза нависла над судьбой всего транспорта в стране. Он твердо убедился, что необходимо всеми способами воспрепятствовать появлению новых экземпляров. С другой стороны, теперь ему до дрожи хотелось иметь такой же.
— А что будет делать со своим камнем эта секретарша? — спросил он. — Карнеги сказал мне, что у нее тоже есть экземпляр.
— Да, я знаю, — поморщился Шилдрейк. — У судьи тоже есть. Я пытался повлиять на Белсмера, чтобы он принял какие-нибудь меры, но… судья — слишком значительная фигура, чтобы… ну, чтобы решить этот вопрос простыми способами. По-моему, судья не очень-то расположен пользоваться своим камнем, но я все равно молю Бога, чтобы все экземпляры удалось собрать в одном месте. Вы же видите, нельзя допустить, чтобы они разбрелись по свету.
Мерридью еще немного посидел, задумавшись, а потом встал.
— Да, — сказал он, — хорошо, что в этом мы сходимся. Я вас очень прошу, дайте мне знать, как будут разворачиваться события.
— Ладно, — кивнул Шилдрейк. — только хорошо бы оставить все это между нами. По-моему, не стоит понапрасну волновать профсоюзные конференции. И подумайте, как нам удержать лорда Эргли…
— Не знаю, получится ли… Хорошо, я подумаю. До свидания.
Все еще пребывая в задумчивости, Мерридью вернулся к себе и сразу же вызвал Карнеги.
— Я повидался с Шилдрейком, — сообщил он. — Похоже, твой приятель не соврал. Знаешь, я бы посоветовал тебе помалкивать пока, и еще… держись за меня, а я тоже про тебя не забуду. Идет? Ну вот и отлично. А теперь расскажи-ка мне поподробнее об этом своем приятеле.
Карнеги в общих чертах обрисовал шефу Френка Линдсея.
— А как у него со средствами? — спросил Мерридью. — Паршиво, конечно? Говоришь, он сам не свой от этой истории? Ну а как ты полагаешь, свою выгоду он не упустит?
— Он всегда казался мне толковым парнем, сэр, — сообщил Карнеги. — Читает много, но это потому, что приходится.
— М-да, ну хорошо, — решил что-то про себя Мерридью. — Приведи-ка ты его сюда, ладно? Пусть заглянет ко мне после ленча, нет, лучше пригласи на ленч, хотя нет, не надо, не будем слишком нажимать. Просто пусть зайдет. И вовсе не обязательно все ему объяснять. Скажи просто, что мы говорили о камне, а ты помянул его в связи с этой историей, как знакомого мисс Барнет, и довольно.
Карнеги легко справился с поручением шефа. Скоро Френк уже сидел в кабинете Председателя Транспортного союза.
— Хорошо, что зашли, мистер Линдсей, — Мерридью был сама любезность. — Не уходите, Карнеги, побудьте с нами.
Мне неловко тревожить вас по пустякам, мистер Линдсей, но я надеюсь на вашу помощь, во всяком случае был бы весьма признателен за нее. Надо сказать, повод для встречи у нас конфиденциальный. Нас очень беспокоит одна история, а когда Карнеги помянул, что вы общались с лордом Эргли, я подумал, не побеседовать ли и нам на эту тему. Речь идет все о том же вашем камне.
— К сожалению, не о моем, — поправил его Френк.
Этим утром он проснулся с некоторым чувством раскаяния. Кажется, Хлоя обиделась не на шутку. Потом он подумал об экзамене, который стал ближе еще на день, и тут же пришел к мысли, что если уж кому и обижаться, так это ему.
На том он и остановился, когда его пригласил Мерридью.
— Я даже не видел его толком, — сказал он.
— Но ведь у мисс Барнет есть камень? — как о само собой разумеющемся заметил Мерридью.
— Да, есть, — подтвердил Френк. — И у Верховного судьи тоже есть.
— Да, кстати, о лорде Эргли, — тут же подхватил Мерридью. — Вы ведь встречались с ним?
— Один раз встречались, — кивнул Френк.
— Лорд Эргли — весьма приятный джентльмен, — сказал Мерридью, — но иногда, в некоторых вопросах, он, так сказать, недостаточно широко мыслит. Наверное, законник таким и должен быть. Я-то забочусь вот о чем. На мне лежит ответственность за благосостояние членов нашего профсоюза. Я должен думать, чтобы у них была крыша над головой и обед каждый день, то есть чтобы была работа. Понимаете, я этот камень в глаза не видел и не очень-то верю всяким разговорам, но если уж дело касается транспорта, я просто обязан разобраться. Думаю, что это какое-то новое научное открытие. А вы как считаете?
— Я не знаю наверняка, — ответил Френк, — но мисс Барнет говорила мне… и миссис Шилдрейк тоже…
— Ах, женщины, женщины! — доверительно подмигнул Председатель. — Они бывают так легковерны, правда? Но нет дыма без огня. Вот я и хочу понять, что там в основе? Поэтому, если уж выбирать между женщиной, законником и человеком достаточно образованным и достаточно широких взглядов, вроде вас, например, я, конечно, предпочту иметь дело с вами. Не знаю ваших политических убеждений, но думаю, вас не оставит равнодушным судьба миллионов рабочих нашей отрасли, жизнь которых оказалась в опасности.
— Да, конечно, — горячо заверил Френк, — только я не знаю, чем могу быть полезен. Мисс Барнет вряд ли одолжит мне свой камень.
— А как вы думаете, — деловым тоном спросил Мерридью, заглядывая в какие-то бумаги на столе, — она не согласилась бы продать его?
— Продать? — поразился Френк. — Нет! Я уверен, она его не продаст. А потом… Я помню, мисс Шилдрейк говорила что-то о семидесяти тысячах фунтов…
— Да, конечно, нищему профсоюзу это не по зубам, — сокрушенно произнес Мерридью. — Но, может быть, нам бы удалось заплатить за аренду? Ненадолго. Если бы у вас, к примеру, оказался камень, мы бы нашли… — он оценивающе оглядел Френка, — несколько сотен фунтов. Поймите, мистер Линдсей, нашему профсоюзу это просто необходимо.
Френк задумался. Но чем больше он думал, тем больше приходил к выводу, что с таким же успехом он может предложить Хлое несколько пенсов или несколько миллионов. Пока она в таком настроении, разницы нет.
— Я мог бы спросить ее, — неуверенно предложил он.
— Можно было бы договориться иначе, — сказал Мерридью. — Вдруг камень зачем-нибудь очень вам понадобится. Мисс Барнет может вам одолжить его на время. Тогда не сочтите за труд, дайте мне знать.
— Боюсь, это ей не понравится, — засомневался Френк.
— А может, вы и сами сумеете как-нибудь его достать, — продолжал Мерридью. — Не обязательно без ведома мисс Барнет, но он ведь не нужен ей все время… К тому же, как я понял, у лорда Эргли есть еще один, а раз мисс Барнет работает с ним, она всегда может воспользоваться его камнем… если случится так, что вам он потребуется в то же время. Знаете, молодые женщины вечно забывают то зонтик, то сумочку…
Мисс Барнет не из таких?
— Нет, нет, с ней такого не бывает, — поспешно ответил Френк.
— И все-таки, если такое случится… да мало ли что бывает! Короче, если камень окажется у вас, я готов немедленно выплатить вам определенную сумму. Лучше заранее потратить несколько сотен фунтов, чем потом выплачивать миллионы на пособие по безработице. Я всегда считал, что профилактика лучше лечения.
— Да, конечно, — согласился Френк, — я понимаю.
К чему относится это «понимаю», Френк не знал. Мысли его постоянно возвращались все к тому же. Кому будет хуже, если он одолжит камень у Хлои на день-два перед экзаменами? А если этот человек хочет заплатить… Он же отдаст деньги Хлое. У нее за душой и тридцати фунтов не наберется. Или можно поделить их. Помнится, когда он бывал на мели, она всегда платила за двоих, а теперь он мог бы платить за нее, конечно, с ее ведома… Но тогда она откажется. Вот если бы и в самом деле раздобыть камень так, чтобы она не узнала…
— Да, понимаю, — снова повторил он.
Все замолчали. Френк встал.
— Мне пора идти, — извиняющимся тоном сказал он. — Я вас понял, мистер Мерридью. Если я смогу…
— В любое время дня и ночи! — воскликнул председатель. — Карнеги даст вам мой адрес. Любые расходы — такси и прочее, конечно, за наш счет. До свидания.
Председатель проводил Френка до двери и повернулся к Карнеги.
— Хорошо бы найти дорогу покороче, — озабоченно сказал Мерридью. — После ленча я съезжу в Министерство внутренних дел, но вряд ли они захотят поделиться с нами.
Я бы на их месте не захотел. А ты присматривай за своим приятелем. Если он все-таки попытается добраться до камня, для экзаменов или там еще для чего, мы быстро сравняем счет. Только не верится мне. Ну, посмотрим. Позвони в министерство и договорись, что я к ним сегодня подъеду.
По методам работы министр внутренних дел отличался от министра дел внешних. Если лорд Белсмер все же показывался на капитанском мостике, когда в политике начинало штормить, то Гатер Браун предпочитал подождать, пока буря уляжется, а потом дотошно подсчитывал нанесенный ущерб.
При виде входящего Мерридью он встал, пожал ему руку и тут же представил еще одному посетителю, находившемуся в кабинете.
— Мистер Клершоу, мэр Рича-на-Озере — мистер Мерридью, председатель Национального транспортного союза.
Садитесь, господа. Боюсь, что дело наше не скорое. Не беспокойтесь, мистер Мерридью, я знаю, что вас привело к нам. Я хотел бы предложить мистеру Клершоу изложить суть дела, чтобы вы узнали все из первых рук, так сказать.
Поговаривали, что это был излюбленный прием Брауна, из-за которого внутри его департамента и вокруг него вечно возникали скандалы и недоразумения. Иногда посетителю приходилось повторять свое дело до тех пор, пока он сам не переставал понимать, зачем пришел. Однако мэр Рича не поддался на эту уловку.
— Сэр, я уже изложил вам, как члену правительства, суть моего дела, — сдержанно произнес он. — Не вижу необходимости повторять еще раз.
— Я хотел, чтобы вы убедили мистера Мерридью, — сказал Браун. — По-моему, для вас это важнее, чем давить на меня.
— Почему бы это? — не понял мэр.
— А потому, что позиция Мерридью не дает мне возможности выполнить ваши требования, — объяснил министр. — Господин председатель, — обратился он к Мерридью, — скажите-ка нам, вы стремитесь к огласке истории с этим нелепым камнем?
— Что? Огласка? — вскричал Мерридью. — Да ни за что на свете! Нет, и точка. Я пришел спросить, какие шаги предпринимает правительство, если оно их предпринимает, чтобы немедленно поставить под контроль все камни, сколько их есть? Если, конечно, все это — не чья-то безответственная мистификация.
— Ну вот, а мистер Клершоу как раз наоборот настаивает на немедленной и полной гласности, — улыбнулся Браун. — Он категорически против любой секретности.
Мерридью поерзал в кресле.
— А по какой причине, позвольте узнать? — раздраженно спросил он.
— Я не могу поверить, сэр, — с едва сдерживаемой яростью произнес мэр Рича, — что вы сознательно готовы обречь на мучения тысячи мужчин, детей и женщин.
— Да с какой стати? — изумился Мерридью. — Как раз наоборот! Для этого я и требую изъять камень из обращения.
— Можно подумать, вы не знаете, — чуть не кричал мэр, — что в нашем обществе, в целом здоровом и счастливом, попадаются люди, чья жизнь полна мучений и горя, больные люди, которых камень мог бы сделать здоровыми?
— А-а, вы об этой истории в Риче, — смущенно пробормотал Мерридью. Увлекшись транспортными проблемами, он начисто забыл о медицинских свойствах камня. Однако его фраза только усугубила ситуацию. Вполне могло показаться, что ему действительно нет дела до страданий жителей города Рича.
Клершоу встал и шагнул вперед.
— Я говорю о гражданах города Рича, — сказал он звенящим голосом. — Я говорю от их имени, потому что имею честь быть мэром этого города. А по какому праву и от чьего имени говорите вы, сэр?
— Я говорю от имени сыновей Марфы, — немедленно ответил Мерридью, воспользовавшись своим обычным риторическим приемом. Он частенько поминал Киплинга и Мейсфилда в своих выступлениях, когда нужно было придать им патетическую окраску. На мэра, не очень-то разбиравшегося в поэзии, ответ произвел именно то впечатление, на которое и рассчитывал опытный профсоюзный деятель.
— От кого? — удивленно спросил он.
— Ог имени моряка, кочегара, машиниста и прочих, — пробормотал Браун. Ему не раз приходилось слышать публичные выступления Мерридью. — Он имеет в виду рабочих, сэр.
— А они что, не люди? — опешил Клершоу. — Разве им камень не нужен?
— В том-то и дело, что люди! — воскликнул Мерридью. — С какой стати они должны терять все средства к существованию из-за двух-трех исцелений?
— — Возможно, господин мэр упустил из вида, — вставил Браун, — что камень обладает не только целебными свойствами. Если хотите, я вам изложу вкратце… — и он рассказал об остальных известных свойствах камня. Мэр Рича угрюмо слушал. — Я, правда, не ожидал, — закончил министр, — что все эти конфиденциальные сведения так быстро станут известны в нашем транспортном союзе. Было бы весьма интересно узнать, какими источниками информации вы пользовались, мистер Мерридью? — он слегка поклонился Председателю.
— А вот это уж мое дело, — не пожелал снизойти к его заинтересованности Мерридью. — Если речь идет о научном изобретении, а по-моему, так оно и есть, то оно должно принадлежать государству. И тогда уж правительство должно позаботиться о том, чтобы вводить его в экономику постепенно, с учетом всех последствий.
— А люди тем временем будут умирать, — прокомментировал мэр.
— Черт побери! — воскликнул Мерридью. — Я тоже о людях забочусь.
— О больных и умирающих? — уточнил Клершоу. — О слепых, хромых, парализованных и раковых больных? Нет, как хотите, а экономика и медицина — вещи разные. Тело все-таки важнее одежды.
— Однако и голым долго не проходишь, — подхватил Браун. — Хорошо, джентльмены, продолжим дискуссию. Что вы хотели сказать, господин Председатель?
— Я протестую! — заявил Мерридью. — Не надо передергивать. Я абсолютно ничего не имею против использования камня в медицинских целях.
— Равно как и я не возражаю против транспортных ограничений, — подхватил мэр, и оба они посмотрели на Гатера Брауна.
— Ну что ж, прекрасно, — вздохнул министр. — Когда демократия возляжет с демократией… Позвольте спросить, джентльмены, а как вы видите широкое использование камня в медицинских целях и содержание в строжайшем секрете других его свойств, причем одновременно?
— Ну, доктора… — неуверенно начал Мерридью.
— Едва ли, — скептически перебил его министр. — Не забудьте, доктора здесь ни при чем, камень должен находиться у больного и управляться его волей. Вот я и думаю, как можно помешать больному отправиться по своим делам сразу после выздоровления? И как при этом избежать огласки? А дальше — понятно. Камней будет становиться все больше, и скоро они появятся всюду. Я в общем-то не возражаю. Но надо решить, чего мы хотим? Либо мы используем все их возможности, либо не используем совсем.
— Так воспользуйтесь ими ради бога! — вскричал мэр.
— И уничтожьте благосостояние сотен тысяч людей! — воскликнул Мерридью. — Только запретить, и никаких разговоров.
Гатер Браун поднял руку, призывая к спокойствию.
— Вот видите? — укоризненно произнес он, когда тишина была восстановлена. — Если правительство будет лечить больных, тогда здоровым не поздоровится, а если станет отстаивать интересы здоровых, то больным помощи не дождаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29