А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Этот низкорослый человечек вскочил и невероятно точным ударом свалил журналиста на пол. В следующий миг тот, приподнявшись на локтях, недоуменно ощупывал челюсть, а научный сотрудник, стоял над ним и в полном изумлении, щурясь, рассматривал свой воинственно воздетый кулачок.
На экране Грэм Троол сжимал виски так, что казалось; он хочет смять, уничтожить не укладывавшуюся в голове, чудовищную весть, которая лишала его права на жизнь.
– Как же так… – невольно вырвалось у него. – Я хотел добраться до "игроков"… а вы… Вы ведь люди! Сделайте же что-нибудь… или не можете?
– Да, Грэм, мы не в силах что-либо изменить, – упавшим голосом заговорил Лемхович. – Мы не те "игроки", которых вы искали… Нет силы, способной преодолеть стоящую между нами преграду. И вина в том наша… Моя… его… всех нас… Да, человек не может без искусства! Без зрелищ! Вот мы и совершенствовали зрелища, постоянно. Сто пятьдесят лет тому назад создали кино, "великого немого". Потом дали ему голос, сделали цветным, потом объемным… И все это привело нас к последнему порогу, когда уже подлинным, настоящим личностям придется страдать ради нашего развлечения. И в чем же тогда разница между нами и древними римлянами с их кровавыми схватками гладиаторов, с их сладострастным "убей его" – и большой палец вниз? Черт бы побрал нас, любителей трагедий! Задумались ли мы хоть раз о том, что стоит за экраном, за грамофонной пластинкой, за страницами книги? Умей мы все это почувствовать, давно стали бы в сотни раз добрее и лучше! Стотысячным тиражом убиваем Ромео и Джульетту… и еще ладно, когда это Ромео и Джульетта, а ведь часто наши развлечения ничего общего с искусством не имеют, тогда мы швыряем на потребу ненасытной публике мучения Джона Уилберри и ему подобных. И ни разу нам не пришло в голову подумать об образе, о слове как о частице живого человеческого существа…
Чертежница всхлипывала, уже не таясь, строитель сжимал зубы, писатель катал по столу самописку, не замечая, что золотое перо давно сломано…
– Кому вы все это говорите, профессор? – прошепелявил разбитым ртом ведущий.
Лемхович провел ладонью по лицу.
– Себе… да и другим…
Ему хотелось по-настоящему сильным, проникновенным словом поддержать Грэма. Он посмотрел на экран, вздрогнул и замер в безмолвии.
Погасший матовый прямоугольник теперь уже ничем не отличался от остальных семи.
Лишь в глубине его видны были белесые, но достоверные отражения стола и собравшихся за ним людей, прожекторов, стен студии… и, черт подери, просопел Лемхович, за этими отраженными стенами есть же какой-то мир… он живет… живет…

ЭПИЛОГ
Уважаемый профессор Гарбов!
Радостная весть, вероятно, докатилась уже и до Вас, но для перестраховки повторю: свершилось! Три дня тому назад мы синтезировали в лаборатории отрывок первого фильма. Видеон, можно сказать, создан, теперь ему предстоит завоевать мир. Жаль, что Вас не было с нами в тот миг, когда стало ясно – успех достигнут. Но здоровье прежде всего. С нетерпением ждем Вашего возвращения из дома отдыха. Выздоравливайте поскорее, ибо успех успехом, но без Вас мы можем провозиться с практической реализацией еще два-три года.
Помните наш разговор об ответственности творческой личности? Видеон был тогда всего лишь мечтой, ворохом бумаги, испещренной схемами и цифрами. Сегодня он становится действительностью, а значит, все теперь гораздо серьезней.
Надеюсь, у Вас в доме отдыха найдется видеомагнитофон. Высылаю кассету с фильмом, созданным на экспериментальном видеоне. В нем мне хотелось выразить наше понимание ответственности по отношению к тем проблемам, которых нам, несомненно, не избежать, в том случае, если мы не уйдем в сторону от избранного пути.
Я позволил себе придать профессору Лемховичу из фильма Ваши черты. Извините за шутку, мне казалось, что так будет убедительнее.
А вообще-то фильм сделан всерьез. Вы уж его посмотрите, профессор Гарбов.
И подумайте.
Искренне Ваш,
старший научный сотрудник
Любомир Николов.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15