Эйхорд едет в пригород Чикаго с целым эскортом машин. Сирена воет так, как будто разразилась третья мировая война. Банковский находится рядом с технической площадкой перед зданием с крепкой лестницей, сделанной из бальзового дерева.
Гаррет Олдрич, директор Центра, как раз был занят разговором на “Горячей линии”, и потому Эдди решила дойти до машины сама. Ничего страшного. На улице еще оживленное движение, и она ярко освещена.
Каблучки Эдди зацокали по тротуару, когда она вышла из Центра. Держа ключи от машины наготове, она быстро открыла дверцу и сразу же заперла ее изнутри. Села за руль и задумалась. Впервые она думала о том, как быстро разворачиваются события, как глубоко она и Джек проникли в жизни друг друга и какой след оставило это в судьбе ее и Ли Анны! Вот о чем она думала, когда посмотрела на улицу и увидела его.
Мужчина. Огромный мужчина. Он выбежал на улицу с большой лестницей на плече. Достал что-то вроде рычага, подиях люк на улице, опустил туда лестницу и начал протискиваться в отверстие. Эдди уставилась на него, как загипнотизированная. Он случайно поднял глаза и увидел женщину в припаркованной машине, которая смотрела на то, как он втискивает свое огромное тело в раструб канализационного колодца.
Время — двадцать два двадцать.
Эдди заметила, что гигант смотрит на нее, и похолодела. Она почувствовала нарастающий страх и интуитивно повернула ключ зажигания, вздрогнув от радости, что мотор заработал. Не оглядываясь на странного мужчину, она нажала на акселератор, включила скорость и рванула. Потом посмотрела в зеркало, пытаясь что-то разглядеть, но было темно, и она не увидела, что мужчина вылез из отверстия и направился быстрыми шагами ту да, где была припаркована ее машина.
Повернув за угол, она начала дышать ровнее, страх прошел, и тяжесть свалилась с ее души, как невидимый камень. И она выкинула из головы тот сверхъестественный ужас, в который привел ее этот человек. У Эдди были более интересные вещи, на которых она могла сосредоточиться. Она гадала, звонил ли ей сегодня Джек, как они договорились, и когда они встретятся. Но мысли Эйхорда в два тридцать два далеки от романтики. Сейчас он только полицейский, беседующий с коллегами. Воздух наэлектризован возможностью задержания “Убийцы Одиноких Сердец”.
— В чем проблема, Джек? — спросил один из сыщиков у Эйхорда.
— Это все не то.
— Ерунда?
— Да.
— К черту. Совершенно пустая трата времени. Что вы еще хотите найти здесь? Мы же поймали этого сукиного сына.
— Я так не думаю.
— Это пустая трата времени, Джек, — сказал другой полицейский.
— Нет. Я вовсе так не считаю.
— У нас есть свидетель. Мы поймали преступника с психическим комплексом, мужчину с бритвой. При аресте он оказал сопротивление. У нас есть тело. У нас есть орудие преступления. Есть мотивы. Точно, это пустая трата времени.
— Нет. — Эйхорд помотал головой.
— Пошли!
— Это не тот, кого мы ищем.
— Но есть же свидетель. Попе.
— Мертвый мальчик. Вот чем мы располагаем. Допустим, он убил мальчика. Но что касается Сильвии Касикофф, говорю вам, парни, я сомневаюсь.
— Почему? — спросил Арлен.
— Потому что орудия преступления разные. Он вырвал сердце при помощи скальпеля. Маленького такого — черт, как он называется? — Бенсона и Хеджеса — что-то вроде этого?
— Хирургический скальпель Брукстоуна и Дженсена.
— Правильно. Им он его и порезал, спорю на деньги.
— Значит, в этот раз использовал скальпель. Что из того, что других он убивал большим охотничьим ножом. Может быть, ему надоело им убивать? И сейчас он убил скальпелем. Какая разница?
— Да и с экспертизой пока неясно. Нет. Я не думаю, что мы взяли настоящего убийцу, вырывающего сердца. Мы поймали лишь его подражателя.
— Но Джек!..
— Слушаю тебя, Лу.
— Что тебе кажется подозрительным в этом деле?
— Ожоги. Что-то из способа, каким он мучил мальчика. Он как будто играл с ним, а потом вырвал сердце, чтобы сбить нас с толку, чтобы мы подумали на “Убийцу Одиноких Сердец”. И поэтому, вырвав сердце из груди, он выбросил его. Другие обычно делали с ним что-нибудь, использовали его в каком-то ритуале или еще где-то. И потому я сомневаюсь, что мы схватили настоящего убийцу. Ведь это не были ожоги. Это было что-то другое.
— Джек. Уверен, ты удивишься, когда ознакомишься с докладами из лаборатории. У этого охотничьего ножа большое лезвие. Не хочешь ли отметить это дело?
— Пожалуй. — Эйхорд засмеялся. — Надо молиться, чтобы ты оказался прав.
Полицейские были в хорошем настроении, несмотря на особое мнение Джека, и вся компания направилась в бар, чтобы это отметить. Эйхорд пошел тоже.
В двадцать два двадцать шесть Дэниэл Эдвард Флауэрс Банковский, вопреки своим правилам, проигнорировал женщину, которая его видела, и усталый, голодный спустился в темный мир подземелья. Теперь он находился в девятнадцати футах южнее чикагской главной линии К-138С-10, в маленькой комнатке под ближайшим к линии отверстием, где он сидел тихо, медленно поглощая холодные пирожки с яйцом стоимостью в сорок долларов и думая о своем будущем.
Его мозг рисовал ужасные, отвратительные картины с изнасилованиями, убийствами и уродствами. На другом уровне его подсознание регистрировало последние события в своем компьютере, и тихий голос шептал: “Хорошо, ты это еще раз сделаешь. И совершишь еще одну ошибку”. Он подсознательно почувствовал, что все глубже погружается в пучину возмездия, которое продолжало безжалостно преследовать его массивное тело.
Он проглотил одним махом еще один пирожок, уставившись в черноту своими маленькими глазками, похожими на твердые темные кусочки мрамора. Угольно-черные поросячьи глаза внезапной смерти. Зло... Пока оно в безопасности, в глубине канализационной сети.
Эдди Эмелин Линч ехала на север. Вектор ее жизни уже пересек вектор жизни монстра. В пути она слушала приятную песню по радио, думая о человеке, в которого была влюблена, о Джеке Эйхорде, который в этот момент смеялся с друзьями.
Эйхорд в центре внимания
— Что?
Что?
Слово взорвалось в тишине комнаты, разбудив его, как будит человека струя холодной воды, пролившись на голое тело спящего. Хотя внешне он проснулся, но еще остается во власти цепкого и реалистичного, до деталей ночного кошмара, который посещает людей вместо исповеди.
Джек Эйхорд был горячим поклонником так называемых “черных фильмов”, фильмов о ночных похождениях представителей преступного мира сороковых-пятидесятых годов. Ему нравилось черно-белое старое кино о поисках постоянно ускользающего Мальтийского Сокола. Один такой фильм с участием Виктора Мэтью и Бетти Грейбл назывался “Я проснулся от ужаса”. Именно его вспомнил Эйхорд, когда проснулся и прокричал слово “Что?”.
ЧТО?
Он прокричал слово “Что?” во всю силу своих легких. Комната взорвалась от шума, и он, проскользнув через завесу страшного сна, понял, что звонит телефон, схватил трубку и проорал:
— Что-о?
— Джек? Ты проснулся? — спросила она.
— А?
— Это Джек?
— А? Да. Да. Эдди?
— Ты еще спишь? Уже больше десяти часов. Извини. Ты приехал поздно, мне не надо было звонить. Извини.
— Все нормально.
— Джек! Я поздравляю тебя!
— А? — Господи, который сейчас час? Он был совершенно сбит с толку.
— Ты во всех телевизионных выпусках и в утренних газетах. Ты — знаменитость. Кроме одной газеты, где тебя назвали Джек вместо Джек Эйхорд, но в телевизионных программах тебя даже не называют по имени, а только “знаменитым экспертом по серийным убийствам” или что-то в этом роде, и...
— Что?
— А? Что, прости?
— Эдди, ты хорошо меня слышишь?
— Да, мой дорогой. Такое впечатление, что ты простудился. У тебя все в порядке?
— Да. Послушай, о чем ты говоришь? Что там насчет газет и телевидения? О чем ты?
— О тебе, дорогой. Ты стал знаменитостью, звездой. — Она счастливо рассмеялась. — О, Джек, это был тот... — Ее голос приобрел стальные нотки. — Это был тот, кто должен ответить за смерть Эда? Или еще слишком рано об этом говорить?
— Эдди, я вообще не понимаю, о чем ты... Начни все сначала.
— Ты это серьезно?
— Да. В чем дело?
— Ты раскрыл дело об “Убийце Одиноких Сердец”?
— Я не понимаю. О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Разве ты не раскрыл это дело? — Она была сконфужена. — Они говорят, что ты арестовал прошлой ночью человека, который совершал все эти... преступления. Убийцу, вырывающего сердца. Ты не знаешь, что это все значит?
— Эдди; послушай, это очень Важно. Кто; скажи точно, кто говорит, что я раскрыл это дело?
— Четвертый канал, американский национальный канал, Эй-би-си и...
— Нет, я имею в виду официальных лиц — назови имена. Кто? Откуда телевидение и газеты узнали об этом? Им сообщил лейтенант Арлен или кто?
— Полицейские, но я ни знаю, кто. Все описано в газетах. Джек, разве ты никого не арестовывал вчера?
— Да. По подозрению, но он не совершал других убийств. Это было единичное преступление. Кто заявил, что это именно тот убийца? Полицейское управление? Ты можешь найти это в газете и прочитать мне?
— Подожди. — Он услышал шорох в телефонной трубке. — Заявление об аресте было сделано шефом полиции Самуэлем Ф. X. О'Херином, который сказал, что убийцу поймали благодаря прекрасной работе полиции города и отличным действиям специального подразделения во главе с Джеком Эйхордом, экспертом национальных сил по расследованию убийств. О'Херин объявил об аресте на специальной конференции, в кот...
— Грязные ублюдки!
— Что, Джек?
— Эти бестолковые сукины дети! Что они, сказки мне ради Бога, вытворяют? Они не должны были сообщать об этом. Он еще убьет кого-нибудь, они об этом знают.
Наконец-то после нескольких безрезультатных попыток он дозвонился до отделения.
Вчера он почти поверил в благополучный исход, стоя там, в прокуренном баре, с этими чертовыми полицейскими-обманщиками, громко смеясь их грубым шуточкам, почти погрузившись в этот сладкий, горький, липкий, чудотворный цветной мир, который так любил. Он почти его захватил. Он стоял к разгадке очень близко, но разбил свое право на спокойствие о стену. Очень глупо.
Рука Джека немного дрожала, когда он ждал Арлена у телефона.
— Мы пытались тебе дозвониться, но ты спал или не подходил, — сказал ему тот.
— Я был дома, Лу, — ответил он лейтенанту.
— Ты крепко спишь! У тебя чистая совесть.
— Что все это значит?
— Это не моих рук дело, поверь. Это все начальство. Они хотели списать на этого типа все преступления, в том числе и убийство Сильвии Касикофф.
— Эти ублюдки...
— Нет, — с горечью прервал его Арлен. — Не беспокойся. Я уже сказал всем, включая этих задниц, что это нечестная игра, что дело еще на нуле. Ты можешь опровергнуть их сообщение. Эти наглецы ждут тебя в одиннадцать. Так что у тебя есть еще сорок минут, чтобы выкинуть всякую чушь из головы, проснуться и привезти свой героический зад сюда, чтобы порадовать начальство. Я найду тебя потом, хорошо?
— Ладно. Увидимся.
Он приехал туда через полчаса, гладко выбритый, во вчерашнем костюме и чистой рубашке, приготовившись к ожиданию, однако вскоре его провели по красному ковру в кабинет шефа.
— Джек Эйхорд, — обратился к нему пожилой человек, разбрызгивая слюну, — поздравляю с тем, что вы раскрыли это сложное дело!
— Спасибо, сэр, но я не думаю, что оно раскрыто.
— Садитесь, Джек. Хотите кофе? — Несмотря на то что Эйхорд, поблагодарив, отказался, он позвонил и вошел секретарь с подносом.
— Два куска сахара. — Это прозвучало утвердительно. — Джек, конечно, оно еще не раскрыто, конечно, нет. Но это знаем только мы. Другое дело, общественность — у нее иное отношение к делу Касикофф.
Вошел молодой человек без стука и объявления. Джек видел его прежде: он был из пресс-группы.
— Ролли, ты знаешь нашего знаменитого Джека Эйхорда, ведь так. Ролли Маргулис — наш сотрудник, курирующий связь с прессой. Ответственный за информацию, — пояснил он.
— Точно так.
— Рад вас видеть.
— Ролли, Джек обеспокоен тем, что мы дали неверную информацию об убийстве Касикофф.
— Джек, я представляю, что вы чувствовали сегодня утром. Но поверьте! Мы все обдумали, и это единственный путь. Мы хотим, чтобы вы поддержали нас. Повторяю, это единственный выход. С газетчиками мы поработали, но у нас осталось много проблем. Дело в том, что Чарльз Мейтленд был убит прямо у своего дома, и мы ничего не смогли сделать. Кто-то, по всей видимости, совершил это преступление в надежде, что его спишут потом на “Убийцу Одиноких Сердец”. — Маргулис взглянул на О'Херина, который внимательно слушал их разговор, — сейчас полиция выглядит в крайне невыгодном свете. Нас всех причесали под одну гребенку. Люди напуганы до смерти и поэтому они на это купились. Это единственное, что может хоть как-то обелить нас всех.
— Я понимаю. Однако, когда парень совершит новое убийство и вырвет еще одно сердце, вы опять опростоволоситесь. Не думаю, что мы будем иметь что-либо, кроме проблем. Это не выход, мы ничего не выиграем.
— Позвольте мне высказаться, — вмешался О'Херин. — Мы выиграем от этого, Джек. Если преступник опять кого-нибудь убьет, все будут считать, что это убийство — подражательство. — Розовые щеки шефа светились невинностью. Гладкие, как задик ребенка, подумал Эйхорд.
— Слишком слабая надежда.
— Хорошо, мы просим вас примириться с этим, — услышал Эйхорд. — Это просьба всей нашей пресс-группы. Пожалуйста, примите эту игру. Мы хотим, Джек, — продолжал Ролли, — чтобы вы поддержали нас. И поскольку вы нам не подчиняетесь, с вашей стороны это будет одолжением. Вы расскажите прессе о том, как все это было, о хорошей работе полицейских и все такое, — а потом отсылайте всех к нам. Мы уже сообщили об аресте Трайернайта прошлой ночью. Об этом писали все газеты, и было бы странным, если бы вы начали говорить еще о каком-то преступнике. Вы знаете, что он убил мальчика, и поэтому рассказать об этом будет нетрудно.
— Вы не забыли, что экспертиза не сравнила охотничий нож с другими орудиями убийства?
— Ну да! Позор этим экспертам, не могут нормально выполнить свою работу! Кажется, там что-то случилось — знаете, они очень заняты. С головой в работе. Я слышал, что лаборатория переезжает. Считаю, что не стоит особо волноваться из-за каких-то огрехов в тестах, которые противоречат вашей версии.
— Не думаю, что эти огрехи исчезнут. Таково мое мнение. — Эйхорд буквально кипел от ярости.
— Отлично, Джек, — вновь вмешался О'Херин, — мы очень высоко ценим ваше мнение. Но ведь мы должны быть заодно, не так ли?
— Безусловно, — процедил он.
— Мы хотим, чтобы вы дали интервью программе “Чикагский восход солнца”, которую обычно смотрят все горожане. Вы, может быть, знаете эту программу? Ее ведет молоденькая девушка Кристи Саммерс по тридцать первому каналу. Обычно они приглашают местных знаменитостей, политических деятелей, спортсменов, еще кого-нибудь, задают им вопросы. Отличная программа — никакой халтуры, очень хорошо отработанное, превосходное шоу. Мы хотим, чтобы вы туда поехали и рассказали об убийствах.
— Вы шутите?
— Нет! Или вы сядете и будете отвечать на вопросы представителей крупных газет, радио и телевидения в Чикаго, или мы организуем какую-нибудь пресс-конференцию, где вам придется отстреливаться от газетчиков. Тогда можете поставить на себе крест. Вы ведь не желаете делать этого? Мы вам предлагаем лучший выход. Хорошее, безопасное интервью. Только одно, и все. Пройдет время, и наше дело перестанет кого-либо интересовать.
— До тех пор, пока он опять не убьет кого-нибудь и не вырвет сердце.
— Тогда мы займемся проблемой вплотную. Хорошо?
— Вы меня уговорили.
— Отлично. А теперь поговорим о том, как вы раскрыли убийство Сильвии Касикофф.
Интервью, которое записали около восьми часов на следующее утро на видеопленку, должны были показать по телевидению в семь вечера. Эйхорд приехал на студию с Ролли Маргулисом. Ему пришлось уступить требованиям гримерши, которая слегка подкрасила его, затем он прошел в зимний сад, чтобы пробежаться по вопросам, которые собиралась задавать ему Кристи Саммерс. Двенадцать пар глаз устремились на Джека, когда он сел и женщина представляла его. Это были журналисты типа директоров-распорядителей, люди особого сорта, с которыми раньше он никогда не сталкивался, такого плана, как Кристи, Ролли, женщина, которая познакомила его с основными вопросами, чтобы в ходе встречи не возникло никаких неприятных сюрпризов.
Главная студия, где шла запись, напоминала огромный ярко-голубой склад с массой кабелей на полу, полный камер и сигаретных окурков; но зато другая сторона зала, где висело название программы: “Чикагское восходящее солнце”, сияла чистотой. Эйхорд вступил на большое деревянное возвышение, содержащее все необходимое для предстоящего шоу. Два прожектора ярко высветили его, и Эйхорда прошиб пот.
Но главный сюрприз ожидал его впереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21