А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


После этого разговора она месяц провела в Задонской безвыездно. Врожденная хитрость крепко выручала ее тогда. Она придумывала различные трогательные рассказы о своей любви к мужу и свекру, о желании сберечь все, что осталось от них, а также от доктора Тверского, которому ее свекор был не столько слугой, сколько верным хранителем и другом, чтобы ничего из этого наследства не попало в руки немцев.
Люди русские, чуткие к чужому горю, шли ей навстречу. Да и время было такое, что хотелось верить каждому светлому стремлению и доброму слову.
Лучшей помощницы Дорту и желать было нечего. Правда, вначале «фрау» доставляла с виду ценные вещи, но не то, что требовалось. Однако дважды немец был щедрым, и они расставались довольные друг другом.
Наступление советских войск прервало это выгодное «дело» Эвелины Марковны. Только что она раздобыла старинный матросский сундучок, как Дорт вдруг исчез из станицы, точно сквозь землю провалился. Запасливая Эвелина Марковна на случай прихватила с собой сундучок и вернулась в Ростов. Но Дорта она не дождалась… А сундучок, уже просто благодаря бережливому характеру его новой хозяйки, остался лежать среди домашнего хлама в кладовке. Сундучок был крепкий, окованный тонким железом и, вероятно, служил доктору Тверскому походным сейфом в его путешествиях.
И вдруг сегодня к Пылаевой пришел незнакомый человек и предъявил фотокопии двух расписок, отобранных у нее Дортом еще в 1942 году. Со старухой чуть не сделался удар, но незнакомец быстро успокоил ее и сказал, что от нее требуется немногое — продать (он так и сказал: продать!), если, конечно, у нее есть то, что могло интересовать Дорта. При этом незнакомец, выразительно посмотрев на фотокопии расписок, посоветовал ей держать язык на привязи.
Эвелина Марковна показала ему сундучок. Осмотрев содержимое, незнакомец грубовато похлопал ее по плечу и засмеялся.
— Дорогая старушка, — бесцеремонно сказал он, — вы заработаете на этом ящике столько, сколько вам и не снилось.
Он назвал сумму, но бойкая Эвелина Марковна немедленно утроила ее. Начался торг. Незнакомец нервничал, злился, но ничего не мог поделать с жадной старухой.
— Хорошо, — наконец согласился он, утомленный спором. — Вот вам аванс. Вечером принесу остальное и заберу сундук. О, матка бозка, какой у вас твердый характер.
Все-таки сделка совершилась честь по чести. Но визит Нины и Петушка поверг Пылаеву в необычайное смятение. «Следят!.. Знают!.. — горели огнем в ее голове тревожные мысли. — Но кто? Кто мог сообщить об этом? Неужели соседка? Ведь она была в своей комнате. Или Серафим?.. Нет, он не знал о том, что сундучок уже продан. Соседка тоже ничего не могла подозревать… Но кто? Неужели они, органы?! Почему столько людей охотятся за этим проклятым сундуком?..»
Старуха была разбита и подавлена.
4
Выйдя из дома Пылаевой, Петушок и Нина направились в Кировский сквер, где их ожидали Андрей и Серафим, На углу удивленная Нина встретила Рязанова. Не успела она рта открыть, как Алексей снял шляпу (он был в штатском) и радостно воскликнул:
— Нина Константиновна! Какая неожиданная встреча!.. Мы так давно не виделись с вами… Простите, молодой человек, — он повернулся к Веневу, — если вы позволите, я всего на несколько минут задержу вашу знакомую…
Петушок недружелюбно посмотрел на Рязанова и прошел вперед. Алексей взял Нину за руку и свернул за угол.
— Тихо и коротко расскажите, что вы делали в этом доме, — попросил он. — Были у старухи?..
— Вы что, волшебник, Алексей Сергеевич?! — воскликнула Нина.
— Тише, прошу вас!
Нина рассказала о том, что она узнала.
— Мы с вами разными путями пришли к этому дому, но я еще не успел побывать в нем. Вы очень помогли мне… И еще сумеете помочь. Что вы думаете делать сейчас? — спросил Рязанов.
— Да, собственно, раз сундука нет, мне здесь делать уже нечего.
— Сундук, по-моему, еще там!
Нина вопросительно посмотрела на него.
— Да-да, там. Во всяком случае, если сундук действительно был, то он еще там.
— ?!
— Не расспрашивайте пока меня ни о чем. Идите к своим друзьям и… — он посмотрел на часы, — через пятнадцать минут я ожидаю вас в машине на углу Энгельса и Журавлева, у аптеки. Там и поговорим. Не опаздывайте, прошу вас. И вот еще что: пригласите с собой бортрадиста, который живет у нее на квартире.
5
Выслушав Нину и узнав подробности ее разговора со старухой, Алексей понял, что дорога каждая минута. Позвонив в управление КГБ, он попросил усилить наблюдение за домом Тереховой — Пылаевой, а сам успел побывать у прокурора и получить ордер на обыск.
Четверть часа спустя он уже подъезжал к аптеке, где его ожидали Нина и Серафим. Еще пять минут — и они были в квартире Пылаевой.
— Я из. управления КГБ, капитан Рязанов, — представился Алексей.
Эвелине Марковне сделалось дурно. Нина подала ей холодной воды. Серафим энергично обмахивал полотенцем бледное лицо своей хозяйки. Придя в себя, она остро посмотрела на Рязанова, потом со злостью на Серафима и Нину и отвернулась.
— Не волнуйтесь, — сказал Алексей, делая вид, что не придал значения такой сильной реакции. — К вам у меня нет никаких претензий… У вас хранится сундучок доктора Тверского. За ним охотятся…
— Я ничего не знаю, — глухо произнесла Эвелина Марковна. — Я — советская женщина, живу скромно и в темных делах не участвую.
— Я так и думал! — весело воскликнул Рязанов, внимательно следя за выражением ее лица. — Потому-то я и пришел к вам и без обиняков излагаю суть дела. Если вы советская женщина, патриотка, вы охотно поможете нам изловить преступника, который сегодня еще раз зайдет к вам…
Серафим принес из кладовой сундучок. Осмотр сундучка озадачил Нину. Что из содержимого наиболее ценное? Вероятнее всего, металлические гильзы… Старые, поддавшиеся коррозии, только они могли хранить какую-то тайну.
Рязанов задумался. Исследовать гильзы не было времени, а просто арестовать Стася означало упустить его резидента.
— Скажите, — тихо спросил он, — если предположить, что в гильзах находятся… возбудители болезни с острова Статуй… Они могут быть опасны сейчас?
Нина посмотрела на него широко открытыми глазами.
— Я не подумала об этом.
— Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Ведь мы с вами в цейтноте!
— Прямой, непосредственной опасности не может быть, — подумав, уверенно сказала Нина. — Если в гильзах и болезнетворные микробы, они, во-первых, не «в чистом виде», что ясно из всех рукописей дедушки; во-вторых, мало шансов их «оживить». Во всяком случае, это дело долгое и трудное…
— Ну, а надолго мы их не отдадим, — облегченно вздохнув, ответил Рязанов. — Надо рискнуть, иначе ничего и не придумаешь. — И повернулся к Пылаевой: — Ну, что ж, теперь, Эвелина Марковна, продавайте сундучок… Да-да, продавайте, раз его хотят купить. А мы втроем посидим в спальне. Благодарю вас за содействие следственным органам. Я не сомневаюсь, что оно будет полезным.
Старухе стоило больших усилий казаться спокойной. Когда раздался звонок в коридоре, она поднялась с дивана.
— Не выходите, — сказал Рязанов, — ему откроют без вас… — и ушел в спальню, прикрыв за собой дверь.
6
Время длилось невыносимо долго. Сардов с трудом заставил себя не волноваться и ждать. Но вот наконец в назначенный час он еще издали увидел Стася. Тот шел с тяжелым саквояжем в руке.
Сардов нажал кнопку передатчика:
— Не подходи ко мне. Все в порядке?
— Н-нет… Да-да…
— Говори яснее: что случилось?
— Старуха вела себя очень странно, точно она была не одна… Отдала сундук… Взяла деньги… А вместо расписки написала: «Нас подслушивают. За мной следят. Немедленно бегите…»
— О черт! Да не останавливайся же! Я иду за тобой… как-нибудь незаметно передай мне гильзы. Сундучок пусть остается у тебя…
— Нет-нет! — прервал Стась, который уже зашел за деревья и скрылся из виду. — Ты хочешь бросить меня? Это нечестно…
— О чем ты говоришь, дурак! — разозлился Сардов. — Я вовсе не собираюсь бросать тебя. Мы убежим вдвоем, но из города надо выехать поодиночке.
— Хорошо, тогда гильзы останутся пока у меня, — настаивал Стась.
— Послушай, а может быть, старуха провела тебя за нос, чтобы не давать расписки? — вдруг с надеждой спросил Сардов.
— Не думаю. Она даже не пересчитала деньги!
— Отдай гильзы, получи свою долю, а потом встретимся.
— Так не выйдет, — зло сказал Стась. — Уходить надо вдвоем. Сперва мне нужна жизнь, безопасность, а потом деньги!
Они долго спорили и переругивались. Поняв, что отделаться от Стася и заполучить гильзы не удастся, Сардов согласился на побег вдвоем. Воспользоваться поездом было опасно, пароходом тоже, выехать на машине — дороги легко перекрыть… Надо так, чтобы вокруг было мало людей.
— Встретимся в аэропорту, — решил Сардов.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Лицом к лицу
1
Они увиделись на перроне аэровокзала, но держались поодаль друг от друга, говорили по радио.
— Покупай билет в Сочи, — сказал Сардов. — За тобой не следят?
— Я уверен, что все в порядке, — веселым тоном ответил Стась с другого конца перрона. — Я же старая лиса, и меня не так просто провести!
Сардов облегченно вздохнул и снова включил передатчик:
— Бери билет!
— Иду, иду… — заискивающе произнес Стась.
2
— Производится посадка на рейс Ростов — Сочи, — объявил диктор.
Первой в самолет вошла сухонькая подвижная старушка. Она деловито осмотрелась и заняла свободное место у окна.
Затем, осторожно ступая по трапу, поднялся высокий худой человек неопределенного возраста, с редкими колючками рыжеватых волос на макушке.
Третий пассажир производил внушительное впечатление: он был хорошо сложен, моложав, хотя бородка и усы заметно старили его лицо.
Четвертый… Андрей невольно подался вперед: это был переодетый Рязанов. Рязанов сделал предостерегающий жест, и Андрей не подал виду, что они знакомы.
Темно-карие глаза Рязанова были усталы и серьезны, на скулах виднелись тонкие лучики морщинок.
Последними в самолет вкатились два румяных толстяка и сразу наполнили веселым шумом пассажирский салон. Послав воздушные поцелуи двум полным блондинкам, стоявшим на перроне, они сразу же проглотили по таблетке «аэрона», попросили гигиенические пакеты и дважды осведомились, на какой высоте будут лететь. Легко было догадаться, что толстяки не отличались храбростью и собирались в небольшой полет до Сочи, как в кругосветное путешествие.
Быстро набрали высоту. Самолет мчался по верхней кромке облаков. Навстречу неслась бесконечная подвижная белая масса, залитая ярким солнечным светом; время от времени дымчатый изогнутый язык или крутой холм вставали на пути, самолет пронизывал их и снова мчался в серебристом воздухе.
Порой перед взором возникал фантастический пейзаж: то в опаловой долине застыл молочный вихрь, а у подножия облачного пика свернулся спиралью темно-синий сказочный змей, то будто на ровной глади снега выросло сероватое полушарие ледяного жилища чукчи.
Прошли Краснодар и полетели над горным перевалом. Впереди раскинулось сверкающее голубовато-зеленое море. Петушок замерил путевую скорость и удовлетворенно улыбнулся: при такой скорости и хорошей загрузке обеспечена высокая производительность полета.
До Джугбы, где самолет изменит курс, осталось несколько минут…
— Эх, ты!.. — вскрикнул Петушок и даже пригнулся: совсем близко от фюзеляжа промчалось что-то темное, едва не угодив в смотровое окно.
— Птица, — улыбнулся Шелест. — Могла и стекло выбить… А вот птенцы Коршуна Горбатого — так те в мотор целят.
— Коршун… Горбатый? — вздохнул Петушок. — Не слыхал.
— Да ну?! — Шелест оживился. — О нем целые легенды рассказывают… Еще когда первые самолеты появились, птицы долго не могли понять, что это такое. Потом сороки разузнали и разнесли по всему небу: это, мол, человек придумал себе крылья. Сперва птицы смеялись, поглядывая сверху на наши неуклюжие этажерки из палок и полотна. Потом приумолкли, когда мы научились летать крыло к крылу даже с орлами. А сейчас — сами смотрят снизу вверх на реактивные самолеты и признали наше превосходство. Даже гордятся: вот, мол, как наши товарищи летают!
— Справедливо, — засмеялся Петушок и ласково глянул на одинокого орла, парившего перед кучевым облаком.
— Но был среди этих летунов один коршун, — продолжал Шелест. — Злой-презлой. Однажды, еще в юности, захотел он потягаться с летчиками в высшем пилотаже. Сперва присмотрелся, а потом уж и сам загнул петлю. Но не рассчитал и ударился о скалу. Ударился коршун здорово, но выжил. Только стал после этого горбатым. И затаил он лютую ненависть в летающим людям. И поклялся мстить им до конца жизни, В таком духе натаскивал и своих птенцов. С той поры, где ни заметят эти бандиты самолет, сразу бросаются на него. И все в мотор целят. Были даже случаи, когда из-за столкновения с птицами гибли люди. Вот так, парень…
3
Рязанов откинул до отказа спинку кресла. То, что удалось напасть на след Стася, Алексей считал большой удачей и теперь решил ни при каких обстоятельствах не упускать его из виду. Уже и так понятно, что Стась Действует не один и рано или поздно он должен встретиться со своим напарником.
А почему «должен»? Поставив себя на место Стася, Алексей без труда представил себе другой возможный вариант: Стась оставляет в условленном месте саквояж с сундучком, а сам уходит в сторону. Ну что ж, тогда нельзя спускать глаз с сундучка! Но что из содержимого сундучка они решили похитить? Металлические гильзы?.. Это предположение, сразу пришедшее в голову еще у Пылаевой, наиболее вероятно. Жаль, события развернулись так быстро, что нельзя было вскрыть эти гильзы и посмотреть, что в них.
Правильно ли поступил он, дав возможность Стасю унести сундучок? Здесь дело не связано с диверсией, это ясно. Значит, можно располагать временем. А если партнер Стася здесь, в самолете?! Рязанов невольно повернул голову в сторону единственного человека, кого можно было заподозрить. Пассажир с бородкой побледнел и положил руку на сердце: ему становилось дурно то ли от небольшой болтанки, то ли от высоты.
— Ну почему они летят так высоко?! — точно отвечая на мысли Рязанова, воскликнул он. — Неужели нельзя пониже?
Он быстро поднялся, открыл дверь пилотской кабины и перешагнул через порог. Не более секунды раздумывал Рязанов и решительно устремился вслед за подозрительным пассажиром, но этой секунды было достаточно: дверь с надписью «Командир корабля» оказалась запертой изнутри!
Алексей резко повернулся и увидел, как из руки Стася выпал пистолет, выбитый тем, кто сидел позади него…
4
Шелест задумчиво смотрел на приборы. Серафим в микрофон докладывал земле обстановку полета. Налив в стакан воды, он поднес его ко рту, чтобы напиться, но, увидев перед собой дуло пистолета и лицо с бородкой и усами, онемел от неожиданности. Секунду спустя он почти машинально плеснул в незнакомца воду и спрятался за рацию. Выстрела он не услышал, а почувствовал боль в правой руке. Пальцы похолодели и выпустили стакан.
В следующее мгновение он рванулся вперед и здоровой рукой впился в горло налетчика. На этот раз были отчетливо слышны два выстрела, и диверсант, красный от натуги, склонился под тяжестью обмякшего тела бортрадиста: на голову «пассажира» опустился твердый кулак командира корабля. На помощь Шелесту бросился и второй пилот.
За штурвалами самолета теперь не было никого, и только автопилот сохранял равновесие полета.
Петушок вырвал пистолет из руки противника и отбросил его в сторону.
Вся эта стремительная сцена длилась считанные секунды, и никто из летчиков не успел как следует осмыслить, что, собственно, происходит. Шелест сзади сжал противника, но диверсант, воспользовавшись тем, что Андрей обхватил его выше локтей, извлек из кармана второй пистолет и протиснул его за спину.
Андрей почувствовал, как в живот ему уперся твердый ствол. Спина его будто покрылась морозным инеем. Он всегда был далек от мысли о смерти и, во всяком случае, никогда не думал, что она может прийти к нему в такой обстановке, неожиданно, нелепо и…
Шелест нажал подбородком на плечо диверсанта с такой силой, что парализовал ему руку. Налетчик вскрикнул от боли и выпустил пистолет.
Тут же Петушок отворил дверь, и кто-то кинулся к дерущимся. «Конец!» — подумал Андрей; от нервного возбуждения и усталости у него закружилась голова. Он, точно в тумане, видел, как два толстяка, оказавшись вдруг проворными и энергичными, выхватили из его объятий диверсанта, повалили на пол и скрутили ему руки. Все было кончено.
— Садись на место, командир! — крикнул Шелесту один из толстяков. — Следи за машиной, а эти прохвосты уже обезврежены.
В открытую дверь было видно, как Рязанов обыскивал лежащего на полу в проходе между кресел Стася. Тем временем толстяки деловито надевали наручники на Сардова, с которого в драке слетели наклеенные борода и усы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19