Я
шагал, пока не продрог, несмотря на плюсовую температуру. Вроде бы не думал
ни о чем и одновременно обо всем. То был особый способ размышления, которым
я всегда пользуюсь, когда готовлюсь к написанию новой книги. И хотя прошло
уже несколько лет с тех пор, как я в последний раз брался за новую книгу,
никаких проблем у меня не возникло: память услужливо подсказала все, что
требовалось.
Представьте себе, что на вашу подъездную дорожку въехал трейлер и
несколько здоровенных парней начали его разгружать, перетаскивая вещи в
подвал. Другой подходящей аналогии я просто не нахожу. Вы не можете видеть
вещи, потому что они или в чехлах, или в коробах. Это предметы обстановки,
они нужны вам, чтобы превратить дом в жилище, создать угодную вам среду
обитания.
Когда грузчики запрыгивают в свой трейлер, вы спускаетесь в подвал и
прохаживаетесь по нему (точно так я прохаживался в тот день по Дерри,
поднимался на холмы и спускался в низины в своих старых галошах),
прикасаетесь к коробу, чехлу. Это диван? А это комод? Не важно. Все на
месте, грузчики ничего не забыли, ничего не потеряли, и хотя вам придется
перетаскивать все наверх (не надорвать бы спину), вы довольны. Потому что
главное сделано все, что вам нужно, уже находится в доме.
В тот момент я думал, надеялся, что трейлер привез все необходимое для
тех сорока лет, которые мне предстояло прожить в стране, где не пишут книг.
Они подошли к двери в подвал, вежливо постучались, несколько месяцев ждали,
но, так и не получив ответа, высадили дверь. Однако оставили записку:
Дружище, надеемся, шум тебя не напугал. Насчет двери извини.
На дверь я плевать хотел, на обстановку - нет. Может, они что-то
разбили или потеряли? Едва ли. Я думал, что дел у меня - перенести вещи
наверх, снять чехлы и короба и расставить по местам.
По пути домой я проходил мимо "Тени", очаровательного маленького
кинотеатра Дерри, где крутили старые фильмы. Кинотеатр процветал, несмотря
на видеореволюцию, а может, именно благодаря ей. В этот месяц шел
ретроспективный показ классических научно-фантастических фильмов пятидесятых
годов. Апрель посвящался Хэмфри Богарту <Богарт ("Боуги") Хэмфри (1899 -
1957) - один из самых знаменитых актеров Голливуда, в кино с 1930 г.>,
любимому киноактеру Джо. Я постоял у афиши, перечитал список
предполагавшихся к показу фильмов. А дома раскрыл справочник, выбрал наугад
туристическое агентство и сказал мужчине, снявшему трубку на другом конце
провода, что хочу поехать в Ки-Ларго. Вы имеете в виду Ки-Уэст <Речь идет
о цепочке островов у оконечности полуострова Флорида. Ки-Уэст - последний в
цепочке и самый известный из них. На нем расположен музей Эрнеста Хемингуэя,
который часто бывал и подолгу жил на этом острове.>, переспросил мужчина.
Нет, возразил ему я, я имею в виду Ки-Ларго, как в фильме <"Ки-Ларго" -
фильм 1948 г, о людях, оказавшихся в одном отеле и отрезанных от остального
мира ураганом. Женская роль второго плана в "Ки-Ларго" удостоена
"Оскара".>, где снялись Боуги и Бейколл.
Сначала я хотел поехать на три недели, а потом передумал. Я богат, я
независим, я на пенсии. О каких трех неделях может идти речь? Шесть недель,
и точка. И попросил найти мне отдельный коттедж. Он предупредил, что это
дорого. Я ответил, что о деньгах он может не беспокоиться. Особенно меня
радовало, что в Дерри я вернусь уже теплой весной.
А тем временем я мог распаковать кое-какую мебель.
***
Первый месяц я восторгался Ки-Ларго, последние две недели едва не умер
со скуки. Однако остался там, потому что и в скуке была своя прелесть. Люди,
обладающие высоким порогом терпимости к скуке, могут о многом передумать. Я
съел миллион креветок, выпил тысячу "маргарит" <популярный в юго-западных
штатах коктейль, в состав которого входят текила, лимонный сок и ликер.>,
прочитал двадцать три детектива Джона Макдональда <Отметим, что Джон
Макдональд - один из любимых писателей Стивена Кинга.>. Сначала я
обгорел, потом с меня слезла кожа, наконец, загорел. Купил себе кепку с
длинным козырьком и надписью
ПОПУГАЯЧЬЯ ГОЛОВА
Вышитой ярко-зеленой ниткой. Каждый день прогуливался по одной и той же
полосе берега и вскоре уже знал всех отдыхающих по имени. И я распаковывал
"вещи". Многие мне не нравились, но у всех, это точно, было свое место в
доме.
Я думал о нашей совместной жизни с Даю, Думал о том, как сказал ей, что
никто не спутает "Быть вдвоем" с "Взгляни на дом свой, Ангел". Тогда она мне
еще ответила:
"Надеюсь, ты не собираешься заниматься самокопанием, а, Нунэн?" Пока я
находился на Ки-Ларго, эти слова то и дело возвращались ко мне,
произнесенные с интонациями Джо: не собираешься заниматься самокопанием,
гребаным самокопанием, не хочешь сетовать на тяжелую судьбу художника,
которого никто не хочет понять?
Я вспоминал, как Джо подходила ко мне с полной корзиной белых грибов н,
торжествуя, восклицала: "В этот вечер у Нунэнов будет самый роскошный ужин!"
Я вспоминал, как она, по-особенному изогнувшись, красила ногти на ногах. Я
вспоминал, как она швырнула в меня книгу, когда я высмеял ее новую прическу.
Я вспоминал, как она училась играть на банджо и как она выглядела без
бюстгальтера в тонком свитере. Я вспоминал, как она говорила мне, что все
это самокопание, гребаное самокопание.
И я вспоминал сны, особенно последний, самый кошмарный из всех.
Вспоминал без труда, потому что в отличие от обычных снов он накрепко
впечатался в мою память. Последний сон о "Саре-Хохотушке" и самый первый,
вызвавший поллюцию (в нем я подходил к обнаженной девушке, которая лежала в
гамаке и ела сливу). Эти два сна никуда не девались, год за годом оставались
со мной, остальные же или полностью, или по большей части забылись.
Конечно, в снах, связанных с "Сарой", я помнил мелкие подробности:
гагар, цикад, вечернюю звезду, желание, которое я загадывал, глядя на нее,
что-то еще, но все это могло мне и почудиться. Фон, знаете ли. Их не
следовало брать в расчет. Но оставались три серьезных, основополагающих
момента, три больших предмета обстановки, которые следовало аккуратно
распаковать.
В "Сариных" снах такими моментами были лес позади меня, дом - подо мной
и я сам, Майкл Нунэн, застывший посередине. Я боялся идти к дому внизу,
возможно, потому; что он слишком долго пустовал, но я ни на мгновение не
сомневался в том, что идти туда надо. Пугало меня что-то или нет, я знал,
что коттедж у озера - мое единственное убежище. Но только я не мог идти
туда. Потому что не мог сдвинуться с места. Мои ноги вросли в землю.
В последнем кошмаре я все-таки смог добраться до убежища, да только
убежище оказалось обманом. Более опасным, чем я мог себе представить,. Моя
мертвая жена выскочила из него с криком, завернутая в саван, и набросилась
на меня. Даже пять недель спустя, в трех тысячах миль от Дерри, меня
начинала бить дрожь, когда я вспоминал, с какой стремительностью несется на
меня это белое нечто.
Но была ли это Джоанна? Я ведь этого не знал, правда? Я видел только
белое одеяние. Гроб был похож на тот, в котором похоронили Джоанну, но вдруг
это совпадение?
Психологический барьер, лишающий способности ходить, лишающий
способности писать.
"Я не могу писать", - сказал я голосу во сне. Голос ответил, что могу.
Голос заявил, что психологического барьера больше нет, и доказательство тому
- вернувшаяся ко мне способность ходить. И я пошел по проселку, пошел к
коттеджу. Конечно, мне было страшно. Меня охватил ужас еще до того, как из
двери выскочило бесформенное белое нечто. Я сказал, что боюсь миссис
Дэнверс, но лишь потому, что у меня в голове, разумеется, во сне,
"Сара-Хохотушка" и Мэндерли перемешались. Я боялся...
- Я боялся писать, - услышал я свой голос. - Я боялся даже попытки
писать.
Откровение это вырвалось у меня вечером, накануне того дня, когда я
наконец-то улетел в Мэн, когда я уже крепко набрался. К концу отпуска я пил
практически каждый вечер.
- Меня пугает не сам психологический барьер. Меня пугает его слом. Я в
полной заднице, мальчики и девочки, в полной заднице.
В заднице или нет, но я понял, что сумел ухватить суть проблемы. Я
боялся разрушить этот самый барьер, может, боялся начать заново свою жизнь,
уже без Джо. Однако какая-то глубинная часть моего сознания верила, что без
этого мне не обойтись. Вот и объяснение угрожающих шумов в лесу у меня за
спиной. А вера - не пустой звук. Особенно для человека с богатым
воображением. Когда у человека с богатым воображением возникают
психологические проблемы, грань между реальным и кажущимся имеет тенденцию
исчезать.
Лесные существа... Да, сэр. Одно из них я держал в руке, когда обо всем
этом размышлял. Я поднял стакан, поставил его между собой и западным
горизонтом, чтобы заходящее солнце окрасило содержимое в красные тона. Пил я
много, возможно, для Ки-Ларго это норма, в отпуске людям положено пить, это
как бы закон... но перед отъездом я стал пить совсем много. Если столько
пьешь, потерять контроль над собой - пара пустяков. А тогда жди беды.
Зловещие существа в лесу, потенциальное убежище, охраняемое злобным
призраком, возможно, то была не моя жена, а память моей жены. Логичное
предположение, поскольку для Джо на Земле не существовало лучшего места, чем
"Сара-Хохотушка". Эта мысль потянула за собой следующую, которая заставила
меня перекинуть ноги через край шезлонга и сесть. Ритуал вел начало от
"Сары"... Шампанское, последняя фраза, наконец, ключевое благословение: "Что
ж, значит, есть повод выпить, верно?"
Хотел ли я, чтобы все вернулось на круги своя? Хотел ли? Месяц или год
тому назад я не мог абсолютно искренне ответить на этот вопрос. Теперь
ситуация изменилась. Да, хотел! Хотел двигаться дальше, хотел закрыть одну
страницу моей жизни, пусть и очень дорогую, полную воспоминаний о моей
умершей жене, и открыть новую, пока совсем еще чистую. Но для этого мне
предстояло вернуться назад.
В бревенчатый коттедж у озера. В "Сару-Хохотушку".
- Да, - вырвалось у меня, и по коже тут же побежали мурашки. - Да, все
так.
А почему нет?
Вновь я почувствовал себя круглым идиотом. Как в том случае, когда
Роберте заметил, что мне следует поехать в отпуск. Если я должен, вернуться
в "Сару" теперь, после завершения отпуска, почему нет? Возможно, мне будет
страшно ночь или две - скажем так, я буду мучиться похмельем от последнего
кошмара, но пребывание в "Саре" позволит быстрее переступить через него.
И (этой последней мысли я позволил едва слышно пискнуть в дальнем
уголке моего сознания), возможно, что-то изменится и в моих отношениях с
компьютером. Маловероятно, конечно., но шанс оставался. Мне поможет только
чудо, не так ли я думал, сидя на краю ванны, приложив мокрое полотенце к
царапине на лбу? Да, только чудо. Но иногда слепые падают, ударяются головой
и прозревают. Иногда калеки отбрасывают костыли, поднявшись по лестнице к
двери храма.
О Дебре и Гарольде я мог не беспокоиться. Да, они начнут интересоваться
новым романом, но месяцев через восемь или девять. Я решил провести эти
месяцы в "Саре-Хохотушке". Конечно, требовалось какое-то время, чтобы я
закончил мелкие дела в Дерри, чтобы Билл Дин подготовил коттедж к моему
приезду, но я решил, что смогу перебраться туда к Четвертому июля. Удачная,
между прочим, дата. Не просто день рождения нашей страны. К этому дню в
западном Мэне практически сходил на нет весенний пик активности насекомых,
тех же клещей.
И к тому моменту, когда я собрал все вещи (детективы Джона Макдональда
остались тому, кто сменит меня в этом номере), сбрил недельную щетину с
загорелого дочерна лица (глядя в зеркало, я себя уже не узнавал) и
загрузился в самолет, относительно ближайшего будущего сомнений у меня не
было: я возвращаюсь в то место, которое мое подсознание ассоциирует с
убежищем против сгущающейся тьмы; я возвращаюсь туда, хотя мое сознание
предупреждает: это чревато. Я возвращаюсь туда, хотя и не жду, что "Сара"
станет Лурдом <Городок на юге Франции, где в 1858 г, дочери мельника,
Бернадетте Субиру, явилась в гроте Пресвятая Дева. На месте явления открылся
источник, признанный чудодейственным, и начались исцеления.>.., но с
надеждой, что смогу загадать желание, когда увижу над озером первую вечернюю
звезду.
***
Была только одна деталь, которая не укладывалась в мои планы по
нейтрализации снов о "Саре-Хохотушке". Объяснения я не находил, поэтому
пытался эту деталь игнорировать. Получалось не очень. Все-таки я оставался
писателем, а писатели, как известно, учат свой разум вести себя неподобающим
образом.
Я говорю о царапине на тыльной стороне ладони. Царапине, которая
присутствовала во всех снах, клянусь, присутствовала.., а в конце концов
появилась и наяву. Смею вас уверить, у доктора Фрейда об этом ничего не
написано.
Простое совпадение, ничего больше, думал я, когда самолет пошел на
посадку. Я сидел во втором ряду (хорошо сидеть в носовой части самолета: в
случае аварийной посадки надувной трап рядом) у иллюминатора и смотрел на
сосновые леса, над которыми мы скользили, приближаясь к международному
аэропорту Бангора. Снег давно сошел; я пропустил его кончину, отправившись в
отпуск. Всего лишь совпадение. Поцарапать руку - пустяк. Они же все время
перед тобой, ты ими постоянно машешь. Как же обойтись без царапин?
Вроде бы логичное предположение, но что-то не складывалось. Не
складывалось, и все.
Мешали мальчишки в подвале. Те самые, которые тебе не верили. Мальчишки
в подвале не верили твоей истории.
В этот момент колеса "Боинга-737" коснулись посадочной полосы, и я
выбросил эти мысли из головы.
***
Как-то днем, вскоре после возвращения домой, я обшаривал стенные шкафы,
пока не нашел коробку из-под обуви со старыми фотографиями Джо. Я
рассортировал их и внимательно просмотрел те, что были сделаны на озере
Темный След. Их оказалось более чем достаточно, но фотографировала главным
образом Джоанна. Однако несколько фотографий запечатлели и ее, причем я
нашел один фотоснимок, который сделал сам, то ли в 1990, то ли в 1991 году.
Иногда даже любителю-фотографу улыбается удача (если семьсот мартышек
будут семьсот лет барабанить по клавишам семисот печатных машинок, то, как
вам известно, они создадут все шедевры, написанные лучшими представителями
человечества), вот и этот снимок получился что надо. Джо стояла на плоту, за
ее спиной садилось золотисто-красное солнце. Она только что вылезла из
озера, в разъемном, сером в красную горошину, купальнике, и с нее еще капала
вода. Я запечатлел ее в тот самый момент, когда она, смеясь, отбрасывала
волосы со лба и висков. Соски выпирали сквозь тонкую ткань бюстгальтера.
Выглядела Джо совсем как киноактриса с афиши очередного фильма о чудовищах,
облюбовавших океанский пляж, или маньяке-убийце, шастающем по кампусу.
Внезапно меня охватила страсть. Мне хотелось увести ее наверх, такой,
какой она осталась на фотографии, с прядками волос, прилипших к щекам, в
купальнике, не скрывающем ее прелестей. Мне хотелось приникнуть к ее соскам,
вот так, не снимая бюстгальтера, почувствовать вкус ткани, ощутить, как
твердеет под моими губами сосок. Мне хотелось высасывать, словно молоко,
воду из купальника, а потом сдернуть с Джо трусики и трахать ее, пока мы оба
не сольемся в оргазме.
С легкой дрожью в руках я положил эту фотографию рядом с теми, что тоже
мне понравились (хотя таких эмоций и не вызвали). У меня все встало, да так,
что член превратился в камень, обтянутый кожей. В таких случаях ты ни на что
не годишься, пока твой "игрунчик" не опадет.
Самый быстрый способ решить проблему, если рядом нет женщины, -
привлечь на помощь собственную руку, но в тот момент у меня даже не возникло
такой мысли. И я бесцельно бродил по комнатам второго этажа, покорно ожидая,
пока исчезнет бугор на моих джинсах.
Злость - один из элементов скорби, я где-то об этом читал, но я первый
раз разозлился на Джоанну, лишь найдя эту фотографию. Не просто разозлился,
пришел в ярость. Глупая сучка, ну зачем ты решила пробежаться едва ли не в
самый жаркий день в году! Глупая, безмозглая сучка, как ты могла оставить
меня одного, лишив даже возможности работать!
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мешок с костями'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
шагал, пока не продрог, несмотря на плюсовую температуру. Вроде бы не думал
ни о чем и одновременно обо всем. То был особый способ размышления, которым
я всегда пользуюсь, когда готовлюсь к написанию новой книги. И хотя прошло
уже несколько лет с тех пор, как я в последний раз брался за новую книгу,
никаких проблем у меня не возникло: память услужливо подсказала все, что
требовалось.
Представьте себе, что на вашу подъездную дорожку въехал трейлер и
несколько здоровенных парней начали его разгружать, перетаскивая вещи в
подвал. Другой подходящей аналогии я просто не нахожу. Вы не можете видеть
вещи, потому что они или в чехлах, или в коробах. Это предметы обстановки,
они нужны вам, чтобы превратить дом в жилище, создать угодную вам среду
обитания.
Когда грузчики запрыгивают в свой трейлер, вы спускаетесь в подвал и
прохаживаетесь по нему (точно так я прохаживался в тот день по Дерри,
поднимался на холмы и спускался в низины в своих старых галошах),
прикасаетесь к коробу, чехлу. Это диван? А это комод? Не важно. Все на
месте, грузчики ничего не забыли, ничего не потеряли, и хотя вам придется
перетаскивать все наверх (не надорвать бы спину), вы довольны. Потому что
главное сделано все, что вам нужно, уже находится в доме.
В тот момент я думал, надеялся, что трейлер привез все необходимое для
тех сорока лет, которые мне предстояло прожить в стране, где не пишут книг.
Они подошли к двери в подвал, вежливо постучались, несколько месяцев ждали,
но, так и не получив ответа, высадили дверь. Однако оставили записку:
Дружище, надеемся, шум тебя не напугал. Насчет двери извини.
На дверь я плевать хотел, на обстановку - нет. Может, они что-то
разбили или потеряли? Едва ли. Я думал, что дел у меня - перенести вещи
наверх, снять чехлы и короба и расставить по местам.
По пути домой я проходил мимо "Тени", очаровательного маленького
кинотеатра Дерри, где крутили старые фильмы. Кинотеатр процветал, несмотря
на видеореволюцию, а может, именно благодаря ей. В этот месяц шел
ретроспективный показ классических научно-фантастических фильмов пятидесятых
годов. Апрель посвящался Хэмфри Богарту <Богарт ("Боуги") Хэмфри (1899 -
1957) - один из самых знаменитых актеров Голливуда, в кино с 1930 г.>,
любимому киноактеру Джо. Я постоял у афиши, перечитал список
предполагавшихся к показу фильмов. А дома раскрыл справочник, выбрал наугад
туристическое агентство и сказал мужчине, снявшему трубку на другом конце
провода, что хочу поехать в Ки-Ларго. Вы имеете в виду Ки-Уэст <Речь идет
о цепочке островов у оконечности полуострова Флорида. Ки-Уэст - последний в
цепочке и самый известный из них. На нем расположен музей Эрнеста Хемингуэя,
который часто бывал и подолгу жил на этом острове.>, переспросил мужчина.
Нет, возразил ему я, я имею в виду Ки-Ларго, как в фильме <"Ки-Ларго" -
фильм 1948 г, о людях, оказавшихся в одном отеле и отрезанных от остального
мира ураганом. Женская роль второго плана в "Ки-Ларго" удостоена
"Оскара".>, где снялись Боуги и Бейколл.
Сначала я хотел поехать на три недели, а потом передумал. Я богат, я
независим, я на пенсии. О каких трех неделях может идти речь? Шесть недель,
и точка. И попросил найти мне отдельный коттедж. Он предупредил, что это
дорого. Я ответил, что о деньгах он может не беспокоиться. Особенно меня
радовало, что в Дерри я вернусь уже теплой весной.
А тем временем я мог распаковать кое-какую мебель.
***
Первый месяц я восторгался Ки-Ларго, последние две недели едва не умер
со скуки. Однако остался там, потому что и в скуке была своя прелесть. Люди,
обладающие высоким порогом терпимости к скуке, могут о многом передумать. Я
съел миллион креветок, выпил тысячу "маргарит" <популярный в юго-западных
штатах коктейль, в состав которого входят текила, лимонный сок и ликер.>,
прочитал двадцать три детектива Джона Макдональда <Отметим, что Джон
Макдональд - один из любимых писателей Стивена Кинга.>. Сначала я
обгорел, потом с меня слезла кожа, наконец, загорел. Купил себе кепку с
длинным козырьком и надписью
ПОПУГАЯЧЬЯ ГОЛОВА
Вышитой ярко-зеленой ниткой. Каждый день прогуливался по одной и той же
полосе берега и вскоре уже знал всех отдыхающих по имени. И я распаковывал
"вещи". Многие мне не нравились, но у всех, это точно, было свое место в
доме.
Я думал о нашей совместной жизни с Даю, Думал о том, как сказал ей, что
никто не спутает "Быть вдвоем" с "Взгляни на дом свой, Ангел". Тогда она мне
еще ответила:
"Надеюсь, ты не собираешься заниматься самокопанием, а, Нунэн?" Пока я
находился на Ки-Ларго, эти слова то и дело возвращались ко мне,
произнесенные с интонациями Джо: не собираешься заниматься самокопанием,
гребаным самокопанием, не хочешь сетовать на тяжелую судьбу художника,
которого никто не хочет понять?
Я вспоминал, как Джо подходила ко мне с полной корзиной белых грибов н,
торжествуя, восклицала: "В этот вечер у Нунэнов будет самый роскошный ужин!"
Я вспоминал, как она, по-особенному изогнувшись, красила ногти на ногах. Я
вспоминал, как она швырнула в меня книгу, когда я высмеял ее новую прическу.
Я вспоминал, как она училась играть на банджо и как она выглядела без
бюстгальтера в тонком свитере. Я вспоминал, как она говорила мне, что все
это самокопание, гребаное самокопание.
И я вспоминал сны, особенно последний, самый кошмарный из всех.
Вспоминал без труда, потому что в отличие от обычных снов он накрепко
впечатался в мою память. Последний сон о "Саре-Хохотушке" и самый первый,
вызвавший поллюцию (в нем я подходил к обнаженной девушке, которая лежала в
гамаке и ела сливу). Эти два сна никуда не девались, год за годом оставались
со мной, остальные же или полностью, или по большей части забылись.
Конечно, в снах, связанных с "Сарой", я помнил мелкие подробности:
гагар, цикад, вечернюю звезду, желание, которое я загадывал, глядя на нее,
что-то еще, но все это могло мне и почудиться. Фон, знаете ли. Их не
следовало брать в расчет. Но оставались три серьезных, основополагающих
момента, три больших предмета обстановки, которые следовало аккуратно
распаковать.
В "Сариных" снах такими моментами были лес позади меня, дом - подо мной
и я сам, Майкл Нунэн, застывший посередине. Я боялся идти к дому внизу,
возможно, потому; что он слишком долго пустовал, но я ни на мгновение не
сомневался в том, что идти туда надо. Пугало меня что-то или нет, я знал,
что коттедж у озера - мое единственное убежище. Но только я не мог идти
туда. Потому что не мог сдвинуться с места. Мои ноги вросли в землю.
В последнем кошмаре я все-таки смог добраться до убежища, да только
убежище оказалось обманом. Более опасным, чем я мог себе представить,. Моя
мертвая жена выскочила из него с криком, завернутая в саван, и набросилась
на меня. Даже пять недель спустя, в трех тысячах миль от Дерри, меня
начинала бить дрожь, когда я вспоминал, с какой стремительностью несется на
меня это белое нечто.
Но была ли это Джоанна? Я ведь этого не знал, правда? Я видел только
белое одеяние. Гроб был похож на тот, в котором похоронили Джоанну, но вдруг
это совпадение?
Психологический барьер, лишающий способности ходить, лишающий
способности писать.
"Я не могу писать", - сказал я голосу во сне. Голос ответил, что могу.
Голос заявил, что психологического барьера больше нет, и доказательство тому
- вернувшаяся ко мне способность ходить. И я пошел по проселку, пошел к
коттеджу. Конечно, мне было страшно. Меня охватил ужас еще до того, как из
двери выскочило бесформенное белое нечто. Я сказал, что боюсь миссис
Дэнверс, но лишь потому, что у меня в голове, разумеется, во сне,
"Сара-Хохотушка" и Мэндерли перемешались. Я боялся...
- Я боялся писать, - услышал я свой голос. - Я боялся даже попытки
писать.
Откровение это вырвалось у меня вечером, накануне того дня, когда я
наконец-то улетел в Мэн, когда я уже крепко набрался. К концу отпуска я пил
практически каждый вечер.
- Меня пугает не сам психологический барьер. Меня пугает его слом. Я в
полной заднице, мальчики и девочки, в полной заднице.
В заднице или нет, но я понял, что сумел ухватить суть проблемы. Я
боялся разрушить этот самый барьер, может, боялся начать заново свою жизнь,
уже без Джо. Однако какая-то глубинная часть моего сознания верила, что без
этого мне не обойтись. Вот и объяснение угрожающих шумов в лесу у меня за
спиной. А вера - не пустой звук. Особенно для человека с богатым
воображением. Когда у человека с богатым воображением возникают
психологические проблемы, грань между реальным и кажущимся имеет тенденцию
исчезать.
Лесные существа... Да, сэр. Одно из них я держал в руке, когда обо всем
этом размышлял. Я поднял стакан, поставил его между собой и западным
горизонтом, чтобы заходящее солнце окрасило содержимое в красные тона. Пил я
много, возможно, для Ки-Ларго это норма, в отпуске людям положено пить, это
как бы закон... но перед отъездом я стал пить совсем много. Если столько
пьешь, потерять контроль над собой - пара пустяков. А тогда жди беды.
Зловещие существа в лесу, потенциальное убежище, охраняемое злобным
призраком, возможно, то была не моя жена, а память моей жены. Логичное
предположение, поскольку для Джо на Земле не существовало лучшего места, чем
"Сара-Хохотушка". Эта мысль потянула за собой следующую, которая заставила
меня перекинуть ноги через край шезлонга и сесть. Ритуал вел начало от
"Сары"... Шампанское, последняя фраза, наконец, ключевое благословение: "Что
ж, значит, есть повод выпить, верно?"
Хотел ли я, чтобы все вернулось на круги своя? Хотел ли? Месяц или год
тому назад я не мог абсолютно искренне ответить на этот вопрос. Теперь
ситуация изменилась. Да, хотел! Хотел двигаться дальше, хотел закрыть одну
страницу моей жизни, пусть и очень дорогую, полную воспоминаний о моей
умершей жене, и открыть новую, пока совсем еще чистую. Но для этого мне
предстояло вернуться назад.
В бревенчатый коттедж у озера. В "Сару-Хохотушку".
- Да, - вырвалось у меня, и по коже тут же побежали мурашки. - Да, все
так.
А почему нет?
Вновь я почувствовал себя круглым идиотом. Как в том случае, когда
Роберте заметил, что мне следует поехать в отпуск. Если я должен, вернуться
в "Сару" теперь, после завершения отпуска, почему нет? Возможно, мне будет
страшно ночь или две - скажем так, я буду мучиться похмельем от последнего
кошмара, но пребывание в "Саре" позволит быстрее переступить через него.
И (этой последней мысли я позволил едва слышно пискнуть в дальнем
уголке моего сознания), возможно, что-то изменится и в моих отношениях с
компьютером. Маловероятно, конечно., но шанс оставался. Мне поможет только
чудо, не так ли я думал, сидя на краю ванны, приложив мокрое полотенце к
царапине на лбу? Да, только чудо. Но иногда слепые падают, ударяются головой
и прозревают. Иногда калеки отбрасывают костыли, поднявшись по лестнице к
двери храма.
О Дебре и Гарольде я мог не беспокоиться. Да, они начнут интересоваться
новым романом, но месяцев через восемь или девять. Я решил провести эти
месяцы в "Саре-Хохотушке". Конечно, требовалось какое-то время, чтобы я
закончил мелкие дела в Дерри, чтобы Билл Дин подготовил коттедж к моему
приезду, но я решил, что смогу перебраться туда к Четвертому июля. Удачная,
между прочим, дата. Не просто день рождения нашей страны. К этому дню в
западном Мэне практически сходил на нет весенний пик активности насекомых,
тех же клещей.
И к тому моменту, когда я собрал все вещи (детективы Джона Макдональда
остались тому, кто сменит меня в этом номере), сбрил недельную щетину с
загорелого дочерна лица (глядя в зеркало, я себя уже не узнавал) и
загрузился в самолет, относительно ближайшего будущего сомнений у меня не
было: я возвращаюсь в то место, которое мое подсознание ассоциирует с
убежищем против сгущающейся тьмы; я возвращаюсь туда, хотя мое сознание
предупреждает: это чревато. Я возвращаюсь туда, хотя и не жду, что "Сара"
станет Лурдом <Городок на юге Франции, где в 1858 г, дочери мельника,
Бернадетте Субиру, явилась в гроте Пресвятая Дева. На месте явления открылся
источник, признанный чудодейственным, и начались исцеления.>.., но с
надеждой, что смогу загадать желание, когда увижу над озером первую вечернюю
звезду.
***
Была только одна деталь, которая не укладывалась в мои планы по
нейтрализации снов о "Саре-Хохотушке". Объяснения я не находил, поэтому
пытался эту деталь игнорировать. Получалось не очень. Все-таки я оставался
писателем, а писатели, как известно, учат свой разум вести себя неподобающим
образом.
Я говорю о царапине на тыльной стороне ладони. Царапине, которая
присутствовала во всех снах, клянусь, присутствовала.., а в конце концов
появилась и наяву. Смею вас уверить, у доктора Фрейда об этом ничего не
написано.
Простое совпадение, ничего больше, думал я, когда самолет пошел на
посадку. Я сидел во втором ряду (хорошо сидеть в носовой части самолета: в
случае аварийной посадки надувной трап рядом) у иллюминатора и смотрел на
сосновые леса, над которыми мы скользили, приближаясь к международному
аэропорту Бангора. Снег давно сошел; я пропустил его кончину, отправившись в
отпуск. Всего лишь совпадение. Поцарапать руку - пустяк. Они же все время
перед тобой, ты ими постоянно машешь. Как же обойтись без царапин?
Вроде бы логичное предположение, но что-то не складывалось. Не
складывалось, и все.
Мешали мальчишки в подвале. Те самые, которые тебе не верили. Мальчишки
в подвале не верили твоей истории.
В этот момент колеса "Боинга-737" коснулись посадочной полосы, и я
выбросил эти мысли из головы.
***
Как-то днем, вскоре после возвращения домой, я обшаривал стенные шкафы,
пока не нашел коробку из-под обуви со старыми фотографиями Джо. Я
рассортировал их и внимательно просмотрел те, что были сделаны на озере
Темный След. Их оказалось более чем достаточно, но фотографировала главным
образом Джоанна. Однако несколько фотографий запечатлели и ее, причем я
нашел один фотоснимок, который сделал сам, то ли в 1990, то ли в 1991 году.
Иногда даже любителю-фотографу улыбается удача (если семьсот мартышек
будут семьсот лет барабанить по клавишам семисот печатных машинок, то, как
вам известно, они создадут все шедевры, написанные лучшими представителями
человечества), вот и этот снимок получился что надо. Джо стояла на плоту, за
ее спиной садилось золотисто-красное солнце. Она только что вылезла из
озера, в разъемном, сером в красную горошину, купальнике, и с нее еще капала
вода. Я запечатлел ее в тот самый момент, когда она, смеясь, отбрасывала
волосы со лба и висков. Соски выпирали сквозь тонкую ткань бюстгальтера.
Выглядела Джо совсем как киноактриса с афиши очередного фильма о чудовищах,
облюбовавших океанский пляж, или маньяке-убийце, шастающем по кампусу.
Внезапно меня охватила страсть. Мне хотелось увести ее наверх, такой,
какой она осталась на фотографии, с прядками волос, прилипших к щекам, в
купальнике, не скрывающем ее прелестей. Мне хотелось приникнуть к ее соскам,
вот так, не снимая бюстгальтера, почувствовать вкус ткани, ощутить, как
твердеет под моими губами сосок. Мне хотелось высасывать, словно молоко,
воду из купальника, а потом сдернуть с Джо трусики и трахать ее, пока мы оба
не сольемся в оргазме.
С легкой дрожью в руках я положил эту фотографию рядом с теми, что тоже
мне понравились (хотя таких эмоций и не вызвали). У меня все встало, да так,
что член превратился в камень, обтянутый кожей. В таких случаях ты ни на что
не годишься, пока твой "игрунчик" не опадет.
Самый быстрый способ решить проблему, если рядом нет женщины, -
привлечь на помощь собственную руку, но в тот момент у меня даже не возникло
такой мысли. И я бесцельно бродил по комнатам второго этажа, покорно ожидая,
пока исчезнет бугор на моих джинсах.
Злость - один из элементов скорби, я где-то об этом читал, но я первый
раз разозлился на Джоанну, лишь найдя эту фотографию. Не просто разозлился,
пришел в ярость. Глупая сучка, ну зачем ты решила пробежаться едва ли не в
самый жаркий день в году! Глупая, безмозглая сучка, как ты могла оставить
меня одного, лишив даже возможности работать!
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мешок с костями'
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10