А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Андреота Поль

Сладкий вкус огня


 

Здесь выложена электронная книга Сладкий вкус огня автора по имени Андреота Поль. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Андреота Поль - Сладкий вкус огня.

Размер архива с книгой Сладкий вкус огня равняется 107.34 KB

Сладкий вкус огня - Андреота Поль => скачать бесплатную электронную книгу



OCR Хас
«Небесный полководец»: Акация; Санкт-Петербург; 1992
ISBN 5-88308-004-9
Аннотация
Главный герой романа, тридцатилетний журналист из Парижа, отправляется но заданию редакции в отдаленную гасконскую деревню, чтобы сделать репортаж о черной магии, и словно попадает в иной мир. Неожиданно вся жизнь героя как бы раздваивается. С одной стороны — привычное существование, друзья, работа, любимая жена, с другой — колдовство, таинственный старый дом, сад с сумасшедшим садовником и девушка, дочь местного знахаря, в которую герой влюбляется столь же сильно, как в свою молодую жену. Необходимо сделать выбор. Внутренний конфликт обостряется, происходит ряд загадочных событий. Наконец, оказавшись на грани безумия, герой находит совершенно иррациональный выход.
Поль Андреота
Сладкий вкус огня
I
В то лето в газетах не появилось ничего интересного. Все тот же набор войн, сумасшедшие, забаррикадировавшиеся в своих домах, угнанные самолеты, похищенные дипломаты, личная жизнь и внезапная смерть знаменитостей порождали обычные сенсационные заголовки, которые не менялись из года в год. В издательстве повторялась старая шутка: тираж «Ля Фас Каше» («Скрытое лицо») — еженедельника, который, как считалось, открывает массовой публике то, о чем другие газеты умалчивают, — удавалось удержать на уровне примерно трех тысяч, потому что людям надо было во что-то заворачивать сандвичи на пляже.
Берни, наш редактор, взял отпуск в июле и вернулся, весь пропитанный йодом. Однажды он вызвал меня к себе в кабинет к шести часам. Вызов был обставлен необычайно торжественно: во-первых, Берни послал за мной мальчика-посыльного, хотя мы встречались в коридоре раз двадцать за день; во-вторых, он попросил свою секретаршу не беспокоить его другими делами во время нашего разговора. Несомненно, тут затевалось что-то грандиозное.
Весной у меня возникла идея организовать кампанию против жестокого обращения с животными. Тираж поднялся до семисот тысяч и держался в течение двух месяцев. Потом, когда подошло время летних отпусков, читатели постепенно потеряли интерес к избитым собакам и бездомным кошкам, и тираж застыл где-то на уровне четырехсот тысяч. Теперь, восьмого августа, Берни заявил, что мы должны сделать сенсацию. «Осенний прорыв!» — воскликнул он, накрыв ладонью вырезку из ежедневной газеты.
Низкорослому коренастому Берни было за пятьдесят. Он постоянно находился в движении и излучал какую-то агрессивную энергию. Говорил он так громко и быстро, что ошеломленный собеседник не успевал осмыслить его слова. Правда, давать ответ и не требовалось, поскольку Берни всегда сам отвечал на свои вопросы.
— Прочти это!..
Я пробежал глазами по строчкам. Где-то в Гаскони на ферме «при загадочных обстоятельствах» умерла женщина. Муж возбудил дело. Соседи говорят, что у женщины был любовник, который жил в пятнадцати километрах и которого она только что бросила; люди видели, как он посещал известного в тех краях «целителя». Местная полиция провела расследование (Берни: «Вот тут самое важное»), и под матрацем у этого парня была найдена фотография женщины, проколотая вязальной иглой в том месте, которое соответствовало расположению матки. Ее смерть наступила от внезапного воспаления матки.
— А что, если это правда, старина?! Что, если там есть люди, которые способны убивать на расстоянии, пронзив вязальной иглой фотографию! В век межпланетных полетов! — Тут Берни грохнул кулаком по столу так, что подскочили лежавшие на нем предметы. — Возвращение к средневековому оккультизму. В наш век науки и прогресса! Своего рода социологическая компенсация… Тут с ходу не разобраться… Боже! Ты только взгляни… В конце концов, это может оказаться интереснее, чем левые, интереснее, чем Вьетнам!
Я откинулся на спинку кресла и слушал, расслабившись, как дзюдоист перед броском. И столь же внимательно. Я знал все приемы Берни. «Только взгляни» — был одним из них. Когда Берни хотел убедить фотографа засесть с телеобъективом у окна какой-нибудь актрисы или репортера — вытянуть сведения у пятилетнего ребенка о пьяных похождениях папаши, — он всегда говорил, что нужно взглянуть. Отговорить его можно было только одним способом — предложить что-то другое: какую-нибудь нелепицу, но менее нелепую, какую-нибудь грязь, но менее грязную. Это я и попробовал сделать.
— У меня тут родилась идея, когда пили в «Бильбоке»: тайная проституция.
— О, Серж, избавь меня от своих интеллектуальных фантазий!
— Ты бывал в последнее время в клубах Сен-Жермена?
— Тебе нужно…
— Ты видел всех этих птичек, поджидающих седовласых донжуанов? Пятьдесят процентов малышек, танцующих всю ночь напролет, продаются, чтобы купить одежду в самой последней лавке… Это фантастическая тема, Андрэ!
Я тоже мог применить прессинг, если меня вынуждали. Берни слушал, и на его лице появлялось такое скучное выражение, словно он только что извлек меня из своей мусорной корзины.
— Мы должны дать это как телерепортаж, — продолжал я, — поговорить с девочками, привести фотографа, чтобы он походил и поснимал всех подряд.
— У меня есть для тебя другая работа, — устало сказал Берии. — Может, ты будешь любезен послушать меня пять минут?
Я опять откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, с видом человека, который мужественно сражался и знает, что теперь его совесть чиста.
Последнее увлечение Берни было самой несуразной идеей, которая когда-либо зарождалась в его голове. Чем больше он говорил, тем больше убеждал самого себя в том, что во французской деревне возрождается искусство чародейства.
— Может, наступает новый золотой век крестьянской магии, старина!
Он провел блестящее сравнение между черными африканцами, перенимающими нашу культуру, и нами, осваивающими культуру Африки. Один из тех великих исторических обменов, последствия которого невозможно оценить, пока не пройдут годы. Он шел дальше он всегда шел дальше!
— В конце концов, разве электричество и телевидение — в твоем роде не колдовство? Ты можешь объяснить мне, старина, почему свет зажигается, когда я нажимаю на выключатель? Все это таинственно, и, быть может, какой-нибудь деревенщина знает побольше, чем нобелевский лауреат. — Он привел несколько примеров — он всегда приводил несколько примерок. Истории о том, как у свиноматок рождаются мертвые поросята, как у коров скисает молоко и как дети падают в силосную яму в полнолуние.
— Приворотное зелье, суккубы, Каббала — люди говорят об этих вещах все больше и больше… Я хочу, чтобы ты добрался до истины! И еще одно, Серж. — Он стоял и тыкал меня пальцем в грудь. — Надо ли мне говорить это? С твоей культурой и так далее — в общем, ты тот парень, который нам нужен.
Он всегда завершал свои блистательные тирады подобной грубой лестью.
В восемь часов я встретился с Ким в баре «Сан-жен». С пяти до девяти часов там можно застать половину всех журналистов Парижа. Их усталые серые фигуры внезапно появляются в дверях и так же внезапно исчезают, их движения столь же призрачны, как график их работы. В их глазах всегда есть какой-то мечтательный блеск — слабая надежда вырваться из безотрадного круга. Еще туда приходят фотографы, постоянно бодрые и жизнерадостные: им достаточно нажать на кнопку, чтобы запечатлеть реальность, которая почти всегда ускользает от нас, жалких бумагомаратели. Я не столь рьяно стремился вернуться к семейному кругу, просто Ким работала в том же здании. Она была редактором журнала мод в Бюро Женской Моды — так называлось французское отделение американского объединения производителей готовой одежды, — и поскольку у нас был только один автомобиль, я встречал ее почти каждый день.
Мне нравилось приходить сюда первым. Это была одна из светлых минут моего дня. Я любил ждать Ким — так в театре ждешь, когда поднимется занавес. Я видел, как она появляется из темноты через боковую дверь, которая вела в вестибюль здания. Слегка наклонившись вперед, она оглядывала зал мягким близоруким взглядом, пока не замечала меня, — тогда все вдруг преображалось, словно в полутьме вспыхивал чудесный огонек.
— Знаешь, что, — начала она в тот вечер, усевшись и взявшись за локон своих длинных черных волос. — Я решила все это состричь.
Я игнорировал проблему ее волос, которую мы обсуждали целыми вечерами, — молодая, очаровательная двадцатисемилетняя издательница модного журнала, которой просто необходимо следовать причудам моды, и по уши влюбленный, консервативный тридцатишестилетний супруг, который не хотел ничего менять в том хрупком чуде, каким была наша совместная жизнь, опасаясь, как бы малейшее изменение не повлекло за собой полный крах, как бы неведомые злые силы не покарали нас за непочтение к естественному ходу вещей («Суеверие в век межпланетных полетов, старина!»)…
— А знаешь ли ты, — сказал я, — что завтра ни свет ни заря я отправляюсь в одну деревню в Пиренеях?
— Какая-то история?
— Да. Мистический триллер в версии Берни.
Когда я рассказал ей редакторский сюжет, она сказала, что это фантастика, но тем не менее восприняла все с энтузиазмом. О, этот энтузиазм! Впервые я встретил Ким в Антибе среди крепостных стен. Ее приводили в восторг вещи, которые надоели мне до смерти: слушание пластинок, заказывание выпивки в кафе, работа, безделье, разглядывание людей и деревьев. В течение трех месяцев я находил ее несносной. Словно у меня в руках были тысячи мельчайших кусочков разноцветного стекла. Потом однажды ночью (тогда я упорно следовал за новейшими открытиями в области борьбы с раком, которые были главной темой осенней кампании), теплой бессонной ночью, кусочки в головоломке сошлись, и я понял, что они все принадлежат мне. Сейчас мы были женаты уже четыре года, и все шло наилучшим образом. Просто удивительно хорошо.
Мы пообедали в итальянском ресторане, и когда я платил по счету, появился Канава, маленький и худощавый, с блестящими пьяными глазами и прядью густых волнистых волос, падавшей на лоб. Мишель Канава был на пять лет старше меня и тоже работал в газете. Ему досталась скверная работа: скандальная хроника. Каждую ночь он шлялся из одного ночного клуба в другой, пытаясь выведать, кто с кем спал и почему, или почему не спал. Канава остановился у нашего столика, настойчиво приглашая нас на открытие нового клуба. «Клуб элиты, старина!» Но я сказал ему, что завтра должен встать на рассвете и проехать четыреста пятьдесят миль, дабы узреть скрытое лицо сельской элиты Гаскони.
И мы раньше обычного пошли домой, занимались любовью, легли спать, а вечером следующего дня я был в Тузуне.
II
Как правило, в подобных случаях используют один из двух приемов. Или вы надеваете серый костюм и шныряете туда-сюда с непроницаемым видом, наматывая на ус всю информацию, какая только подвернется. Или прибываете с помпой и кидаетесь в самую гущу событий, взбудораживая все вокруг. Правда, есть еще одно решение: вы устраиваетесь с удобством в глубоком кожаном кресле в холле местной гостиницы, заказываете двойной скотч и записываете все, что приходит в голову, ничуть не беспокоясь о достоверности. Однако в отеле Тузуна «Золотой лев» отсутствовало глубокое кожаное кресло. Да и холла не было. Одно и то же помещение служило столовой, баром и конторой, и ставни на окнах никогда не открывались. На следующее утро после моего прибытия сам хозяин появился из кухни, вытер руки передником и подал мне завтрак.
Месье Лорагэ, заботясь об удобстве своих гостей, постоянно находился в движении. Он был похож на опытного регбиста. Больше всего ему хотелось узнать, какую модель стиральной машины я рекламирую. Когда он узнал, что я журналист и только что прибыл из Парижа для расследования истории с проколотой фотографией, его улыбка вдруг исчезла, углы губ опустились, лицо стало серым. Не говоря ни слова он пошел к бару, взял бутылку вина и вернулся с двумя стаканами.
— Вы не шутите? Вы действительно верите в эту историю?
— А вы?
— Вы там в Париже, — сказал он, наполняя стаканы, — думаете, что мы все простаки, не так ли?
— Мы в Париже тоже простаки, — заметил я.
— Послушайте… До войны мы были субпрефектурой. Нас лишили субпрефектуры. При Манде-Франсе здесь планировали провести автостраду. Ее чуть было не построили. Но планы изменились, и теперь она проходит за сто десять миль отсюда. Последние пять лет муниципальный совет борется зато, чтобы создать здесь индустриальную зону. Нашей молодежи приходится ехать в Дане или. Бордо, чтобы получить работу, некоторые уезжают за границу. Все, что у нас есть, — это туризм, да и то: в середине августа при цене сорок пять франков за все — у меня еще есть пустые комнаты. Вот какие здесь дела. А вы только и можете написать в своей газете, что мы верим в дьявола?
Он говорил довольно громко. Все вокруг постепенно умолкли и стали прислушиваться. Три человека у стойки бара со стаканами в руках смотрели на меня с таким видом, словно ожидали сигнала поставить стаканы и линчевать меня.
— Кто такой Бонафу? — спросил я.
— Целитель. — Он предупредил мой следующий вопрос. — Езжайте по дороге на Сен-Жульен. Через две с половиной мили увидите дорогу налево. Там он и живет.
— Кто местный доктор?
— Казаль. Доктор Казаль. Третий дом в Проломе. Он вас примет, не надо записываться. Хотите еще что-то узнать?
— Да, — я встал, — что будет к ленчу?
— Единственное утешение — это обилие еды. И еще белое вино. Жаль только, что оно не вывозится в другие районы.
— Вино отличное, — похвалил я и даже причмокнул губами, чтобы доставить ему удовольствие, но он уже устремился на кухню.
Пятнадцать листов бумаги — лишь о них я думал, пересекая сквер под палящим солнцем. Пятнадцать страниц, исписанных мелким почерком, нужно положить на стол Берни. Но что, черт возьми, я напишу на этих пятнадцати страницах? Похоже, пятнадцати строчек достаточно, чтобы исчерпать всю тему.
То, что называли Проломом, оказалось своего рода дорожкой, огибав шей поселок и проходившей вдоль старых крепостных стен, остатки которых торчали из травы. Мне предстояло покинуть душный зной сквера и пойти по каменистой дорожке. Обернувшись, я взглянул на собор. Это было превосходное сооружение, совершенно неожиданное в подобном месте. Чистая готика, с двумя асимметричными шпилями. Слишком красивый, слишком большой для этого сытого и сонного ярмарочного города. Сам сквер, окруженный средневековыми арками, имел небольшой уклон в сторону нижней, сильно вытянутой и совершенно пустынной части города. Направо от сквера стоял дом с закрытыми ставнями, построенный в прошлом веке. Краска на ставнях облупилась, и маленький садик перед домом зарос травой и кустами ежевики. Это был третий пустой дом, который мне сегодня попался.
Внезапно тишину прорезал торжествующий крик скрытого за высокими деревьями петуха. У меня возникло странное чувство, будто этот надменный голос вдали дважды прокричал мое имя. Я пожал плечами и пошел дальше. Дойдя до конца склона, я обнаружил, что нахожусь довольно высоко. Оказывается, я еще не достиг долины. Дорога здесь немного расширялась и шла вниз, образуя настоящий пролом в холме. Долина лежала внизу, и солнце там палило нещадно, но в Проломе меня защищала тень высоких лип с их пьянящим ароматом.
Я шел медленной вялой походкой, совсем не так, как ходил в Париже, во всем теле ощущались легкость и покой, мысли разбредались. Один лишь слух оставался настороже — звуки здесь были редкими и отчетливыми: собачий лай, шум молотилки, оклики людей, и вдруг совсем рядом — низкое гудение ошалевшего майского жука.
Минут десять мне не попадалось ни одного дома, потом они неожиданно выросли за поворотом целым скопищем, самый большой — докторский. Дверь мне открыла пожилая женщина. Она попросила подождать немного в коридоре, затем провела меня прямо в кабинет. Здесь, в Тузуне, отсутствовали комнаты ожидания — некому было ожидать.
Доктор Казаль оказался высоким человеком средних лет, с большими сильными руками. У него был старомодный стоячий воротничок, какие можно увидеть на дагерротипах. Меня встретил с удивленным, несколько настороженным видом.
Когда я объяснил цель своего визита, доктор подошел к двери и попросил старую экономку принести графин с вином и два стакана.
— У нас это вино называют песочным, — пояснил он. — Хотя на самом деле виноград не растет на песке. Просто так говорится.
Вино у него оказалось лучше, чем в отеле. Я словно пил свежую воду, пронизанную солнечными лучами.
— Что касается этой женщины — у нее был рак матки. Диагноз поставили за три месяца до смерти. Опухоль развилась очень быстро. Вероятно оттого, что больная была молода — всего тридцать пять лет.
— Вы лечили ее?
— О, ее лечение… Ее лечил Бонафу, как и всех.
— Знахарь?
— Да… Он давал ей чай из трав.

Сладкий вкус огня - Андреота Поль => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Сладкий вкус огня автора Андреота Поль дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Сладкий вкус огня у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Сладкий вкус огня своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Андреота Поль - Сладкий вкус огня.
Если после завершения чтения книги Сладкий вкус огня вы захотите почитать и другие книги Андреота Поль, тогда зайдите на страницу писателя Андреота Поль - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Сладкий вкус огня, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Андреота Поль, написавшего книгу Сладкий вкус огня, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Сладкий вкус огня; Андреота Поль, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн